Стиходром - 23. Итоги.

№1.

Мухтар

Дорога при луне,

Сторожка в тишине,

Собака завывает

В вечерней синей мгле.

О чем ты пёс поёшь?

О том, что кость грызёшь?

О том, что в шкуре тёплой

Тихонечко живёшь?

Карющие глаза,

Толковый, смелый взгляд.

На волка ты ходил,

Не ведая преград.

Задыбилась лишь шерсть,

Да лай похрипше стал.

Величием своим

Ты всех очаровал.

И вот сейчас в ночи

Тихонечко скулишь,

Во чреве тишины

Ты на цепи сидишь.

Мне хочется обнять

Тебя мохнатый пёс,

По шкуре потрепать,

Вот здесь среди берёз.

Не лай, прошу,

Оставь мне эту тишину,

За это хлеб тебе

Сейчас я принесу.

№2.

Такую

Встречаешь

Один только раз —

Чтоб ради нее гореть

И за изумруды

Насмешливых глаз

Убить,

Пощадить,

Умереть…

Пьянящий

Рассветный

Стремительный бег

И счастье!

И счастье…

Но вдруг –

Под ёлками

Красный

Дымящийся снег,

Следов человеческих круг.

Он звал,

Он кричал,

Что есть силы,

Навзрыд…

В ответ –

Только ропот реки.

Он пел.

И планеты сходили   с орбит

От этой

Вселенской

Тоски.

№3.

Мне голод хозяин – он жизни моей вожак.

Он гонит все дальше, как только почует дичь:

Голодные волки и лунно-степной большак-

Нам звезды укажут, как жертву свою настичь.

А в сумерках на болотах сплошной туман…

Конечно, ты мне поверишь – а как еще?

И ветер поможет. Ты знаешь, он будет сам

Гасить твою жизнь, что пылает во тьме свечой.

О, милая девочка, жаль мне тебя, поверь!

Мечтала о чуде, но жизнь – это ратный бой.

Не принц, не король, не странник – я просто зверь!

И вместо любви обрекаю тебя на боль.

***

«Лунным светом омоюсь в тумане, сизый сумрак покроет следы…

В многозвездном ночном океане — облака из хрустальной воды.

А на западе лес буреломный, земляники уснувшей цветок…

Мир родной и до боли знакомый терпким запахом волчьих дорог.

Ах, скорей бы рассвет закровавил! Ни жива, ни мертва – за тобой…

Волчьей песней своей ты заставил позабыть про сердечный покой.

Я приду к тебе ланью пугливой, и не спрячусь в высокой траве.

Не страши меня смертью, любимый — свою жизнь я вверяю тебе!»

***

-А жертва близка, ее поступь тревожит птиц!

Вот шаг – и конец, я сомкну возле вен клыки.

Как просто предать… Я всегда проклинал убийц,

И сам убивал, не подав им своей руки.

Но ты не такая, о, нет, твой олений стан

Вобрал в себя, кажется, весь этот лунный свет!

И ночь отступает. Ну как я тебя отдам

На верную смерть, не допев о любви куплет?

Пусть стая повоет – им, в общем-то, не понять.

Им крови и зрелищ, да может еще весны.

А ты убегай, и не стану я больше звать.

Мне голод хозяин. Но волки всегда честны.

№4.

Вот и к исходу лето, льдинкою тают дни, горечью пахнут листья, тянет прохладой с гор, падают звезды с неба, ветер струной звенит, и подпевает ветру разноголосый хор. Пыльной бежать дорогой, мягкой ступать травой, чтоб на опушке леса морду задрать к луне и карамельной нитью вытянуть тонкий вой, песню о старой боли, вечной своей вине.

…Звезды январской ночью радужны и ярки, стужа заменит сердце звонким осколком льда.

Это легко и просто – не протянуть руки, не пригласить укрыться в лютые холода.

В город пришла под вечер, в сумрачные часы, нищенка – ветхий плащик, грубые башмаки.

Не открывались двери, лаяли злобно псы, строго смотрели в окна хмурые мужики.

Множество разных улиц, сотни домов подряд, но не нашлось приюта ей ни в одном из них.

Стужа сплела корону, вышил мороз наряд, и королевой снежной нищенка стала вмиг.

