Поздравляем победителей!!!
Первое место — братья Ceniza!
Второе место — Трещев Дмитрий!
Третье место — Мария Вестер!
_______________________________________________________________________________
№1 Непутова Непутёна 2+1 3 балла
№2 братья Ceniza 3+1+3+3+3+1+3 17 баллов
№3 Скалдин Юрий 1+2+1+2 6 баллов
№4 Терещёв Дмитрий 3+1+2+2+2+2+3+1 16 баллов
№5 Мария Вестер 3+3+3+2+1+2 14 баллов
№6 Юррик 1+3+1+1+1+1 8 баллов
№7 Dan Alexanny 1 1 балл
№8 Рата Ельних
№9 Манс Марина 2+2+2+1+3 10 баллов
№10 Птицелов 2+2+3+3+2 12 баллов
Работы вне конкурса
№1 Скалдин Юрий
№2 Скалдин Юрий
№3 Скалдин Юрий
№4 Скалдин Юрий
№5 Скалдин Юрий
№6 Скалдин Юрий
Первое место — №5
№1
***
Первая скорость – «Человек – это звучит гордо!»
Вторая скорость – «Человек – вершина эволюции!»
Третья скорость – «Человек теперь и в космосе, для него больше не существует границ в пространстве!»
Четвёртая скорость – «Человек на пороге открытия бессмертия!»
Пятая скорость – «Человек – царь природы!»
Так колёса Велосипеда Велосипедовича всё крутились и крутились, разгоняя его воодушевление до огромных скоростей. Ведь он искренне был уверен, что именно он жмёт на педали, с каждой секундой продвигаясь вперёд, ещё больше вперёд. Увы! Это лишь ветер играл с забавной диковинной игрушкой, весело посвистывая. Но Древ Древович не спешил разочаровывать своего наивного несмышлёного друга. Он слишком любил и жалел его, поэтому только добродушно подбадривал, шелестя своей богатой листвой:
— Езжайте, езжайте, Велосипед Велосипедович! Вы со своим технологическим прогрессом далекооо уедете…
№2
Ведьма, велосипед и губернатор
Одной девочке по окончании первого класса родители купили велосипед. Девочка надела на голову кастрюлю вместо шлема и отправилась на улицу Дубовую обкатывать транспорт.
На этой улочке, самой тихой и красивой в городе, жили мэр, губернатор и тренер областной хоккейной команды. Утром и вечером дворник Панкратов подметал тротуар, подстригал газоны и кусты.
Какая улочка! На зависть горожанам улочка! Если бы не развалюха ведьмы, притаившаяся в тени губернаторского дома.
Словно коричневая бородавка на носу красавицы, домишко оскорблял сиятельные взоры. Хибару нужно было снести. Но злобную ведьму боялся трогать даже губернатор, которого, в свою очередь, боялся трогать мэр, которых обоих разом боялся трогать тренер хоккейной команды.
Ему было хуже всех: глава области мог лишить хоккеистов премии, мопс мэра скалился, когда «Быки» проигрывали «Акбарсу», а бабка осыпала проклятиями его «мерс», который каждое утро обдавал облаком дыма ее развалюху.
– Монополизировали уют! – грозилась она.
Так и жили они на самой чистой улице города, пока в первое летнее утро не приехала девочка на велосипеде. Скрипя гнутыми колесами, она стала разъезжать мимо ведьминого дома и разбудила старуху.
Проснувшись, ведьма решила, пора начать войну против соседей. Взяв банки с эмалью, она вышла красить забор: одну штакетину – в черный цвет, другую – в очень черный, а третью – в радикально мрачный оттенок.
В тот самый момент, когда она заканчивала писать приветствие властям на черной поверхности забора, мимо проезжала колонна из автомобилей.
Губернатор ехал в областную администрацию, мэр – в городскую, а тренер – в спортивный комплекс, где базировался хоккейный клуб «Быки».
Водитель губернатора, увидев заклинание на заборе, съехал в кювет. «Приора» мэра перевернулась, а «мерс» тренера сбил девочку.
Велосипед взлетел и с хрустом врезался в ствол дуба, который рос возле дороги. Девочка упала на асфальт.
Губернатор, мэр и тренер выбрались из покореженных машин, принялись друг друга трогать и спрашивать:
– Ты кто?
– Это ты кто?
Поскольку они так и не смогли вспомнить, какой пост занимают, все трое получили отставку. Теперь под радостные крики горожан они подметают улицы. В городе стало чисто, светло и красиво.
А с девочкой ничего не случилось, потому что на голове была кастрюля. Она помнила, кто есть кто, но никому не сказала.
Она выросла, стала губернатором и ездит на работу на новом велосипеде. Старый по сей день торчит из дуба, и даже ведьмины чары бессильны его освободить.
№3
***
— Пап, пап. Хочу велосипед, как у всех мальчишек! — задорный голосок звенел в самой чаще леса, будто весенняя капель, будто лесной ручеек.
— Мы же договорились, сынок, будет тебе велосипед, подожди немного, — басовито отвечал отец, и в его голосе слышался скрип деревьев и гул ветра.
— Ну хоть посмотреть, пап, ну пожалуйста! — умолял мальчишка.
— Хорошо, пойдем в дубраву, — согласился отец.
— Пап, пап, а скоро уже? — не унимался мальчишка. — Может пора?
— Что ты, сынок, он еще не созрел, — басил в ответ отец, — У него даже седла еще нет.
— А когда? — сразу взгрустнул малец.
Над лесом загудел ветер, заставляя вековые дубы склонять свои кроны и что-то тихо скрипеть.
