Салфетки-405. Голосование

Жители Мастерской, на ваш суд представлены 5 замечательных миниатюр на тему «Разговор с зеркалом».

Пожалуйста, поддержите участников — проголосуйте за 3 миниатюры, которые, на ваш взгляд, самые лучшие.

Голосование проводится до 04/08/2024, до 19:00 по Москве.

ПАМЯТКА УЧАСТНИКАМ: Вам обязательно нужно проголосовать. За себя голосовать нельзя.

__________________

№1

Разговор с зеркалом

Оракул сидел неподвижно, как статуя, со скрещенными на груди ладонями в чёрных лаковых перчатках без швов. Это был высокий мужчина в монашеской одежде из тёмной ткани. Шлейф из такой же ткани покрывал его ноги и пьедестал. Зеркальный шлем, в виде сферы, скрывал лицо оракула. Клиенты молчали, следуя правилу, ни о чём не спрашивать. Они всматривались в шлем. В приглушенном свете студии шар отражал посетителя, но потом изображение искажалось и каждый видел что-то своё. Какие бы образы не показывал шар, все оставались довольны, словно находили долгожданные ответы. Поток посетителей не прекращался. Сеанс начинался после захода солнца и завершался на рассвете. Оракул не успевал принимать всех желающих за сеанс, потому в очередь записывались заранее.

Когда ушёл последний клиент, Давид снял с головы шлем и повертел его. Он всё чаще в последнее время всматривался в зеркальную поверхность, мысленно пытаясь разрушить тишину мучавшим вопросом, но шлем отражал только окружающее:

–Тоже хочешь поговорить с оракулом? –спросил Том, возясь с проводами под пьедесталом.

–Ничего не вижу, а ты?

–Приятель, я сам создаю образы.

–А как ты их угадываешь?

–Никак! Это бессвязные, ни на что не похожие картинки, которые цепляют воображение и понеслось… чисто психология. Мы с Дэном использовали такое в сеансах с гаданием, – Том сделал паузу и продолжил, – кстати его на днях освободили. Он хотел поговорить с тобой.

–Нам не о чём разговаривать, – отрезал Давид и аккуратно уложил шлем и костюм в чемодан.

–Я отсыпаться.

–Давай.

Давид снова шёл по запутанным, тёмным переулкам, где неделю назад видел оракула. Зеркальный шар и монашеская роба. Давид пытался догнать самозванца, но когда он забегал в переулки, куда скрывался оракул, то оказывался в тупике, а тот появлялся совершенно в противоположном месте. Девид продолжал преследовать неизвестного, но оракул не двигался, а расстояние только увеличивалось, пока тот не исчез. Давид не мог понять, что за чертовщина происходит. И с тех пор вглядывался в шлем пытаясь увидеть, понять, что ему хотят сказать. Но зеркало молчало.

Каждый шорох в этих переулках мог таить опасность, но ему было всё равно. Он знал, что неизбежное случится, как этого не избегай. А теперь на горизонте появится Дэн с обвинениями. Давид тревожился по этому поводу. Они с Дэном вместе начинали спиритические сеансы, но потом Дэн занялся гаданием. У него была хорошая клиентура, но его обвинили в мошенничестве и посадили. Дэн злился на Давида за то, что тот ничего не сделал, чтобы вытащить его. Но Давид не мог.

И тут снова появился оракул.

–Стой! Кто ты? – кричал он, преследуя силуэт, но тот вновь скрылся за поворотом, оказавшимся тупиковым. Давид бежал по улицам, нырял в переходы и внезапно оказался лицом к лицу с неподвижным оракулом.

–Что тебе надо?

–Правило: «Не задавать вопросов!» —многоголосо сказал силуэт.

–Покажи!

Зеркало шлема отражало усталое лицо Давида, но затем изображение стёрлось, и он увидел себя со спины перед оракулом, словно кто-то снимал его на камеру.

–Что за чёрт? – выразился Девид и хотел обернуться, но отражение обернулось на секунду раньше, и он увидел своё удивлённое лицо. Кто-то нанёс отражению удар, и он упал. А в шлеме стоящий спиной Давид много раз оборачивался, получал удар и вновь оказывался перед оракулом невредимым. Изображение повторялось словно записанное. Когда Давид всё же обернулся, ожидая схватить удар, рассвет уже окрашивал мир в цвета. Вокруг никого не было. Оракул тоже исчез. Давид понял видение. Он взял телефон и набрал номер:

–Дэн? Нам надо поговорить.

–Дэн? – Том удивился появлению бывшего партнера на сеансе, –что ты здесь делаешь?

–Давид решил, что теперь я буду оракулом.

№2

— Ты спятила, родная?

Приятно услышать в свой адрес такие слова, да ещё от самой себя из зеркала.

— Я знаю, что делаю, а ты не вмешивайся. Ты всего лишь отражение.

— Ну да. А ты оригинал. Что, кстати, спорно. Но если ты собираешься пойти на встречу с этим вымогателем, то ты и спятила и свихнулась. Ты хоть знаешь, кто он?

