Жители Мастерской!
На ваш суд представлены девять замечательных миниатюр.
Пожалуйста, поддержите участников — проголосуйте за 3 миниатюры, которые, на ваш взгляд, самые лучшие.
ПАМЯТКА УЧАСТНИКАМ: Вам обязательно нужно проголосовать.
За себя голосовать нельзя.
Авторам будет приятно прочитать комментарии к своим текстам. Не забудьте о внеконкурсе.
Голосуем в комментариях.
Голосование продлится до 17:00 Мск 12 мая 2013 года.
Просьба оформлять ваш топ следующим образом:
1 место — №…
2 место — №…
3 место — №…
Потом нарисуем
Камера. Мотор. Пошли плоты.
Вира левая таль, вира! Алё, не спать на качке – вира бегом! Я сказал ап, и это значит бросить всё, выплюнуть сигарету, разуть глаза на режиссера – и ап скачками! Ибо реализм. Не мелодраму, чай, снимаем, не артхаус грошовый. Блокбастер класса А – не хухры-мухры!
То есть шторм. Буря мглою. Вира резче! И тут же майна, бескомпромиссно роняем, вниз, в бездну, в пучину, семь-восемь! чтобы душа из пяток выскочила и камнем ко дну – бульк. Воду потом дорисуют в силиконе. Лучше настоящей. Мокрее.
Господа лицедеи, напрягитесь. Не верю! Не вижу ужаса на лицах. Его уже не дорисуешь, так что включите мимику. Изобразите утопающих, а не пресыщенных мачо на пляжу.
Вспышка слева! Да не вспышка, это мем, рабочий термин. Слева будет большая волна, ее надо бояться. Потому что она – девятый вал, и вы все вот-вот им накроетесь, понятно? Нет, он не таз и не медный. И дурацкие свои шуточки будете потом шутить акулам и кому там еще?.. крокодилам, допустим. Причем, сразу разочарую: никаких русалок там нет. Ни с четвертым размером груди, ни с пятым объемом… ээ… хвоста. Поэтому – страх и трепет! Всем бояться и взбледнуть с лица! Будем работать дубли, пока не проникнетесь. Пока сверхзадача из нутра не полезет!
А вал нарисуют, он на полбюджета величиной, так что зарендерят на все деньги. Пока же – вот линейка с черной маркой, видите? Это такой высоты вал будет, начинайте дрожать. А если кому охота по Станиславскому, не вопрос: ну-ка плесните в морду из ведра! Ну как, есть психофизика? То-то же.
Вспышка справа!..
Эй, подметите кто-нибудь дно, героиня перестаралась с входом в образ. Молодец, хвалю. Дайте ей пакетик. Его потом спецы скипнут при монтаже.
Еще раз вспышка справа! Непонятная туса на кобылах, дикая охота. Означенная на стенке марками розового цвета – для облегчения эмоционального сопереживания. Нечто фентезийно-апокалиптичное, а может, символичное, это я потом придумаю. Когда рендер увижу. От вас же – сложная моторика лицевых мышц, гамма чувств: недоумение, смешанное с восхищением. Представьте, что вы проснулись утром в чужой квартире без штанов – это недоумение. Но рядом с вами лежит наша героиня – это восхищение. Вот так, примерно.
На сегодня все. Унесите трупы, скомандуйте дать залп. Завтра продолжим с выжившим составом массовки.
А сюжет, интригу и прочее – потом нарисуем.
№2
***
— Дуэль?
— Дуэль!
— Чья лодка перевернется первой, тот проиграл и больше не препятствует победителю, так?
— Так!..
Двое мальчиков в длинных мантиях стояли у небольшой пристани. Первый, задававший вопросы, был облачен в темно синее с отливом в зеленое. Мантия второго была небесно голубой, местам уходящей в облачно белый. Возле пристани стояла девочка, она крутила головой и пыталась унять ребят, но её никто не слушал. Распаленные спором, они прыгнули в свои лодки и устремились прочь от острова, в открытое море.
