Битвы на салфетках №287. Тур 2. Голосование

Уважаемые обожаемые! До конца голосования осталось меньше часа. Напоминаю авторам об обязательности голосования.

Итак, нам всё удалось. На очередной тур салфеток поступило 6 замечательных работ. Теперь я предлагаю вам переквалифицироваться в доброжелательных читателей, а также въедливых критиков. Необходимо до 20:00 воскресенья 15 апреля проголосовать за 3 (три) наиболее понравившиеся работы. Будет очень классно, если вы напишете авторам несколько слов. Можно приятных.

Авторам голосовать обязательно, иначе работа выбывает из игры. За себя голосовать нельзя. Даже если очень хочется. Даже если ваша работа об(суб)ъективно лучшая и другие ей в подмётки не годятся. Мир несправедлив.

Удачи вам в этом нелёгком, но благородном деле!

Целую, обнимаю и всё такое.

__________________________________________________________

№1 Другие законы

Что-то больно стукнуло Зайчишку по лбу. Он открыл глаза. Перед самым носом лежала красная морковка и призывно шевелила зелеными листиками. Он уже обрадовался, и чуть было не схватил лакомство, но оно исчезло. Растворилось в воздухе, растаяло — Зайчишка так и не понял. Просто была морковка, и ее не стало.

– Да, дела, — Зайчишка расстроено сел на задние лапки, и задрал мордочку кверху. Над ним наклонилась ветка дерева, на которой висели зеленые гладкие кочаны капусты, и, казалось, подмигивали ему:

— Съешь меня, достань меня!

— Но ведь овощи должны расти в земле, — Зайчишка поочередно поскреб передней лапой сначала одно, а потом и второе длинное серое ухо.

— Здесь другие законы, овощи растут, где хотят! — кочаны раскачались и зазвенели как новогодние шарики на елке.

— Ах, другие законы! — Зайчишка неожиданно белкой взлетел на дерево и уселся на ветке. Вдруг сердце заколотилось с бешеной скоростью, да так сильно, что его удары отдались в длинные уши, и на кончики задних лап.

«Ой, я же сейчас свалюсь — Зайчишка закрыл глаза от страха. — Я же тяжелее ветки.»

« — Но кочаны капусты тоже тяжелее, а под ними ветка не ломается.» — Зайчишка обрадовался сделанному открытию, распахнул глаза и рванул к аппетитному хрустящему кочанчику, маячившего прямо перед носом.

Кочанчик тут же исчез. Зайчишка потянулся к другому, к третьему. Все они словно испарялись в воздухе, когда Зайчишка дотрагивался до них лапкой. Длинноухий взбирался все выше, пытаясь ухватить хотя бы один кочан. Вот и верхушка дерева. А на ней, как звезда на новогодней елке — ярко-красная морковка.

— Хоть морковкой угощусь, раз капуста не дается, — обрадовался Зайчишка и схватил обеими лапками лакомство. В тот же момент он понял, что летит вниз вместе с заветной морковкой и зажмурил глаза.

Зайчишка открыл глаза, когда почувствовал щелчок по лбу. Задрав кверху мордочку, он увидел только коричневые желуди.

«- Да, видно, другие законы работают только во сне», — подумал Зайчишка и поскакал на поле за обедом.

№2 О весне и мальчиках

Хм… Правило буравчика… «Триста лет тому назад» это было. Школа, уроки физики и упомянутое вами правило буравчика. Никак оно мне не давалось. Не только потому, что я терпеть не могла физику, нет. Просто тогда была сумасшедшая весна с цветами и мальчиками. А в апреле у меня как раз день рождения, и надо же – в тот день вдруг посыпал снег. На распустившиеся почки, на траву, на головы удивлённых прохожих… Снег падал хлопьями, несколько часов подряд, крыши домов, деревья и тротуары стали белыми, сказочными, а люди – задумчивыми и меланхоличными.

Он сказал «этот снег в твою честь». Правда, который из них это сказал – уже не помню. Помню, что в тот день у меня было назначено свидание. А уж на всё остальное – учёбу, школу, и тем более на физику, было просто наплевать. Из отличниц в двоечницы? И что? Какая беда в том, если сейчас на улице весна, мне дарят цветы, и я по уши влюблена, причём сразу в нескольких «взрослых» мальчиков?

