«Салфетки — 32». 2-ой тур

Поздравляем победителя: Стеклянный еж!!!

Второе место: Eleonore Magilinon

Третье место: Маруся

_____________________________________________________________________________________

Итоги 32-го тура мини-конкурса «САЛФЕТКИ».

№ 1. Стеклянный еж. 3+3+2+2+2+3+1+3+2+3+2+3=29

№ 2. Маруся 2+2+1+3+2+2+3+1=16

№ 3. Ensom vandrer 1+1+1+1+3=7

№ 4. Малышева Алёна 3+2+3=8

№ 5. Книга Игорь 2+1+1+2+1+2=9

№ 6. Олекса Сашко. Работа снята с конкурса по причине превышения лимита знаков.

№ 7. Рокси 1+2+1+2+2+1=9

№ 8. Eleonore Magilinon 1+1+3+3+3+3+3+3+1=21

№ 1.

Баллада о Лаэнгрин

Когда наступает вечер, стражник спешит впустить путников запоздалых — укрыться от снежной пурги. Один пилигрим с собакой, и девочка, так же бедна; по снегу босыми ножками, как ангел, ступает она.

Снег причудливо падает на город семи ветров; они стоят у порога, и девочка песню поет:

Откройте и Вам воздастся,

Впустите, и к вам придет

Пусть небольшое, но счастье, которое вас спасет.

Город закроет очи, в окнах погаснет свет, и никому в целом мире до странников дела нет.

«Снег им выстудил душу». — Устало сказал пилигрим. — «Может, уйдем из города, милая Лаэнгрин? Там на опушке леса меня поманила свеча, может быть, там услышат наши с тобой голоса».

Откройте и Вам воздастся,

Впустите, и к вам придет

Пусть небольшое, но счастье, которое вас спасет.

Двери вдруг распахнулись, душу согрело тепло. В домике этом старушка с карликом-сыном живет.

— Входите, добрые люди, если болезнь не страшна, сегодня после обедни мой занемог сынок.

Мечется он в лихорадке, бесы спать не дают, если не побоитесь, будет у вас приют. Коркою черствого хлеба с вами я поделюсь, а за сыночка здоровье с вами я с горя напьюсь.

Но, не вкушая пищи, не пригубив вина, девочка-ангел тихо к страждущему подошла.

Руки она простерла над телом больным и худым.

И в этом грешном мире есть еще чудеса: освободились от скверны тело его и душа.

В зимней рассветной дымке слетается воронье, свою кровавую жертву ему собрать суждено.

Над королевской башней черный плещется флаг, колокол поминальный печально поет ему в такт. Черной чумой бубновой город охвачен был — спасся лишь мальчик-карлик, свидетель тому пилигрим.

Выживший мальчик случайно клад нашел золотой, выстроил он у дороги гостеприимный дом. В доме том днем и ночью свет доброты горит, и получает дающий столько, сколько дарит.

И больше никто не слышал о граде семи ветров, но так же поют нам дети ночью под Рождество:

Откройте и Вам воздастся,

Впустите, и к вам придет

Пусть небольшое, но счастье, которое вас спасет.

№ 2.

***

В сумерках замок казался мрачным, ни одного огонька не светилось в окнах. У ворот сидел нищий. Крупная собака растянулась у его ног… Девочка отбросила страх и приблизилась к человеку:

— Уже вечер, а зной не проходит. Я устала, я голодна, два дня не ела и не пила. Что за странный край, как пустыня – ни травинки, ни ручейка…

— Да, дитя, эта земля проклята,- нищий вытащил из-за пазухи кусок хлеба, протянул девочке, — а это замок графа. Граф был богат и жесток. Никогда не делал добра бескорыстно. Его интересовало только золото, сердце было чуждо милосердию. Небо послало ему дочь. Гордый отец созвал самых влиятельных людей королевства на крестины. Гости пировали. Вдруг в ворота постучалась нищенка и сказала: «Я слышала, здесь праздник. Позволь, граф, и мне посидеть за столом и поднять чарку за здоровье наследницы». Но граф велел прогнать ее: «Здесь собрались богатые люди, тебе не место за столом. Хочешь пить – вон река, напейся». Нищенка же сказала: «Не бывать этим землям плодородными – солнце выжжет все. Не быть реке полноводной–высохнет она. Не знать тебе счастья – пока не исходишь сто дорог. Погрузится дом во тьму, пока счастье не постучится само в эти ворота». Граф посмеялся и пошел в комнату дочери – полюбоваться на малышку. Но колыбель была пуста. Девочка пропала. С того дня не было в графстве больше ни снега, ни дождя…

— А граф?