— Ты догони сначала, тихоход! – прозвучало с парусника. – А уж потом пытайся меня опрокинуть.
Юркая лодочка с косым парусом прыгала по волнам, не теряя ветра.
— Догоню, не волнуйся! – отвечал второй. Его челнок скользил, разрезая водную гладь, сам по себе, без паруса или весел, ведомый морским течением. – Может пора начинать?
И они начали. Первое время все было довольно безобидно. Сине-зеленый раскачивал волны под парусником, делая широкие пассы руками, пытался захлестнуть его, залить соленой водой и пустить на дно. Небесно-голубой короткими взмахами рук насылал порывы ветра, стараясь опрокинуть челнок соперника. Ветер спорил с волной, и никто не мог взять верх. Оба были слишком слабы для подобного дела. Вот завертелся юлой одетый в голубое, призывая вихрь, вот пассы сине-зеленого стали кругообразны, образовывая воронку возле парусника. И море проснулось. Вытягиваемое в одном месте к небу, тянущее в другом ко дну, оно закачалось, выйдя из-под повиновения. Волны, которых никогда не призвать сине-зеленому, захлестнули парусник, ветер, неподвластный голубому, оторвал челнок от воды. Стихии стали играть лодчонками, как кошки играют со своей добычей: подбрасывать, отпускать и снова хватать. Мальчишкам стало не до дуэли, какое там. Когда небеса шлют своих всадников, стараясь опрокинуть воинов морских глубин, простым смертным, будь они хоть величайшими магами, остается только молиться о спасении.
— Опять!?- Властный женский голос перекрыл шум разбушевавшейся стихии. Волы тот час опали, ветра утихли, штиль охватил море. Лодочки, не повинуясь своим хозяевам, заскользили обратно к острову.
На берегу стояли трое. Красивая женщина и двое мужчин. Главы кафедр школы. Олицетворение Земли, Воды и Воздуха. А когда-то, до дня первой дуэли за Землю, их было четверо. Любовный треугольник плох, особенно когда из-за него теряет друзей четвертый.
№3
***
Гребите быстрей! — скомандовал человек стоящий позади гребцов – Она не должна нас настигнуть!
Гребцы бросили быстрый взгляд на него и из-за всех сил пытались выполнить приказ, но силы покинули их и вскоре они перестали грести и бросили весла. Отчаявшиеся, они были поглощены волной. Как ни странно, погода прояснилась, после того как не стало видно ни лодки, ни людей. Вскоре на фоне ясного неба появились чайки. Казалось, ничего и не произошло. Не было свидетеля тому, как бились две стихии. Первая стихия – вода, наказывающая за ложь и вторая – небо, готовое прощать.
Те путники хотели обрести защиту в море. Но поплатились за совершенные ошибки и за ту ложь, которую они распространяли в течение своей жизни.
Нужно думать, прежде чем сказать неправду. Нужно бояться кары за свои плохие поступки, хоть и существует небо готовое простить нас, нужно помнить и о воде…
№4
А не сон ли это?
Небесная тьма сгущалась над головами выживших людей. Видимость набегающих волн, что пытаются перевернуть хрупкое суденышко, пугали своей огромной силой. Надежда на последнюю крупицу солнечного света, таяла вместе со шквальным нарастающим ветром, что оповещал о нарастающем огромном цунами. Испуганные и обезумевшие от мелькающей на горизонте смерти, люди вцепились в край древесины борта лодки, что не когда стояла на палубе прекрасного корабля.
— Мы ведь умрем? – бесцветный голос прорезал уши окутанного страхом мужа.
— Я не знаю родная, — убаюкивающим тоном ответил жене он. – Но даже если так. Я не отпущу тебя. Никогда.
Огромная аквамариновая волна океанической воды обрушалась на крепко держащуюся друг за друга пару и выживших людей из команды. Они целовались и обнимались до оглушительного рева океана, что накрыл их с головой, унося в свои глубины. Забирая любовь пары и оставшихся людей в морское царство.
