Властелин Словес № 15. Голосование.

Такого я никак не ожидал увидеть. Стены, пол и потолок комнаты были выложены плиткой. Причем, одной и той же. Да, не спорю: шахматная раскладка – это интересно, и сочетание светло и темно-бирюзового не режет глаз, но, черт побери, Эльвира, не всю же комнату! И ведь цветовая гамма была одна у всего, не только у несущих поверхностей. Ковер, засушенный в клею в какой-то странной позе, столы, разбросанные по комнате как попало, непонятные висюльки на почти невидимых лесках, кресло, тумбочка – всё, всё было одинаковым. Как будто, посреди комнаты взорвались две банки с краской и забрызгали окружавшие их поверхности аккуратным шахматным узором.

— Что это, — спросил я, прикидывая в уме смету.

— Искусство, — Эльвира была довольна.

— А где окно?

— Его пришлось замуровать. Теперь это тоннель в бесконечность.

— В бесконечность? Эльвира, я здесь жить собираюсь. Я как через этот тоннель проветривать буду?

Но Эльвира ничего не ответила, только глупо хихикнула, развернулась и скрылась от меня в тумбочке.

Шахматные доски символизируют трудность бытия. В этих квадратиках легко теряется детство. Правила непонятные, соперник зол, этюды норовят сожрать лобную долю. Если растянуть доску на жизнь, получится Крамник. Чаще выходит «ваши фигуры дерьмо и вообще самбо лучше». Самбо кончается, институт кончается, офис кончается, начинается фото. Фотограф может не быть гроссмейстером, но абсент воспламеняет чувство прекрасного. Полынь содержит концентрат Ван Гога и Дали Кэррола. Его всегда больше чем здравого смысла. В попытке создать шедевр можно запросто получить Бармаглота.

Итог:

Алиса живет на А8, она ферзь, ей чуть за двадцать, икры детские, остального она стесняется. Патовая ситуация подчеркнута невесомостью. На H8 застыл король в форме кресла. Передвигать сложно, потерять страшно – сидеть будет не на чем. Остальное – всякие фигуры. У них вечная шаткость положения. Чупа-пешки эквивалентны вектору хаоса. Хочется их съесть, чтобы не потерять ощущение эндшпиля.

Пахнет жженым сахаром.

«Эксперимент номер четыре провалился в первые миллисекунды, как только подопытный образец выглянул из телепортационной коробки. Его лицо исказил испуг, спровоцированный неадекватным видением многомерного пространства. Убогое восприятие образца отказалось осознавать, что вывернутый, не поддающийся элементарным законам физики пол – это переход в следующую комнату, а клеточный, единообразный для всех предметов цвет – всего лишь задаёт форму для ориентирования в пространстве.

Образец отказался вылезать из коробки, надеясь, наверное, что его заберут обратно. Он не проявил интереса к точкам контроля – «булавкам», — что могли дать ему власть над управлением искусственной реальностью. Инстинкт самосохранения оказался сильнее природного любопытства, разум и логика не смогли пересилить чувство страха. Подводя итог, предлагаю выбрать для следующего этапа самца, не обременённого детёнышами и опасениями за их жизни.

Научный руководитель подпрастранственной свёртки, Кайзед»

А что? Пошла я в дизайнеры, соседу спортзал оформлять. Решила перво-наперво зонирование провести. Здесь – шахматисты занимаются, тут вот – для дартса уголок. Они же штанги, они же столы. Дуалистический такой дартс – две команды могут заниматься. Или четыре… А тут вот гольф. И тут, и тут. Лунки в полу сверлить не стала, решила к мячам проволочки прикрутить. Силу удара отрабатывать можно, но безопасно. Или выкрутил из пола – вот тебе и дротики. Метай – не хочу. Здесь кресло судейское. Тут – мат. Какой спортзал без мата? Я его так декоративно уложила. Мягкий инвентарь! Он же батут, если надуть, он же скатерть, он же одеяло в тренерской. Скакалки повесила качелями, в моей любимой сине-белой клетчатой гамме. Трибуну сделала сборной – разложил – во весь зал. Сложил – домик тренера! А рядом – выход, он же душ, он же туалет. Кафель в тон!

