Жители Мастерской, на ваш суд на конкурс представлены 11 замечательных миниатюр, 4 замечательных внеконкурсных рассказа и 1 стих!
Задание — фраза: Охота на охоту!
Пожалуйста, поддержите участников — проголосуйте за 3 миниатюры, которые, на ваш взгляд, самые лучшие.
Голосуем: можно открыто, можно — в личку ведущему для сохранения интриги! Комментарии приветствуются. Ваше мнение – важнейший компонент миниконкурса! Приоденьте голые топы!
ПАМЯТКА УЧАСТНИКАМ: Вам обязательно нужно проголосовать до 17.00 воскресенья, 19 апреля. За себя голосовать нельзя.
___________________________________________________________________________
№1
Фимка не был большим охотником до денег. Нет, он умел и найти то, что нужно, и “впарить”, если то что нужно, оказывалось не очень то и нужно, но песни Высоцкого он распространял практически без накрутки.
Как он добывал эти записи — это большая отдельная история, со шпионскими явками, паролями, налаживанием контактов и агентурной работой.
Каким нужным человеком стал молодой фарцовщик после выхода в свет “Охоты на волков” трудно описать.
Знаменитые “костяшки”, бобины и аудиокассеты с перезаписями тех записей что получили те счастливчики, которым довелось вживую послушать голос кумира, разлетались в момент. Кому не доставался голос довольствовались текстами или подборками аккордов, сделанных с различной степенью умения. И всё это можно было найти у Фимки, естественно, за разумную плату.
За “Охотой” развернулась настоящая охота. В это время можно было сильно “подняться”, но Фимка в некоторых вопросах сохранял принципиальность, несмотря на маячивший барыш.
Всё шло отлично, до тех пор пока ему не позвонили в дверь. На пороге стоял специальный товарищ, который не представился и ограничился демонстрацией интересной “корочки”.
— Разрешите посмотреть, как проживают юные экономические дарования, — весело проговорил незнакомец.
Фимке было не смешно, и он, пробормотав что-то невразумительное, пригласил гостя.
— О-о-о, да вы тут не проживаете, а живете, — заметил сотрудник комитета, разглядывая магнитофон, импортную стенку и ковер на стене. — И всё это, конечно, на трудовые доходы. Кстати, вы кем работаете?
— Безработный, — выдал Фимка официальную версию, стараясь не смотреть на иронично изогнувшуюся бровь собеседника.
— Ладно, — все намеки на веселость и дружелюбие исчезли из голоса комитетчика, — шутки в сторону. Сейчас я буду говорить, а вы слушать и не пытаться оправдываться. Это сбережет время. Вы, Ефим Исакович Бернштейн, занимаетесь спекуляцией, чем подрываете устои советского общества. Статьи перечислять не буду, они всем известны, только напомню, что наказание за них вплоть до высшей меры. Я готов принять Вашу версию и поверить, что никакой незаконной торговли тут нет и никогда не было, если завтра, до двенадцати часов увижу аудиокассету с записью “Охоты на волков” и смогу её взять, причем совершенно безвозмездно. Вы же тут не торгуете, а раздаете музыку всем желающим, верно?
Проводив комитетчика, Фимка добрался до тайника, где у него хранился товар и со смешанным чувством извлёк нужную кассету. В охоте за “Охотой” правил не было.
№2
Охота наполняла воздух чужими звуками. Пронзительный крик рога, громкие голоса загонщиков, резкий лай собак — вся эта какофония ворвалась в тихий влажный осенний лес, заставив его жителей с дрожью забиться в укромные уголки и тихо ждать возвращения мира.
Люди безжалостно топтали мягкий податливый мох, перекрикиваясь, чтобы не отстать от своих, по-хозяйски стучали палками по стволам деревьев, откликавшихся короткими стонами негодования и обиды. Дичь чуяла собак, их возбуждение, дыхание их нервных пастей с вываленными языками, несущих боль и смерть. Собаки сходили с ума от обилия запахов, не зная, в какую сторону кидаться. Охотники подзывали гончих, направляя их туда, где должен был быть крупный зверь.