***
Малыш резко вскочил от приснившегося кошмара. Резко откинув одеяло он понесся в комнату родителей.
— Мама. Папа, — судорожно глотая воздух, кричал ребенок. — Прошу не ездите в путешествие. Умоляю.
— Милый мы не куда не собираемся.
Спустя шесть лет его родители и члены команды на корабле погибли в сильнейшем шторме за всю историю столетия. Поговаривали, что на гребне волны видели силуэты каких-то странных водных созданий несущихся на озаренных светом небесных ангелов в броне. Но это были лишь легенды местных рыбаков.
№5
***
Каждый вечер когда Коля с отцом смотрит на звезды, папа рассказывает ему новую историю. Вот и сегодня умостившись поудобнее Коля с отцом смотрели на звезды.
— Такое небо напоминает мне зарождения звезды Мерак, он той, что в кувшине Большой Медведицы,- говоря отец указал на звезду, что горела ярче всех в созвездии Большой Медведицы. – Тогда тоже все началось с таких облаков.
— Папа, ты и там был? – восторженно Коля посмотрел на своего отца.
— Конечно, — довольно улыбнувшись отец смотрел на звезду Мерак, — в то время я был капитаном судна перевозчика.
— Папа расскажи!
— Это произошло когда я был на звезде Дубхе, вон на той, — отец указал на звезду, что была рядом с Мерак. – Тогда я был капитаном небольшого судна и занимался перевозкой грузов
— У него были паруса?
— Да, два огромных паруса. И эти паруса были полны ветра, что обеспечивало хороший ход корабля. Вся команда радовались, что на один день раньше мы придем к порту. Первым тревожным знаком стало густое скопление рыб под судном. Ветер начинал усиливаться сильнее, а тучи быстро закрыли голубые просторы. Волны под нами стали подниматься выше, будто под нами пробегали колесницы. В это же время гром прогремел в небе. Из высокой волны вышла армия водяных духов, а им на встречу из пучин облаков выскочили солдаты воздушных стихий. Наш кораблю стал крутиться то в одну сторону, то в другую. Борта стали трещать от порывов ветра. Мы быстро покинули корабль, спасаясь на шлюпках. Когда мы немного отдалились от корабля я посмотрел на небо. Там кружился водяной вихрь, поднимаясь все выше. До момента покуда из его центра не вылетел яркий шар. В момент вода упала вниз и ветер исчез. Небо стало ярко алым. А яркий шар поднимался все выше…
— А, что это за шар такой?
— Когда стихии начинают войны, каждый раз появляется зародыш звезды, забирая с собой часть духов. Тем самым выравнивая их силы на этой звезде.
— Коля пора спать! – голос мамы привел мальчишку в движение. Подскочив на ноги он быстро помчался в дом. – Дорогой, зачем ты ему это рассказываешь? Ведь это уже в прошлом.
— О, Настя, оно никогда не станет прошлым. Я ведь жив, и покуда я жив буду рассказывать свою жизнь.
— Ты ведь отказался от вечности. Теперь ты такой же, как и все мы.
Говоря Настя села рядом с мужем. Ее мучила совесть, что он стал человеком из-за нее. Он прижал ее крепче к себе.
— Я счастлив, что стал обычным человеком. Надоело мне бродить по разным мирам. Все с Ангельской работой я завязал.
№6
***
Шлюпку бросало из стороны в сторону. Грести уже и не пытались – вцепились в борта, чтоб не смыло очередным шквалом, исповедовались и готовились к смерти. Вдалеке в пенных бурунах вертелись жалкие обломки гордой каравеллы, крики утопающих стихли.
— За грехи наши кара, за грехи тяжкие, — подвывал капеллан, истово крестясь.
Когда две войска вдруг возникли посреди спокойного моря, он восторженно воздевал руки и вещал о последней битве. Призывал команду молиться, грозил темному полчищу и славил воинов света.
