Зашипела на грани слышимости конфорка. Андрей из холодильника достал три яйца, плеснул на сковороду масло и потянулся за солью. Все на местах — у Анжелы во всем был порядок. Был. Руки двигались машинально, позволяя дурным мыслям вновь и вновь крутиться в голове.

Так глупо проснуться в пустой квартире и понять — ушла. И вещи забрала. Когда-нибудь это все равно бы случилось. Анжела давно говорила, что ее время настало, а он не верил. Не верил и ждал, что стихнут крики и звон битой посуды, прекратятся судорожные рыдания в подушку. Казалось, все дурь и блажь, что однажды закончатся душераздирающие сцены с хлопающими дверьми или тихой мольбой: удержи!

Но случайность все расставила по местам.

На Новый Год приехал друг детства Виталий с товарищем по кличке Калмык. Имени своего он не называл из-за какого-то поверья. На пороге они долго топтались, отряхиваясь от снега, шутили и громко смеялись. Но скоро уселись за стол. Анжела постаралась на славу – оливье, курица с картошкой, тортик. Под третий бокал вина Калмык завел песню, будто он шаман и видит в каждом человеке изначального зверя – то есть душу. Андрея он сразу назвал Волком: сильный, игривый, волевой и не знающий дома. За добычей следует без устали и обид не прощает. Андрей тогда рассмеялся и подтвердил. Так все и было. Дома до сих пор нет, а воли и силы в достатке. Обид полная сумка и долгов не меньше. На Анжелу Калмык смотрел долго – даже протрезвел, а потом выдал: «Человек». В ответ на всеобщий смех Калмык даже не улыбнулся – лишь смотрел в скривившееся лицо Анжелы, пока она не разревелась и не выбежала из кухни.

«Бойся её. Оборотень она. Луна большая будет — и сожрёт. Человека немного останется — уйдёт» — предупредил Калмык, но Андрей хотел верить лишь в счастливое будущее. Казалось, хуже уже и быть не может.

По позвоночнику прошлась мелкая дрожь, возвращая к реальности.

Желтыми и прозрачными разводами по холодной сковороде плавали яйца. Пахло газом. Шипела конфорка на грани слышимости.