К свиданию я, естественно, подготовилась. Подружка приехала из Чехии и привезла кучу шмоток. Я выбрала яркие полосатые гетры, белые кроссовки и красную куртку. Вместе с пёстрой шапкой и шарфом получился шикарный образ «аэробика в дурдоме».

Но мальчик не пришёл. Такого со мной не было никогда до и никогда после. Не пришёл и не позвонил больше. Сейчас думаю, не мой ли офигенный прикид был тому виной? Увидев меня даже издали, он мог от восхищения резко затормозить и развернуться на все сто восемьдесят. Если так, то правильно сделал. Иначе с ним случилось бы то же, что и с остальными. С теми, кто приходил и оставался. Им повезло меньше. У девочки в попугайской одежде плодились в голове жирные тараканы. И мальчики сердились и плакали. Но позже я, конечно, исправилась — вышла замуж, чтобы всем было хорошо.

На следующий день после снегопада я пришла в школу и получила очередную двойку. А «правило буравчика» так и осталось для меня чем-то непонятным, запутанным и ненужным.

№3 Обезлепусный мир

МЕСТ НЕТ

МЕСТ НЕТ

Это на табло Цилиндра.

Вот так.

МЕСТ НЕТ

Элис не верит, Элис не понимает, как так, мест нет, быть не может, мест нет, а Элис-то куда, Элис-то как…

А никуда.

А никак.

Сама виновата Элис, можно подумать, кто-то что-то обещал Элис, нечего было Элис брать билеты незнамо у кого, не застряла бы сейчас незнамо где, этого космопорта даже на картах нет…

И мест нет.

МЕСТ НЕТ.

Элис заходит в цилиндр, оглядывает ряды пустых кресел, презрительно хмыкает, усаживается возле прохода.

МЕСТ НЕТ.

МЕСТ НЕТ.

Вот заладил, думает Элис. Система сбилась, программа сбилась, творит, что хочет…

Обратный отсчет.

Тело Элис грозит раздавить само себя собственной тяжестью…

Элис прядь за прядью срезает длинные волосы, проводит по голове машинкой, недовольно смотрит на табло, ну что ты еще потребуешь, глупый Цилиндр, помешался на своей санитарии…

Цилиндр молчит.

Элис смотрит на часы на табло, часы показывают год, а больше ничего не показывают.

А до созвездия Лепуса еще пилить и пилить.

Элис включает блокнот, блокнот не включается, глупая, глупая Элис, не надо было ронять. Добирается до «ворона», это передатчик так называется, передает непонятно чего непонятно куда, разворачивает на нем листок бумаги по старинке, пишет.

Так полагается.

Бортовой журнал.

Арнеб приближается.

Но еще далеко, далеко.

А сколько – далеко, Элис не знает. Часы показывают год. И всё.

Элис разглядывает проржавленный механизм Цилиндра, ищет смазку, смазки нет, ничего нет, Элис плывет по коридору на камбуз, ищет сливочное масло, вот оно, смазывает ржавые детали, сжимает зубы…

Арнеб.

В созвездии Лепуса.

Элис волнуется. Должен уже появиться Арнеб, а Арнеба нет. Элис смотрит на свои часы, часы стоят ровно на пяти, часы молчат, часы умерли.

Элис читает.

Старается понять.

…крупная черная дыра в районе созвездия Лепуса…

…замедление времени вплоть до полной его остановки…

Элис ведет цилиндр, огибает созвездие Лепуса, ведет время. Время не проведешь, Элис, Элис, глупая Элис, зачем села сюда, зачем, зачем, сказали же тебе – мест нет…

Время умирает.

Элис сидит за «вороном», отчаянно пишет страницу за страницей, рисует множества, старается обуздать время…

Распахивается портал.

Элис пересаживается в новый мир, Цилиндр пересаживается в новый мир, созвездие Лепуса пересаживается в новый мир, где есть время.

Позади остается мертвый мир – опустошенный, обезвремененный, обезцилиндренный, обезлепусный, обезэлисный.

Теперь созвездие Лепуса на место Цилиндра встало.

А Элис на место созвездия.

А Цилиндр на место…

…ни на чье не на место, сам по себе Цилиндр.