— К осени, может быть к августу, — пробасил отец. — Говорит, постарается как можно быстрее.
— А что, летом никак? — чуть ен плача спросил мальчишка. — Осень она короткая, сырая, как на велосипеде кататься?
— Сынок! — возмущенно воскликнул отец. — Я могу уговорить дуб вырастить тебе велосипед, потому как мы с ним часть этого леса и уважаем друг друга, но изменить законы природы мне не под силу, да и мысли такой я не допускаю. Плоды раньше августа не зреют, и точка!
— А у людей… — Начал было мальчишка, но раздавшийся звонкий щелчок, будто доска треснула, прервала его ан полуслове.
— Не ровняй себя и людей, они давно от природы ушли, на свою беду. Творят, что в голову взбредет, не думая о последствиях.
Только с этими словами я понял, что голоса приблизились ко мне и говорят уже за соседним кустом. В страхе я уронил вязанку и спрятался за вывороченное дерево. Тяжелые шаги раздались совсем близко и я увидел говорящих. Басил старик одетый в меховой жилет и длинную рубаху. Его борода напоминала старый седой мох, я даже видел в нем морошку, а шапка походила на шляпку огромного гриба. Его шаги были тяжелыми, а рядом подпрыгивал его сынишка, стройный, как орешник, с большими зелеными глазами и с длинными волосами, цвета пшеничных полей.
— Пойдем, сынок, весна пришла, надо в лесу порядок наводить: зверей будить, птицам гнезда латать, а велосипед никуда от тебя не денется, созреет, дай только время.
№4
***
Вот то самое место. Находить его всё труднее. Полянка, окружённая когда-то молодыми деревцами, теряется, растворяется в густой листве крепких великанов.
— Кажется, за этим кустом, — говорю я и обхожу шиповник, усыпанный ягодами.
Да, это оно. Высокая ветвистая липа вобрала в себя детский велосипед, и подняла на высоту человеческого роста. Кручу ржавый обод колеса, на котором еще сохранились остатки ссохшейся резины.
— Володь!.. Володя! – зову сына.
Воспоминания нахлынули прохладной волной, пробежали по спине мурашками. Тогда неподалеку стояла деревня, а вместо пения птиц слышалась немецкая речь.
Я, семилетний Мишка, в тот день так вцепился в найденный в развалинах посёлка велосипед, что ни мать, ни Владимир Евгеньевич – один из двоих солдат, вышедших из окружения, пробивающихся к своим и оставшихся в нашем доме переночевать, — не смогли отобрать его. Боец схватил меня вместе с «сокровищем» и побежал к посадке, за ним мать и второй солдат, с моими младшими сёстрами, обхватившими обгоревшую шею с обеих сторон.
— Тихо, девоньки, тихо, — через каждые несколько шагов повторял он.
На рассвете немцы вошли в деревню. Спасибо деду Коле, — прибежал к нам, разбудил. Но был один человек, которого пулей отблагодарить стоило. Давно Макар к нашей матери, отца на войну проводившей, клинья подбивал, да всё напрасно. А тут она солдат пригрела, Макар немцам её и выдал, отомстил, значит.
— Мы их отвлечём, бегите к реке, — сказал Владимир Евгеньевич, согнул два молодых побега, и обвязал ими велосипед. – Ты его пока оставь, никуда лисопед не денется, я его вишь как завязал, — узел такой, специальный. Давай за мамкой скачи, да сестрёнок подгоняй. Мы немчуру пуганём и покатаемся с тобой вечерком.
Помню, как немец хотел подпалить дом, но раздался выстрел и он, схватившись за руку, свалился в траву. Затрещали автоматы, захлопали винтовки, да ответить нашим нечем было, патрон-то один был на двоих. Тот выстрел помог нам уйти. Отчетливо помню крик: «Володя!», автоматную очередь и тишину.
Помотала нас жизнь, вернуться смогли только после войны. Деревни к тому времени не было, — немцы сожгли, когда отступали. А лисопед я нашёл, — обхватила его липа и никому не отдала, как и говорил солдат…
— Володь, вот тот велик, помнишь, я тебе рассказывал? – говорю я подбежавшему сыну.
— Пап, а дерево мне его не отдаст?
— Мы тебе на день рождения новый подарим. Ух, сколько цветов собрал!
Володька нарвал ромашек на поляне и вместе с купленными гвоздиками мы возложили их к живому памятнику двум русским солдатам.
№5
***
Я часто видел его. Мальчишка приходил каждый субботний вечер, садился рядом и рассказывал истории, чудесные и завораживающие. Мы понимали, что это лишь фантазии, и мальчик ничего не говорит нам о реальной жизни. Взгляд его был не по годам тяжелый, лишенный озорного детского блеска. Мальчишка был родом из ближайшей деревни, но истории ушли далеко; многие из моих знакомых до сих пор пересказывают их друг другу. Истории обрели свои жизни, — глядишь, и сбудутся где-нибудь…
Однажды мальчишка появился на странном звере: крутящиеся кольца были сплетены вместе, а мальчишка сидел верхом, и летел, представляете?! Совсем не касаясь земли… Мы удивились. Хотели расспросить его, но не смели открыть рта – мальчик впервые плакал при нас. Мы знали, что такое слезы, но не знали их причины. Да и рассказ был не такой, как раньше…
Чистые голубые небеса из прошлых историй заполонили стаи железных птиц. С громким рыком они носились под облаками. Большие звери бороздили нежную землю, она рвалась на части и не могла зарыдать. Страшный бой развернулся на ее просторах — между небом и землей, между людьми. Не было шанса, чтобы спастись.
— Я узнал, что такое смерть, — сказал мальчишка.
