Блиц Министров N86. Голосование.

Про деньги.

Быть наследником – неблагодарное дело! Как ни изворачивайся – обязательно облажаешься.

Ведь наследство – это что? Это кто-то наследил, а ты отвечай теперь.

Пока он в том мире, в Валгалле, с гуриями песни поет, ты тут, как честный человек, скулишь. Потому что ничего больше не остается.

Самый простой и опасный вариант про наследство – это, конечно, деньги. На валютной бирже покрутился, с брокером перетер, неизвестные тугрики в свои рубли перевел.

И тут уж сам смотри — чем больше сумма, тем больше покусают, тем больше потерь. Если сумма небольшая — законодательство изучил, галочку где надо поставил, налоги заплатил. По нынешним временам даже с налоговиком встречаться не надо. Не надо смотреть в эти неотвратимо-серые глаза. В общем, стал юридически подкованнее, что уже неплохой задел на будущее. Мало ли, вдруг еще кто-нибудь тебе завещает, а ты уже все знаешь, уже готов.

Если сумма средняя, то это зависит от предыдущей ситуации в жизни. Как минимум – ставишь железную дверь, с железной задвижкой толщиной в три пальца. Можно еще, конечно, железные решетки на окна, но это зависит от этажности. Если выше пятого живешь – не заморачивайся. Главное, помни — вид из окна — это случайность, а жизнь одна и случайностью быть не может.

Если сумма большая, то вот это уже непросто. Меняем место жительства, работу, машину, жену, соседей – всё меняем. Хорошо бы еще родню, но это уже невыполнимо. Да и совесть так заест, что господь Бог не поможет!

Да, в такой ситуации запомни — совесть незаменима. Не в смысле того, что без нее не обойтись, а в смысле – другую нигде не купишь и взамен старой не присобачишь.

Если сумма несусветная, то сразу тикай. Паспорт, литр минералки и огородами к нотариусу. Как получишь все документы и реквизиты, сразу взвод охраны к подъезду. Если не успеешь, то мы узнаем о тебе из криминальной хроники или новостей.

Поэтому в квартиру не возвращайся, жену и детей сразу бросай – пусть все считают тебя последней сволочью.

Ради бога, никому не помогай! Возьми себя в руки и побудь скотиной. Иначе, замучаешься расхлебывать – выкупать из заложников, прятать по другим городам и слушать проклятия в свой адрес. Глаза вытаращены, из ушей дым, и постоянное ощущение погони – потерпи, это только первое время. Конечно лучше всего в такой ситуации, отложить время освоения наследства и пойти учится в какую-нибудь финансовую академию. Но кто ж тебе это время даст! Так что, хочешь — не хочешь, становись гениальным и принимай решения сейчас.

Имей ввиду, государство обязательно обратит на тебя внимание. Если неделикатно себя поведешь – то и спецслужбы обратят внимание. Персональный самолет будет нужен, только если в политику полезешь. Лучше обнести себя забором, охрану выставить и маленький броневичок. Но не перепутай — ты всегда внутри броневика, никогда снаружи. При хорошем специалисте он-лайн трансляцию и из броневика организовать можно. И даже оптоволоконную связь на семь джи.

В общем, сидишь, думаешь, изучаешь и советуешься. Но напрямую, глаза в глаза, тем более по скайпу — не смотри. Все равно ничего не разберешь, давно проверено.

Кроме своей головы нужна будет еще и юридическая голова в помощь, а лучше две. А ты лучше молчи. Вопросы задавай коротко, по существу. И пока эти две головы между собой спорить будут, ответ на поверхность и всплывет. Главное, не ленись повторять вопросы! Ответив пятьдесят раз на один и тот же вопрос, специалист расскажет тебе весь свой университет и половину производственной практики. Он бы и вторую рассказал, но его, в свое время, очень сильно попросили этого не делать.

Не надо сразу начинать строить дом. В три этажа, с верандой, библиотекой и кабинетом, с патио и бассейном, и дивой в шезлонге с коктейлем в руке. Не надо. Понимаю, что хочется, но не спеши. Вдруг все-таки переезжать придется – с забором, лужайкой и постом охраны. Оставайся мобильным для смены места дислокации и держи тревожный чемоданчик всегда под рукой.

Если совсем уж невтерпеж, можно баньку небольшую поставить – два на три. Что бы и тебе комфортно, и охранники больше чем по одному за раз не влезали – не снижали бдительность на посту.