— Бог не оставит нас! Пусть наши пушки послужат победе ангелов!
После первой атаки, когда армии столкнулись, и каравелла оказалась посреди сражения, капеллан замолчал. Серебряные подковы громили корабль так же верно, как и когтистые черные лапы. Прекрасные лица в блестящих шлемах не обернулись на стоны и вопли о помощи, на ужасающих демонских мордах не зазмеилась усмешка злорадства.
Тьма и свет мчались навстречу друг другу, чтоб схлестнуться в очередной раз. Вот-вот хрупкая шлюпка со спасшимися исчезнет в водовороте клыков и копыт.
В ванной потоп, банки, тюбики, флаконы – все участвует в игре. Не пена лопается под ладошками, нет, — это смелые всадники идут в наступление. Душ не брызгает куда попало, его фонтанчики вырываются из-под воды отчаянным хлопаньем крыльев.
— Игорек! Нет, ну на пять минут нельзя оставить!
— Ма-а-ам, у меня войнушка!
— Никакой войнушки! Соседей зальем. А папин помазок зачем тут плавает?
Мама потянулась убавить напор и удивленно моргнула. Нет, показалось. Просто клочья пены, только деревянный помазок. Совсем забегалась.
— Все, вылезай. Сейчас покушаем и пойдем на улицу.
Игорек радостно улыбнулся, забыв о морском сражении. На улице интересней играть, там трава и муравьи, там кусты и кот Васька. Джунгли!
Охотники в страхе бежали сквозь лес, побросав бесполезные луки. Позади с грохотом валились огромные деревья, взлетали перепуганные стаи птиц. Рычание неведомого чудовища приближалось…
№7
***
Сахарные гривы. Пшеничные локоны. Медовые курчавые бороды. И глаза – кристально-голубые холодные линзы. Просвечивают насквозь, видят каждый грешок, каждую подлую мысль. Да что там мысль – любое малодушие заметно строгому взгляду, как вихор на плешивой голове.
— Думаешь, святые?
— Да чёрт разберёт.
— Красивые.
— Подковы серебряные, уздечки золотые – форсу хватает. Аж руки чешутся слово из трёх букв кирпичом на щите накорябать.
— Или просто в морду дать.
— Ага…
— А те, стало быть, черти?
— Да архангел их знает. Может, водяные?
Уродливые морды ощерены, с ледяных клыков течёт гниль. На кривых лапах – когти крепче стальных клинков. А в пустых глазницах – морская бездна. Знакомая, сто раз в неё смотрели. Через борт перегнись – и вот она, манит покоем. Глазки строит. И каждый морской волк малодушно шепчет: «Подожди, милая. Век пирата – короткий. Год-два, и я сам тебе отдамся. Прогуляюсь, танцуя, по рее, чтобы нырнуть ласточкой в беспощадные объятья. Но сейчас — подожди». Видно, устала зазноба верить пустым посулам – сама пришла за обещанным.
— Ох, не уйдём на веслах.
— Греби!
— Да не могу я уже! Сил – нет!
Лица каменные, словно из мрамора вырезаны. Черты правильные, ни родинки, ни изъяна. Интересно, почему шрамов не видно? Безупречные бойцы? Или каждый, кто близко врага подпустил – вон из святой дружины?
— Почему медлят? Они должны нас спасать!
Неторопливо, красуясь перед противником водное войско начинает заворачивать волну. Одна за другой твари сигают с высоты гребня в воду. Сначала первая, вытянув вперёд кривые лапы. За ней другая – прыжком, с разбега. Третья, четвёртая – и вот уже с десяток одновременно, сливаясь в огромную волну, грозящую малой лодке неминуемой гибелью.
— Стойте! Подождите! Я понял!
Субтильный юноша бросает весло, поднимается во весь рост и что-то кричит, но моряки продолжают истово грести, не обращая внимания на сумасшедшего. Тогда мальчишка срывает рубашку и, перекрестившись и зажав в кулаке нательный крест так, что побелели костяшки прыгает в воду. Вот она, добровольная жертва богам!