Тихо зашептались мои друзья, не разобрал я слов. Помню лишь, как заплакало небо, проливаясь дождем, ничто не могло его утешить. За дождем раздался гром, — струсил даже ветер. А потом задрожала земля… Со стороны деревни раздался крик, за ним другой. Никогда не слышал, чтобы люди так кричали – как волчица воет, потеряв щенка. Мальчишка вскочил на ноги и, не слыша мой испуганный шепот, побежал туда. А зверя своего забыл. Я подумал, что ему будет одиноко, да укрыл своими ветвями…
Громче зашептали мои друзья:
«Он не вернется».
А потом смолкли крики. И шепот прекратился.
Много лет прошло, но я и сейчас помню, как мальчишка пришел сюда. Он тихо рассказал нам свою последнюю историю. А зверь его ручной совсем оказался – когда я обнял его, не рычал, не боялся. И до сих пор он здесь – в моих объятиях. Слушает пересказанные истории, да не слышит. Но, думаю, он помнит своего хозяина.
№6
***
— Друзья! — голос ведущего тонко скрипнул от волнения, он прервал речь и хлебнул глоток смолы, — Я собрал вас, чтобы сообщить о сенсационной находке, которая… Простите, я так возбужден… Итак, секрет происхождения буратиноидов, можно сказать, раскрыт!
Узелененные величественными мхами могучие колоды старейших светил буратинизма одобрительно загудели, раскачиваясь на своих седлах.
— Библейская «Легенда о великом Папе», которая излагает историю появления первого буратиноподобного существа оказалась, как я и доказывал в своих работах, спорной и неоднозначной. Она никак не объясняла феномен наличия у нас, современных представителей вида, металлического механизма для перемещения деревянного тела. Такой гибрид столь разнородных по своей природе субстанций в одном существе нигде в природе… — поднятый вверх палец и гордая усмешка, — НИгде больше не встречается!
В зале раздались звонкие шлепки аплодисментов.
— И вот разгадка! Разумеется, это еще не окончательный ответ на многочисленные вопросы исторической науки, но, по крайней мере, этот артефакт доказывает наше уникальное и древнее происхождение.
Профессор щелкнул переключателем и на экране появилось фото находки.
После минуты тишины в зале разразилась буря восторга — ученые мужи прикоснулись к самым истокам великой тайны, столетиями мучавшей лучшие умы буратинечества.
— Да, мы древняя цивилизация, а не просто поделки некоего Папы Карло, пусть гениального, но все-таки обычного мастера деревянных дел. Тут участвовала еще одна, уже явно надприродная сущность, а древний металлический механизм, останки которого мы видим, идентичен устройствам перемещения, которыми пользуются все современные буратиноиды, и никак не мог быть просто плодом рук деревянных дел мастера, — профессор сделал многозначительную паузу, затем продолжил дребезжащим от возбуждения голосом:
— Тут не обошлось без самого СЛЕСАРЯ!
№7
***
Мы шли по аккуратной дорожке. Веня был здесь впервые, и всё ему казалось необычайно интересным.
— Дядь, а как это называется? — спросил он, когда мы проходили мимо очередного дерева.
— Это, Веник, береза! Неужто на уроке биоистории не рассказывали вам?
— Прослушал, — улыбнулся племянник, — мне больше точные науки по душе.
Я кивнул. Сразу видно – весь в отца пошел.
— Далеко ещё, дядь?
— А вот, смотри левее!
Глаза у Веника, казалось, вот-вот из орбит выскочат. Примерно такого эффекта я и ожидал. Перед нами был самый знаменитый памятник планеты. Огромный дуб, к которому прибит старенький, заржавевший велосипед. Казалось, что он — часть дерева. Да так оно и было, если задуматься. Давно уже они стали единым целым и вызывали восхищение у всех посетителей заповедника.
«Сеятелю и дереву» — гласила видавшая виды табличка.
— Ух ты! Как интересно! А что за штуковина к этому дереву прибита? — полюбопытствовал мой парнишка.
— Велосипед, Веник. Это сейчас аэробусы всякие. А в те времена всё больше своими силами. Педали крутишь, да едешь. Сеятель последним был, кто этим транспортом пользовался. Берёг он природу, любил её. И сюда приезжал только на велосипеде, когда деревья сажал. Только потому, наверное, они и выжили. А вместе с ними и мы с тобой…
Веник грустно посмотрел на памятник, потом на меня и сказал:
— Жаль, что Сеятеля тогда не поддержали другие. Не пришлось бы людям скитаться по планетам.
В очередной раз я отметил, что Веня растет человеком неглупым. Хоть на биоистории и спит, но в курсе того, как человек Землю почти сгубил.
— Слишком поздно, Веник, об этом думать, — сказал я мальчику. — Теперь нам остаётся лишь надеяться, что с оставшимися деревьями ничего не случится. Таков уж человек, редко хранит, что имеет.
Назад мы шли молча. А едва переступив порог дома, Веня взял с полки порядком запылившийся учебник по биоистории и остаток вечера был занят его изучением.
№8
***
«Дорогие зрители! Невероятно, но это факт. Мы нашли доказательство, что инопланетяне прилетали на Землю! В заповедном лесу выросло волшебное дерево. На нем нет молодящих яблок или золотых груш, и деньги тоже не растут. Дерево выростило собственный велосипед! Да, это очень необычно, и мы пока не додумались зачем дереву велосипед, но факт остается фактом. Подробности после рекламы, не переключайте!»
Это происходит каждую ночь, после того, как первая звезда освещает ночное небо. Подует легкий ветер, луна выглянет из-за тучи и осветит лес желтым сиянием.