А на месте Элис…

…а на месте Элис нет никого, пока еще нет…

МЕСТ НЕТ.

Вы поднимаетесь на борт, смотрите на табличку:

МЕСТ НЕТ.

Презрительно хмыкаете, оглядываете ряды пустых кресел…

№4 Главное правило буравчика

— «Правило буравчика», — прочитал, давясь, долговязый тип из седьмого «Б» и чуть не скатился на пол от смеха. – Ой, держите меня семеро! Щас помру!

Окружавшие типа друзья разделили его смех и тоже стали хвататься за животики. Даже покраснели от хохота. А бедный учебник физики под неизменным вот уже лет тридцать, если не все сорок, авторством товарища Пёрышкина так и остался кем-то закинутым в приступе смеха на подоконник.

-Правило буравчика, — ещё раз пискнул тип и больше ничего не смог сказать, потому что поймал новую волну хохота.

Взъерошенный седой мужчина в кипельно-белом халате и роговых очках с толстущими стёклами подкрался к школоте незаметно. Несмотря на свой невеликий рост, легко поднял хохотуна за шкирку довольно высоко над землёй и, внимательно и даже весело глянув поверх очков, спросил с деланой строгостью:

— М-да-с… и в чём же оно заключается, правило буравчика?

— Ну это… того… по часовой стрелке закручивается, — замялся долговязый.

— Ну, и на том спасибо, — хмыкнул мужчина в очках, аккуратно опуская типа на землю. – Зайди после этого урока, поговорим. Да не бойся ты, не такой уж я и кровожадный!

— Х-хорошо.., – пролепетал пацан, — зайду.

— Ну вот и молодец! – мужчина скрылся в кабинете, захлопнув за собой дверь, на которой висела табличка с красиво выбитой надписью: «преподаватель физики проф. Буравчик П. В.». Прошёл кабинет насквозь. Перед тем, как открыть дверь в лаборантскую, вздохнул: «эх, школота!». Отпер дверь своим ключом и вошёл. Её тоже накрепко закрыл за собой. Обвёл взглядом развешанных по стенам в самых неестественных состояниях мальчишек и девчонок.

— Ну, — потрепал по белобрысой голове мальца, прикрученного к стенке двумя проводками и конвульсивно вздрагивавшего от переменных уларов током, — что там у нас? Закон Ома для участка цепи? Ну давай…

— Сила тока… на участке цепи… прямо пропорциональна… напряжению… и обратно пропорциональна… электрическому… сопротивлению… на этом участке цепи.

— Ну ведь можешь же! – просиял преподаватель, откручивая пацана от стенки. – Свободен! Иди! Вере Дмитриевне я скажу, где ты пропадал эту неделю. Родителям сам расскажешь.

Остальные «экспонаты» лаборантской обиженно заныли, но физик остановил их властным голосом:

— Главное правило Буравчика: всё объяснять наглядно. На примере, так сказать… ну, кто там еще? – Среагировал учитель на стук в дверь. Вышел из лаборантской в кабинет. – А, это ты! Ну, и в чём же заключается правило буравчика?

№5 Экзамен

На курсе нас всего трое. Три девушки. Но в учебе от ребят не отстаем. Уже два года получаем одни пятерки. Иногда везет, преподаватели делают скидку слабому полу. Но на этот раз, похоже, нашему везению пришел конец. Нужно сдавать физику.

Альберт Исаевич Невтонов известен своей неприязнью к женщинам. Сдать ему экзамен на отлично невозможно, а сдать девушке невозможно вообще. Поэтому мы основное внимание уделили стратегии. Мнения разошлись, и каждая решила применить свой метод.

Первой к извергу отправилась Надя. Говорили, что Исаевич взяток не берет, но оставалась надежда, что он тоже человек. Вернулась подруга с кислой миной.

— Ну, как?

— Пересдача.

— Пробовала?

— Да. Положила тысячу в зачетку.

— А он?

— Сказал: у вас тут что-то лишнее, заберите!

Люба рассчитывала на внешность. Полночи мы разукрашивая ее лицо и подбирали оптимальный вырез платья.

— Ну, как?

— Я перед ним и так и эдак крутилась. Грудью прямо ему в очки тыкала.

— А он?

— Сказал: у вас платье порвалось. Когда придете на пересдачу, будьте аккуратней.