На секунду волна застывает. Останавливается, словно размышляя: довольно ли этого? Стоит ли смилостивиться и отступить? И решает: нет, не довольно. Беспощадная стихия обрушивается вниз, наполняя собой всё – лодку, воздух, раззявленные в ужасе рты, заключает моряков в объятия и уносит с собой. Только одна субтильная душа возвращается из бездны. Она выныривает из воды и присоединяется к светлому войску. Получив свою часть жатвы, войско уходит.
№8
Заказ
— Море отфотошоплено. И цвета кислотные.
— Почему кислотные?! – искренне удивился Павел. – Ничего не кислотные.
— А что это в левом верхнем углу?
— Демоны.
— Демоны? – Сахов посмотрел на него, как на идиота. – Какие демоны?
— Ну, не знаю… Морские, водные.
— А что это за армия? Какого государства доспехи. И век какой?
— Ну-у-у-у… — Павел посверлил пол носком ботинка. – Это же фэнтези.
— Какое фэнтези!? Я же тебе сказал – что надо нарисовать!? – Сахов задохнулся от возмущения.
— Ну, сказал.
— А это что?
Павел посмотрел на своё творение.
— Две противоборствующие силы. Одни выходят из воды, другие – с неба, из облаков. Между ними должны быть люди, как пешки в игре высших сущностей. Вот я и…
— Что «и»?
— Нарисовал. Что, не нравится?! – жалобно спросил Павел.
— Не нравится?!!! – заказчик взревел, угрожающе нависая над далеко не щупленькой фигурой художника. – Не нравится?!!! А эльфы где? Где, я тебя спрашиваю, эльфы?!
— Какие эльфы, Михаил Андреевич? – искренне изумился Павел. – И речи ни о каких эльфах не было. Вспомните заказ.
— Ты что, идиот?!!! – ещё больше распаляясь, заревел Сахов. – Рынка не знаешь?!? – он раскраснелся так, что Павел стал подозревать, что в итоге придётся вызывать «скорую».
— О чём вы?
— Сейчас эльфы в тренде!!! Они! Они должны были быть силой, той сущностью. Ты понял?
— Так… так откуда же мне было знать, — озадаченно хлопал глазами художник. Я ведь фэнтези не читаю. Я ж вам говорил – я реалист. А вы всё – «сущности, сущности». Нет, чтоб сразу объяснить…
Багровый, с пятнами по всей шее, Сахов спускался по лестнице хрущёвской пятиэтажки, пыхтя и чертыхаясь.
Павел, довольно улыбаясь, потирал ручки. Хорошо, что он взял невозвращаемый задаток.
№9
Цунами
Это было невероятное зрелище. Алексия еще никогда не видел ничего подобного, а все началось пару часов назад, с небольшого волнения на море, по которому они плыли. Ярко светило солнце, на небе ни облачка. Капитан «Посудины», как все моряки называли шхуну, седой и вечно хмурый пират, стоял у руля, ловко направляя корабль, по проложенному курсу.
Алексия сидел у грот-мачты под пологом, защищающим от палящих солнечных лучей, и смотрел, жуя краюху хлеба, на снующих туда-сюда моряков. Ничто тогда не предвещало беды. Посудину раскачивало все больше, волны бились о борта, а потом раздался протяжный вопль, полный ужаса: «Полундра!». Выскочив на середину палубы, Алексия увидел длинную, поднимающуюся по левую сторона от корабля, волну, от которой исходил оглушающий рев.
