Салфетки № 394. 2-ой тур. Голосование.

Баба Яга была в печали и бешенстве одновременно. Уже сто лет, как она вышла на пенсию и вела тихий образ жизни. А что было делать? В лесу орудовали лесорубы, которым боялась на глаза попасть. Русалка жаловалась, что они ее поймали и по очереди, долго совершали какой-то таинственный обряд. От нее же Яга узнала, что зовутся молодцы ЗК из ИТК.

Но ладно бы только это. От беглого Лешего стало известно, что в далекой лесной глуши, где не каждый черт бывал, не осталось даже пней. А причина тому — чужестранные молодцы с косыми глазами. Эти гребли все подряд. Деревья, пни, землю. Даже самого Лешего загребли и повезли куда-то, но тот по дороге чудом бежал.

В общем требовалось вмешательство Кощея, в царстве которого все и происходило. А добраться до него могла только Яга на своей ступе. Остальные же были недееспособны. Горыныч линял, Лешие одеревенели по пояс, Кикиморы сохли без болота в первый же день, а Водяной жаловался на туберкулез жабр, хотя Яга понимала, что проблема крылась в куреве. С полсотни лет назад Водяного подсадили на махорку пришлые, звавшиеся геологами на БАМе.

К тому же пенсионерам уже тридцать лет не платили пенсию. По этой причине Яга подумывала слетать к Кощею, да тяжела она на подъем была. Замок Кощея находился на краю света, на высокой горе с отвесными стенами, на которой висели молодцы, зовущиеся альпинистами. И если бы не пещерные тролли из охранки Кощея, то неизвестно где бы он сейчас был.

Когда терпению нечисти пришел конец, черти, коих неуемно тошнило от происходящего, насели на Ягу и та согласилась. Взгромоздилась в ступу, да не тут-то было!

Оказалось, что за время своей бездеятельности, Яга так разжирела, что подъемной силы ступы не хватало. Даже метла не помогла. К тому же зад Яги в трубу не вмещался, что окончательно раздосадовало. Пришлось просить избу на скалу карабкаться. У той чуть крыша не съехала, от такой просьбы. Проблема в том, что Яга на взятках да на выкупах огромное состояние сколотила, которое хранила в пристройке. К тому же Горыныч туда золото складывал под проценты. Пристройка соединялась с избой виадуком, и была такой тяжелой, что у избы варикоз с остеохондрозом обострился. Поэтому она на бревна опиралась как на костыли. Чем тяжелее становилась пристройка, тем больше костылей приходилось ставить. Так изба превратилась в сороконожку. А теперь ей, в таком виде, предлагалось на скалу забраться. И ослушаться нельзя. Яга спалить может. Потом свалит все на свою деменцию и получит страховку. У Горыныча на это дело уже давно язык дымил и хвост стоял. В общем делать нечего, согласилась.

На край света, до скалы Кощея, ее черти донесли, а далее вместе с виадуком и схроном, на костылях, подпирая себя бревнами, полезла, подобно альпинистам. Те в свою очередь, ни то со страху, ни то с полного обалдения, помянув маму, сигали вниз, обрезая веревки.

Долго со скрипом, пыхтя трубой, подставляя бревна и перебирая костылями карабкалась изба. Один раз чуть не сорвалась. Доползла до уступа и прилегла на него крыльцом отдохнуть. Внизу облака плывут, огибая край света, а вверху еще ни один километр скалы ожидает.

Дом на краю света

Я существую на краю света, в ладошке космоса, в чаше вселенной. Мне нравится путешествовать между галактиками и звёздами, но я всегда возвращаюсь на Землю. Моя миссия — помогать людям. Нет, я не супергерой, и не ангел, но я всегда оказываюсь там, где людям может понадобиться помощь.

Наверное, каждому знакома ситуация, когда вот-вот случится необратимое, и рассудком вы понимаете, что не успеваете что-то сделать. Но время замедляется, и вы или ваши друзья чудом оказываетесь в шаге от опасности.

Ну, например, трёхлетний Макс перегнулся через металлическое ограждение и за секунду до того, как он повалится на колючие кусты розы с высоты полутора метра, мать хватает его за ногу. Малыш плачет, повиснув за оградой, придерживаемый одной рукой мамы, которая поражается своей реакции и силе.

Или же четырёхлетняя Лиса, которая должна провалиться в открытый люк подвала, удачно схвачена выставленной рукой тёти. Висит в объятиях над пустотой. Да, это делаю я. Так работает моя сила. Незаметный и незаменимый.