Олень начинал паниковать. Он видел много охот, но всякий раз ему удавалось спастись благодаря быстрым ногам и безошибочному инстинкту гонимой дичи. Сейчас олень бежал от громогласных захватчиков, от страшных своим числом собак, сломя голову, уже не думая о том, где спрячется; он просто бежал вперёд, напуганный до слабости. Ему не хотелось умирать, его звали к себе тёплые лета с обильной едой, молодые трепетные самки и азарт продолжения рода. Он был ещё не стар, он мог жить и хотел жить.
Охотники решили по-другому. Они были уверены, что поделят и съедят оленя этим же вечером.
Ни люди, ни собаки, ни дичь не заметили одинокую фигуру в глубине леса. Молодой безоружный мужчина следил за охотой издалека, чувствуя всеми фибрами души безнадёжный страх зверя, осуждая безжалостное убийство ради забавы, ради воскресного развлечения.
Хранитель леса вмиг мог стать огромным чёрным волком. Охота за охотой — чем не детская игра для оборотня? На этот раз волк действовал быстро, хитро и расчётливо. Ни одна собака не вернулась в деревню. Люди — напуганные, раненые, но живые — ещё долго помнили жуткий вой, словно боевой клич, клацанье ужасающе острых, как кинжалы, зубов, визг разорванных в клочья гончих, треск перебитых ударом лапы железных стволов ружей. И вечером, жадно глотая крепкий алкоголь, рассказывали в кафе невероятную историю последней в их жизни охоты.
В то же время хранитель леса неслышно приблизился к ручью. Спасённый олень пил воду, чутко прислушиваясь к звукам вокруг него. Зверь поднял голову, готовый снова бежать, но узнал человека. Благодарно позволил руке коснуться морды и на минуту замер, шумно дыша в тёплую ладонь. Потом отвернулся и легко потрусил вглубь леса, навстречу жизни, будущему лету и трепетным самкам.
№3
Полная луна заливала холодным светом голые покрученные ветви. Звезды серебряными иглами пронзали небесный свод и больно кололи глаза. Отвернуться и защититься от них не было сил…
Вдруг звук шагов нарушил тишину. Затем тяжелое дыхание. Затем запах. Человек… м-м-м… не старый… мужчина… Нет, не мой. Не справлюсь…
Шаги ближе. Дыхание жесткое, с присвистом. Он в пути уже давно. Устал. Споткнулся. А вдруг? Невольно облизнул растрескавшиеся губы. Да, стоит…
Человек грузно опустился на траву недалеко от меня и низко опустил голову. О, этот запах! Возбуждение, страх… пьянит похлеще алкоголя… Снова провел языком по губам… Попытка не пытка…
— П… помоги… — голос хриплый и слабый.
Он обернулся:
— А ты что здесь делаешь?
— П… помо…
— Ты ранен?
Тяжело кивнул.
Он встал и подошел ближе:
— Что с тобой?
Откинул голову на ствол дерева, подставив лунному свету характерные ранки на шее.
— Вот черт! Давно?
Снова медленно покачал головой.
— Ничего, в деревне за лесом живет один знахарь. Он тебя живо на ноги поставит.
— Не… дойду…
— Я отнесу тебя. Ты, главное, не бойся. Все хорошо будет…
Он легко подхватил меня на руки, закинул мою голову на свое плечо… Как близко, как громко, как…
Клыки легко вонзились в плоть. Он даже не вскрикнул. Попытался оторвать меня от своей шеи, но ведь не зря же мне даны эти цепкие пальцы…
Он медленно опустился на колени, его ладони все еще упирались мне в грудь, но с каждым глотком давление становилось все слабее…
Луна заливала мягким светом голые покрученные ветви. Звезды ласково улыбались через проколы в небесной сфере.
После славной охоты даже старуха-ночь кажется юной красоткой…
№4
Серый жеребёнок носился по двору, наводя хаос. Повыскакивали все домовые. Кухарка Федосья не успела заплести косу, волосы растрепались, а наспех накинутую косынку сдуло ветром.
— Вот умора, — княжич Дмитрий прыснул в кулак. – Ох, и достанется Кузьме за недогляд.
