"Салфетки № 75". Второй тур

Жители Мастерской!

На ваш суд представлены пять замечательных миниатюр.

Пожалуйста, поддержите участников — проголосуйте за 3 миниатюры, которые, на ваш взгляд, самые лучшие.

 

ПАМЯТКА УЧАСТНИКАМ: Вам обязательно нужно проголосовать.

За себя голосовать нельзя.

Авторам будет приятно прочитать комментарии к своим текстам. Не забудьте о внеконкурсе.

 

Голосуем в комментариях.

Голосование продлится до 17:00 Мск 5 мая 2013 года.

 

Просьба оформлять ваш топ следующим образом:

 

1 место — №…

2 место — №…

3 место — №…

 

_________________________________________________________________________________

 

Конкурс

 

№ 1

 

Чёрная невеста

 

Есть у меня дурная привычка смотреть по ночам телевизор. Ничего не могу с собой поделать, когда время за полночь, глаза слипаются сами собой, а фильмы бывают до того интересные, что не оторваться.

Один такой я смотрел вчера. Там было что-то про девушку, которую родители утопили в колодце. Жуткая история, если честно. Но мне этого и не хватало. В смысле – адреналина.

И вот сижу я на диване, смотрю на этот ужас, а вокруг темно. Свет только от старенького телевизора. Страшно. Даже пудель мой не выдержал и сбежал спать в коридоре. А я держусь, пытаюсь досмотреть.

Там эта бестия из колодца выползает и шаркает по грязи к дому родителей. Я затаил дыхание, думаю — всё, конец старикам. Но не тут-то было! Она вдруг остановилась, и с экрана на меня уставилась. Я весь в диван вжался, не дышу, только сердце колотится.

— Смотришь? – говорит она.

Я молчу.

— Мне так одиноко.

Говорит, а у самой глаза чёрные, кожа серая, гнилая. Волосы до самых пяток.

— Вадим, ну что же ты молчишь?

Имя моё знает! Я перекрестился.

А она как увидела, как разозлилась! С разгона в экран прыгнула и до половины туловища из телевизора высунулась. Я от страха даже вскрикнул. Или не вскрикнул, а только так подумал, потому что в горле пересохло ужасно, и голос совсем пропал.

В общем, погас телевизор, света совсем не стало. А она всё ползёт, выбирается из тесного ящика, хрипит недобро. А я бежать не могу, и даже пошевелиться не получается – так меня страх сковал!

И вот, значит, встала она в полный рост, руки ко мне тянет, а я смотрю, в ладони у неё кольцо блестит. Золотое.

— Женись на мне, Вадим, — говорит, — иначе убью.

Но я ж не дурак — согласился. Жить-то хочется, а жёны и хуже бывают. Некоторые даже готовить не умеют! Беру я это кольцо, и на палец ей одеваю. Она так улыбнулась лукаво и губы бантиком сложила.

А что мне оставалось? Я и поцеловал её. Чувствую – мокро мне, и воняет страшно. И от этого так отвратительно, что я даже проснулся. Глаза открыл, вижу морду пуделя. Он, гад, мне всё лицо облизал.

Я, конечно, вздохнул с облегчением, но телевизор по ночам смотреть зарёкся.

 

№ 2

 

Лжа

 

Князь тьмы, враг рода, упырь, скользящий в обморочных сумерках стерильного новолуния, выпил цвет из вены бытия. Всё стало плоско и пресно. Мир умер, осталась только его оболочка – ломкий серый картон.

Опишу события из глаз мертвого человека. Он безвозвратно неживой, черная саранча съела мозг, но глаза еще смотрят. Угол зрения трупа, афокалипсис.

 

Избран ли я? Зван ли?.. Градусы угла рассыпаются фонетическими звяками аллитераций. Никому уже не нужных. Так, привычка, фантомный оргазм. Конец цвета ведь, чего я размахиваю ампутированным вдохновением?

Режу себе палец, чтобы проснуться. Палец отваливается гнилым сучком и падает на офисный ламинат. Тук. И лежит. И лежит.

Ни крови, ни боли, ни даже удивления. Тоска.

Сна нет ни в одном глазу, а их у меня много: снаружи и внутри. Исполненный ими, я зрю вовне, многомерно и неизъяснимо. Углы зрения разворачиваются веером. Шикарная картинка, 3D отдыхает.

Шучу? Шучу, да. Шучу, значит существую. Шушш… шушш… глупое слово, неприятный звук, мерзкий. Фарс во спасение — я катаю меж четырех оставшихся пальцев ключ в рай. Круглый такой, чтоб удобнее катать. Меж четырех пальцев.