Тишина, даже филин не ухает. Едва слышен звук треснувшей ветки. Рядом кто-то раздвигает ветви кустарника и шагает вперед. Он приближается. Тропку, которую протоптал неизвестный путник, пробежал трусливый заяц и скрылся в темноте беспролазной чащи. Луна вспучилась и поднялась высоко в небо, осветив полянку с камнями, выложенными кольцом.
Бормоча себе под нос, нецензурные словечки о хороших людях, которые лес выростили, к каменному кругу подошел старик. Длинные одежды оплетали его с ног до головы, а на белесых волосах примостилась полосатая кепочка. Он обошел весь круг и остановился возле толстого, но уже засохшего дерева. Оглядел каменные глыбы скептическим взглядом. Хмыкнул, топнул ногой три раза. Еще раз внимательно оглядел круг. Хихикнул и прыгнул. Послышался скрежет плохо смазанной телеги. Волшебник почесал нос, затем проверил макушку на производимость мыслей и повернулся в сторону звука. Темнота, только деревья угрюмо покачивали зелеными ветвями. Старик еще разок топнул. Так, на всякий случай. Шесть глыб поднялись в воздух, зависли и опомнившись, встали на свои места, обдав уменого человека стеной пыли.
Волшебник закашлялся и показал камням кукиш. Круг не дрогнул. Пролетела птичка и капнула волшебнику на плечо. Уныло опустив голову, старичок зашагал прочь от неприветливого места.
Тишина. Девчонка лет пяти прибежала к кругу. Разинув рот, она смотрела на удивительное зрелище. Нет, камни современного ребенка не заинтересовали. В дерево буквально врос ржавый велосипед. Девчонка на всякий случай проверила прочность слияния и погладила дерево по шершавой коре. Радостно усмехнувшись, ребенок убежал с полянки.
В следующую ночь снова пришел старик. Усталый и угрюмый он подошел к проклятому кругу. Потоптался рядом, заново воспроизвел заклинание и услышал слабый звон. Это велосипед мчался навстречу хозяину. Старик озорно улыбнулся, и как мальчишка, побежал навстречу своему другу.
№9
***
В небольшом лесу, недалеко от деревни, в стволе раскидистого дерева жил небольшой двух колесный велосипед. Он давно стал единым целым с этим живым великаном и уже не помнил, когда его, брошенного и забытого, дерево потащило вверх, заставляя застыть навсегда в своих объятиях. Не помнил, когда вместо травы и земли перед ним раскинулся бескрайний густой лес. И мир из плоского и безликого превратился в объемный и цветной. Нет, нельзя сказать, что небольшому велосипеду совсем не нравилась его прошлое существование. Лежа на боку и прорастая ржавчиной, он наблюдал за жизнью небольших букашек и изумлялся их трудолюбию и упорству. «Разве хорошо быть такими маленькими», — думал он, – «постоянно работать, заниматься всегда одними и теми же делами, и не иметь возможности посмотреть, что происходит за пределами их крохотного мира». Но никто из этих миниатюрных существ не жаловался на бессмысленность своего существования. Они выполняли свои ежедневные обязанности со свойственным им трудолюбием, и, казалось, были счастливы. «Возможно, они счастливы потому, что никто и никогда не говорил им, что оно заключается в чем-то другом», — размышлял велосипед. Но в чем, он и сам не знал.
Иногда на его проржавевшее крыло садилась бабочка с трепетно-дрожащими крылышками, и он замечал, насколько жизнь уязвима в своем совершенстве. Стоит лишь небольшой веточке придавить это нежное полупрозрачное крылышко, и бабочка навсегда застынет, превратится в увядший, потемневший лепесток. И тогда ему становилось страшно. Но ветки не падали, и бабочки всегда улетали навстречу своей судьбе.
А теперь он стал частью дерева, а дерево — частью его. Теперь он мог смотреть на все свысока, радуясь этому странному симбиозу дерева и железа. И как ему было не радоваться? Ведь судьба подарила именно ему такой уникальный шанс. Шанс возвысится над всеми и стать единственным в своем роде.
Но иногда появлялось тревожное видение, что он вновь с огромной скоростью едет по склону, разбрызгивая во все стороны грязь невысохших луж. Казалось, что он вот-вот взлетит.
А еще он слышал заразительный детский смех, от которого тоже хотелось громко смеяться, звенеть в звонкий звонок, и крутить быстрее колеса. И становилось от этого хорошо-хорошо. А потом очень грустно, ведь это было только в его воображении.
В такие моменты он заставлял себя вспомнить о своей уникальности, ведь не всем велосипедам дано судьбой так возвыситься над землей.
Но сколько он не пытался радоваться и гордиться… иногда возьмет, да и промелькнет мысль, что счастье все же не в этом.
№10
— Мама, я пойду покатаюсь.
— Хорошо, только не гоняй.
— Не буду, — мальчонка поцеловал мать и побежал к дорожке, на которой ждал велосипед.
Весело крутя педали, мальчик ловил ветер в лицо, радуясь предстоящей встрече. Его ждали друзья. Они договорились поехать на речку, и все мысли были только об этом.
Вдруг колесо угодило в рытвину, велик подскочил, и седока перебросило через руль навстречу бетонному ограждению. Висок ударился о бордюр, и несколько капель крови успело упасть на землю, прежде чем закричали невольные свидетели, заголосили птицы, зазвенели телефоны неотложки.
Несчастная мать приехала, как только смогла, зарывая лицо в носовой платок, глядя на реаниматолога красными припухшими глазами.
— Простите, мы сделали всё, что смогли… Простите.