Небольшой сквер в самом сердце зимы. Шум и смех детей, которые лепят снеговика. Маркус лепит в одиночку. В свои восемь лет он обладает вредным характером, отметающим всякие попытки дружбы с ним. Он пыхтит, искоса подглядывает на дружных ребят, и продолжает отбивать бока снеговику, укрепляя его. Падает, вальсируя, свежий снег. Каждая снежинка с неповторимым узором обречена остаться незамеченной, быть стоптанной и растаять. А над сквером кружат в поисках добычи вороны. Эти чёрные шумные парапланы не боятся вообще никого. Маркус заканчивает своё творение, водружает крупную морковку вместо носа и, довольный, отходит полюбоваться. В тот же миг огромная ворона хватает нос снеговика и уносит прочь.

–Стой! Воровка! Отдай! Верни! Моё!– кричит Маркус и бежит за вороной.

Мать пытается его остановить, пускается следом, зовёт. Но мальчик не слушается:

–Верни! Моё!– кричит он, и выбегает из сквера прямо под проезжающий автобус.

Тут нога цепляется за что-то, и он теряет равновесие, падает, расшибает себе лоб о бордюр, но не попадает под колеса. Упс, грубовато, но это тоже я.

Но этот случай вызывает воспоминания о другом дне. Сентябрьский ветерок гоняет по пустырю возле дороги сиротливые листья. Пятиклашки организовали здесь поле и играют в футбол. Вороны кругами летают над пустырём, который является им домом, и часто садятся прямо на поле. Ни беготня мальчишек, ни летящий мяч не беспокоят их. Они деловито попрыгивают и каркают.

Деймон спотыкается о развязанный шнурок, и мальчишки прерывают игру. Пользуясь передышкой, пока друг завязывает шнурок, Сэм достает из рюкзака бутылку. Запрокидывая голову, чтобы глотнуть воды, он видит ворону, которая летит с серым комочком в клюве.

–Смотри! – толкает он Деймона, – ворона поймала котенка.

Деймон видит. Деймон не сомневаясь ни секунды. Он хватает подвернувшийся камень и кидает в птицу. Раздается злобное «Кааар», ворона улетает, но добыча падает. Падает на четыре лапки прямо на дорогу, и не шевелится. Одноклассники подбегают к дороге, по которой сейчас проедет грузовик, и зовут котёнка:

– Кис, кис-кис-кис, иди к нам, – но котёнок замер и выдаёт только жалобное «мяу». Мальчики видят, что сейчас многотонный монстр раздавит малыша и кричат, пытаются напугать, прогнать его с проезжей части. Но безрезультатно. И тогда Деймон рванул на дорогу прямо под грузовик, чтобы во второй раз спасти маленькую жизнь.

– Нет, Деймон, вернись, – кричали в ужасе мальчики.

Деймон успел схватить котёнка и отбросить в сторону друзей, когда многовольтная боль погрузила его в ослепительный свет.

Помню, я долго блуждал в этом сиянии, пока не нашёл выход. Теперь мой дом на краю света. Моя миссия — помогать людям. Я везде, где есть свет.

Элиот подошёл к окну, глянул вниз – всё то же: то ли туман, то ли облака. При ясной погоде видно ущелье – глубокое, кажущееся бездонным, но дно есть – несущийся куда-то поток. И этот поток так похож на бурлящую где-то там, внизу, жизнь. А здесь, наверху, она тиха и размеренна.

«Олимп…» — усмехнулся про себя Элиот.

Этот странный дом на небольшом выступе скалы, почти на вершине, построил ещё его пра-пра-пра… дед. Да, кажется, именно так – пра-пра-пра…

Дом снизу подпирался мощной конструкцией из вбитых в скалу опор, похожих на странную лестницу.

Дорогой к дому и связью с миром служил извилистый горный серпантин. Но эта связь была простой необходимостью, как та же закупка продуктов. Это раньше, а теперь и ездить не нужно, хотя машина и есть, но зачем? – если можно всё заказать.

Странно, но никогда никому не приходило в голову покинуть дом. Ни одному из поколений. Кто знает? Может, тот далёкий предок заложил в сам фундамент, в сами опоры какой-то код? Код надёжности и безопасности. Недаром же и отец его перед смертью сказал то, что всегда говорили уходящие на небеса предки: «Дом стоит, пока в нём живёт наш род, и ничто его не разрушит ».

Элиот грустно вздохнул. Рано ушёл отец, но хотя бы успел увидеть внука. Внука…

По спине неожиданно пробежал холодок от пока ещё неясной мысли, но уже напугавшей его.