Важно вот что: важно не ошибиться. Ключ разовый, как моя бывшая жизнь. Жил я ее большей частию нехотя, глядел искоса, молился матерно, все пыжился и тщился, и слушал кривду, и верил лже. Лжа – женского рода, вот что я вам скажу. Более того: Бог тоже женского рода. Не богиня (что за бред? бог иня или бог яня? это гермафродит), именно Бог-она, онатология.

Я жду свою Бог, чтобы отдать ключ. И спастись. Бдю на вершине Мегиддо, озирая окрестную периферию. Жутче, инфернальней места не придумать – контора. Пыль, кофейные поллюции, запах выморочных цифр. Слепые склепы мониторов.

И вот вострубили семплы саундтрека, и небо свернулось, и звезды осыпались, и прочая, и прочая.

Рука! Рука, взломав пограничную матрицу, протянулась ко мне. Женская рука Бога, четырехпалая и неисповедимая. Я отдаю ей ключ. Я спасен.

 

И только в последний миг, когда уже поздно сожалеть и суетливо метаться по тексту жизни, я понимаю, что это ложная – ЛЕВАЯ – рука. Я ошибся.

Нельзя вверять себя в левую руку. Ни в какую. Даже в женскую.

Потому что лжа – тоже женского рода.

 

№ 3

 

***

 

Шахматы по переписке. Онлайн конференции. Телемосты. Всё для экономии времени. Разговоры с друзьями в чате, видеосвязь с любимой по скайпу, короткие телефонные звонки родителям. Город не дает шанса остановиться, толкая вперед по паутине улочек, превращая людей в нолики и единички своего кода. Когда-то ты мечтал. Мечтал о большой и светлой любви, мечтал встретить ту, ради которой свернешь горы. Всемирная паутина нашла такую. Вы познакомились, общались, признавались в любви, а через пару лет даже увиделись, человечество вышло на новый уровень, тестовый режим заменился видеосвязью. Еще через год вы смогли поцеловать друг друга, чтобы опять на долгие месяцы уйти в сеть. Мечты о свадьбе, о домике с соседями, о маленьких детишках пока не воплотились в реальность, но кто знает, может в будущем Великая Паутина даст тебе это? А пока, мечтай, маленький человечек, беги по паутине, неси свою информацию. Если повезет, ты сумеешь вырваться, выйти из сети, пойти в парк с друзьями, поехать с любимой на море, отвезешь родителей на дачу, и чем черт не шутит, проводишь дочку или сына в первый класс?

 

№ 4

 

Ультрафиолет

 

С тех пор, как мир сместился к ультрафиолетовому спектру, жизнь заметно изменилась. Всё, что раньше казалось цветным, стало одинаковым. Даже Солнце представляло из себя кварцевый шар, смотреть на который было ровно также небезопасно, как на экран телевизора, или цветы на траве. Если сама трава оставалась вполне обыкновенной, только серовато-фиолетового оттенка, то соцветия в большинстве своём резали глаз языками фиолетового пламени. То, что хорошо видели пчёлы, теперь воспринимали и мы. Только нам это не приносило радости.

Глаза жгло непереносимо, для выхода приходилось надевать плотно прилегающие очки. В помещении было полегче, но картинка та ещё. И никакие ухищрения не помогали. Лучше не становилось. По крайней мере, не намного лучше.

Джейн, моя девушка, плохо реагировала на этот цвет, и мне приходилось часами разговаривать с ней по телефону или, улучив минутку, ехать к ней на другую сторону города. Стоит ли говорить, что светофоры при таком освещении были практически незаметны?

– Ну давай сходим куда-нибудь, хоть в кино.

– Нет. Ты же знаешь, я не выхожу.

– Там же темно, – я усиленно крутил руль, зажав телефон между плечом и головой.

– Не важно, – обречённо вздохнула она. – Фильм всё равно получается хуже, чем чёрно-белый, а до кинотеатра надо ещё добраться.

– Не пойду! – фыркнула она и бросила трубку.

 

Джейн встретила меня в чёрных очках, набегающем на них платке и глухо застёгнутой одежде. Поцелуй в щеку не достиг цели: она извернулась и отстранилась.

– Что случилось? – взглянул внимательно. Джейн задрала рукав. Синеватые пятна покрывали кожу.

– Ещё меня тошнит, иногда рвёт, – она бессильно опустилась в кресло. – И что-то с почками.

Я присел рядом, взял её руку:

– Не волнуйся, мы что-нибудь придумаем.

– Хоть в скафандре ходи, – она глубоко вздохнула и опустилась мне на плечо.

– А я хотел тебя пригласить выйти. Пока пасмурно.

– Не хочу. Осточертело всё. И этот цвет!

 

Следующим вечером я зашёл в открытую дверь, обшарил все закоулки и обнаружил Джейн в ванной. Она сидела, завернувшись в плед, при выключенном свете, обхватив колени и слегка покачиваясь.

