Салфетка № 112. Тур 2

Жители Мастерской, на ваш суд представлены 5 замечательных миниатюр и одна внеконкурсная.

Пожалуйста, поддержите участников — проголосуйте за 3 миниатюры, которые, на ваш взгляд, самые лучшие.

ПАМЯТКА УЧАСТНИКАМ: Вам обязательно нужно проголосовать. За себя голосовать нельзя.

Голосование длится до воскресенья, 19 января, до 12.00 по Москве.

___________________________________________________  

№1

***

Зима. Зимой холодно – это Катя знала. И знала, что надо кормить птичек. Мама вешает за окно на ниточку сало для синиц. Насыпает в кормушку пшено для воробьёв и голубей. Но никто не думает о воронах. А Катюше нравилось, как они каркают. Нравилось, как важно они прохаживаются, словно у них нет времени играть. И совсем не нравилось, что зимой их все забывают.

Вот Катя и взяла яблоки, чтобы накормить этих умных птиц. Но когда тебе пять лет, не знаешь, как уйти на улицу, чтобы не заметили взрослые. А если просто взять и тихонечко выйти, не хлопая дверью? Что ж, получилось! И одеться самой получилось, пока мама с папой смотрели кино. И спуститься по лестнице – лифта Катя побаивалась. Она вообще трусиха. Но никому об этом не скажет. Она и ворон боится – они вон, какие огромные! Ещё заклюют. Но надо же их накормить!

Катюша села на лавочку и стала кидать яблоки на дорожку. Вороны сначала разлетелись, но потом вернулись. Самая большая из них попробовала яблоко. Удивлённо и радостно каркнула. Катя рассмеялась.

— Что ты смеёшься, девочка? — спросила ворона. — Я сказала что-то смешное?

Катя ахнула и выронила все яблоки.

— Почему ты удивилась? Разве ты не знаешь, что все дети понимают зверей и птиц?

— Не-не знаю… — прошептала Катя.

— Ну, так знай. Спасибо за угощение. Мы тебя отблагодарим. Жди лета! — каркнула ворона и больше не отвлекалась от яблок.

Прошло пять лет. Какого лета ждать — ворона не уточнила, да и забылось всё давно, Катюша выросла.

На пятое лето Катя поехала на дачу. Соседский мальчик Витька обижал её, и девочка его сторонилась. Он старше, сильнее и больно дергает за косу. Но в это лето Витька странно посмотрел на Катю и сказал:

— Приехала? Я ждал тебя.

— Опять будешь швыряться песком?

— Зачем? А-а, я дурак был, забудь. Пойдём, погуляем на реку? Я тебя плавать научу. Ты же боишься?

— Не боюсь!

— Значит, простила?

— С чего ты стал такой добрый, Вить?

— С чего? А вот, — он протянул ей фотографию.

По траве возле его дома ходили вороны. Можно ничего и не заметить, но если приглядеться, то видно: птицы случайно образовали имя «Катя». Фотошоп, наверное.

— Не-а, — сказал Витька. — Я же сам снимал. Когда от скуки спросил их, зачем приехал сюда в этом году. А они слетели с деревьев. Слышала бы ты, как они закаркали!

— Так не бывает, — улыбнулась Катя.

— Конечно, не бывает. На речку пойдёшь? Не бойся. Теперь я буду защищать тебя. От всех. И от ворон тоже.

— Но я их не боюсь.

И это была правда.

_________________

№2

***

— Бабушка, смотри какие яблочки!

Маша подбежала к старушке, протягивая ей четыре красных плода.

— Откуда ты взяла их, внученька? Сейчас же зима на дворе.

— А вот там? – Маша указала на опушку леса, где стояла одинокая яблоня.

— Ох-хох-хох, — запричитала старушка, она сняла с плеч свой пуховой платок и укутала внучку, — ох-хох-хох, — повторила она. – Не стоило тебе их брать. Надо к батюшке теперь идти.

Старушка схватила внучку за руку и потащила ее в сторону деревни.

— Бабушка, подожди, — заплакала девочка. – Я яблоки потеряла.

— Не нужны они тебе, Машенька. Это плохие яблоки.

— Почему? — не унималась девочка. Она обернулась и увидела их, лежащие на белом покрывале из снега.

— Негожие они, Машенька, ведьмины.

Старушка боязливо обернулась к старой яблоне, а затем продолжила:

— Жила, Машенька, в нашей деревне женщина. Красивая очень. Мужики наши от нее глаз не могли отвести. Всё сватались к ней. Но не один не был ей мил. И вот жила она сама по себе, долго так, и всё одна. Поговаривали, что ведьма.