— А граф отправился искать дочь. Десять лет бродил по свету – не нашел. А сейчас вернулся домой. Сидит у ворот и боится войти. Потому что нет больше счастья в доме, все живое граф погубил высокомерием. Ах, как я раскаиваюсь во всем. Ведь я и есть этот граф. А кто ты, дитя?

— Я не знаю. Несколько лет назад старая женщина принесла меня в табор и отдала цыганам. Она сказала, что я не найду своих родителей, пока мой отец не научится милосердию. Я кочевала с табором. А вчера на рассвете проснулась — табора нет. Они ушли и забыли меня. Ах, как мне страшно, эта земля мертва…

-И мне страшно. Я не знаю, что ждет меня в этих стенах. Я боюсь возвращаться к прошлой жизни, ведь тогда мое сердце было сухо и мертво, как эта земля. Может быть, ты поможешь мне, пойдем вместе? – граф протянул руку девочке.

И только нога девочки коснулась первой ступени, ведущей к замку, как вдруг сумерки рассеяли яркие огни – окна замка засветились, вспыхнули фонари. Зной мгновенно растаял, а с неба посыпались на раскаленную землю белые снежинки.

Граф в лохмотьях почувствовал на лице смесь горячих слез и холодного снега:

— Добро пожаловать домой, дитя мое…

№ 3.

***

Был жаркий, нестерпимо жаркий июньский день. По улицам одного из крупнейших на свете городов шёл человек — в общем-то, ничем не примечательный. Мысли его, разнообразные, но читателю вряд ли интересные, постепенно вытесняла одна сущность — солнце. Солнце было повсюду. Солнце горело в небе, солнце сияло на золочёных куполах церквей, солнце играло бликами в оконных стёклах, солнце вместе с рекой автомобилей двигалось по улицам и площадям, солнце слепило глаза и забиралось за воротник. Человек понял, что ему не поможет ни редколистная тень деревьев, ни стакан перекисшего кваса, ни выцветшая панамская шляпа на голове — а поможет только зима. Зимы не наблюдалось, её надо было вспомнить и придумать.

Закрой глаза, представь на миг:

Декабрь наступил.

Под снегом спит весь материк,

От Нанта до Курил.

Блестит, в морозном серебре,

Витражное окно;

Блестит в бокалах на столе

Венгерское вино.

Под лампой в шестьдесят свечей —

Негромкий разговор

Без лживых, пафосных речей;

Струн слышен перебор.

И, как всегда, наш старый дом

Для странников открыт:

Если пришёл ты к нам с добром,

То весел будь и сыт.

И, может быть, как менестрель,

Нам песню напоёт

Пришедший из чужих земель —

Как там народ живёт.

Споёт на языке чужом

О воле и любви —

О том, чего не взять мечом,

Не утопить в крови.

А, может, кто-нибудь из нас

Расскажет что-нибудь

Забрёдшему к нам в поздний час

(Ведь завтра снова в путь).

Июньской душною порой,

Спасаясь от жары,

Давайте вспомним, как зимой

Здесь собирались мы.

№ 4.

***

Никогда, наверно, не привыкну к этому холоду! С ним может сравниться только ледяная пустота одиночества. Ну вот, снова эти мысли. Я ведь сама так решила, сама выбрала этот путь. Не захотела притворяться.

Краем глаза заметила движение. Быстро обернулась. На лестнице стояла хрупкая девочка. В больших, синих глазах читалась мольба.

Ну, наконец-то! Я уж думала, не дождусь.

Сдернула с себя плащ, закутала Лию с ног до головы и подхватила на руки. Прижимая худенькое тельце к себе, постучала в ворота замка.

Надеюсь, графиня дома.

— Кого там несет, на ночь глядя? Хозяев нет! В столице они, — раздался голос из окошка сторожевой башни.

Как всегда, мне очень «везет».

— Может, пустите погреться? Холодно.

— Еще чего?! Ночью?! Нашли дурака!

Достала из сумки мешочек. Постучала в захлопнувшееся окошко.

— Ну, чего еще?

— Это поможет?

Раздалось бурчание, звон монет.

— Заходите!

В башне оказалось два стражника, жена одного из них и мальчик лет десяти. После ужина я вместе с женщиной направилась посмотреть место, выделенное нам для ночевки.

— Проклятие! Убить ее! – донесся злой крик.

Я быстро вернулась в комнату. Оба стражника, угрожая копьями, надвигались на сжавшуюся в углу Лию.