— Опустить паруса! Задраить люки! – приказы капитана никто не слышал. Матросы от страха за свою жизнь, заметались по палубе словно крысы, ища путь к спасению. Капитан орал на них, грозя незамедлительной расправой, и пытался изо всех сил удержать накреняющийся в бок корабль, на плаву. Страшная по силе волна, загородившая собой солнце и погрузив маленькую шхуну во тьму, достигла высоты в несколько метров и замерла. Алексия зачарованно смотрел на нее, в его душе не было страха. Он не искал спасения, как другие, потому-что все равно, было невозможно уйти от разбушевавшейся стихии. Накренив вперед свой пенный гребень, она начала медленно падать на корабль, готовая смять его под своей водяной толщей.
Алексия отбросило к поручням. Схватившись за них, он крепко зажмурил глаза и впервые взмолился вслух, стараясь перекричать рев опадающей волны: «Боже всевышний, все мы дети твои грешные, те, кто не заслужил твоего прощения…»
— Стоп!!!
Этот звучный крик, разнесшийся вокруг, был подобен раскату грома. Яркий свет, заполнивший все пространство вокруг, ослепил Алексия, который резко обернулся на окрик и уставился в объектив камеры, снимающей очередной дубль сцены с цунами.
— Ну, кто так молиться?! Даже я могу лучше! – продолжал орать во всю его луженную глотку, режиссер, поднявшийся на сцену. – Сначала! Всю сцену!
Актеры обреченно вздохнув, разошлись по своим местам, зная что с тираном киноиндустрии спорить бесполезно.
— Камера. Сцена 1563 –я. Мотор!
ВНЕКОНКУРС
№1
СОЛНЦЕ СМЕНИЛО ЛУНУ.
Солнце сменилось луной,
Облака в тьму ушли.
Звезды заполыхали огнем,
Ярким и жарким костром.
Корабль шел по волнам
И тихим был океан.
Но солнце зашло, и мрак наступал.
Волны поднялись, демоны встали.
Не просто ползли, а мчались на свет,
Чтоб погубить, погасить.
Вот волна демонов первых
К корме подступила
И нанесла свой удар.
Корабль шатнулся, выстоять он желал.
Он пушки готовил, ядра припас,
Юнг своих приготовил.
И вот капитан рукою взмахнул,
И Выстрел раздался в тиши.
Но демоны были хитры.
Они поднялись еще выше,
И на таран пошли.
Корабль не выдержал и отошел в Аид.
Но небо не хотело мириться:
Снял Агнец печати с дверей,
Что в Рае, держат войска.
Воинство Божие пустилось в бой.
И демоны тоже пошли.
Волна и земля,
Воздух — огонь,
Добро и зло,
Зло и добро
Столкнулись там, где корабль
В Аид ушел.
До рассвета шла битва,
Кровь рекою лилась.
Щиты и клинки
Все падало в тартарары.
Но Агнец снова печати сломал и свет
Везде воссиял.
Демоны жгли свою кожу в огне том.
Язык их черный сгорал.
Плоть тлела, а дух умирал.
Волна приутихла.
Господь ликовал.
Небеса пели песни —
Демоны пали.
Солнце сменило луну!
№2
***
Мы плыли в лодке, когда налетела буря. Небо с восточной стороны потемнело, море пошло волнами.
— Дикс, выбирай сети! Шторм начнётся, порвёт.
— Да, Боб, — я быстро вытягивал сеть. На дне лодки заплескалось всего лишь несколько рыбёшек.
— Марло, Джей, гребите к берегу, не теряйте времени!
Нам оставалось совсем немного, когда на горизонте поднялась волна и со скоростью курьерского поезда стала надвигаться на нас.
— Смотрите, смотрите! – Марло, бросив весло, указывал на запад. Оттуда, ещё быстрей, чем стена воды, надвигались облака. Странные, тёмные, точно подёрнутые белыми «барашками». Когда они приблизились, я разглядел, что это кучерявятся, словно птичьи перья, гривы коней. Заворожённый зрелищем, я не заметил, как волна принесла корабль. Накренившись, он почти касался реями воды.