Врач развернулся, и, стараясь спрятать голову в согнутые плечи, подальше от взглядов осиротевшей матери, ушёл в ординаторскую.
А она осталась одна.
Каждый день она ходила на могилку, а потом стала приходить туда, где всё случилось. Почему-то это место давало ей хоть небольшое, но успокоение. Постепенно переставали литься слёзы, и рука гладила велосипед: руль, которого касался её мальчик, педали, которые крутил он без устали. Широкие маленькие колёса. По какой-то причине ей казалось, что здесь она ближе всего к своему сыну. Рядом с вещью, которую он любил и которая его погубила.
Так и сидела она на газоне, и люди, зная её историю, не убирали велосипед, и рассказывали, что произошло, тем, кто не знал и удивлялся.
Шло время. Из земли, политой слезами, появился росток. Постепенно он вырос, а женщина всё приходила и приходила, пока не истаяла на глазах у тех, кто видел её и знал эту историю.
Душа женщины возвращалась на то же самое место, и призрак невольно пугал прохожих в вечернем сумраке. Мать продолжала приходить много лет, а однажды навсегда исчезла.
Огромное дерево выросло там, где проливались материнские слёзы. Там, где столько лет пролежал маленький велосипед.
И случилось так, что дерево вросло в детский велик, лишь руль да колёса виднелись снаружи, остальные части обволокло, закрыло собою дерево. Как мамины руки, навсегда обнявшие заключённую в велосипед душу своего сына.
Так и пронеслись они вместе сквозь десятилетия, словно крутя педали в круговороте судьбы. Намертво замуровав их в древесину. Закрывая от ветра и стужи. Защищая от ржавчины и любителей диковин. Педали, которых касались ноги мальчика, так любившего ветер, дующий в лицо.
Внеконкурс
№1
***
— Марио, не ходи в лес. Марио не катайся по трассе на велосипеде, Марио не лазь в колодец. Без взрослых в горы не ходи.Надоело! Я уже не маленький, мне уже почти пятнадцать!- со слезами на глазах бубнил мальчонка.
Мальчишка яростно крутил педали, все глубже проникая в лес. Тропка петляла среди деревьев не позволяя разогнаться.Корни то и дело переползали ее, то поднимая почву, то вылезая из нее, но мальчик мчал, усердно налегая на педали и сжимая руль.
— Вот уеду от вас, пропаду лет на сто, будете знать! — крикнул мальчишка, оборачиваясь назад. — Ой!
Перед мальчишкой, прямо на тропе, стояла симпатичная девушка, стройная, с длинными зеленоватыми волосами, одетая в короткую тунику. Тонкая ткань колыхалась от легкого лесного ветерка, прилегая к телу юной прелестницы. Не девушка, а само совершенство. Огромные зеленые глаза, полные губы, сложившиеся в загадочную улыбку, грудь, выпирающая из-под тонкой ткани, длинные стройные ноги, не скрытые ни чем, кроме высокой травы.
— Привет, Марио, — как ни в чем не бывало произнесла девушка, поглаживая пальчиком руль велосипеда. — Сбежал?
Марио хотел ответить, но смог только кивнуть. Он не мог оторвать свой взгляд от прелестной незнакомки, жадно поедая глазами ее тело.едва скрытое тонкой тканью туники.
— Хочешь, пойдем ко мне, — словно старому знакомому предложила незнакомка и пошла в лес, гордая и красивая.
Марио бросился за ней, катя рядом велосипед.
— Так это его велосипед там в лесу? Так, деда? — спросил один из подростков собравшихся у камина.
Старик кивнул и прикрыл глаза. Дети посидели и разошлись, думая что старый дедушка уснул, не подозревая, что он и есть тот самый Марио, а их бабушка Лючия та самая нимфа, укравшая подростка, но после ушедшая с ним в мир людей, потеряв бессмертие но обретя любовь.
№2
***
Как-то утром я пошел на помойку, выкинуть мусор. Сотрю, а возле бака стоит ржавый велосипед. Ну, стоит и что с того? Можете подумать вы. А вот что: есть у нас на работе парень, Валя, по прозвищу Педаль. Отличный человек, честный, работящий, до поры до времени, пока ему капля за воротник не попадет. А стоит выпить — пиши пропало, остановить его нельзя, пока не упьется до потери сознания, будет заливать бельма. Так вот, есть у Педали страсть — велосипед, и этот самый велосипед как две капли водки был похож на ржавую развалину возле помойки. Ну, если представить, что велик простоял несколько лет на отрытом воздухе, омываемый дождями и регулярно попадая под снегопады. Мы давно хотели отучить Вали пить не в меру, и этот кусок ржавого металла подал мне идею.
На выходные наша бригада собралась в парк, на шашлыки. Валя тоже должен был приехать, причем на велосипеде. Сам он был не из нашего района и парк не знал совершенно, что давало возможность сыграть с ним шутку. Я обзвонил приятелей и обо всем договорился.