— Прекратить! – прошипела я. – Что здесь происходит?

— Она…

Малышка подняла лицо, и я все поняла. Ее губы были в крови. В янтарно-желтых, без зрачков глазах светились голод и безумие.

Проклятие! Ну почему я каждый раз оказываюсь рядом при первом обращение? Почему это не происходит, когда они уже дома?

Оголив запястье, подошла к малышке.

— Пей! — поморщилась, когда клыки впились в вену. Еще один шрам появится. Третий. Надеюсь, последний.

Кинула угрожающий взгляд на стражников, позволила им заметить свои клыки. Стражники отпрянули. Правильно, с демонами лучше не связываться.

Завернула в плащ заснувшую Лию и направилась к выходу. У двери оглянулась и кивнула на мальчика с кровоточащей рукой.

— Парень здоров. Малышка – не упырь! — и покинула башню.

****

— Ваше величество, надеюсь, больше ни один колдун не доберется до ваших детей?

Владыка демонов кивнул, прикрывая черными крыльями прижимающуюся к нему малышку Лию. Два месяца назад три маленькие наследницы были похищены, но смогли сбежать. Путь домой не нашли. Помочь могла только я, благодаря своей смешанной крови, привлекающей принцесс.

— Алентина, отчего ты бежишь? Почему ты не хочешь остаться? — неожиданно спросила Лия.

Я подняла взгляд на насторожившегося Владыку и про себя невесело усмехнулась: «Не бойся, отец, я сохраню твою тайну!»

— От правды, Лия, от правды…

№ 5.

Игра

– Стань моей звездой, освещающей путь во тьме! – рыцарь с поклоном протянул руку девушке.

Лицо юной красавицы зарделось. Заблестевшие глаза на миг осветили тьму, затмив горящие желтым светом фонари. Верный пес, сидящий подле, посмотрел на хозяина и согнул лапу. Подул холодный ветер, на замок медленно опускались огромные пушистые снежинки…

***

Картинка на экране замерла, и в студии вспыхнул яркий свет. Ведущий ослепительно улыбнулся.

– Дамы и господа! Пришло время познакомиться с героями нашего сегодняшнего шоу.

Яркий свет в студии уступил место полумраку.

– Он, храбрый и благородный рыцарь. Она, прекраснейшая из прекраснейших, единственная дочь короля. Смогут ли их сердца найти путь друг к другу? Это первый вопрос, дамы и господа!

На экране появился циферблат механических часов. Секундная стрелка неумолимо отсчитывала одно деление за другим.

Прозвучал сигнал окончания минуты на размышление.

– Итак … – ведущий окинул взглядом зрителей.

– Я! – девушка во втором ряд уверенно подняла вверх руку. – Мой ответ – да!

– Ага! – ведущий радостно хлопнул в ладоши. – Вы сделали ставку. Смотрим продолжение сюжета…

***

– Ты не получишь ее! – Перед рыцарем приземлился спрыгнувший со стены незнакомец в черном плаще.

Звон скрестившихся мечей, громкий крик принцессы и лай собаки слились с воем ветра. Удар следовал за ударом. Незнакомец был слабее и отступал, поднимаясь по ступенькам. Неожиданно из-за башни выбежали еще трое.

– Твоя смерть близка, воин! – нападавшие обнажили мечи.

Исход поединка был предрешен, осталось совсем немного…

– Нет! – закричала красавица. – Остановитесь или я брошусь вниз! – она подбежала к краю стены.

***

– Нет! – закричала девушка в студии. – Картинка на экране вновь остановилась. – Этого не должно случиться! Прекратите, остановите это!

– Я вынужден снять с вас микрофон, и вы выбываете из игры, – после паузы произнес ведущий. – Но, по правилам, я должен выполнить одно ваше желание. Это было оно?

Толпа в зале разочарованно загудела. Из задних рядов послышался хулиганский свист.

– Да, – тихо произнесла девушка, пробираясь сквозь ряды, украдкой вытирая слезы.

***

С неба ударила сверкающая молния. Нападавших разбросало как детские игрушки. Собака прижалась к хозяину, зализывая рану в боку. Рыцарь медленно отступил к башне, держа принцессу за руку. Перед тем, как войти внутрь, он на миг бросил благодарный взгляд вверх. Сегодня боги смилостивились и помогли ему. Теперь никто не остановит его на пути к трону…

№ 6. Внеконкурс

На крыше

Я стою на крыше. Мне тринадцать лет, и я живу в этом доме со своими родителями.