Кстати, охране, садовнику и мойщику броневичка плати хорошо — если не доживешь до стабильного светлого будущего, то хотя бы память добрую о себе оставишь.

Что ты с этой бешеной суммой делать будешь – дело полностью твое. Про совесть не вспоминай. Если все нормально разрулишь, то у народа и рабочие места появятся, и зарплаты достойные. Фонды откроешь, благотворительностью займешься. Жене шуб с брильянтами накупишь и всей семьей в любую точку мира – куда она захочет. Если уж не разрулил – то и совесть не поможет. Информация уйдет в   криминальные хроники.

Еще говорят, хорошо, золото скупать. Но, опять же, надо с осторожностью. Вдруг в стране столько золота не найдется, сколько тебе надо. Может получиться неловко. Причем, для тебя. Ибо обижать государство нельзя никогда. Наше государство все равно тебя богаче. И далеко не только деньгами, сам понимаешь. Зачем тебе, к примеру, внимание армии к своей персоне. Это уже Сирией попахивает с высокоточными бункерами.

В общем, у тебя уже свой космос будет. Там другие сферы, другие дела – инвестиции, котировки и суммы от десяти нулей. Ты будешь уже не с нами, ты станешь не наш.

Мы будем громко клясть судьбу и завидовать тебе! Но мысленно — пожелаем удачи!

Не спится? А, хочешь, я тогда тебе историю расскажу? Печальную историю. И страшную…

Жила-была в одной деревне девица-красавица – Дуняшей её звали. Хороша была Дуняша – пшеничная коса до пояса, глаза васильковые, а сама нрава кроткого, тихого, доброго. Родись такая красота в какой-нибудь богатой семье, гладишь, и кичилась бы своей красою, и смотрела бы свысока, но Дуняша бедна была.

Жила вдвоём с матерью на самом краю деревни, в старом обветшалом домике. Отец-то помер, когда она ещё совсем крохой была. Смотрела мать на дочку свою и лишь слёзы тайком смахивала – выросла дочка, замуж пора, а видать быть ей вековухой, кому же нужна невеста бесприданница?

И того не знала, что сердце дочки давно уже занято парнем одним, Гришкой- голодранцем, пусть с виду и хорош Гришка, да ни кола, ни двора, круглый сирота. Ходил он по дворам, кому надо – подсоблял: где дров наколет, где сена накосит, где крышу подправит. А за труд свой — то монетку получит, а то и тарелку щей. И в дом Дуняши заглянул как-то, дверь покосившуюся подправил. Мать-то отказывалась, говорила, что ей и заплатить нечем, да только получил Гришка за свой труд плату куда большую – сердце девичье. Но и своё ей оставил.

А ещё жил недалеко от деревни, особняком, богач один – Гордей Фомич. В годах уже, сед, но крепок ещё. А нрав имел крутой, жестокосердный, будто не сердце живое в груди, а камень. Трёх жён схоронил Гордей Фомич, угасали они рядом с ним, видно, нрава его и не выдерживали. Последнюю жену Великим постом схоронил, а как пост закончился, отправился в деревню. Приглянулась ему Дуняша во время службы, разузнал про неё – всем подходит – и скромна, и красива, и работяща.

Как увидела его на пороге мать – обомлела от радости, руками всплеснула, низко в ноги поклонилась. Не думала не гадала, что такое счастье им с дочкой привалит. И Дуняша обомлела, как опустилась на лавку при виде незваного гостя, так и просидела на ней безмолвно, не шелохнувшись, будто окаменев. Лишь, когда вышел Гордей Фомич за порог, ожила малость, да тут же и слезами залилась. И поведала матери тайну свою сердечную. Как услышала мать о Гришке-голодранце, схватилась руками за грудь, заголосила: «И даже думать не смей! У Гришки-то твоего даже крыши дырявой нет над головой! А с таким мужем, как Гордей Фомич, будешь в шелках ходить, нужды не зная, да и обо мне подумай, сил-то у меня почти не осталось, а тут хоть кусок хлеба иметь буду на старости лет!»

Застращала мать Дуняшу проклятьем материнским, смирилась та со своей участью, вышла за Гордея замуж, да только Гришеньку своего не забыла. И как только отправился муж в город – побежала к любимому на свидание.