— Колдун вуду, обычный водяной и ещё дракон.

— Кот!

— Да знаю, что кот. Большой и чёрный. Дальше что?

— Дальше… — моё отражение задохнулось, но быстро пришло в себя. – Дальше он предложит тебе желание. Последнее.

— И что?

— А то, что после этого он возьмёт с тебя плату. И тебе это не понравится.

— Да ладно. Ты-то от какого верблюда знаешь?

— Мне отсюда многое видно. Первым твоим желанием было стать красивой. И ты стала, даже мне нравится. Вторым, чтобы у тебя была верная подруга. И вот она я. Вернее не бывает. Но я знаю, кто он и что хочет.

— И что хочет наш заколдованный котяра? Он принц или ещё кто? Тоже знаешь?

— Я знаю. Да, заколдованный. Но не принц. Маг. И расколдовать его может лишь поцелуй истинной любви.

— Тогда знай, моё отражение, что моим третим и последним желанием будет – никакой расплаты за все желания.

— Не дура.

— Первый комплимент от тебя.

— Но он тоже умён. Скажет, что если не расплата, так услуга. Или благодарность. И превратит тебя в кошку. Влюблённую в него.

— А кошки целуются?

— Представь себе.

— Да-а… ну и поцелую я его, какая беда?

— Беда, что ты останешься кошкой, а он станет человеком.

— Поцелуй-то точно истинной любви?

— Да.

— Тогда и он должен меня любить. Это значит, что либо мы оба будем мяукать и греться на солнышке, либо он меня тоже сделает человеком. К тому же я тебе, как будущий юрист, скажу: стань я кошкой, отменятся два моих первых желания. Такое ни в одном мире недопустимо. Хоть в нашем, хоть в волшебном. Всё. Я пошла.

— А если…

— Никаких если. Выйду замуж за влюблённого мага. Не плачь, с его отражением ты тоже подружишься.

Последним моим желанием будет, чтобы маг был добрым и настоящим красавчиком. Ой, это ж два желания! Тогда сначала добрым. А красивым мы его потом сделаем.

№3

Крепостная

Маруся была крепостной, которой посчастливилось попасть во служение аж в дом барыни. Она полагала, что ей повезло, но работала девушка всё равно очень много. Подай принеси, постирай да погладь, убери и даже иногда приготовь — в случае болезни кухарки. Барыня строго спрашивала с Маруси и грозилась в случае чего продать её дальнему родственнику — душегубу Болотницкому. Крепостные боялись Болотницкого, как пожара, потому что нес он им тоже смерть и муку. Так что Маруся работала усердно, никогда не ленилась. А когда становилось совсем тяжко, она тихонько пробиралась к барыне в спальню и смотрелась в её зеркало. Красивое было зеркало, в резной золочёной раме. И каждый раз, глядя на себя — молодую, цветущую девку — Маруся радовалась. Зеркало словно говорило ей: «не расстраивайся, всё ты преодолеешь — у тебя ещё вся жизнь впереди!»

И всё так было хорошо, до той поры пока Маруся не подхватила какую-то хворь. Три дня в лихорадке была, некоторые думали, что помрёт, но потом как-то выкарабкалась. Да вот только сил после болезни стало меньше, а работы, казалось бы, только прибавилось. И стала Маруся так уставать, что под конец дня буквально с ног валилась, а короткий сон не приносил как раньше обновление сил, и со временем Марусе становилось только хуже. Барыня же даже слышать не хотела, что Марусе плохо — не валяется в бреду, значит может работать, и точка. Приходилось Марусе терпеть, и не особо помогал уже даже её способ справится с напастями — немой разговор с зеркалом. А потом и вовсе случилась трагедия. В очередной раз Маруся пробралась к зеркалу и после уже и не помнила, что с ней случилось, но очнулась она на полу среди зеркальных осколков. И как потом Маруся не плакалась, как не молила простить и пощадить, теперь у неё один путь был — к Болотницкому.

Горькие слёзы лила Маруся, когда в скрипучей телеге ехала на встречу незавидной судьбе. И впервые задумалась она над своей жизнью. Ей вдруг стало так непонятно за что один человек может другого — не больного и не злого — в своей беспрекословной власти держать? Как так она — чувствующая и живая — не более чем вещь для кого-то? Если Бог справедлив, как он такое допустил? Но не было ответов на её вопросы, кроме одного — мир так устроен и его не изменить. Маруся прочитала это в осколке злополучного зеркала, который прихватила с собой сама не зная зачем. Отражение заплаканного, осунувшегося лица ясно говорило ей, будто с усмешкой: «нет у тебя будущего, и по сути никогда не было!»

№4

Разговор с зеркалом

.ушылс сав я, аД

…

.сав ьтизарто угом ен я, теН

…

.умечоп, етеанз онсаркерп имас ыВ

…

? окьлокс И

…

.меовс ирп ястенатсо йыджак или, ешьлоб оретяседВ

…

.олкетс аз етйасорб, ошороХ

…

.ошорох, кат тоВ.етйасорб олкетс в омярп а, умар аз ен аД

…

.улаб меншяндогес ан сав ужарто я, аД

…

! халакрез в ястеажарто ен откин улаб мотэ ан, илетох как ыв А

…

? йокат нидо ьседз ыв, иламуд ыв а… юачевто ен отэ аз я, илисукорп олрог мав отч, ымелборп ишав отэ, уН

№5

— Прости меня. Я больше так не буду.