В доме напротив, живет одна славная девочка, которая мне очень нравится. Мне кажется, что я люблю ее. Просто она очень хорошая, понимаете. Не просто красивая, а именно хорошая.

Ее зовут Катя. Ей двенадцать лет. Я слышал, что так принято. Мальчик всегда должен быть старше девочки. Не знаю насколько это правда. Об этом узнал от родителей. Но если честно, я им не всегда верю. Родители всегда преувеличивают. Порой они говорят то, что на самом деле говорить совсем не хотят. Не могу этого объяснить. Может, потому, что я еще несовершеннолетний. Но то, что родители преувеличивают – это точно. Мне такое не нравится. Как-то не по себе становится. Вы ведь меня понимаете, правда?

Холодный, даже ледяной ветер обдувает лицо, на глазах выступают слезы. Я боюсь, что могу превратиться в ледяного ангела…

Если сегодня вернусь домой, мама обязательно меня накажет. Скажет, что я долго гулял без шарфа.

Мне кажется, Катя встречается с каким-то мальчиком. Я даже догадываюсь с кем, но… не хочется о нем говорить. Совсем не хочется. Но мне жаль, что она не со мной. Я люблю ее. Знаете, так радостно на душе становится. Радостно оттого, что в моих мечтах мы вместе. Держимся за руки, ловим ртом снежинки, смеемся, купаемся в снегу и… и целуемся. Очень приятно осознавать, что кто-то тебя любит.

Но беда в том, что она даже не знает о моем существовании. Я не могу заговорить с ней. Сказать, что действительно люблю ее. Глупо, наверное, правда?

Я и сам все прекрасно понимаю. Многие даже говорят, что я симпатичный, представляете себе такое? Честно признаться, я нет.

Как-то хотел позвонить ей, но именно в этот день дома не работал телефон. Тогда ледяной ангел позвал меня на крышу…

Если я прыгну, то умру. Будут похороны. Там всегда все плачут. Не люблю, когда кто-то плачет. От этого и мне хочется плакать. А тогда меня все называют «плаксой». Я терпеть не могу, когда кто-то меня так называет.

В последний раз, когда я был здесь, на крыше, то взял с собой целую упаковку печенья. Уж не знаю, она ли заставила меня не прыгнуть?

Мой папа говорит, что каждый молодой человек должен обязательно прослужить в армии.

«Это закаляет дух»,- говорит он.

Не знаю. Если я и доживу до того времени, то вряд ли пойду служить. Не люблю смерть… там плачут.

Я никогда не играл в «войнушки». За это мальчишки в школе меня не любят. Называют меня «девчонкой». Я не обижаюсь, нет. Просто как-то это не правильно. Я ведь только делаю, что мне нравится. Разве это плохо?

Вот мне кажется, что Кате нравятся как раз такие «плохие» мальчишки. Я ее не виню за это. Даже могу понять ее. Она очень хорошая…

У меня кружится голова. Тошнит. Я начинаю пошатываться…

Нет, сегодня я вернусь домой. Не знаю, может, осмелюсь позвонить Кате. Вот только что ей сказать?

Я отступаю от края, смотрю на небо, вдыхаю морозный воздух. Мне одиноко, и я хочу увидеть людей. Хоть кого-нибудь.

«сегодня я опять возвращаюсь»

Но никто не знает, даже я сам, какое решение я приму в следующий раз, когда снова окажусь здесь, на крыше…

№ 7.

И я убил бы того, кто пишет нам с тобой диалоги ©

группа «Сегодня Ночью»

Тьма наползла на город и заполнила собой все пространство. Последние оставшиеся в мире пятна света вспыхнули в окнах старого замка. Он угрюмо стоял, возвышаясь всей своей сумрачной громадой над реальностью. По ведущим к входу широким каменным ступеням поднимался облаченный в латы путник. Но не успел он дойти до конца, как навстречу ему вышла совсем юная девушка в белом платье.

— Как зовут тебя, о прекрасная незнакомка?

— Я Мирандель. Скажи же и ты свое имя, о благородный рыцарь!

— Мое имя Рональд.

— Куда ты держишь путь и что привело тебя в наш замок?

— Я…

…Уф, кажется, автор ушел. Спорим, что за очередной чашкой кофе. Как он вообще может столько пить? Вроде бы, ночь на дворе…

— Ну, что ж делать, ведь он даже одного абзаца своего бреда не может написать без порции… Зато у нас есть возможность хоть немного поговорить по-человечески.

Тут, словно по команде, оба замолчали.

