Ну, наконец-то, Мааэринн, выступил застрельщиком. Может и другие подтянутся.
Спасибо за критику. Я в общем-то понимал, что будет именно такое отношение. Поэтому и выставил этот рассказ. Проблема тут в том, что это не рассказ, а повесть. Просто в рассказе я постарался оставить только ключевые моменты сюжета. Но, вижу, что из-за выброшенных сцен, идея осталась непонятной.
Я сейчас попытаюсь объяснить свою позицию.
Тут очень-очень много всякой лишней информации, никак не работающей на текст. Например, зачем живописная сцена казни нарушителей? Зачем такая длинная сцена с разгребанием барахла, антикварными креслами, кожаными диванами и шмотками для поварихи? Зачем в рассказе упоминания о жене и о людях в коме? Хотя эти эпизоды, возможно, были бы уместны, если бы были верно встроены в структуру — люди в коме играли бы на общий трагизм, а упоминания о жене раскрывали бы личность ГГ. Сейчас, к сожалению, не работают. Выглядят лишними элементами для заполнения места.
Точно также зачем для столь небольшого сюжета столько персонажей с именами? Зачем вы всем подряд даете имена? Это утяжеляет текст и совершенно ненужно. Именами надо наделять только значимые фигуры.
Это все очень важная информация и она вся работает на общую идею. Просто из-за фрагментарности некоторые вещи получилось оборванными и непонятными.
1) Казнь нарушителей. Для того, чтобы показать, что в мире, где живет ГГ людям было запрещено садиться за штурвал, за руль. Все перешло на электронику. Потому что людей посчитали главной проблемой, которую надо устранить (см. ТВ передачу с Хейсигом). И тех, кто пытался еще надеяться на собственные мозги, просто уничтожали.
2) Барахло было показано, что в мире все ценности потеряли смысл. Драгоценные камни, золотые слитки, модная одежда стали хламом. Они по сути и есть хлам, который на самом деле не нужен человеку.
3) Упоминание о жене для того, чтобы показать, что ГГ знает о том, что авиакатастрофы после того, как людей отстранили от вождения ТС, не прекратились.
4) Люди в коме — это самый главный момент сюжета. Жаль, что вы не поняли. Главный момент сюжета был в том, что люди стали слишком сильно надеяться на электронику. Стали эдакими электронными зомби.
С другой стороны мне не хватило, например, описаний того, за что и почему ГГ любит аналоговую технику?
Но этот момент упущен, и ГГ выглядит таким ретроградом, представителем отжившей профессии, презирающим прогресс единственно потому, что не хочет переучиваться
А почему вы решили, что он ее любит? У него на летающей машине стоит аналоговое управление, потому что он знал, что полицейские выводят из строя электронное управление с помощью СВЧ-атак. Он просто обезопасился. А в конце рассказа ГГ прекрасно управляет супер-современным космолетом (естественно напичканным электроникой). Идея была просто в том, чтобы показать значимость человека, его профессионализм. И борьбу человека с силами, которые заставляют сделать из людей приложение к электронным гаджетам.
И ГГ не презирает прогресс, он видит (как и я) гибельность этого прогресса, когда люди слишком сильно стали полагаться на электронику. Все и везде заменяется электроникой. Люди уже почти разучились писать, считать в уме, практически разучились читать и мыслить без опоры на поисковые системы. Можете и меня считать ретроградом. Я слишком хорошо знаю изнанку электронных систем.
Я просто покажу диалог, который есть в повести:
Диалоги— А ты, Глебов, так и не поставил этот чип? — рядом с Сергеем плюхнулся Адам Бакстэр, высокий шатен, тонкие черты которого портил длинный рот с выпяченными полными губами и брезгливое выражение.
— Да на кой чёрт он мне сдался? — буркнул Сергей, не отрываясь от тарелки. — Я привык только на свои мозги полагаться.
— Отсталый ты человек, Глебов. Всегда это знал. Так и остался на уровне питекантропа.