На старого конюха, похоже, напал столбняк – с разинутым ртом стоял посреди двора и только молча вращал глазами.
— Это Вы удачно, княжич, придумали, — хихикнул Степан и выдернул соломинку из вязанки ароматного сена.
— В следующий раз медовухой свинью напоим. Вот визгу-то будет! – и Дмитрий рассмеялся.
— Что Вы, нас ведь услышат! – шепнул испуганный Стёпка. – Хоть он и был старше княжича всего на пару годков, но куда серьезнее и осмотрительнее. Ещё бы! Порку устроят. А княжичу с рук сойдёт.
Княжич махнул на Степана рукой — мол, мне решать, но успокоился. Пузатый шмель запутался в княжьих светлых кудрях и жужжал, надрываясь. Но на него не обращали внимания.
Здесь, с сеновала просматривался весь двор. Вся кутерьма с поимкой взбесившегося жеребёнка. А он уже порушил дровницу, опрокинул ведро с молоком и довёл до белого каления ключника Гришку. Гришка орал во всё горло:
— Дюжину розг и ночь в курятнике! Я разузнаю, чьи тут проделки!
Кто-то из крестьян притащил дырявую рыболовную сеть.
— Скучно, — зевнул княжич. – Сейчас Проньку поймают и пойдут искать виноватых.
— А мы что делать будем? – Стёпка понял, что Дмитрий новую каверзу задумал.
— Бабочек ловить! — княжич довольно потёр руки. – Смотреть это одно. А вот участвовать!
А Степан и не возражал. Все бока на брёвнах отлежал.
№5
«Васюки News»
В офисе «Васюки News» редактор Степан Аркадьевич Пулицер рвал и метал. Причиной бури была статья, написанная корреспондентом отдела новостей Вовой Барановым.
– Вы почитайте этот бред! – маленький пухлый человечек топал ногами.
Сотрудники притихли у компьютеров, и только корректор Нина Савицкая бегала за Пулицером с бутылкой минералки.
– Не волнуйтесь, Степан Аркадьевич! – успокаивала она. – Вам вредно.
– Чё такого ужасного я опять написал? – Баранов, больше похожий на спортсмена, чем на журналиста, старался выглядеть независимо, хотя в душе все сжималось.
– Ах, чё! – Степан Аркадьевич рывком развернул монитор, показывая макет статьи. – Я тебя как учил писать, бестолочь такая?
– Без ошибок. Мы с Ниночкой со словарем проверяли, там все окейно.
– Срал я на твои ошибки. Трое суток на портале ни одного происшествия! Наконец медведь напал на колхозника. Город ждет кровавых подробностей, а ты что выдал?
– Зря пылите. Раны от укусов я заснял на фото и видео, – Баранов почесал затылок.
– Баранов, разве это раны? Меня в прошлом году собака покусала. Вот это были раны! А у тебя царапины.
– Если они такие и есть. Мне что, надо было самому покусать мужика? Вы прям ужасы говорите, Степан Аркадьевич.
– Молчать! – Пулицер стукнул кулаком о стол. – Я в новостях с тех самых пор, когда успех тиражами мерили, а не кликами. Ты должен слушать и внимать, твою мать! А не… А не…
Решив, что перегнул палку, редактор понизил голос и примиряющим тоном продолжил:
– Что за зверь на видео, Баранов? Медвежонок Паддингтон какой-то! Измученный рутиной горожанин ищет в интернете что-нибудь из ряда вон выходящее, а котенок, которого ты мне пытаешься всучить вместо медведя, годится только для раздела «Уси-пуси».
– Это и есть медвежонок! Заблудился, вышел к деревне и от испуга куснул пастуха. Повезло, что у пострадавшего телефон с камерой оказался – сделал селфи. Где бы я сейчас того медведя ловил?
– Запомни, Баранов. Читатели хотят медведя-убийцу. Твоя задача – дать им это. Кстати, заголовок не пойдет. Надо такое придумать, чтобы душа задрожала.
Вова Баранов, пристыженный, сел за редакторский компьютер и принялся настукивать.