— Когда это, наконец, закончится? – ни к кому не обращаясь, начала Мирандель. — Сколько им еще не надоест ваять тексты, которые они, будто школьники на контрольной, переписывают украдкой друг у друга? Или даже, скорее, все у кого-то одного…

— Ну, это же нынешняя литература. Мейнстрим… У них покупаются романы, вот они их и создают.

— Так это они. Но наш-то зачем пишет?.. Ни тиражей, ни продаж как следует… Знаешь, я устала ото всего этого. Приглядись повнимательнее, здесь все ненастоящее. И этот замок, и этот фонарь, и этот снег… Ты посмотри, разве это снег? Больше похож на перышко, летящее с неба в начале фильма про Форреста Гампа! Всё – одни сплошные декорации, в которых побывали до нас уже тысячи персонажей. Иллюзия, созданная ради иллюзии…

— Успокойся! Какие же все-таки вы, современные героини, стали нервные! Вон, смотри, как бывшие до тебя здесь, кажется, разбили окно – пришлось собирать и склеивать по кусочкам… Да, что и говорить, современное искусство стало чересчур искусственным. Литературный жанр умирает, когда умирают его главные представители. Последователи же, пытаясь возродить его, его обычно только хоронят. Это закон жизни, Мирандель.

— Мирандель… Какое же у меня все-таки дурацкое имя.

— Ничего, не расстраивайся. До завтрашнего утра он наверняка забудет его и придумает тебе какое-нибудь другое.

— Но читатели же запутаются! И тогда я – это буду уже не я…

— Читателям все равно. А мы – это и так уже не мы. У нас нет индивидуальности. Мы – бледные тени бывших до нас героев… Тс, тише! Автор вернулся…

№ 8.

Подарок на Рождество

Падает, кружится в вальсе с ветром белый снег.

Часы на старой башне бьют двенадцать.

Мягко оседают на землю пушистые мокрые хлопья.

Холодно. Оборванный плащ — не меховое пальто с горностаевой отделкой.

Давно разошлись по домам последние прохожие, и только уличные фонари приветственно подмигивают запоздалым путникам.

Ри поднимается по высоким ступеням, не помнит уже, которым по счету. И стоит приостановиться — перевести дыхание, как окно рядом манит заглянуть ярким светом в разноцветном витраже.

Там, внутри — тепло. Там — праздничный бал. Платья с пышными кринолинами у дам, расшитые золотом и серебром камзолы кавалеров…

На мгновение Ри закрывает глаза — и представляет себя по ту сторону стекла. На ней солнечно-жёлтое платье, а на голове — золотая диадема, украшенная изумрудами…

Настоящая сказка.

Вот только реальность слишком глубоко въелась в хрупкую материю мечты — и воображение дорисовывает скользкие взгляды, перешептывания украдкой. Зависть впивается в кожу острыми иглами, ненависть жалит дикой осой, а в осуждении тонешь, как в ледяной воде.

Она открывает глаза и отводит взгляд.

Ей жаль их. Они не знают, как они смешны и мелочны.

Она тоже когда-то была птицей в золотой клетке.

И каждое Рождество она засыпала с одним желанием: чтобы кто-нибудь забрал её из стен дворца.

И однажды с последним ударом часов — они тогда пробили на удар больше, чем нужно, Ри точно помнит — пришёл он.

Возник из танца снежинок сидящим на подоконнике и спросил у неё:

— Пойдёте со мной, Ваше Высочество?

— Меня зовут Виктория, — ответила она, и взяла протянутую руку.

Теперь на Рождество каждый год выпадает снег. И каждый день…

— Виктория?

Ри поднимает глаза на вершину лестницы.

Взлетает вверх по ступенькам, и весело хватает за руку своего волшебника.

Ни разу за все время странствий она не пожалела о своем решении.

У неё нет красивых платьев и драгоценностей — зато у неё есть свист ветра в узких закоулках, шуршанье листьев на лесных тропинках и пение птиц по утрам.

А ещё иногда…

— Сегодня все-таки Рождество, — задумчиво замечает её спутник.

И улыбается ей.

… В сиянии невидимых огней улица превращается в радужную реку, из приоткрывшейся щели между мирами вылезают поздороваться жители легенд и сказок, на ней — воздушное белое платье, но ей совсем не холодно.

А рядом с ней человек в черном плаще с серебряной пряжкой закуривает трубку и смеётся весёлыми искорками в молодых глазах.

Самый лучший подарок на Рождество.

Падает, кружится в вальсе с ветром белый снег.

Часы на старой башне бьют тринадцать...