Почему никогда раньше он не думал о том, что каждое поколение имело лишь одного ребёнка? Сына. Как продолжателя рода. Вот и у него родился сын, ныне ставший и сам отцом. Завтра мальчишке исполнится месяц. Элиот улыбнулся, но улыбка тут же стёрлась с лица. Он потёр лоб.

«Да не может быть! Так… стоп!..»

А мысль уже вырвалась из подсознания и заполнила собой мозг.

Отец умер в тот день, когда его внуку, то есть, сыну Элиота исполнился месяц. А следом ушла и мать. А до этого?

Элиот метнулся к бюро – там хранилась история его рода: свидетельства о рождении, смерти, завещания…

— Всё так… — бормотал он, вытаскивая старые, пожелтевшие от времени, документы, — я стал причиной смерти деда… дед… пра-пра-деда — и все уходили сразу же, как только внуку исполнялся месяц. Но почему?!

Внизу что-то стукнуло – глухо, страшно.

Элиот замер. Дом недоволен? Или его предки, спящие в склепе тут же, в глубоком подвале?

— Милый, что случилось?

Мягкая рука жены легла на плечо.

Элиот вздрогнул.

— Нам нужно уезжать, Маргарет. Сейчас же!

— Уезжать? Это же наше гнездо! Куда мы поедем?

— Куда угодно! У нас есть состояние, мы можем купить дом, жить там, среди людей.

Маргарет вздохнула – она была, как и все её предшественницы. послушна мужу, и всё же возразила.

— Ну, хорошо. Если ты так хочешь, то нужно же спросить Роберта и Сьюзи. Да и ребёнок ещё мал.

— Да, мал… завтра месяц, – взгляд мужа – затравленный, испуганный напугал и её.

— Приведи их сюда. Немедленно!

…

За час до полуночи вся семья выехала на горную дорогу. Элиот остановил машину, вышел и глянул на дом. Небо прояснилось, вершина горы и сам дом были залиты лунным светом.

Но что это? Прочные опоры теперь были похожи на гигантские тоненькие спички. Раздался хруст – это обломилась одна из «спичек», за ней другая… дом накренился и медленно стал сползать вниз – он будто цеплялся ещё за небольшой выступ, а потом рухнул в пропасть.

Элиот прикрыл глаза, тихо прошептал:

— Простите…

Просил ли он прощения у опор, стен или у предков, ставших теперь не упокоенными…. он и сам не знал.

— Что ж… поехали…

…

Из сводки утренних газет.

«Сегодня ночью на горной трассе произошла авария. В машине находилось пять человек: четверо взрослых и ребёнок. К сожалению, все погибли…»

Дом за краем света

Ш-ш-ш поднялась на обрыв, перекидывая из руки в руку тяжелый саквояж, оглянулась, ища дом, в котором ей предстояло поселиться. Дома на обрыве не оказалось, — Ш-ш-ш даже заглянула за обрыв, но дома не было. Ш-ш-ш хотела позвонить Ъ, но вспомнила, что телефон уже не изобрели. Ш-ш-ш уже собиралась идти обратно к станции, но вспомнила, что поезда еще тоже не изобрели. Ах да, спохватилась Ш-ш-ш, если я вспомню про дилижансы, то на станции меня будет ждать дилижанс, который довезет до города… Но тут же Ш-ш-ш спохватилась, что у неё нет денег на обратную дорогу, всё её имущество было в саквояже, а больше ничего не было.

Ш-ш-ш остановилась, думая, что делать дальше, огляделась, не видит ли кто, осторожно переместилась в те времена, когда телефоны уже были, набрала номер Ъ, и только когда в трубке зазвучали гудки, вспомнила, что у Ъ нет не только номера, но и телефона.

— Алло, — послышался голос Ъ. Голос, по крайней мере, у него был.

— Я приехала, — сказала Ш-ш-ш, — но здесь… нет никакого дома.

— Ну, разумеется, нет, с чего бы он был?

Ш-ш-ш не понимала, зачем Ъ нанимал её жить в доме на обрыве, если на обрыве нет никакого дома.

— Но… где же дом?

— Так это я вас послал выяснить, где дом!