— Бакстэр, не пойти ли тебе в задницу? — бросил Сергей, ощущая, что начинает закипать. — Этот чип делает из людей идиотов. Если ко мне приходит пацан с подобной штукой в башке, он ни читать толком не умеет, ни писать, ни считать.
— А зачем лётчику уметь писать, Глебов? Лётчик — это что вообще такое? — Бакстэр, презрительно скривился, откинувшись на спинку стула. — Бесполезный кусок протоплазмы, случайно забытый в кабине самолёта. Он только на приборы поглядывает, а все за него делает компьютер. Заруби себе на носу, Глебов: лётчик сейчас мешает летать самолёту. Это тебе не мои беспилотники, — высокомерно добавил он.
— Я могу и без компьютеров самолётом управлять, — парировал Сергей. — А ты злишься, Бакстэр, потому что я учу ребят летать. А твои парни умеют только собачьими хвостами крутить.
Упущен и второй момент: почему вся электроника отрубилась, а «Звезда смерти» — нет?
Там это упоминается, но вскользь, и зананчивается тезисом «А почем я знаю?» А надо бло бы продумать и художественно написать, почему так. Тогда рассказ выиграл бы в реалистичности. Пока же электромагнитные бури у вас та же магия: тут работает, тут — нет на обоснуе «почем знаю».
А пусть будет немного магии.
Совет: попробовать писать по плану, по строгому и подробному плану с логической увязкой сцен строго по сюжету. Если не выходит так писать, то хотя бы так править.
Пока же у вас сцены насыпом — и все.
У меня безусловно есть план. Но не рассказа, а повести, для которой уже написано 75 тыщ знаков. И все это мне пришлось ужать в 25.
Кстати, первоначально, рассказ выглядел иначе. После критики я его переписал наполовину и выбросил часть сцен, часть добавил. Но все равно соединить в единое целое мне не удается. Вылезаю за лимит.
Но у вас не бывает так, у вас обязательно «наши» и «ненаши» и в соответствующие цвета покрашены.
Это лично для меня упрощает рассказ, снижает интерес к сюжету и к идее.
Да, это верно. Это многие отмечают. Я не умею описывать обычных людей. ГГ должен быть положительным. Если встречается его оппонент, то у меня он получается отрицательным.
Спасибо, что зашли. Надеюсь, что разговор продолжим.
Точно также зачем для столь небольшого сюжета столько персонажей с именами? Зачем вы всем подряд даете имена? Это утяжеляет текст и совершенно ненужно. Именами надо наделять только значимые фигуры.
— Да на кой чёрт он мне сдался? — буркнул Сергей, не отрываясь от тарелки. — Я привык только на свои мозги полагаться.
— Отсталый ты человек, Глебов. Всегда это знал. Так и остался на уровне питекантропа.
— Бакстэр, не пойти ли тебе в задницу? — бросил Сергей, ощущая, что начинает закипать. — Этот чип делает из людей идиотов. Если ко мне приходит пацан с подобной штукой в башке, он ни читать толком не умеет, ни писать, ни считать.
— А зачем лётчику уметь писать, Глебов? Лётчик — это что вообще такое? — Бакстэр, презрительно скривился, откинувшись на спинку стула. — Бесполезный кусок протоплазмы, случайно забытый в кабине самолёта. Он только на приборы поглядывает, а все за него делает компьютер. Заруби себе на носу, Глебов: лётчик сейчас мешает летать самолёту. Это тебе не мои беспилотники, — высокомерно добавил он.
— Я могу и без компьютеров самолётом управлять, — парировал Сергей. — А ты злишься, Бакстэр, потому что я учу ребят летать. А твои парни умеют только собачьими хвостами крутить.
Там это упоминается, но вскользь, и зананчивается тезисом «А почем я знаю?» А надо бло бы продумать и художественно написать, почему так. Тогда рассказ выиграл бы в реалистичности. Пока же электромагнитные бури у вас та же магия: тут работает, тут — нет на обоснуе «почем знаю».
Пока же у вас сцены насыпом — и все.
Это лично для меня упрощает рассказ, снижает интерес к сюжету и к идее.