Алиса… Алиса…

— Что Алексей Иванович?

— Декорации привезли?

— А как же?! Пойдёмте, посмотрим.

— Алиса, ну куда вы смотрели? Почему пол декорации неровный? Вторая арка смещенная? Так-с. Тут коробка с ногой? Зачем она здесь?

— По сценарию сумасшедшие запихивают женщину — доктора в коробку.

— Ну, ладно. Но ведь её запихивают в коробку целиком?

— Да, но мы с этим что — нибудь придумаем?

— А эти булавки повсюду?

— Это как бы совмещение не совместимого, реального и вымышленого мира, сюрреализм.

— Я так понимаю: диван, зонт, катушка и стол. Тоже этот сюрр-мур…

— Нет, только катушка и зонт. — Диван и столик от нашего спонсора — мебельной фабрики »Чудо-мебль«.

— Господи, и зачем я согласился снимать этот клип? От этого сюрра и декораций с расцветкой " в чёрно-бирюзовую клеточку". — Я и сам становлюсь одноклеточным идиотом.

Очередная локация оказалась бредом шахматиста. Ну что ж, когда все предметы в помещении окрашены в черно-белую шахматную клетку – это, все же не так раздражает, как обращенные на тебя из каждой стены глаза и уши.

Трисс осторожно приоткрыла дверцы тумбы, оказавшейся входом в данную локацию сна клиента. Дверцы отозвались стоном. Громким, бездна их поглоти!

Куб тесной комнаты был освещен тревожной потусторонней зеленью. Источника света не было видно, но предметы в центре были словно залиты люминесцентным светом. Итак, швейные булавки и скрепки, снующие в воздухе, безусловно, опасны (и длиной в полметра, что не маловажно). Одноногий круглый столик, стоящий поверх парящей скатерти опасности не излучал, а вот лежащая рядом огромная катушка черной нитки – это плохо. Нитка явно агрессивно настроена, вон уже петляет по воздуху в поисках жертвы. А вот слева от тумбы, за массивным шахматным креслом вожделенный выход. Всего какой-то метр! Трисс осторожно высунула ногу – пора двигаться дальше.

— Проект излишне сюрреалистичен!

— Удивить – задача, которую вы поставили! Название концепции «Игра». Поэтому в основе оформления — шахматная доска. Холодные синие тона выступают контрастом розовато-бежевому телу модели. Зрителю будет зябко и неуютно.

— Ещё бы! Что это с полом?

— О, это символ неуверенности в виде вздымающегося волнами клеточного пола. То там, то сям разбросаны мишени. А вот тут дротики в беспорядке несутся к своей цели.

— Эти пруты с клетчатыми набалдашниками – дротики?! Они больше похожи на леденцы на палочке. Или на булавки.

— Потрясающе! Эти образы логично вписывается в концепцию нашего показа! Обратите внимание, в конце павильона просматриваются коридор и рядом с ним клетчатое кресло. Символ покоя.

— Покоем тут не пахнет. Здесь явно опасно.

— О, внимание! Поэтому в углу находится тайное убежище — небольшая тумба, едва различимая на фоне клетчатых стен. Из неё и появляется модель, просовывая в дверцу ножку и ощупывая пространство. Как бы вступая в игру.

— Ересь.