– Уже лучше! – закивал Степан Аркадьевич, читая. – Видишь, как статья заиграла. Я из тебя, Баранов, сделаю акулу пера. Ты у меня получишь премию Пулицера. Не увлекайся… Факты легко проверить. Двигай версии.
Через пять минут на портале «Васюки News» появилось фото медведя и подпись: «Неделя осады: медведь-людоед у стен деревни Гадюкино. Говорят, теперь он идет к вам!»
№6
Иду по лесной тропке. С обеих сторон от меня цепкие ветви деревьев, которые, будто пытаясь удержать меня, цепляются за одежду, впутываются в волосы. А когда собиралась, заплела косу, теперь от нее ничего не осталось. Ничего… Только взъерошенные волосы.
Скажите, что девушка не должна любить охоту?! Ну уж нет! Я свободная и имею права любить то, что хочу. Зря мама пыталась сделать из меня «девушку», учила каким-то глупым правилам. По правилам живут дураки… И вот к чему меня привело мое упрямое желание быть на ровне с мужчинами. Заблудилась в лесу… Страшно. Наверное, уже до Тайги дошла. Но ведь я всегда плохо ориентировалась на местности. А сейчас еще и винтовка на плече к земле тянет. Братья, они другие. Они совсем другие. Надо было быть милой, хрупкой девушкой. Не стрелять учиться, а платья носить и с парнями кокетничать.
Ветер. Продирающий. Холодный. Кажется, он способен сбить меня с ног. Откидываю перепачканной ладонью растрепанные рыжевато-каштановые волосы и опускаюсь на землю. По щекам, медленно стекает слезинка. Деревья шумят листьями, и в сумерках мне кажется, что это монстры из фильмов ужасов тянут ко мне свои лапы. Длинные, уродливые. Где-то недалеко раздается вой. Протяжный. Жалобный. Оголодали бедняжки, — ухмыляюсь и поднимаю глаза к темнеющему небу. Солнце наполовину ушло за горизонт. В любом другом случае я закричала бы и бросилась бежать, но сейчас… сил не осталось. Совсем не осталось. Пусть будет, что будет. Монстры, деревья, хоть гоблины! Убьют, так убьют! Я хочу спать. Веки тяжелеют. Морфей забрал меня в свое царство.
***
Утро напомнило о себе ярким лучом, скользнувшим по моему лицу. От такого яркого света я поморщила нос и отвернулась. Скрип и скрежет. Тихое урчание. Я изо всех сил пытаюсь открыть глаза, чтобы увидеть, что происходит. Кто урчит. И вдруг вспомнив, что произошло накануне, резко подскакиваю, и… О, счастье! На меня смотрят два зеленных, ошалелых глаза. Урчание мгновенно прекратилось. «Зайчик…», — мой тихий шепот нарушает тишину спальни. Я в своей комнате. В своей комнате, со своим котом. Нет, охота не для меня. Тем более в Тайге.
— Присниться же такое… — я вернулась в кровать и обняла своего рыжего кота. Он недовольно глянул на меня, — Да, я ведь… никогда и не ходила на охоту. Я же не убийца.
№7
Чертов бездельник! Опять ничего не делаю! Раз такое дело, значит, медитирую. Сажусь в позу полулотоса: а вдруг глобальный информационный поток подскажет мне, чего же мне хочется сейчас. Вот только бы поймать то, чего по-настоящему хочу и остановить меня будет невозможно! Есть-пить не буду, не успокоюсь пока не схвачу объект своего хотения обеими руками и не наиграюсь с ним до изнеможения. А потом расхочу его. И что же? Снова придумывать чего хочется? Замкнутый круг получается. Чертов бездельник! Медитирую-медитирую, но в голове крутится лишь чеховское ”хочу- то ли осетрины с хреном, то ли в морду кому-то дать”. Ну какая тут медитация? Открываю глаза, встаю и перебираюсь к ноутбуку. Загружаю “ВКонтакте”, и тут же входящее сообщение:
— Привет, Андрей! Ты отправил на конкурс свои заметки про Север? Может ещё конкурсы какие есть?