Бледный застывший профиль, тонкая нитка губ, темные бусы четок в пальцах остывших рук, как в подвенечном платье, тело ее в снегу. Жители ранним утром в шкуры оделись вдруг.

И с той поры блуждают, участь свою кляня, серые волчьи шубы, долгий протяжный вой, бывшие горожане. А на исходе дня песню они заводят, плач бессловесный свой. Плачут, что опостылел мрачный угрюмый лес, что за века простилась горькая их вина. Но равнодушно боги смотрят на них с небес, и ледяного ветра тонко звенит струна.

№5.

— У-у! – завыл Самсон по-волчьи

От тоски по брачной ночи. — Уууууу-у-я-ёй!..

Вот теперь на звёзды вой.

Жизнь прошла, как в летаргии.

Были ж бицепсы тугие,

Были ж чувства заводные,

Были ж схватки боевые

Там, где травы луговые,

А порой на сеновале

Ночи сено уминали.

А потом… туман и иней,

Всё покрылось амнезией,

И пошло: эх, где б, да кабы? — И совсем забыл про бабу.

И теперь хоть вой, не вой,

Майся позднею тоской.

Хоть об угол лоб разбей,

Не вернуть пропавших дней.

№6.

Одиноко воя на Луну,

Акелла взор уставил в небеса.

И волчьим божествам вознес мольбу,

Впервые в жизни, помощи прося…

Акелла — гордый волк!

Он для себя просить не станет,

Он слезно возносил мольбу за ту,

Чья жизнь ему дороже стаи!

Просил он у богов одно,

Что бы они ее не забирали!

Она ведь здесь, сейчас нужна ему,

А к ним она не опоздает!

Зачем она богам сейчас?

Она для них игрушка и не более…

А для Акеллы она просто — смысл жить,

И без нее жизнь хуже чем неволя…

Молил всю ночь он,

Округу диким воем оглашая,

И утром боги все же сжалились над ним,

Его подруге «второй шанс» давая…

№7.

Динь…

Дон…

Город всё тише; от ратуши слышен бой старых часов.

Хлоп!

Хлоп!

Крестом осеняя, дома запирают на мощный засов.

Смелые стражи на стенах и башнях готовы к атаке, им чудится вой.

Ждать уж немного, надеясь на Бога, ворота кропят освящённой водой.

Тень…

Тень…

Видите тени? То души потерянных, все уже тут.

Клац!

Клац!

Хозяева ночи неистово прочные стены скребут.

Демоны рядом, встречают их градом проклятий, молитв и серебряных стрел,

с тварями злобными борются, чтобы попасть за ворота никто не сумел.

Рёв!

Гул!

Ночь напролёт город битву ведёт, вытесняя за ров:

— Прочь!

— Прочь!

Победа! Бегите — раздался спасительный крик петухов…

Город наказан – по ведьмы приказу лесные вервольфы тиранят народ.

Твари бессмертны, их стаи несметны — все знают, что город однажды падёт.

Внеконкурс:

№1.

Прощальная песня

Холодные звёзды – роса поднебесья,

К вам выдох прощальный – прощальная песня.

Я волк одинокий, дорогой незримой

Я вслед ухожу за ушедшей любимой.

Разорвана нить между нами жестоко,

Кто вправе равнять человека и волка?

Неведома зверю охота от скуки,

Но ведомы зверю страданья и муки.

Я видел не раз не звериное зверство,

Лишь выть нам дано от такого соседства.

Нет, люди не волки, и волки не люди.

Не судьи мы людям — но люди нам судьи…

Я чист перед Богом – природы дитя я.

Но есть и любовь, про инстинкт забывая,

Дышу ей, стремлюсь за любимой вдогонку.

И жизнь не мила одинокому волку…

Холодные звёзды – роса поднебесья,

К вам выдох последний – прощальная песня.

№2.

Под напевную трель соловья,

Утопая по грудь в разнотравье,

Белый волк, между вязов бредя,

Воспевал красоту мирозданья.

А над ним шелестел старый лес,

И созвездья, мигая, кружились-

И пока его след не исчез,

В росном бисере светом искрились.

Чу! Проснулся в берлоге медведь,

Под корягою мышь запищала-

И земную уснувшую твердь

В колыбели луна закачала.

Под напевную трель соловья.