Шашлык удался на славу, весело посидели, выпили, поели и Валю, как ожидалось, понесло. Стакан, второй, третий… поплыл Валя, срубился. Теперь нас было почти два часа на всё про все. Делать в таком состоянии с Педалью можно было что угодно. Мы подняли его и отнесли на поляну метрах в тридцати в стороне. Такую же поляну, за исключением пары нюансов. Во-первых она была покрыта резиновой крошкой, такими мелкими разноцветными кусочками резины сплавленными или скрепленными давлением. А во-вторых на ней был огромный дуб, а там где бы выпивали дуб тоже был, но совсем молодой, Валя к нему своего коня поставил. Было у старого дуба два дупла, метрах в трех от земли, в них мы еще утром закрепили детали велосипеда. так, чтобы казалось будто врос он в дерево. Принесли Валю, положили под дубом, поставили над ним коробку из прозрачного пластика а вокруг красивый заборчик. На заборчике укрепили табличку с непонятными символами. Сами же переоделись в «костюмы будущего», взяли в руки разные непонятные светящиеся предметы, сделанные из фонариков и детских игрушек, и окружили «аквариум» с Валей. На лица надели респираторные маски, разрисованные разными линиями и горнолыжные очки. Стоим, ждем пока Педаль в себя придет. Смотрим — зашевелился. Чуть чуть еще подождали, и начали, вернее начал Гена, который умел говорить металлическим голосом.
— А вот еще один интересный объект, — заговорил он и мы все повернулись к Вале.делая вид что записываем речь и делаем снимки.
— Это обычный землянин впавший в алкогольную летаргию. Он очень хорошо сохранился, посмотрите, даже спустя три века совсем как живой. Разумеется существовать он может только в этой камере, состав воздуха с тех давних времен сильно изменился.
Мы согласно закивали начали говорить каике-то непонятные слова, пока Гена нас не перебил.
— А выше вы можете наблюдать обычный земной транспорт тех времен.он именовался «Вылысыпэд» В движение его приводила мускульная сила человека, до более продвинутых механизмов, даже до двигателя внутреннего сгорания, не говоря об атомном моторе и антиграве, человек в те века еще не додумался.
Смотреть на Валю было смешно и страшно одновременно. ОН сидел в своей коробке и боялся пошевелиться. Только головой крутил. Увидев «свой» велосипед над головой он так побледнел, что мы испугались за его жизнь и рассудок.
— Всё, Ген, хватит, — остановил я нашего «робота» и снял респиратор. — Валь, не волнуйся. Всё хорошо, мы просто тебя разыграли.
Кто-то выкатил Валин велик, тот вскочил на него и укатил. Неделю Валя не появлялся на работе, мы заволновались, но выяснили что он в отпуске. Потом еще месяц он ни с кем не разговаривал, дулся на нас, но потихоньку отошел и даже стал посмеиваться над произошедшим. А вот спиртного больше в рот не брал.
— Мне ваш розыгрыш две недели снился, — объяснял он. — А вдруг «сон в руку»?
№3
***
Мы третий день пытались выбраться из непроходимого леса. Поваленные деревья, густой кустарник, болота и ручьи, всё было против нас.
Арни уже начал сдавать, несмотря на новенький экзоскелет ему было заметно тяжелее остальных. Не мудрено, на Арни была вся тяжелая техника группы. Механическая броня позволяла тащить приличный вес, но не скрадывала его размеров, и бедняге было сложно продираться сквозь чащу. Не лучше выглядел и наш скаут — Бертольд. Он был на грани паники. По данным его управления совсем недавно, каких-то лет сорок назад, здесь был обнаружен город Предтечи, сохранившийся в очень хорошем состоянии, а мы вместо прогулок по мощенным дорожкам месили болотную жижу вперемешку с густой травой. Подобные путешествия были для Бертольда обычным делом, можно сказать прогулкой, но несоответствие данных пугало его куда сильнее остальных. Пожалуй из всей группы я мог полагаться только на двоих: на себя и нашего журналиста, с интересом рассматривавшего дикие леса. Чтож, каждому свое. Арни обязан осуществить огневую поддержку, Бертольд довести отряд до точки назначения, я обязан следить за их здоровьем, биомехи НП-3 и НП-3ы должны нести стражу вахтовым методом и служить рабочей силой, а Илигрин должен все записывать на встроенный опточип.
— Как? Как они могли решить, что здесь был город? Как? Где? — скаут был на грани истерики. — Это девственные леса, здесь никогда не было разумной жизни, во всяком случае объектов цивилизации точно не было.
Я пожал плечами и послал в броню Бертольда короткий сигнал. Пневмошприц впрыснул успокоительное и истерика скаута прекратилась. Жаль только, что наш разведчик не мог полноценно выполнять свои обязанности, уровень его внимания снижался втрое, если не в четверо.
— Вы ошибаетесь, Бертольд, сильно ошибаетесь, здесь точно были люди, и доказательства находятся у вас над головами, посмотрите ан деревья, — произнес Илигрин, и мы все, кроме биомехов, задрали головы к небу. Прямо надо мной из узловатого ствола торчал велосипед.Почти каждое дерево несло в себе остатки цивилизации прошлого, некоторые были соединены древними предметами, как три хвойных гиганта проросших сквозь автобус.
— Но, этому дереву более ста лет, — тихо возразил разведчик, смотря на экран анализатора. — и всем им, всем этим деревьям тоже, посмотрите на данные.
— Не знаю, какие у вас данные, но факты на лицо. У меня есть снимки города Предтечи, и я точно видел на нем эту статую, — журналист указал на две бронзовых руки, торчащих из дерева. — Я вам даже могу показать на карте где мы.
Пришлось и ему выслать успокоительное. На журналиста полагаться было теперь нельзя тоже. Инструкции, полученные мной, четко гласили: в случае появления опасности, или необъяснимых фактов, свернуть экспедицию и взывать катер. На объекте разрешается оставить только биомехов. Шипение пневмошприцев сообщило мне о полной готовности группы к эвакуации.
