Властелин словес №19. Пир души. Голосование.

Проза

1.

Ветер, стремительный и неугомонный, разорвал грязные кудри облаков, и появилась Она! Величественная и прекрасная мать всего сущего — Селена! Господи, кто этот безумец в черном концертном фраке со скрипкой в руках? Как он туда попал, что собирается делать?

Она приказала ветру и он утих! Она попросила Его и он заиграл! Божественные звуки пронзили туманную ночь, полную липкого страха и стерли эту напасть из людских сердец.

Они хотели умереть, но вместо этого заплакали… Они были слепы, но прозрели! И увидели, как прекрасен мир и ради чего стоит жить…

А он играл ничего не замечая вокруг ибо был слеп от рожденья…

2.

Диск луны так близко. Огромный, яркий, холодный, взявшийся прямиком из кошмара пьяного астронома. Что может быть страшнее?

Разве что — звезды. Не те, что видны снизу, близоруко помаргивающие, неспособные даже пробиться сквозь серую дымку смога. Нет, эти другие, эти обступили со всех сторон и глядят внимательно, и суд их безжалостен.

Страшнее звезд и луны только мягкое облако под каблуком и та высота, на которой ты вдруг оказался…

Но ты — ты прижимаешь подбородком скрипку к плечу и заносишь смычок над струнами, встав на одно колено и закрыв глаза. Твой темно-серый фрак, старый-добрый-верный-испытанный приятель, излишне, пожалуй, старомоден для твоей позы, да и брюки не очень любят такое к ним отношение, но играют не фрак, и не брюки, и не кружева — играть будешь ты.

Так играй, скрипач! Тебя уже вынесло из дома и зашвырнуло так высоко, что дальше — только вверх! Играй, скрипач, там есть куда.

3.

В бесконечном черно-синем космосе мрачных мыслей висит мутно-белая и пустынная Луна, как знак вечного одиночества. А перед ней вьётся легчайшая дымка, сотканная из музыки. Мы, земные жители, привыкшие твердо держаться на ногах, знаем, что на облаке стоять нельзя, но вот же он — скрипач! Скрипач преклонил колено в молитве и играет, стоя на этом невесомо-прозрачном облаке. Играет и летит наперекор всему высоко в звездном небе. И нет ничего прочнее веры, надежды и любви, несущей его.

4.

Новое звучание пришло ему в голову неожиданно, и он отправился в бескрайние просторы творческой мысли: в красочный, тёмный космос, где звёзды, словно идеи талантливого, умного человека, сияли ярко-ярко. Музыкант парил на личном полупрозрачном, точно ещё и в дымке тумана, белоснежном облаке. Луна, большим и жёлтым яблоком сверкающая в этом пространстве, будто бы была его единственным слушателем. Она внимала каждой его находке, каждому звуку, который только-только пришёл в голову музыканта.

…А звёзды тем временем падали и падали, создавая то самое уникальное звучание.

5.

В затмение, когда огромный диск луны заслоняет собой солнце, на фоне ночного неба можно увидеть странную картину. Окутанный таинственным облаком с развевающимися от ветра волосами и фалдами фрака, на одном колене, как будто вымаливая прощения у высших сил, стоит скрипач. В левой руке он держит свою бессменную спутницу-скрипку, чарующие звуки которой помогли музыканту взлететь так высоко, что маленькие огонечки звезд кажутся лишь крохотными золотыми песчинками, прилетевшими из другой галактики.

6. * * *

Он перехватил смычок, потер нос обшлагом рукава и посмотрел вверх.

Звезды. Не бывает здесь столько звезд. Небо слишком грязное. Двоятся они, что ли?

Он осторожно прижал пальцами сразу две струны к грифу скрипки и легонько протянул по ним смычком. Уменьшенная квинта. Откуда-то он это знал…

И луна… Зачем она такая огромная? Все пятна можно пересчитать…

Такая луна, что хоть вой.

Он всхлипнул, перетащил руку на полтора тона выше и дернул смычком вверх, зацепив рукавом кружево на груди.

Вот ведь мерзость-то!

Снова всхлипнул. Стоять всего на ногах было неудобно и неприлично.

Вот ведь жил себе и жил, так нет же! И чем ему тот скрипач так не понравился? Ну, даже если и не понравился, облаял бы – и всего делов! Кусать-то зачем было?