Ш-ш-ш внимательно посмотрела вглубь веков – до тех бесконечно далеких времен, когда обрыв только поднялся из воды. Но никакого дома не было и в помине. Тогда Ш-ш-ш заглянула в бесконечно далекое будущее – но и там не нашлось даже руин дома. Ш-ш-ш снова огляделась, что никто не видит, быстро пробежалась по вариантам реальности, споткнулась обо что-то жабродышащее, плавниковое, сжалась в комок, обдаваемая лютым морозом, в который раз пообещала себе в следующий раз набросить шубу, которой у неё не было, в который раз поняла, что в следующий раз не вспомнит. Ш-ш-ш почти обрадовалась, когда нашла что-то вроде дома на склоне обрыва, но тут же поняла, что это не дом, а кто-то фыркающий, выпустивший иглы, гулко затопавший в лес.

Ш-ш-ш вернулась в свое место и в свое время, как всегда чуть-чуть пропустила, оказалась чуть раньше, чуть позже, чуть-чуть не в той реальности, кажется, саквояж был другого цвета, или вообще не было никакого саквояжа, Ш-ш-ш уже не помнит.

Дома нет, сказала Ш-ш-ш, нигде нет, сказала Ш-ш-ш, здесь какая-то ошибка…

… никакой ошибки, есть дом, вы понимаете, он убегает, он прячется по мирам и измерениям, как вы не понимаете, а вы должны его найти, я вам за что плачу в самом-то деле. Ш-ш-ш осторожно высматривает варианты, сама не замечает, как в дебрях миров и измерений мелькает длинный хвост дома, тут же исчезает, — Ш-ш-ш бросается за ним, бежит по горячему следу, принюхивается.

Ъ ставит силки между временами и ждет, когда в них заплывут дома, бездомные, странствующие, он ловит их сетями, обжаривает на сковороде, где они беспомощно бьют хвостами, Ъ приправляет их пряными пряниками и пряничными пряностями, ест.

Ш-ш-ш разводит руками, не вижу, не знаю, нет никакого дома, это вам показалось, что дом, а так никакого дома нет.

— Показалось? – Ъ многозначительно посмотрел на свою работницу, — а что у вас в саквояже, позвольте узнать?

— Ну, знаете, это мое личное дело, — отрезала Ш-ш-ш.

— Да не скажите… а ну-ка открывайте!

Ш-ш-ш распахивает саквояж, дом опрометью выскакивает, Ш-ш-ш прыгает в седло дома, во весь опор скачет через миры и измерения, перепрыгивает целые реальности, дальше, дальше, дальше. Ъ бросается следом, врешь, не уйдешь, Ш-ш-ш командует дому прыгать – дальше, дальше, за пределы миров и вариантов, за край света…

Влад никогда не позволял эмоциям брать верх над разумом. Также и сейчас, читая дневник жены, где она в красках описывала, как хорошо кувыркается с любовником, он лишь на несколько мгновений потерял самообладание. А потом созрел план.

Жену он оставит напоследок, сначала ОН. Его коллега. Всегда приветлив и обходителен, всегда поделится сигаретой на перекуре, а за спиной вот что проделывает… Ладно, спокойно. Это будет просто череда нелепых случайностей.

В дневнике жёнушка черканула одну важную деталь: ОН боится высоты. И ещё более важно, что среди коллег ОН в этом никому не признавался, наоборот хвалился своими прошлыми альпинистскими достижениями. Видимо, там ОН и приобрел свою фобию, но всем наплёл, что просто охладел к этому спорту. Да и жене Влада признался случайно, после приснившегося кошмара. А ещё у него больное сердце, это Влад узнал, когда ОН ненароком засветил справку от врача на рабочем столе. Это будет просто череда случайностей.

Нужный дом пришлось поискать, однако и такое кто-то сдаёт: жуткое ветхое строение на самом краю обрыва с настолько хлипкой опорой, что даже Владу стало немного страшновато, глядя на него. Но ОН согласится туда поехать, особенно если невзначай взять его на понт при компании. ОН любит понтоваться. Для страховки взять ещё пару человек под тем же предлогом — пощекотать нервишки. И обязательно одного отбитого друга-приколиста, который точно захочет выкинуть что-нибудь, чтобы все ещё больше обделались от страха. Это просто череда случайностей.

Отбитый друг не подвёл, едва они вошли в пошатывающийся от порывов ветра дом, друг начал прыгать, да так, как будто специально надеялся всё окончательно развалить. Эффект не заставил себя долго ждать: ЕМУ стало очень плохо. Скорая приехать не успела. Да и возможно ли это: вмиг примчаться на долбанный край мира? Это череда случайностей. Несчастный случай. Влада никто ни в чём не заподозрил, так что теперь на очереди его любимая жёнушка. Её ждёт своя случайность…