Петька стоял у зеркала и жаловался ему на жизнь. Сегодня мама отругала его очень сильно.

Дело в том, что Петька ее обманул. Он сегодня вор и обманщик. Потому что он вытащил из маминого кошелечка денежку. Потом он был в гостях у Сереги, и Серегин папа повел Петьку домой. А по пути они зашли в магазин. И Петька купил сладостей.

Маме он сказал, что это Серегин папа ему купил. Но мама уже обнаружила пропажу денег. Она не поленилась и позвонила папе Сереги. И тот ей сказал, что Петька сам накупил сладостей, потому что ему мама денег дала.

Вот. Всех обманул Петька. И мама сказала:

— Ты такой маленький, а вор и лжец. Я тебя презираю!

Петька не понял, что значит « презираю». Но догадался, что дело плохо.

— Мамочка, прости меня! Я больше не буду так никогда!

— Такое не прощают, — сказала мама, отвернулась и ушла на кухню. Петька видел, что мама просто сидела на кухне, не готовила, не смотрела в телефон. Она была грустная и злая. И не мог Петька подойти к ней и приласкаться. Она его никогда не простит!

Петька прошел в комнату и встал у зеркала. Он оглядел себя внимательно и заплакал. Потом он подумал, что зеркалу нужно объяснить, почему он плачет. И он все рассказал. И попросил прощения. У зеркала. Мама ведь не простила. А Петьке хотелось, чтобы его простили.

— Сын, — услышал Петька голос отца.

— Папа! Папочка! Я вор и обманщик! — Петька с ревом подлетел к отцу, который только вошел в дом. Ему захотелось прижаться к папе!

— Как же это так получилось? — серьезно спросил отец и взял Петьку на руки.

— Я украл у мамы денежку и купил конфетки. И мармелад с картинками. И обманул маму.

— Зачем же ты так поступил?

— Мне хотелось конфеток.

— Так попросил бы у мамы.

— Я думал… Я думал, что…

— Что мама не купит?

— Да, — шепнул Петька.

Папа пошел на кухню и закрыл дверь. Он разговаривал с мамой.

А Петька пошел в комнату и снова встал у зеркала.

— Теперь и папа меня не простит.

Петька сел на пол и стал тихонько плакать. Как жить без маминой руки, щеки? Как быть?

И папа…

— Петр, сын! — позвал папа.

Петька вскочил и посмотрел на отца.

— Скажи, что ты должен сделать сейчас?

Петька сник. Откуда он знает, что нужно. Прощения просил — не простили.

— Пойдем, — папа позвал Петьку на кухню.

Петька увидел маму. Она сидела за столом. Она уже не была злая, но грустной была.

На столе лежали те самые сладости.

— Ешь, — папа подтолкнул Петьку к столу.

Петька в ужасе посмотрел на свои покупки. Он не возьмет ни одной конфеты! Они невкусные, эти сладости!

Петька замотал головой, кинулся к столу и сбросил все пакетики на пол. Мама и папа молчали. Потом Петька вдруг подумал, что не имеет право кидать конфеты, которые он купил на мамины деньги. Он вскрикнул и стал поднимать пакетики и класть их снова на стол.

Он был в отчаянии, он не знал, что надо сделать. От рыданий он задохнулся, испугался, что его вырвет, и убежал в комнату. Он забился в угол и перестал хотеть жить.

Плохо одному, если ты вор и обманщик. Плохо, когда ты не можешь это поправить!

Мама нашла сына в углу. Он трясся и мотал головой. Когда мама взяла его за руку, тот даже вначале ничего не понял и только ошалело смотрел вокруг.

— Петенька, — мама говорила не столько ласково, сколько испуганно. — Малыш! Я не сержусь на тебя!

Петька сидел и смотрел на маму. Она ведь сказала, что его нельзя простить! Почему она простила?

А мама протянула к нему руки и обняла его. Петька боялся, что мама передумает, и не шевелился. Голос мамы стал совсем тревожным. Она звала его, обнимала, целовала. Она взяла его на руки и стала ходить с ним по комнате. Потом пришел папа. Он забрал Петьку, обнял его и сел с ним на диван.

— Сынок, ты ведь больше не будешь так делать?

Петька помотал головой:

— Никогда так не буду!

Когда и мама, и папа укладывали сына спать, обнимали и целовали его, Петька умоляюще посмотрел на них:

— Только не разлюбите меня!

Мама вскрикнула и выбежала из комнаты.

— Не волнуйся, Петенька. Мы тебя всегда будем любить. Ты успокойся и спи. Завтра в садик.

Засыпая, Петька слышал, как мама на кухне плакала и кричала:

— Дура! Вот же я дура! Почему я его тогда сразу не простила?!