Я опустился к ней:

– Милая! Сейчас, когда весь мир катится в трамтарарам и целая проблема выйти из дома, я прошу твоей руки. Переезжай ко мне, тогда тебе больше не нужно будет никуда выходить. И прими вот это, – я протянул кольцо. В призрачном фиолетовом свете оно вдруг засияло чистым золотым блеском.

Глаза Джейн удивлённо распахнулись, и она, в изумлении уставившись на кольцо, потом на меня, выдохнула:

– Да.

 

№ 5

 

Я знал

 

Ни минуты не сомневался, что это именно она.

Даже когда вводил в Блокнот CreateObject(«SAPI.SpVoice»).Speak«I love you»; и когда сохранял файл под именем xyz.vbs.

Правда рука, собиравшаяся «запустить», чуть дрогнула…

— I love you!

— И я тебя, девочка…

Мой комп мог быть только женщиной, а ваш?

 

______________________________________________________________________________

 

Внеконкурс

 

№ 1

 

Однолюб

 

К своему прискорбию, я однолюб. Это качество превозносится людьми: Одиссей и Пенелопа, Ромео и Джульетта и даже собратья наши меньшие лебеди – есть символы большой, светлой, чистой и верной любви, вменяемые роду хомо сапиенс моногамус в качестве ориентиров брачного поведения.

Умолчу о моральном облике тех, кто вменяет. Ибо даже Пушкин Александр Сергеевич незабвенные строки о чудных мгновеньях адресовал совсем не гению чистой красоты. Как многозначительно заулыбались дамы! Мол, этих гениев у него на дню бывало штук по пять – то ножка в атласной туфле на балу смутит, то щедро политый одеколоном локон щекочет до обмирания сердечную мышцу, то декольте графини Д. сбивает с рифмы во время декламаций в поэтическом салоне.

А заведения? Умолчим.

Меж тем, такое раздвоение художественной натуры не могло не отразиться на героях. Одних он наградил невосприимчивостью к любви, благодаря чему они легко плывут по жизни от одной романтической истории к другой. Вы думаете, Онегину Евгению так уж было плохо? Дамы и господа, судари и сударыни, надо мной поэт сыграл куда коварней шутку. Заставил гореть в огне большой, вечной и неугасимой любви к идеалу, в котором сплавились черты лучших женщин мира: Пенелопы, Джульетты, Кончиты, Марии, Леноры, Ромео … Тьфу! Да сколько вас было у меня! Всех не упомнишь.

Но я смиренно несу образ любимой, словно крест, сквозь столетья, ни одна женщина доселе не смогла прижиться в храме моей души. Бледными призраками они скользят сквозь меня, бьющегося в корчах на алтаре безумной страсти, исключая всякую возможность ритуала, которым можно разрушить проклятье демиурга.

Разве допустимо человеку, католику, жениться на призраках?

На этой ноте завершу прощальное письмо. О, Донна Анна! Вы меня поймете. Как благородный идальго, после стольких напоминаний с Вашей стороны я возвращаю кольцо.

Благословляю…

 

С утра не Ваш

Дон Гуан.

 

№2

 

***

Тихий шорох разбудил меня. Встаю, подхожу к окну – тишина. Проверяю на кухне – мышей не видно, тараканы не шуршат. Следую в подвал – всё также тихо. Ничего, лишь тишина и темнота в безлюдном доме.

Тихонько возвращаюсь в кровать, заворачиваюсь в одеяло и пытаюсь уснуть. Сон не идёт, дурацкие мысли лезут в голову.

Проворочавшись почти до рассвета, измученный, засыпаю. Под звон будильника вскакиваю и бегу во двор. Прислали новый монитор, оповещение лежит в почтовом ящике на столбике калитки.

Заезжаю с работы на почту – мой монитор, упакованный, свеженький, готов отправиться домой. Здравствуйте, видеоигры, чаты, сплетни и порно. Я снова с вами! Не выдержав, целую коробку и быстрее бегу домой, присоединять моё драгоценное чудо к компу.

Наскоро поужинав, жму на кнопку, хватаю мышку, жду, когда же загорится заветный свет.

Наконец-то! Заработало.

Три часа без остановки пролетели незаметно. Лишь звонок сотового заставил отвлечься.

— Нет, не могу. Не смогу, говорю. Новый монитор пришёл, подсоединяю… Завтра? Не, завтра не могу, у меня работа… В выходные, может, да. Хотя не знаю, что будет в выходные.

Отбросив трубку, бросаюсь назад, к компьютеру. Засыпаю практически за столом, когда глаза запорошило песком, а голова наклонилась.

 

Тихий женский шёпот вывел из забытьи. Показалось, что это сон, но лёгкое прикосновение заставило усомниться.