За околицей деревни овражек один есть, тенистый, по склонам ивы раскинулись, тянутся ветвями навстречу друг другу – чем не укрытие? И стал этот овражек местом их тайных встреч.

Но только прознал о том муж, видно, донёс кто. Узнать-то узнал, но вида не подал, задумав дело чёрное.

В ту ночь гроза началась страшная, будто сами небеса хотели уберечь Дуняшу, оставив её дома. А там кто знает? Гроза-то подмогой оказалась Гордею в его злодеянии.

Заглушил грохот грома выстрелы, а начавшийся ливень смыл все следы…

А на следующий день, ввечеру, объявился Гордей в деревне, зашёл в дом тёщи и давай поспрошать – а не заходила ли Дуняша в гости, а не знает ли мать, где может быть её дочь? Мать лишь головой крутит — не ведаю, не заходила, а у самой сердце обмерло, почуяла беду. А Гордей из дому вышел, народ собрал, стал людей уже выспрашивать – не видел ли кто жену его молодую?

И нашёлся один, кто признался, что видел, мол, жену его с Гришкой-голодранцем. Стали тут все Гришку искать, да тоже не нашли. И порешили тогда, что сбежали влюблённые, вслух-то их осуждали, а про себя почти каждый радовался, что оставили молодые старого, злого Гордея с носом. Не любили его люди, хоть и ломали перед ним шапки…

И лишь болотная топь знала правду – куда делись влюблённые. Вон оно – то болото, совсем недалеко от овражка тенистого…

…

Не спишь ещё? Вижу, что не спишь. И ладно бы, если совесть тебя лишала сна. Гордей Фомич, так нет – снов ты боишься страшных. А ведь это я тебе их насылаю. Всеми стенами своими. Пусть ты и хозяин мой, пусть ты и построил меня на высоком холме. Только мне с этого холма всё видно: и деревню, и домик на окраине, и овражек, и болото топкое. И злодеяние твоё тоже видел. А потому и насылаю тебе сны страшные, едва смежатся твои веки. И видишь ты тогда, как расступается топь, как поднимаются из неё два мертвеца сплошь тиной покрытые, как ступают они на твёрдую почву, как медленно взбираются на высокий холм…

Изведу я тебя. хозяин. Либо бессонницей изведу, либо снами страшными. Одно лишь могу пообещать, что тайну сохраню. Ведь безмолвен я…

Для чего нужны цветные стёкла и черепица или Самая лучшая тайна

— Я запрещаю вам лазить на чердак, — в который раз говорила Анна своим непоседливым детям. Близнецы, Анника и Ник, совсем не понимали, почему их мама волнуется. Залезть на чердак по лестнице совсем не сложно! Они были любознательные и смышленые, но Анна, устав бояться за них, просто попросила соседа, дядю Алекса, убрать лестницу.

Бедняжка Анна некоторое время назад похоронила мужа и теперь боялась всего на свете. Муж остался в её памяти большим, добрым и чудаковатым великаном.

Когда Анна вышла за него замуж, он купил дом на холме и привёл ее туда хозяйкой.

— Почему на холме? – спрашивала жена. — Мы открыты всем ветрам.

Муж хитро улыбался в усы и тихо напевал:

— Тайна, дорогая Анна, тайна…

Ох, уж эти тайны! Теперь их дети ищут приключения и разные истории, а про отца не устают спрашивать:

— Мам, а папа, правда, был великаном?

— Нет, Ник, он просто был большой и высокий мужчина.

— Мам, а у папы была большая-пребольшая тайна? — Анника умоляюще складывала ладошки, заглядывая Анне в душу.

— Не знаю, солнышко. Говорил, что в доме есть тайна, но я её не нашла. Ваш папа любил приносить разные осколки, цветные стёкла, разноцветную черепицу. Таскал все два года, пока мы были вместе, пока… — Анна чувствовала, что заплачет, но сдержалась, — пока весь подвал не захламил. Но зачем? Потом всё это куда-то пропадало. И он снова приносил. Вот и вся его тайна. Так и ушёл, ничего мне не объяснив.

— Мам, а папа на небе? Почему он нас оставил?

Ох, как Анна не любила этот вопрос. Но и скрывать нельзя.

— У него было слишком большое сердце. Большое сердце у большого человека. И оно не выдержало нагрузки. Так сказали врачи.

— Но ведь мы по нему скучаем. Ты по нему скучаешь.