С тех пор прошло почти три года. Многое изменилось, я успел потерять звание, как-раз аз ту эвакуацию, потом за нее же получить орден и был восстановлен с повышением. Первое за срым операции.второе за спасение группы. Повторная экспедиция пропала, а поисковики смогли найти только наших биомехов, по слабым сигналам их биопроцессоров. НП-3 был полностью выведен из строя, а более совершенный НП-3ы удалось частично отремонтировать, вытащив из ствола огромной ели. По его памяти мы и выяснили, что случилось с городом и со второй экспедицией. Ответ был прост — диверсия. Наши «друзья», соседи по галактике, провели чудовищный опят, ускорив рост растений на планете и дав им своеобразный разум. Всё, абсолютно все, что имело неприродное происхождение, должно было быть стерто с лица планеты. Наша группа существовала столь долго только благодаря постоянному движению. Растения были слишком тяжелы на подъем, для захвата цели им требовались часы, зато потом за короткие минуты они обволакивали жертву древесиной и медленно сминали ее в своих объятьях. Создавший это был гениален, безумен, но гениален.
№4
***
— В этом семестре мы вплотную занялись разделом телепортации. Последняя неделя была просвещенна теоретическим работам, пора перейти к практике. Открываем учебники на странице 178, параграф 5, задание №12.
В аудитории заскрипели перья, мелки, зашелестели страницы, зашуршали рукава.
— Молодцы, — подвел итоги лектор. — Все справились с заданием. Телепортация неодушевленного предмета из заранее подготовленного места в другое, также заранее подготовленное, вам удалось. Запомните в этом деле размер, вес и расстояние имеет мало значения, на последней странице есть коэффициент затрат энергии, убедитесь, разница между перемещением чашки чай на соседний стол и вагона с золотыми слитками за двести верст, всего 70%. А теперь самостоятельная работа, Кто сможет сказать.какие известные можно исключить из формулы, и какие будут последствия?
Единственным звуком в помещении осталось тиканье часов.
— Лес рук, — улыбнулся лектор. — Но не страшно, вам действительно немого рано это пробовать, понимаю.
— Простите, — молодой парнишка прервал лектора, забавно поправляя очки. — Я тут прикинул, можно убрать второе подготовленное место, пока правда я могу гарантировать телепортацию только в пределах видимости.
— Уверены? -удивился лектор. — может быть первое подготовленное место?
— Можно и первое, но тогда затраты будут несоразмерны, так что только второе, оба я не потяну.
Лектор закашлялся, он-то имел ввиду только первую площадку, вторую по его мнению студенту надо было обязательно готовить.
— Что ж, попробуйте. Допустим переместите вот этот велосипед во двор, на лужайку. Это возможно?
Парень кивнул и стал выводить формулу. Вся группа сгрудилась вокруг него, молча и стараясь не дышать. Недоверие на лице лектора сменилось недоумением а после одобрением, парень закладывал данные второй точки в первую площадку, причем привязку делал не на объекты а на собственный взгляд, очень оригинальный подход и неожиданный для второкурсника.
Взмах руки и класс бросился к окнам. На лужайке было пусто.
— За исполнение пять, за идею пять, по оптике единица. Скорби, ты не учел искажение даваемое стеклом.
— Учел, профессор, вот оно, — шмыгнул носом парень. — Вот искажение на пять диоптрий, всё учтено.
— Скорби, ты меня огорчаешь, искажение наводят не только твои очки, двойное стекло в оконной раме, оно же не идеально. Именно поэтому всегда открывайте окна, господа, а то окажетесь как велосипед, в дереве.
Скорби проследил за взглядом лектора и побледнел. А ведь он хотел показать всем что можно телепортировать и живой, одушевленных объект, то есть себя самого.
№5
***
— Папа, папа, а где мой велосипед?
— Погоди дочка, погоди!
— Папа, я уж три дня его ищу!
— Ну подожди, у папы важный опыт, доченька, не сейчас.
— Папа! Где мой велосипед! Уже неделю его не вижу, ты его кому-то отдал?
— На яблоне он, доча. Хотел скрестить его с деревом. Привить-то получилось, а плодоносить оно не хочет…
№6
***
Старая аллея, проходящая под кронами вековых дубов, всегда была излюбленным местом прогулок горожан. Дубы, могучие, само воплощение постоянства, могли бы многое рассказать, пожелай кто их выслушать, но и они знали далеко не всё. Аллея была старше самого старого из дубов, она помнила еще гордых рыцарей, вешавших свои щиты на низкие ветви прадедов нынешних деревьев в ожидании поединка. Помнила галантных кавалеров: то прогуливавшихся с прекрасными дамами, увлекая тех в уютные беседки, то скрещивающих шпаги на мощеных камнем тропках. А дубы… они помнили поэтов, художников, стрельбу из пистолетов с двадцати шагов и при секундантах, и войны, одну за другой. А больше всех помнил лешак, ведь когда-то старый парк был дремучим лесом.
Старая аллея, бывшая раньше Большим трактом, в те далекие времена была всего лишь звериной тропой, ведущей к реке. Тропки, сейчас вымощенные камнем или закатанные в асфальт, напоминали об этом и того меньше — в те далёкие времена они были едва заметными ниточками следов. Это потом, когда люди пришли, тропы оформились, появилась дорога. А с появлением города лес превратился в парк. Дремучая пуща перестала быть местом охоты, теперь люди шли отдохнуть в тенистую дубраву от каменных стен и городского шума. Когда в парке появилась первая могила? Пожалуй, даже леший не знал точно, но кусок его угодий был отдан мертвым. У Хонзы не было власти над деревьями, росшими среди могил, и он старался не думать об этом, попросту «забыв» о той части древнего леса.
— Помогите! Помогите!