— Здравствуй, дорогая! Ничего интересного пока не попадалось.
Отвечаю почти автоматически, но подчиняясь импульсу едва ощутимого желания, открываю вкладку “Мастерской писателей”, так, что тут у нас про конкурсы? На главной страничке — “Салфетки”, лень вникать. Но магия слов доброго друга, брошенных в мою пустую голову, толкает дальше прочитать условия. Хм, “Охота на охоту”. А что? Охота, очень даже Охота! Как говорится, на ловца и зверь бежит!
№8
Открытие охотничьего сезона. Общее собрание охотоведческого хозяйства. Шум, гам, суета.
Председатель.
— Господа уймитесь! Завтра открывается сезон, приедут люди, а у нас еще масса нерешенных вопросов.
Народ, рассевшись по местам, успокаиваются.
— И так, свои обязанности, надеюсь все помнят? Еще раз повторяю, делать только то, что вам предписано вашими должностными инструкциями. А то опять получится, как в прошлом году. Сантехник полез чинить проводку, остались только обгоревшие тапочки, которые повариха выкинула на помойку. Пафнутий их доел и две недели страдал несварением желудка, оглашая окрестности своим медвежьим ревом и распугивая приезжих охотников.
Хозяйству был нанесен материальный ущерб, мне — выговор от начальства.
Шум, гам, смешки. Председатель стучит карандашом по графину с водой.
— Второе: не пить, кого замечу в употреблении, отправлю к Пафнутию, слушать лекцию о вреде алкоголя. Два года назад он Иваныча проинструктировал. Где теперь Иваныч? Сами вы в дурдоме, ушел на повышение в район, швейцаром в нашем генеральном офисе работает.
Ему доход, мне — почетная грамота!
Напряженная тишина.
— И третье, в лес не ходить, охотников не пугать, денег у них не клянчить! А то вон Спиридонова, На Ивана Купалу, прикинулась Кикиморой, и напугала до полусмерти самого Александра Петровича. Вы поймите, он генеральный менеджер нашего охотхозяйства, от него напрямую доход зависит.
В общем, генеральному был причинен моральный ущерб, а мне — физический, генеральным!
В зале радостный смех.
— Рано радуетесь, в связи с изменениями внесенными в устав нашего хозяйства, я имею право особо «отличившихся» наказывать материально, — ехидно улыбается, — буду лишать премиальных! Тебя касается, Агафья! Еще раз прикинешься Бабушкой- Ягой, и будешь гадать за деньги — накажу!
Неодобрительный ропот в зале.
— Если вопросов нет, предлагаю разойтись по рабочем местам, дела не ждут, напоминаю — завтра открытие охотничьего сезона! И если, что не так… — превращается в огромного лесного тролля, — пеняйте на себя — любимые!
№9
Ароматы хвои, тыквы и елея. Кто хоть раз ощущал эти запахи, тот уже не забудет. Усатому рыцарю пришлось наклониться, переступая порожек. В глубине лавки, между полок с диковинами, вроде кусков с настоящего клинка Салладина, и солёными бивнями застыл продавец под широкой чалмою. На неподвижном лице выделялись глаза, словно смерчи в пустыне, и большой острый нос, характерный для всех местных жителей. Аль-Джебелей издавна был местом пересечения разных стран и народов. На его шумных базарах можно было найти и арабских погонщиков, и османских наездников, и крестоносцев Европы. В одной небольшой лавке продавалось оружие, бомбы, гашиш и душистое масло. Каждому покупателю продавец называл новое имя. У каждого есть сокровенное имя, назови это имя друзьям, и ты получишь доверие. Назови это имя врагу, и он получит лишь власть над тобою. Узнай имя врага, и ты сможешь занять его место.
К арабам он обращался Абреллем, к эфиопам Нигусе, или Кайниси. Французам же он назывался Жераром, англичанам же Джеффери, а испанцам Антонием. Этому трюку вал Хасан научился у заклинателя джинов с пустыни, и регулярно использовал на покупателях. Скупал за дешёво клинки у интендантов из крепостей. Ну а затем продавал мастерам из Дамаска.