И скрипка заскулила среди сгущающихся облаков.

7.

Черная бездна полночного неба присыпана переливающимися кристаллами звезд. Летняя луна за силуэтом музыканта огромна. Рисунок на ее поверхности напоминает внимательно слушающее бледное женское лицо с приоткрытым ртом. Ночное светило за вуалью тумана, склонив голову влево, утопает щекой в пушистом облачном боа. Коленопреклоненный скрипач в черном фраке исполняет лунную сонату только для нее. Космос внемлет мелодии и уносит в бесконечность плач скрипки, терзаемой трепетным смычком.

8.

Луна, постепенно исчезающая в туманной дымке, светила все слабее. На ее блеклом фоне ярким пятном выделялась темная фигура скрипача в вечернем фраке. Казалось, что он под звуки своей неистовой музыки, вознесся высоко вверх, и, преклонив колено, как в мазурке перед прекрасной дамой, завораживал своей игрой небесное светило. Мягкое облако служило ему ковром, а россыпь золотых звезд под ногами напоминала россыпь драгоценных камней.

9.

В эту ночь луна луна вела себя особо нагло. Сначала она просто не показывалась. Только отсветы на тучах подмигивали вечернему прохожему: «тут она, подлюга. Не думай, что можно просто так от неё отделаться.» Но ближе к полуночи всем эти подмигивания надоели, и сама луна соблаговолила… Выпрыгнуть из-за тучки с видом, полных претензий и возгласом вроде «Хопа, фраэрки!» обращённым ко всей благоприличной галактике. Это ещё что, луна облокотилась на какое-то близлежащее облако и стала хитрым прищуром пялиться на окрестности, время от времени издавая какие-то ехидные то ли смешки, то ли всхлипы.

Через некоторое время подвалил и кореш луны — поддатый мужичок в заляпанном смокинге и со скрипкой лицо его выражало такую же, как и у луны подлость, наглость и дешёвый выпендрёж перед ходящими по земле. Он взял свою дешёвую пластиковую скрипку и начал водить по ней смычком. Оставалось порадоваться, что облако, на котором он сидел было далеко и из звуков долетали лишь их с луной смешки и всхлипы.

10.

Лимоновый апельсин луны пытался вытащить курительное облако музыкального экстаза из-под бывшего работника филармонии. Круглый лимон хотел спать. Но уволенный за плохую растяжку нижних конечностей скрипач изо всех сил старался верхними, остервенено пиликая в глухую ночь серенаду той, что давно и бесповоротно свела его с ума. Своей Музе. Вырядившись в чёрный фрак и заплетя косичку, он наигрывал бессмертную мелодию из киноленты про Шерлока Холмса, которую так любил его дирижёр, до того как был отлучен разгневанной Музой от искусства и в дальнейшем… повешен за увольнение скрипача.

Скрипач и Муза лились светом и топорщились углами. Такие далёкие, и в то же время близкие. Живые и горячие. Мёртвые и холодные. Они всегда были вместе. Они приходили в полнолуние и падали в грешную оркестровую яму, стекая по круглым бокам лимонового апельсина, растворялись в сердцах и заволакивали разум туманом ароматного как ночь табака и крепко заваренным чаем под названием «Чифирь».

11.

Луна заполнила небосвод своей грязно-серой шкурой, усыпанной тысячами бородавок кратеров и десятком проплешин безводных морей. Чахоточная бледность и свежий промозглый воздух заставляли содрогнуться от холода и тоскливого предчувствия чего-то неотвратимого.

Прикрывая свою безобразную наготу клочьями облаков, ночное светило пыталось растолкать кромешную мглу своими холодными безжизненными лучами. Свет жалкой луны бессильно застревал в тенях и в тот же миг пожирался сгустками тьмы.

Звук скрипки пилой Джигли скрежетал по ушам, это скрипач отдавал последний долг когда-то всесильной владычице ночи. Струны пронзительно трепетали, когда смычок задевал их обнаженный нерв.

Звезды равнодушно взирали на эту суету вроде бы находясь тут, но одновременно существуя за миллионы километров где-то там.

СТИХИ

1.

Эта буря, она не имеет названья,

Ей предсказано быть, но неясно, продлится иль нет,

Или просто струна, что не выдержит боли заранье,

Оборвется на взлете той ноты, что выпустит в свет.