Женский крик вывел Хонзу из размышлений. Кряхтя и скрипя, как старое дерево, леший встал и двинулся на звук. Старый, или нет, но Хонза был в лесу, тьфу, в парке, хозяином. Деревья уступали ему дорогу, убирая корни из-под ног, а ветки от лица, так что двигался леший куда быстрее любого человека. Казалось, что он просто скользит сквозь заросли и буреломы.
— Помогите!
Голос был уже не так громок. Страх и возмущение в нем сменило отчаянье. Это был уже не крик — мольба, без надежды на ответ.
— А ну, стоять!
Властный баритон заставил Хонзу замереть на миг, буквально сковав по рукам и ногам. Кусты разошлись перед лешим и замерли, ожидая пока лесной хозяин выйдет на поляну. Хонза сделал шаг и вновь замер, теперь уже по своей воле. Остановился, оценивая ситуацию.
Поляна располагалась на самом краю парка, у старой кладбищенской ограды. Через эту полянку шла тропа. Обычная, не мощенная, не покрытая асфальтом. Просто протоптанная ногами дорожка от ограды к старой аллее. Пользовались ей не то чтобы часто, но пользовались, сокращая дорогу. У этой самой тропы, почти что у ограды, на земле лежала молодая девушка. Над ней, замерев в нелепой позе, склонился мужик. Встреть такого на улице, ничего плохого не подумаешь. Аккуратно одетый, причесанный, и простым открытым лицом, он представлял собой самого обычного горожанина. Средний рост, типичная стрижка, простое лицо, простая одежда. Но сейчас это простое лицо было изуродовано злобой, алчностью и вожделением одновременно. Охотнику удалось догнать желанную жертву, от которой можно было получить все и сразу. Удовлетворить свою похоть, повысить благосостояние и самоутвердиться, избив более слабого, но более удачливого в простой жизни человека. В руке у мужчины поблескивал нож, и судьба жертвы для Хонзы была очевидна. Леший не успевал ей помочь, хоть и хотел. Зато тот, кто стоял за кладбищенской оградой, вполне мог спасти девушку.
— Брось нож и руки за голову! – командовал одетый в форму мужчина. Командовал уверенно, не допуская никакого неповиновения. Самое странное, что грабитель ему подчинился, хоть и с явной неохотой. Нож упал на землю, руки мужчины сплелись в замок на затылке.
— Повернись ко мне лицом и двигайся к ограде!
Девушка, поскуливая, отползла к кустам и сжалась в комок. Она не понимала, почему мужчина, преследовавший её от автобуса и напавший с ножом, вдруг остановился. Эта перемена еще сильней испугала её.
— Молодец, иди сюда, здесь тебе самое место, — с улыбкой произнес милиционер одетый в устаревшую парадную форму. Грабитель поднял глаза и со злобной ухмылкой повернулся к своей жертве.
— Э, нет – крякнул Хонза.
Стоило грабителю подойти к кусту и коснуться пня, в котором торчал его нож, как его глаза налились болью и ужасом.
Крик, наполнивший парк, спугнул всех птиц и заставил сработать десяток сигнализаций у припаркованных автомобилей. Девушка, на своё счастье, к этому моменту уже лишилась сознания.
— Старею, — грустно пробурчал милиционер. – Представляешь, Хонза, я же не почувствовал в нем зла, пропустил через кладбище, а за оградой уже не смог его удержать.
— Старею, — согласился с Данилом Тихомировичем леший, — раньше я бы его …
— Ага, помню-помню, — улыбнулся призрак участкового, кивая на торчащий из дуба велосипед. – Знатно ты его, уважаю.
— Да ладно, — немного смутился леший. – Я Данил Тихомирович, тоже, можно сказать, участковый, и у себя ворье всякое не потерплю, не те времена. Я и прежде только честных разбойников в лесу прятал — тех кто с оружием на дороге не крестьян поджидал, а купцов да рыцарей. Вполне могущих отпор дать, а таких уродов волкам враз скармливал.
— Так волков то тепереча в парке нет, Хонза.
— Волков нет, — согласился леший. – Но и без них кой чего могём.
— Кто бы сомневался, — согласно кивнул призрак. – Хорошо, что он к тебе в парк сунулся сумки у прохожих дергать. Останься он в городе, немало еще бы бед натворил.
— Да ну, товарищ участковый, каких бед? Попался бы он не в тот же день, так на следующий.
— Это да, дуб дубом, — хохотнул призрак.
— Дубом и останется, — улыбнулся леший. – Ладно, Данил Тихомирович, был рад тебя видеть, но пора и делом заняться. Пойду тропки поправлю, кусты подровняю, корни лишние в землю уберу. Парку без присмотра никак нельзя, он дичать начинает, лесом становится.
— Да и мне пора, Хонза, служба зовет. Рад был пообщаться, даст бог, свидимся.
Участковый козырнул и растворился среди могил, а леший поднял девушку на руки и понес к ближайшей скамейке, бормоча себе под нос:
— Нет, хороший был человек, Данил Тихомирович, а умерев, еще лучше стал. Тепереча я за кладбищенские деревья да кусты спокоен, такому можно их доверить, можно. Пусть присматривает за моими детками, а я за людьми присмотрю, как он при жизни. За добро надо добром платить, надо …
Через каких-то полчаса сумерки окутали старый парк. Девушку «случайно» обнаружил патруль конной милиции.
Девушка что-то лепетала про насильника и дерево, но пойдя за ней, милиционеры обнаружили только пустую поляну, нож, торчащий из пня, да старый вяз, согнутый временем и непогодой.
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
Если вы используете ВКонтакте, Facebook, Twitter, Google или Яндекс, то регистрация займет у вас несколько секунд, а никаких дополнительных логинов и паролей запоминать не потребуется.