Я со стихов пока начну, если можно.

1. Заявленной вариации соответствует. Теме — тоже. Энергичное, эмоциональное, образное стихотворение, с характерным авторским почерком. Настолько характерным, что с закрытыми глазами автора узнать можно. Но дело не в этом.

 

Мне кажется, в этом стихе жутко зашкаливает образность — сама по себе очень красивая, насыщенная и яркая. Но когда её много, можно просто растеряться в её смыслах, часто взаимоисключающих. Я понимаю (кажется), что автор проассоциировал себя с каждой из четырёх стихий, но конечная ассоциация лично у меня вызвала некоторое недоумение.

Вот начало:

Я — костёр, догоревший дотла.

Мой огонь столько силы несёт!

Чтоб восполниться снова смогла,

Нужен мне над разломом полёт.

 

Тут всё понятно. Костёр, самосожжение, птица-Феникс и прочий синонимичный ряд. По идее, если ГГ жаждет восполниться, стих и должен завершаться констатацией успеха этого или же неудачи. Но в конце стиха мы имеем:

В раскалённой утробе — твой смех.

Сыпься нежно, мой огненный дождь,

Словно звёзды на счастье для всех —

Через год будет новая рожь.

Первые три строки вроде к месту. А четвёртая… При чём здесь рожь? Да ещё «новая»? Где упоминание о старой-то?

Если бы авторская ассоциация в начале стиха была связана каким-то образом с зерном, упоминание о ржи, да ещё о новой, было бы крайне уместно и здорово. Стихотворение бы аккуратно зациклилось в своей взаимосвязи, как и положено стихиям. Но этого нет. Отсюда возникает ощущение какой-то недописанности стиха. Будто какой-то строфы не хватает…

 

2. Касыда. Насколько я могу помнить, редкий гость на МП. Это радует. Вообще радует то, что в «Коте» авторы больше экспериментируют с формами, чем в том же Стиходроме. Хотя я не считаю себя формалистом, но гармонией красивой твёрдой формы и глубокого содержания грех не залюбоваться. Возможно, потому, что сам так не умею.

Но я отвлёкся. В касыде соответствие больше вариации, нежели теме (тема всё-таки подразумевала «Четыре стихии»). Впрочем, это несущественное замечание. Заявленной форме соответствует. Правда, несколько выбивается из образного ряда «ладони-мартены» (не знаю, насколько уместно это современное слово в средневековой твёрдой форме) и отсутствует один из формальных признаков касыды — имя собственное в тексте (ну, хотя бы одно...). Что, впрочем, не умаляет красоту и образность этого стиха.

 

3. Баллада. Ещё один стих, автора которого можно узнать с закрытыми глазами. Глубокое, насыщенное мыслями и чувствами стихотворение. Правда, кое за что глаз зацепился и здесь.

Оракул со скрипом склонился чуть-чуть ниже.

«Есть дружба на свете. Но часто она зла».

Поверил и в это, но тех, кто всегда рядом,

Пустил, доверяя, и в сердце, и в свой дом.

Почему — со скрипом? Я понимаю, что оракул древний, но, может, не стоило так уж намекать на его возрастные болезни? Из-за этого скрипа чуть снижается общая философская интонация стиха, и создаётся впечатление, что автор слегка подсмеивается над собственными философскими исканиями. Но сам-то стих совсем не пародийный…

 

Пока писал разбор, сформировался топ.

1 — №2 (даже несмотря на «ладони-мартены»).

2 — №3 (автор, тысяча извинений: стих очень понравился, но вот этот неуместный — имхо — «скрип» всю обедню испортил...)

3 — №1 (из-за концовки).

По прозе напишу чуть позже…