— Гребите, гребите! – Боб неистово пытался удержать мачту, а я был не в силах оторваться, всё смотрел и смотрел, как воины на белых конях несутся навстречу противнику. На гигантской волне, готовой нас захлестнуть, собрались неясные, сливающиеся с аквамариновой толщей, твари.
— Слуги Посейдона!
Только несколько человек в рыбачьей лодке да люди на тонущем паруснике могли это увидеть. Моё сердце отчаянно забилось от осознания того, что мне довелось стать свидетелем подобного зрелища. Словно сама преисподняя вышла к солнечному свету, чтобы схлестнуться с небесными воинами.
Две волны – облачная и водяная – сближались, тугая солёная стена выросла по левому борту. На её вершине вставали и бушевали демоны. Небесная кавалерия с развевающимися вымпелами и плащами, выставив копья, шла на сближение. Секунда – и они схлестнутся.
Шёпот позади заставил меня обернуться. Марло и Джей, склонившись, молились. Боб смотрел во все глаза:
— Там, под облаками, море чистое. Гребём туда!
Схватив весло, я яростно загребал вправо. Наверху почти сошлись две армии. Корабль, подчинившись буре, лёг на бок. Отерев пот со лба, напрягая мускулы, я старался не сломать весло, но грёб и грёб, сколько хватало сил. Мышцы на руках бугрились, лодка выровнялась и скатилась к подножию гряды.
Два гребня соединились, завыли, заревели, и водяные демоны слились с закованными в латы рыцарями. Облачный фронт и брызги на вершине вала. Маленькое судёнышко посреди всего этого Армагеддона. Стихии, равным которым нет. И люди, волею судьбы попавшие в водоворот событий.
Очнулся я на берегу. Разбитая в щепки лодка виднелась неподалёку. Спокойное безоблачное небо и море простирались до горизонта.
Битва закончилась.
Джей молился, стоя на коленях.
Мы живы.
№3
Битва воды и неба
Полдень палил светом и зноем, вода ручья приятно освежала, под прохладой дубовой кроны было приятно лежать и предаваться раздумьям о вечном.
Николай заложил руку за голову, опершись о шершавую кору, и блаженно задремал.
Бабочка села на нос, паренёк поморщился во сне. Легкие крылышки встрепенулись, и рука невольно поднялась, смахивая щекочущее насекомое.
Журчание воды, шум ветра, солнечные пятна, пробивающиеся сквозь листву, навевали сны. И сны эти уносили все дальше и дальше.
Ручей превратился в бушующее море, листья – в затягивающие небо облака, бабочка – в корабль с бьющимися на ветру парусами.
Ян и инь, небо и вода, светлое и темное, легкое и тягучее направилось навстречу друг другу. Словно море вышло из берегов, а небо ринулось вниз, чтобы встретиться, начать вселенскую борьбу, разрушить самые основы мироздания.
Самые жуткие, неясные, аморфные демоны подсознания вышли наверх. Кони встали на дыбы, чувствуя всадников на могучих спинах. Копья направились вниз, в пучину, откуда смотрели крылатые, рогатые, клыкастые твари, вырастающие из волны и опирающиеся на нее мощными руками.
Рыцари, принимавшие форму, и жуткие твари, форму теряющие, сошлись в битве, начала которой нет, никогда не было, и конец ее предопределен.
Только тонущий в пучине корабль оставался островком реального мира в этом море безумия, и шлюпка, поднимающаяся на волнах, удерживала на краю готовый сорваться в пропасть разум.
Гребень девятого вала скручивался в трубу, облака заворачивались ему вслед.
Схлопывалась и сминалась дальняя часть мироздания, поглощая все, что когда-то было миром.
Армагеддон, в классическом его описании, оставлял лишь просвет в заполняющей пространство тьме.
Тьма сгустилась там, где небо нашло на море. И не было ничего за несущейся волной.
Не было спасения людям, ибо за пределами сжавшегося мирка не оставалось даже пустоты. Лишь мрак и тень, и свет лился сверху, ровно до того момента, как морды лошадей коснутся волны. И битва решит судьбу мира.