— Почему, бабушка?

— Да разве бывают такие на земле то нашей?

— Какие? – удивилась девочка.

— Кожа белая словно снег, губы алые, как те яблоки, глаза зеленые, что трава летом, а волосы золотистые, словно колосья пшеницы.

— И что же с ней случилось? — прошептала Маша.

— Умерла она, — вздохнула старушка. – На той самой опушке.

— Умерла, — повторила девочка.

— Да, — кивнула бабушка. – Поговаривают, убил ее один приезжий. Когда первый раз он увидел ее, так сразу на колени упал перед ней и замуж позвал. Но отказала она ему. Тогда подкараулил злодей женщину эту и вонзил кинжал прямо в ее сердце. Умерла она, а на месте том выросла яблоня. Сколько себя помню, каждую зиму это дерево проклятое плоды дает. Яблоки всегда сочные, красные, но не одна тварь живая их не ест, и ты больше не трогай.

— Хорошо, бабушка, — вздохнула девочка.

Старушка вместе со своей внучкой добрались, наконец, до деревенской церкви. Подняла Маша глаза на позолоченные купола.

— Бабушка, — обратилась девочка к старушке, — а ты видела того приезжего?

— Нет, конечно, — ответила та, подталкивая внучку вперед. – Эту историю мне еще бабка моя рассказывала.

— Так может эти яблоки вовсе и не плохие? — усомнилась Маша.

Старушка опустила глаза, задумчиво рассматривая внучку. Но затем, замотав головой, произнесла:

— Нет, нет. Проклята эта яблоня, проклята. Надеюсь, батюшка сможет нас принять сегодня.

_____________

№3

Чемодан с лошадками

Яблоки хранились в старом фанерном чемодане, обтянутом выгоревшим тканевым чехлом. Сосед Поликарп поднимал тяжёлую крышку и наружу вырывался тёплый запах соломы и зимующих яблок. Маленькая Лёлька точно знала, что лето пережидает холодную пору именно здесь – в сенях деда Поликарпа, в этом чемодане.

Чемодан давно утратил свою внутреннюю обивку и яблоки были переложены лёгкой пахучей соломой. Казалось, они топтались в золотистой подстилке, поигрывая румяными боками, словно маленькие разноцветные лошади. «И-го-го», — шёпотом здоровалась с ними Лёля, когда сосед уходил в дом ставить чайник. «И-го-го», — отвечали крутобокие кОники и тихо перебирали копытами, постукивая о стенки своей фанерной конюшни. Девочка похлопывала пятнистые крупы, обустраивая скакунов в соломенных стойлах.

Иногда разномастные яблоки принимали участие в забеге. Как опытный конезаводчик, Лёлька сразу определяла участников скачек по задиристо торчащим хвостикам с коричневыми листочками. Победителями не всегда становились самые крупные и красивые лошадки, иногда девочка жалела маленьких неказистых жеребчиков и они приходили первыми. После гонки Лёлька возвращала своих рысаков в стойла. Она ласково разговаривала с ними, а яблочные кони тыкались своими пахучими мордами в её тёплые ладони, будто просили сахара.

Вечером, пробираясь по сугробам домой, девочка продолжала мысленно разговаривать со своим табунчиком. Шагая по розовому от закатного солнца снегу, перепрыгивая глубокие голубые тени, она бережно придерживала оттопырившийся карман – дед Поликарп на прощанье всегда разрешал ей выбрать самое красивое яблоко…

Ольга закончила отрисовку последнего блика на яблочном боку и сохранила файл. «Опять паразитирую на детстве», — подумалось ей (впрочем, без раскаянья). Она не раз с удивлением замечала, что стОит погрузиться в творческий процесс, как давно забытые детские впечатления выныривают из глубин памяти. В другое время она не могла вспомнить многие события тех лет, а уж тем более все эти детали — запахи, освещение, тепло, вкус. Но, обдумывая новый проект, взрослая Лёлька словно листала цветные слайды – настолько зримыми и объёмными были образы прошлого.

Ольга оценивающе вглядывалась в законченный дизайн — новую упаковку шоколада «Алёнка» с яблочной помадкой. Детство тихонько стояло у неё за плечом и с удовольствием разглядывало картинку.

_______________

№4

***

Сладкий запах жужжит пчелиным роем, прозрачно-розовый бок обещает щедрый рассвет, тугие капли семян – клятва возрождения… Зимние яблоки, дар ледяного царства, откуп студёного царя.