Продавец знал, в эту неделю в город прибыл отряд рыцаря Гилберта.
— Настоящая хастанская сталь. Попрошу за неё тридцать флоринов, — сообщил старый рыцарь, получавший от Ордена деньги только расписками.
Вал ибн Хасан тюкнул клинок молоточком, и устало вздохнул, услышав глухое гудение.
— А ещё наш командор повелел Вам отдать плату по прошлым заказам, — положил на стол пару флоринов. Продавец помнил заказ, наконечники стрел низкого качества, да и оплата была тоже дурная.
— Погоди, покажу тебе свой клинок, — вал ибн Хасан зашёл в дальнюю комнату, и на миг принял свой истинный облик, облизал острые зубы, и выбрал самый эффектный клинок из коллекции.
— Переплав из булавы Йамму, — и разрубил с одного маха сразу пару флоринов. В звонких раскатах различались и звуки воды, и гудение пламени.
— Защити Святой Патрик, — осенил себя рыцарь знамением.
Опечаленный рыцарь ушёл, получив за клинок только пару бизантов. На последок ибн Хасан только сказал, — передай сэру Гилберту, что мой клинок стоит триста флоринов.
Прижимая рукой похудевший мешочек с монетами, интендант уходил к дальнему порту, а пение муэдзинов в мечетях сменилось шумом с военного лагеря. Азарт переполнял ибн Хасана. Он посмотрел вслед захватчику, и ухмыльнулся. Пора на охоту.
№10
— Охта покинул город! – с порога выпалил Сергей с легкой одышкой от забега к кабинету шефа.
— Есть! – Валерий оттолкнул кипу отчетов. — Спецназу пятиминутная готовность.
Сергей исчез, а начальник уголовного розыска, открыл сейф и извлек из под бумажного бардака пистолет. Все-таки Охта по кличке «охотник» был не из тех, с кем можно встречаться на узкой дорожке без оружия. Как никак браконьер с мировым именем.
Охота на «охотника» шла не первый год. Как-то, Валерий едва не поймал Охту споличным на убийстве последнего на Урале воробья. Но, адвокаты и отсутствие свидетелей, позволили ему отвертеться. В этот раз, ловушка, в которую направился Охта, готовилась в режиме повышенной секретности и не должна дать осечек.
Машина ждала у крыльца, правда выехать удалось не сразу, водитель еще минут пять яростно оттирал лобовое стекло от птичьего помета. По замыслу ученых-инженеров кибер-воробьи должны были решить проблему расплодившегося гнуса, а результат своей работы, как и их живые предшественники, стравливать в почву, но сами роботы предпочитали делать это на памятники, машины и людей.
— Гони по служебному эшелону, — распорядился Валерий.
Автомобиль, взвыв турбинам, набрал высоту и клюнув носом, понесся в сторону выезда из города.
— На что он надеется? – спросил Сергей с заднего сиденья. — Заяц зверь крупный, это не по воробьям стрелять.
— Увидим.
О том, что появился шанс взять реванш, Валера понял месяц назад, когда ученые объявили о выпуске в дикую природу партии клонированных зайцев русаков. «Охотник» не мог пройти мимо такой добычи.
Оперативники вели визуальное наблюдение за животными на мониторах: всего пять человек, по одному на каждую особь, и где-то в небе вертолет со спецназом.
— Где же ты, — пробормотал Валера, в этот момент экраны моргнули помехами, тут же изображение вернулось, но один монитор оказался пустым, лишь рыскающая степь — камера безуспешно искала подопечного. Однако заяц словно, испарился.
— Вижу движение, — доложил кто-то из спецов.
— Работай!
Валера выпрыгнул из фургона, оглядывая степь. Вертолет резко ушел вниз, вспышка выстрела и красное пятно маркера, расплылось прямо в воздухе, еще выстрел, пятно шатнулось и упало в траву.
Парализованный Охта, лежал с закрытыми глазами, маскировочный костюм «Мимик-2» был порван, и топорщился от тушки зайца.
— Попался, — улыбнулся Валера.