Скоро не останется того, что можно было видеть, того, что можно было вспомнить.
Ничего! Николай вздрогнул, встрепенулся. Согнал мошку, задевшую вихрем лоб. Волосы шевельнул порыв ветра, и водоворот смешался с облаком. Черные грозовые тучи закрыли все. Конец! Волна накрыла спасавшуюся в бурном море шлюпку. Вода залила легкие.
Задыхаясь, юноша проснулся, забился, скидывая опутавшую тело холщовую рубаху. Колотилось сердце, мирно шелестела листва, воздух наполняло журчание ручья и пение птиц.
Постепенно память стерла с век видение Апокалипсиса.
№4
«Буря на море»
— Так, хорошо, хорошо. Повернитесь, пожалуйста.
Нинель покорно повернула голову.
— А теперь слегка наклоните, — парикмахер легонько надавил на затылок, и женщина повиновалась.
Через полчаса стрижка была закончена. Разглядывая себя в огромном зеркале, поворачиваясь и так, и этак, Нинель живенько улыбалась, представляя себя в завтрашней компании. Она сладостно прикрыла глаза, предвкушая реакцию подружек.
— Как думаете, какие туфли к этому наряду пойдут, чёрные или бирюзовые?
Визажист выпятил губы, прикидывая. Хозяйским взглядом обвёл фигуру, оценил мелированные пряди волос.
— Чёрные. И подберите к платью чёрный лакированный пояс. Будете выглядеть сногсшибательно!
— О, спасибо! – она премило улыбнулась, сделала книгсен – ну, или, по крайней мере, то, что под этим понимала, — и поцеловала мастера в щеку. – Спасибо, спасибо, мой милый. Вы подарили мне поистине чудесный вечер. Я так рада!
— Всегда пожалуйста, — он довольно склонил голову, — надеюсь, вы станете моим постоянным клиентом.
Она летела домой как на крыльях. Преодолевая расстояние между парикмахерской и квартирой, забежала в магазин аксессуаров и прикупила всё, чего ей не хватало. Заодно взяла пару брошек – на будущее.
На следующий день она во всём великолепии предстала перед публикой, собравшейся в бальном зале Конгресс-холла.
— У тебя новая причёска?
— Да, — Нинель блистала под восхищёнными взглядами подружек.
— Какие пёрышки! Как хорошо мастер подобрал оттенки.
— А как замечательно они гармонируют со шляпкой.
— Да, — смущённо улыбалась Нинель. – Цвет бирюзы замечательно подходит. Специально сделано так, чтобы пёрышки живописно выглядывали из-под шляпки.
Нинель купалась в восхищенных взглядах, согреваемая лучами, словно специально созданного, чтобы оттенить её великолепие, освещения зала:
— А как вам пояс? Я подобрала широкий, лакированный.
— Мне нравится эта пряжка!
— И туфли, туфли идеальные!
Радости её не было предела. Визажист поработал не зря. И причёска, и наряд стоили того, что она заплатила. Одна шляпка – полсостояния.
Женское щебетание ласкало слух.
— А как называется твой образ?
— «Буря на море».
Взгляд подружки остановился. Остальные замолкли в недоумении.
— Что? Что случилось?!
— А что такое море?
Нинель ошарашено смотрела на них.
Подружки, неловко отвернувшись, спешно разошлись.
У зеркала, сняв шляпку цвета морской волны, женщина содрала с неё заколку в виде кораблика, зажала в руке. Сквозь слёзы посмотрела вверх, на купол, закрывающий город от вакуума. По платью, напоминающему морские волны, струился искусственный свет, имитирующий солнечный.
За пределами города на многие тысячи километров простиралась пустыня. Колония существовала более сорока лет. Мало кто из горожан хоть раз в жизни бывал на Земле.
Бессильно опустив руки, Нинель разжала кулак. Кораблик звякнул об пол. Маленькая лодочка на платье блеснула в ответ.