Именно так. И ни в коем случае нельзя выпячивать их в процессе написания — только мимоходом и вскользь. Это же антураж. Но антураж необходимый — детализация мира создаёт «хай дефинишен» и эффект присутствия. Сдаётся мне, именно детализация стала причиной успеха Поттерианы. Нового-то Роулинг ничего не придумала.

 

Теперь понятно.

Это вы широко замахнулись, однако.

Ну ладно, если что, все претензии к вам, Мааэринн. Я этого не хотел.)))

В общем, в своё время выяснилось, что одним «созданием материальной базы коммунизма» не обойтись, поскольку «удовлетворение растущих материальных потребностей трудящихся» превращается в бесконечный процесс из-за безграничного человеческого желания обладать. Не велосипедом так «Мерседесом», не «Мерседесом» так яхтой, не яхтой так звездолётом — нет предела совершенству. Причём не в качестве жизненно необходимой вещи, а чисто для понтов, т.е. из пресловутого честолюбия.

Выход?

Переделать человека. А вернее — создать нового человека, воспитать. «Человека коммунистического мировоззрения».

Сам этот термин почти не расшифровывался, а разные лекторы-преподаватели допускали вольности в толкованиях. Единственное, что утверждалось прямо — это должен быть человек «коллективистского мышления». То есть — антипод индивидуалиста.

Подразумевалось, что этот человек должен жить не для себя, а ради других. Ну, типа Данко такой. И вся страна — одни Данко. Подразумевалось нестяжательство, «жизнь за други своя», скромность, забвение себя и смирение страстей.

С этого момента Научный Коммунизм стал как-то подозрительно похож на религию. Потому что в теории наследовать землю должны были некие святые люди, нищие духом, чистые мыслью и делом.

По их мотивации к труду тоже были различные толкования, от «счастья заниматься любимым делом» до «бескорыстной помощи человечеству», но никак не из честолюбия.

 

В общем, эти «святые люди» в романах советских фантастов выходили какими-то нелепо-сусальными и даже вроде бы не совсем адекватными. Страдала жизненность описаний.

Удачей Ефремова в «Туманности» (ИМХО) стало то, что он «перевернул ситуацию», описывая комм. общество не с нашей (нынешней) точки зрения, точки зрения мечтателей о Светлом Будущем, а как бы глазами «тамошнего» человека, состоявшегося «святого». При этом писатель выбрал некие «болевые точки» Светлого Будущего и не совсем однозначные типажи персонажей, своеобразные «Несвятые святые». Ну, или «не вполне святые». Самоуверенный Дар Ветер, железобетонный моралист Эрг Ноор (приверженность которого моральным принципам в итоге приводит к трагедии) — они все соответствуют стандартам «людей коммунистической формации» и тем не менее, от проблем их это не избавляет.

Именно показывая эти проблемы, загоняя героев в неоднозначные, двойственные ситуации, Ефремов и добивается жизненности повествования. Причём писатель не даёт оценок «верно-неверно», он предоставляет это делать читателю. А у читателя и ум враскоряку. Прямо как в жизни.

Ну вот в качестве примера. Некий крупный управленец (слово «чиновник» тут как-то не вяжется), великий (без преувеличения) учёный, создаёт Прорывную Технологию, дающую всему Счастливому Обществу стать ещё счастливее. Но в процессе реализации его замысла происходит катастрофа, гибнут люди. Какая-то нелепая случайность, неучтенный фактор, мелочь и — Большая Беда. Его никто не судит (да и нет там ни судебной ни пенитенциарной системы), даже не осуждает. Он судит сам себя — отправляется в добровольную ссылку на необитаемый остров в шалаш до конца жизни. Его отговаривают, а он всё равно отправляется. Его уход нанесёт огромный вред обществу, закроются великие перспективы, а он всё равно отправляется. Прав он, или нет? Автор не даёт ответа. А я-читатель даже и не знаю.

 

Наверное так, на противоречиях и неоднозначностях, можно пытаться описывать неописуемое.

А знаете, Мааэринн, по-моему, совершив некий вираж, мы опять вернулись к проблеме описания «не вполне человеческого мышления». Всё-таки эти «люди коммунистической формации» должны мыслить как-то иначе. Во всяком случае, не привычно-обывательски. Наверное, отсюда и все преткновения с коммунизмом.