— Вот гад! – ахнули мы.

— Ну, Верка! Ни пуха! – напутствовали подруги.

— К черту! – отмахнулась я. – Главное – верить!

Ньютонов презрительно предложил мне взять билет.

— А можно я сразу отвечу?

— Пожалуйста, — улыбнулся мучитель. – Хотя не думаю, что это вам поможет. Оценку повышать не буду.

— И не надо, — вздохнула я. – Лучше помогите открытие оформить.

— Какое открытие? — процедил злодей.

— Я обнаружила, что закон всемирного тяготения не всегда верен.

— Что? – во взгляде Альберта читалась лютая ненависть.

— Опыты показали, — продолжала я, – что некоторые предметы могут нейтрализовать притяжение Земли для других. Например, фольга вместе с бумажной книгой нейтрализуют притяжение яблока, — и не давая тирану опомниться, я вытащила из сумки книгу, лист серебряной фольги и яблоко.

Прикрыв книгу фольгой, я поместила сверху яблоко и слегка подтолкнула. Яблоко приподнялось в воздух и зависло в нескольких сантиметрах над книгой.

— Что это? – чуть не завопил Исаевич.

— Мое открытие. Может быть, мы с вами оформим как соавторы? Я ведь в первый раз.

— Конечно, — Невтонов дрожащей рукой поставил в зачетку отлично.

— Только мы втроем работали, — не давая изуверу передышки, продолжала я. Еще Надежда и Любовь.

Ошалевший препод согласно кивнул.

— Девочки, заходите! – закричала я, выскакивая в коридор.

Надеюсь, до того, как сдать ведомости в деканат, Альберт не поймет, что в книге и в яблоке находились отталкивающие магниты. Хорошо, что физику мы сдаем только один раз!

№6 Правило штопора

Стальная спираль со скрипом ввинтилась в пробку. Сосредоточено наблюдая за процессом, Петрович продолжил:

— Понимаешь, тут значение имеет геометрическая асимметрия пространства. Вот ты когда, к примеру, смотришь на какой-нибудь объект спереди, он имеет один вид, а если взглянуть сзади, то он совсем другой…

С победным хлопком Серега извлек пробку из горлышка, свинтил со штопора, обнюхал ее обратную сторону, окрашенную вином, лизнул и сладко зажмурился. Затем торопливо разлил содержимое бутылки по стаканам и подняв свой, азартно возразил:

— Да?! А мяч, то есть шар, допустим, он же со всех сторон одинаково выглядит!

Молча выпили. Петрович, все так же сосредоточенно посмотрев на просвет уже пустой стакан, с видом знатока одобрительно покивал головой, выражая мнение о напитке. Затем неторопливо поставил стакан и изрек:

— Ну ты примитив… Хорошо, я тебе по-другому скажу. Вот возьмём простейший атом, даже просто электрон. Ну неважно, что мы на самом деле не знаем, что это за хреновина. Но она как-бы крутится все время — вокруг себя и вокруг ядра атома…

— И че?

— Так вот. Крутится эта хрень всегда в одну сторону. Уловил?

— Какая разница?

— А вот именно в этом и разница, имеет место выраженное направление движения микрочастиц, что и влечет за собой глобальную асимметрию вещества, как на уровне микромира, так и…

— Ну, а нам, какая нафиг разница?

— А ты вот и сам состоишь из белков, а они имеют спиральную структуру молекул и спирали эти тоже только в одну сторону закручены!

— Да ладна, брось впаривать, а то у меня уже мозги от тебя в одну сторону закрутились.

— А между тем это имеет вполне конкретное практическое значение. Ты вот сам только что это продемонстрировал.

Серега напрягся, соображая, что такого он сделал и непонимающе уставился на Петровича. Тот, торжествуя, взял со стола штопор и сунул его чуть не под нос собеседнику:

— Вот!

— ??

— Правило штопора, двоечник! Вращая его по часовой стрелке, получаем движение только вперед, то есть энергетически воздействуя на пространственно-временной континуум посредством структурированного геометрического объекта, имеем детерминированное…

Петровича снова понесло. Серега, тоскуя, начал разливать по второй.

«Нет, все таки трудовики — это сила, не то что мы, физруки...»