Увидев перед собой силуэт, протираю глаза. Приятное женское лицо смотрит с монитора.

— Привет, — голос ласковый, призывный. Улыбка такая, что, глядя на неё, хочется петь.

— Привет, — хлопаю глазами, как полоумный. – Ты кто?

— Зови меня Ядвига.

— Ядвига?! – думаю, что за дурацкое имя, но вслух умудряюсь промолчать.

— А ты?

— Я Ярослав.

— Приятно познакомиться, — протягивает руку.

В нерешительности не знаю, что делать, но всё же протягиваю руку в ответ. Она её касается! Не могу поверить, но это так! Ядвига прикасается к моим пальцам.

Едва не отдёрнув, смотрю в недоумении.

Ядвига хмурится и спрашивает:

— Что-нибудь не так?

— Не так?! Ты же на экране.

— Что?! – она, словно испугавшись, оглядела себя, пригладила платье, уставилась на меня вопросительно.

— Ты в компьютере, — неловко указываю на клавиатуру, мышь, удивлённое лицо на мониторе.

Словно не понимая, Ядвига пытается заглянуть за край. Не получается. Тогда она пускается в плач. Пытаюсь её утешить.

 

Звонок заставил оторвать голову от стола, подняться и шатающейся походкой направиться к трубке.

— Что? Как? Уже воскресенье? – смотрю на часы, потом за окно, и не могу поверить глазам. – Быть этого не может!

Возвращаюсь к погасшему экрану, тыкаю в клавишу. Появляется «Рабочий стол». Ни Интернета, ни Ядвиги.

До вечера держусь, навожу в доме порядок, обхожу двор, помогаю соседке по хозяйству.

Комп не включаю.

В сумерках не выдерживаю и жму. Экран загорается. Несколько минут ничего не происходит. Смирившись, отворачиваюсь от монитора.

— Ярослав! – напевный голос за спиной. – Я соскучилась.

Как дурак, пускаюсь на зов, чуть не вприпрыжку. В нетерпении плюхаюсь в кресло.

— И я скучал!

— Я так хочу, чтобы мы были вместе!

 

— Откуда ты появилась?

— Я была здесь всегда.

— Как, всегда? Я же раньше тебя не видел, ты появилась только в компьютере.

— Не знаю, — пожимает плечами. – Пусть так. Но я так люблю тебя.

— И я тебя.

— Тогда давай поженимся.

 

Что я делаю?! Что я делаю?! Костюм, галстук, лак на волосах, кольцо в кармане. Что я делаю?

Она появляется как раз в тот момент, когда ноги сами готовы развернуться и бежать куда подальше.

— Здравствуй, любимый, — соблазнительный шёпот приковал к месту. Слегка поворачиваюсь на носках лакированных ботинок.

— Здравствуй, любимая.

— А я музыку нашла, — так просто, легко, как будто ничего особенного.

— Какую, дорогая?

— Мендельсона, — и такая милая улыбка. Ах, какая улыбка призывная!

— Спасибо, моя прелесть. Тогда я поищу нам священника.

 

Мужчина в чёрном одеянии произносит речь, играет музыка, позади куча свидетелей. Ядвига, разрумянившаяся, с букетом цветов, в белом платье.

— Я согласна!

Достаю кольцо, протягиваю, из экрана навстречу – рука. Призывно пальчики легки, слегка подрагивают. Прицеливаюсь… Промахиваюсь!

 

№ 3

 

Вирт

 

— Выходи за меня!

— Шутишь!

— Нет, совершенно серьёзно.

— Мы же даже не знакомы.

— Как не знакомы?! Знакомы. Два года общаемся.

— Но никогда друг друга не видели.

— Не важно. Мне вполне достаточно.

— А мне – нет.

— Почему?((( Я тебе не нравлюсь?

— Нет, что ты, конечно нравишься, но как так можно?!

— Очень даже можно.

— Что, и поженимся через Интернет? ))))

— А почему бы и нет? Устроим виртуальную свадьбу.

— Ага, позовём свидетелей…

— Да ))))

— Это невероятно.

— Но факт!

— Не умничай!

— Как скажешь! Не буду, любимая.

 

***

 

— Ну что, ты не передумала?

— О чём?

— О свадьбе. Вчера говорили.

— А-а-а… Нет, не передумала.

— Я несчастный!!! Она мне отказала! Пойду рвать на себе волосы!

 

***

 

— Ми-и-илый…

— Что, дорогая?

— Ты на меня сердишься?

— Как можно?! Конечно, нет. Я не сержусь на тебя.

— А ты кольцо нашёл?

— Какое кольцо?

— Обручальное, на свадьбу.

— А-а-а…

 

***

 

— Где ты? Где ты?! Я с ума схожу! Почему ты не пишешь???

 

***

 

— Ну где же ты?..

…