Наблюдая, как работают эксперты, Валере стало немного жаль Охту. Ведь охота – это страсть, ее не побороть. Просто он не понял простой вещи: охотиться можно не только на зверей…
№11
Заспанный, в полудреме Иван ходил по квартире. Не включая мозг в работу, тело самостоятельно выбралось из теплых объятий постели и двинулось по привычному утреннему маршруту. Из спальни в ванную, из ванной в кухню. По пути собирая крупицы сознания, то в потоке холодной воды, то в кружке кофе с молоком.
Окончательно Ивана привели в чувство приглушенный телефонный звонок и неожиданная вибрация у пятой точки. Чертыхаясь и проклиная вчерашний веселый вечер, Иван нащупал чудом не раздавленный телефон.
— Алло.
— Что значит “алло”? Тебя где носит? Мы же договаривались выбраться сегодня на охоту. Дима и Колька уже здесь. Ждем только тебя.
— Блин! Забыл. Наверное, сегодня не получится. Настроения нет, да и не охота мне сейчас на охоту.
— Да ладно тебе. Погода отличная, снега не много и ветров сильных давно не было. Все следы как на ладони будет видно. – Голос в трубке притих и заговорщицки добавил. — Тем более, твоя ненаглядная Настенька, тоже обещала к нам присоединиться.
— Ну, ты и шельма. Знаешь мои слабости и пользуешься ими без зазрения совести. Ждите меня на выходе из портала, через пять минут буду, только компьютер включу.
Внеконкурс
№1
writercenter.ru/library/mistika/rasskaz/ohota-na/191467.html
№2
ЕГЕРЬ
УАЗ, грохоча, прыгал по лесной дороге. Свет фар метался между деревьями. К вечеру дорога подмерзла, но вокруг большими пятнами уже виднелись проталины. Первая декада апреля. Глухариный ток в самом разгаре.
— Так, что, Семёнов, хороший говоришь егерь?
— Вы, что, Степан Артемьевич, чисто леший. – Разухабистый паренёк, вёл автомобиль вглубь леса, успевая отвечать на вопросы высокого солидного мужчины, одетого в военный камуфляж. Этим солидным мужчиной был ни кто иной, как глава администрации Таёжного района Булаватов Степан Артемьевич. – Его маманя на заимке родила. Он всю округу как свой карман знает.
— Ты погляди. – Степан Артемьевич поправил съехавшую на бок лисью шапку. – Значит, без петуха не уедем?
— Вы, что. Да ни в жисть.
— Гляди Семёнов. Я жене слово дал.
Из сгустившейся темноты, фары выхватили изгородь, сложенную из нескольких жердин, потом стену бревенчатого строения. Залаяла собака. Окна светились тусклым светом.
УАЗ подкатил к крыльцу, и паренёк заглушил двигатель. Всё мгновенно погрузилось в темень и тишину, и Степан Артемьевич пару секунд сидел оглушённый ею.
На крыльце их ждал, худощавый, с большими водянистыми глазами человек. Одет он был в ватник и заячью шапку ушанку. Его бледное лицо, пятном выделялось на фоне чернеющей избы. На ногах кирзовые сапоги. На плече мелкашка, с обшарпанным прикладом.
— Привет Егорка. — Паренёк соскочи на хрустнувший наст. – Поохотимся? Я вот человека хорошего привёз. Не забыл, разговор-то?
Егерь молчал, рассматривая водянистыми глазами вышедшего из УАЗа Степана Артемьевича.
-Так, что, Егорка, не забыл?
— А чего не поохотится. Пошли.
— Что прямо сейчас? – Степан Артемьевичь был озадачен.
— А чего. Вона и луна катится. Ток в разгаре.
Над верхушками елей показался край мертвенно-белой луны.
— Ну. — Степан Артемьевич развёл руками. – Пошли.
Все двинулись по черневшей в снегу тропе. Когда заимка скрылась из виду, егерь остановился.
— Ты чё, Егорка?
Егерь осмотрелся кругом, поводя носом. – Вы давайте по тропе. Я пойду через ельник и догоню. – Большая часть Луны уже поднялась над верхушками деревьев. В её свете лицо егеря казалось мёртвым.
— Ну, давай так.