Сначала, мы построим стены: в черно-бирюзовую клеточку. Блин, одна стена завалилась, ну ничего. Теперь сделаем вместо двери большую арку, а в ней, смещенную вправо маленькую. Прелестно! А сверху над большой аркой огромную булавочку? А? Как думаете? И без вас знаю, что красиво. А с левой стороны, у входа, креслице, удобное, уютное, в тех же тонах. Зонтик, в клеточку, лежит на подлокотнике кресла. Будто забыл кто-то. Вот и картоная коробка. Ставьте справа от входа. Будьте добры, Петрова, влезайте в ящик. Что? Нога не вмещается? Ну пусть свисает! Так-с. А теперь устроим немного бардака, в районе поваленной стены. В её центре устроим барную стойку, а чуть дальше — дизайнерскую катушку от Иванова. Чёрт бы побрал этого Иванова, с его катушкой. Всё готово? Ах, да, булавочек декоративных везде напихайте. Зачем они? Надо, и всё тут. Вот и ладненько, декорации для рекламы для »Центра психологической поддержки« готовы.

Прыг-скок по клеточкам.

А пазл все не складывается. Там торчком, там с загогулиной, а на стене что-то типа то ли ванной, то ли портала пришлепано. Голова кругом, и ванна не по сезону. А из портала сквозит. Нам гораздо привычнее по старинке, тумбочкой пользоваться. Оно как-то надежнее и не так напряжно, как все эти порталы-шморталы.

Да уж, такое впечатление, что бешеный гроссмейстер устроил тут настоящее побоище. В сине-зеленом освещении тени преломляются, а помещение приобретает таинственный вид. Кажется, что полотно реальности еле удерживается какими-то, шахматными же, колесами-гантелями и столиком-чупачупсом. Вот подует сильнее ветерок из портала, который ванная, и полетит это клетчатое безобразие в свою реальность.

А пока что — шмыг-шмыг туда и обратно через тумбочку. То ли гроссмейстер, то ли таинственная сущность, ведущая свою игру.

В этот раз мне повезло.

Я порвала скорлупу, с удовольствием толкнув дверцу тумбы. Тёплые, пульсирующие стены выбросили меня в чудесный эйлеровский мир, полный неожиданностей. Я подбежала к креслу, подхватила клетчатый зонт и, развернув его, уселась поудобнее, уже ощущая, как о его упругую поверхность разбиваются капли текущего, вечно меняющегося пространства.

Я потянула за нить времени, привязанную к ручке зонта, и стол, отскочив от пола, словно резиновый мячик, встал предо мной. Обернув вокруг пальца следующую нить, прикреплённую к его поверхности, я извлекла с потолка пакет-майку, набитую разного рода вкусностями, правда, как и всё здесь, клетчатыми. Они растекались по пальцам, впитывались в кожу, незаметно превращая меня в часть этого мира.

Зонт выброшен. Я – пространство, Я – время, что скрепит булавками пол с потолком и будет ходить по ним, изучая галактики в каждой условной клетке. Я сама буду клеткой для сотен таких же и приоткрою дверцу, порвав скорлупу…

В этот раз тебе повезло.

В глазах рябит! Шум в ушах! Начинается мигрень… Слыханное ли дело — такое засилье квадрато-ромбов, да ещё этого ужасного цвета морской волны! Он повсюду, от тёмного серо-голубовато-зелёного до колера воды в прозрачном заливе пляжа Араши-Бич. От него не скроешься, стены, пол, потолок, даже зонтики и столики покрыты этим тошнотворным цветом в сочетании с квадратами, плавно перетекающими в ромбы… Нет спасенья от мигрени, даже в тумбочке, куда я целиком не помещусь ни за что, но лучше полуспрятаться, чем мазохистски разглядывать мозаику морской волны… И ведь цвето-рисунок постепенно заполняет всё оставшееся пространство — даже диванчик, даже ковёр, даже арку с дверью… Сумасшествие мне гарантировано на всю оставшуюся жизнь! Спасите, на помощь, люди! Я с ужасом вижу квадраты на моём платье, и понимаю, что ещё немного — и моё тело окрасится зелёно-голубыми прямоугольниками… Конец близок, шкафчик меня уже не спасёт!