— Да, дети. Пойдёмте ужинать. А потом я уложу вас спать и расскажу сказку.

— Про тайну нашего дома? – не унимался Ник.

— Нет.

— Ник, ты не так спросил. Мама, расскажи нам про папину тайну. Придумай про неё сказку.

— Анника, я не придумываю сказки, я их читаю или вспоминаю те, что слышала в детстве.

Похожие разговоры повторялись почти каждый вечер.

Но однажды дети удивили её.

— Мам, мы сами придумаем и расскажем тебе сказку. Только позволь нам залезть на чердак. Анника говорит, что у неё предчувствие, что тайна скрывается там. Она женщина, у женщин всегда предчувствия, — серьёзно заявил Ник.

Анна невольно рассмеялась: всё же её дети были удивительными!

— Конечно, Анника уже маленькая женщина, и у неё вполне могут появляться предчувствия. А ты, Николас, мужчина, и должен оберегать сестру от неосторожных действий. На чердаке опасно.

Но дети не понимали, что может быть опасного на чердаке. Папа умер два года назад, и тогда сразу убрали лестницу, а тайна их дома так и оставалась тайной.

Близнецам, так похожим и так не похожим, страшно хотелось узнать, что прячется в их доме. Почему папа приносил домой стёкла и черепицу и куда потом всё это делось. А главное – им хотелось, чтобы мама по ночам не плакала тихо в своей кровати.

Казалось – узнай они папину тайну — и мама станет счастливой.

Что ж, сейчас Нику и Аннике шесть лет, они уже большие! И они решили действовать.

Сначала закрылись под лестницей и составили план. Потом дождались субботы, когда Анна собралась в город за покупками, и уговорили оставить их дома. Не одних, соседка обещала присмотреть за непоседами, поскольку в город не собиралась. Это они тоже узнали заранее.

И стоило Анне, расцеловав их, уехать, дети со всех ног бросились к дяде Алексу, чтобы попросить его принести лестницу.

— Дети, да зачем вам чердак? – дядя Алекс не прочь был пообщаться с Ником и Анникой, так как своих детей им с женой Бог не дал.

— Вы же знали нашего папу, — начал Ник. – И знали, что наш дом хранит тайну.

— Ну-у… — неопределённо ответил дядя Алекс. – М-м-м…

— Пожалуйста-пожалуйста! — Анника умоляюще сложила ладошки, словно в молитве.-

— Помогите нам открыть эту тайну! И порадовать маму!

Ну кто может отказать такой милой девочке? Две пары серо-зелёных, как у Анны, глаз умоляли.

— Да мне не трудно, только одно условие, близнецы: вы возьмёте меня с собой.

— Конечно, конечно, — Анника захлопала в ладоши, которые до этого так мило складывала.

Дядя Алекс, посвистывая, отправился к себе на задний двор и скоро приволок лестницу. Его жена лишь пожимала плечами, довольная, что дети сидят тихо и переглядываются.

— Ты пойдешь с этой лестницей на холм? Это будет нелегко, ты ведь не помолодел за эти годы, — сказала жена дяде Алексу.

— Ничего, донесу я туда лестницу! Да и сам полезу с ребятами на чердак, а ты пока лучше приготовь нам поесть.

— Ну-ну. Слышала я о тайне в доме на холме, да что-то не верю в неё.

Но Анника верила. И Ник верил. А теперь и дядя Алекс почти верил — так загадочно блестели детские глаза.

— Не расстраивайтесь, если ничего не найдёте, — крикнула им вдогонку жена дяди Алекса. А про себя проворчала: «Пыльный чердак — он и есть пыльный чердак».

Спустя два года Ник, а потом Анника залезли на запретную территорию. Сколько здесь всего было! И сломанные большие часы, и их детские кроватки и даже большое дырявое корыто. И пыль. Масса ненужных вещей в пыли. Но дети не обращали на неё внимания. Дядя Алекс поднатужился и открыл чердачное окно:

— Так. Сюда не подходить, чтобы не вывалиться. Ясно?

— Ясно-ясно, — ответил Ник и на всякий случай взял Аннику за руку.

Но девочка повела себя странно. Она наоборот пошла в сторону чердачного окна и потянула брата.

— Дядя Алекс, а скоро закат? – спросила она.

— Да уже вот-вот. Полюбоваться хотите?

— Хотим. Но не закатом. А этим.