Как только шум шагов затерялся за деревьями, егерь начал спешно раздеваться. Аккуратно укладывая одежду стопочкой, он не отрывал своих, ставших почти белыми, глаз от восходящей луны.
— Поохотимся. – Прошептал егерь.
В этот момент луна окончательно выкатилась из-за елей, и тишину разрезал протяжный вой оборотня.
№3
Покрытая инеем сталь “тридцатьчетверки” легко прокусывала морозом тонкую рукавицу командира. Лейтенант Виктор Игнатов пролез в люк и пытался дыханием согреть озябшие руки. Внутри танка было холодно и тесно.
— Ну и дубак, сейчас бы к нам в Ташкент попасть, — клацая зубами, сказал водитель, уроженец Узбекистана, Ильдар, — там тепло.
— Сейчас тут такое начнется, — оборвал мечту радист, — не то что тепло, жарко покажется.
— Типун тебе на язык, — подал голос сверху Василий. Мороз, казалось, не доставлял никаких проблем заряжающему. То ли шинель у него был особенно теплая, то ли давала о себе знать сибирская привычка. — Накликаешь еще.
На короткое время настала тишина. Но молчание давило и Василий продолжил.
— А вы знаете, как у нас на куропаток охотятся по зиме? Берёшь бутылку с горячей водой и делаешь ей в снегу ямки, но не широкие, а так, чтоб только голова у птицы туда поместилась, и на дно бруснику. Видит куропатка эту ягоду, суёт голову в дырку, а выбраться уже не может. Торчат они потом из сугробам эдакими морковками, ходи да выдергивай. Жене принесешь добычу, супчик, самогончику немножко сверху, красота.
Охотничью байку сибиряка прервала сигнальная ракета. Времени для разговоров не осталось. Танк вступил в бой
— Осколочный, — крикнул командир. Заряжающий заученным движением вложил снаряд, — Дорожка.
Машина остановилась, выстрел. Снова вперед. Загорелись дома в деревне, кто поджег, свои, чужие, не разобрать. Пулемет строчил, ни на минуту не останавливаясь. По броне со скрежетом прошел снаряд. Рикошет. Взрыв рядом с гусеницей. Но танк идет вперед. Загорается соседняя “тридцатьчетверка”, а потом еще одна. По бревнышку разлетелся дом и стало видно, как из-за обломков выкатился “Королевский тигр”.
Время остановилось. Тигр неторопливо доворачивал башню. Ствол зафиксировался и вражеский командир уже прикинул упреждение и был готов прошить насквозь “тридцатьчетверку”.
— Стоять — пинок командира в плечо и водитель мгновенно остановил танк. Снаряд разбросал землю прямо перед танком.
— Вперед, за дом, — снова скомандовал лейтенант, и танк успел проскочить в деревню. “Тигр” попытался проехать к советскому танку напрямую по обломкам хаты. Но под гусеницей неожиданно хрустнули доски погреба, и многотонная машина неуклюже клюнула и раскорячилась, упершись стволом в землю.
Смертельная бледность разлилась по лицу командира. Если бы не этот погреб, то… Даже представлять не хотелось.
— Василий, — лейтенанта в порыве чувств хлопнул заряжающего по плечу, — пошли куропатку из ямы вынимать. Знатная у нас охота вышла.
№4
writercenter.ru/library/filosofija/rasskaz/ohota-na-ohotu/192310.html
№5
Лишь луна окрасит белым крыши, стены, дымоходы,
Из забытой подворотни выхожу я на охоту.
Я ступаю легче кошки, нож в руке зажат до боли,
И, сливаясь с темнотою, я вершу людские доли.
Одинокая фигура жмется в угол в переулке,
Нарисую ей улыбку вместо шутки-прибаутки.
Вот еще одна ногами месит грязь в сливной канаве.
Что ж, не спится тебе дома? Отдохни в помойной яме.
Солнце алыми лучами прогоняет негу ночи.
Ухожу я — очень сильно свет его туманит очи.
Вновь луна окрасит белым крыши, стены, дымоходы,
Из забытой подворотни снова выйду на охоту…