— Не бойся, главное – ничего не бойся, — шепчет Марьяше сестра, трясущимися руками укутывая в береженый на приданое платок: слишком большой, приходится оборачивать вокруг тела, завязывать узел на спине. Зато красивый, в цветах и с кистями по краю.

Сестра иногда вспоминает улыбаться, но губы непослушно кривятся, а шепот комкается всхлипом.

Марьяше весело. Ей всегда весело, а как же? Лохматые снежинки из небесного лукошка, щиплющий глаза мороз, как мама растирает гусиный жир по носу – все это так здорово! А еще тётя купчиха принесла мягкую пушистую шаль, трогаешь – и будто легкий пепел скользит по ладошке.

А мама почему-то плачет…

Дядя староста и странно серьезный кузнец везут Марьяшу на салазках. Салазки новые, с лентами и резными планками. Но Марьяша робеет. Староста смотрит косо и не гутарит смешно, как повторять мамка не велила. Кузнец не дал по обыкновению залезть на шею и управлять им за усы. Наверное, новая игра, и Марьяша послушно хмурится, поглядывая на взрослых.

А дальше – сани! И масляно-темные кони с золотыми гривами! Марьяша в восторге визжит, когда скакуны пронзают серебристо-синюю стену Зимы. Темнота не пугает: из-под копыт летят горящие искры, падая далеко позади на следы полозьев. Марьяша перегнулась наружу, вцепилась в борта и в изо всех сил закричала: «Но-о-о-о, но-о-о, пошли, родимыя-а-а...!»

Жаль, нет горбушки с солью на угощение.

Наспех повязанная шаль уже волочиться по полу, но Марьяша не обращает внимания. Таких богатых хоромов, поди, и у князя не бывало. Хрустальные своды, серебристые вазы со звенящими от шагов цветами, ряды ларцов с каменьями да златом.

Марьяша только открывает рот. Покатала между пальцами изумруды, оставила, наполнила рукавичку монетами, но вытряхнула. Запах, чудесный запах вел вперед, заставлял валенки приплясывать по ледяному полу, оплавляя лужицы следов.

И вдруг… яблоки! Марьяша уткнулась носом в вазу с ароматными плодами и зажмурилась, вдыхая.

— Бери, если хочешь, — голос шелестел умершей листвой, — бери, девочка, в тебе так много радости и счастья. Только посмотри на меня, — сухой выдох, будто рассыпалась гнилушка. — Сколько сможешь, столько отдам.

Марьяша, все еще жмурясь, подняла глаза…

Корзина с тугими, яркими и обещающими возрождение яблоками пахла так, как не пахнет целый яблоневый сад. Сочные, душистые… выторгованные.

Весна придет.

_______________

№5

***

Крещенские морозы на Руси всегда были особенным временем, когда каждый, от барина до обычного крестьянина, считал своим долгом прийти в храм. Вот и жители села Радостного, земской губернии, не были исключением, и этим воскресным морозным утром собирались на утреннюю службу. И стар и млад, мужики и бабы надевают теплые тулупы и шапки, повязывают на голову узорчатые платки и, выйдя из хаты на хрустящий белый снег, вдыхают свежий колючий зимний воздух. Этим воскресным утром он особенно сладок, словно пропитан ожиданием чего-то сказочного.

На площади у храма оживлённо, старые знакомые, родственники и друзья приветствуют друг друга, обнимаются, улыбаются и делятся последними новостями: у кума корова отелилась, а купчиха на недельной ярмарке купила яркие черевички, да не влезла в них. Девушки пестрой стайкой сгрудились у заснеженной березки, и стреляют глазами в парубков, шепчут подружкам, что они вчера вечером нагадали, кого видели в чаше в роли суженного. Дети, бегают по площади со звонким смехом, лепят снежки и бросаются ими друг в друга, они особенно рады выпавшему за ночь снегу. Но не все дети вовлечены в эту весёлую игру, у самого храма, на скамейке, сидит девчонка лет десяти. Олеся — дочка священника, ей отец наказал раздавать всем входящим в храм яблоки, и она исправно выполняет наказ. Вот только глаза то и дело посматривают на веселящихся ребят. Ой, как же ей хочется к ним присоединиться! Слепить тугой круглый снежок и запустить им в Петьку! Аж, подпрыгивает от нетерпения на лавочке.

Наконец последнее яблоко было отдано, корзинка пуста и девочка бежит к другим ребятам.

Жизнь идёт своим чередом, даря нам всё новые и новые дни, как это чудесное морозное воскресное утро.

_________________________