А сегодня опять начинается день,

Пустотою наполненный.

Отмолить бы отчаянья прошлого тень,

Но финал уж исполнили.

Отпустить бы…

Ты знаешь рецепт бытия,

Что избавит от горечи?

Пустотою разбита молитва. Звеня

Рассыпается прошлое.

И на третьем аккорде,

Отложив смычок,

Я, нет-нет, да вспомню,

Как тогда сверчок

В позапрошлой жизни

Позабытых снов

Что-то пел нам тихо,

Только нам с тобой.

2. Грузинский серенада

Вата грязный облаков,

В небе полная луна.

И какой-то Паганини

Вновь терзает свой струна!

Я не знаю, что со мной,

И зачем гулять я в ночь?

Но из темный душный дом

Меня тянет ночью проч…

Грустный музыка такой

Бьется сердце мое в такт.

Потерял я весь покой,

Стою плачу, как дурак!

3. ***

Из грозы, отчаянья, стихии,

Разрывая душу там, где тонко,

Вновь рыдает скрипка Паганини,

В том крещендо изнывая звонком.

И зовет, рыдая, недотрога,

В свет луны закутанная скрипка,

И уже осталось так немного

От струны, что замирает зыбко.

4. Лимерики

Вот луна в мрачном небе сияет.

Паганини на скрипке играет!

Он парит в облаках.

Он бессмертен в веках.

Это каждый, наверное, знает!

Мы бредем по бескрайней пустыни,

Слышим где-то звучит Паганини.

В небе черном луна,

Как прекрасна она —

Дева юная как на картине!

5.

Луна и скрипка

Обвенчались в облаках,

В душе его.

6.

Подкралась незаметно ночь

И стало в сказке как точь-в-точь:

Луна на небе тихо всходит,

И звезды хоровод там водят,

На облаке сидит скрипач,

Играет так, хоть горько плачь.

7.

В бескрайнем просторе рассыпанных звёзд

Летает скрипач в белом облаке грёз.

Луна ярким фоном проснуться велит,

Но музыка рвёт самый жёсткий гранит.

Дробит существо, естество, твердь планет!

Здесь лишь сновиденья. Реальности нет.

Мечтанья мои

Тают в солнца лучах.

Проснусь я всё.

Музыкант мой зачах…

8.

Блюз Альтисту, Заколебавшему Гаммами

Я открываю глаза

И закрываю опять.

Ужасно хочется спать,

Но спать здесь больше нельзя!

Я набираю ведро

Холодной ржавой воды.

Держитесь, твари-коты!

Я весь свечусь недобром…

Луна фигачит в окно.

Альтист на фоне луны

Аннигилирует сны,

И мне почти что смешно…

Почти — поскольку котов

Мне было б проще достать.

А как его перестать*

Играть среди облаков?

Переживу кружева,

Парик и ношеный фрак…

Но жаль, альтист не дурак,

Ведром достану едва ль.

* «Перестать» так. Авторское ироническое.

9. Музыка

О, Музыка! Ты – Бог, Творец!

Тобою рождены миры,

И чувства — дивные дары-

От них зависит ритм сердец.

И говорят – душа поёт,

Безмолвно пусть, но всё звучит

Внутри, когда «люблю» в ночи,

Когда фантазии полёт,

Бескрылости сломив барьер,

Поднимет к звёздам – и не Глас

Услышать на мгновенье даст,

А музыку поющих Сфер.

Душа без музыки мертва,

Живое узнаёшь по ней.

Поёт не только соловей,

Поют и волны, и ветра,

Органом цепь высоких гор

Звучит, цепляя облака,

Поёт и горная река,

Поёт рассвет… ты слышишь хор?

И всех даров она венец,

О, Музыка. Ты – Бог, Творец!

10. Слепой скрипач

Тонкие пальцы порхнули по струнам,

И заплескалась мелодия вдруг!

Вновь уподобившись, каменным рунам-

Время замкнется в безвременья круг…

Кудри седые, пропитаны ветром,

Но не дрожит инструмент у плеча.

Он на скрижалях, не числится метром,

Но гениальнее нет скрипача.

Пусть он не видит красоты земные,

И обделен бессердечной судьбой.

В высь поднимаются звуки святые,

Да он незрячий, но не слепой!