И Анника свободной рукой показала на подножие холма возле их дома.

В сторону этого подножия никто давно не ходил. Вход был с другой стороны, это во-первых. А во-вторых, их отец огородил это место забором, да еще и колючий кустарник насадил! Никто и не задумывался, зачем это было нужно! А сейчас Алекс и Ник приникли к окошку.

— Вот это да!

Вдох восхищения вырвался у них одновременно.

Там, внизу, выложенный сверкающей мозаикой, на них смотрел портрет Анны! Их мама, юная, красивая и улыбающаяся, смотрела на них, как живая.

— Анника, ты знала? – шепотом спросил Ник.

— Предчувствовала, — улыбнулась девочка маминой улыбкой. – Женщины многое предчувствуют.

— Это значит, папа все годы складывал из стеклышек мамин портрет?

— Да! Когда мама приедет, мы приведем ее сюда! Она получит лучший в мире подарок!

Тайна дома на холме

Дом на холме, у подножья — голубое озеро, а над домом, просторное, чистое небо.

До дома тайны, осталось пару метров, но Журналист остановился.

— Как здесь красиво — вдохнул полной грудью. Казалось он снова высоко в горах, это не забываемое ощущение. Чистого, горного воздуха, наполненный ароматами целебных трав и цветов. Без пыли, газа, копоти. Им дышится легко и кажется, никак не надышаться — Просто, это…

— Тайна.

Всякая женщина покрытая платьем-тайна.

Наконец-то, Он узрел истину. Кто она? Как, может существовать такая красота. Красота гармонии, выше мира и земных страстей? Тайна, слилось с ней навек.

Таинственный, приятный голос, второй раз, вырвал из пленительного плена:

— Как, и договаривались. Вас буду звать Жур. Пусть ваше имя останется Тайной.

— Да, хорошо. Вы хозяйка дома?

— Верно, — кратко ответила Она — Идемте.

— Ваше имя?

— Имя, Тайна.

— Оно — сердце замерло, остановилось,

пропустило удар, замерло и снова пошло, прошло словно тысяча лет — вам идёт.

— Спасибо — Тайна взяла за ручку двери — Ещё раз должна спросить. Вы готовы разгадать Тайну дома, на холме?

— Да, но можете дать подсказку, что за секрет хранит дом. Что за Тайна дома. Как ее понять?

— Нет ничего тайного, что не сделалось бы явным, ни сокровенного, что не сделалось бы известным и не обнаружилось бы. Познайте истину, и вы познание меня. Познав Тайну, придёте к истине. Ибо Истине нет Тайн.

Дверь открылась, переступив через порог Жур застыл в изумлении:

— Это дом? Он больше чем снаружи. — перед ним, предстала ещё одна тайна, какую должен разгадать.

Комната была, скорее тронным залом. Чей потолок уходил, высоко высь. Зеркальный пол. Отражал каждый шаг, каждый шаг отдавался эхом.

Стены и мебель из золота и серебра.

— Вы собрали хорошую коллекцию, — заметил Жур — Даже фараон есть.

Застывшие люди разных эпох: от дикаря, до императора. Вельможи, рыцари, учёные, путешественники, ковбои, верующие, бандиты, туристы. Словно живые истуканы выстроились в два ряда. Безмолвно приветствуя их. Впереди были двухстрочные черные, покрытой тайной двери. В пару метров в высоту.

— Словно живые.

— Они живые. Они не смогли разгадать Тайну, а познав ее не смогли осознать. И с вами будет так же.

Жур понял, она не шутит.

— Нет, я не стану их частью. Я разгадаю Тайну дома. И вернусь, но вы должны обещать мне, ужин.

Тайна и Жур остановились перед дверьми.

— Обещаю. Но сможете сдержать слово?

— Ради вас, да. Я вернусь.

Двери медленно открылись.

— Вам пора. — подтолкнула Тайна.

Жур вошёл не прощаясь. Он знал, что вернётся.

— Ты отпустила его? — появившийся мужчина, был копией Жура.

— Нет, он ушел. Ведомый Истинной. Он сможет познать Тайну дома на холме. Познав Тайну, познает Истину. Пока займи его место.

Копия вышла из дома, зажив жизнью Жура. Сколько жизней потребовалось Журу познать Тайну, никто не знает.

Но пока он не вернулся. Тайна дома на холме, остаётся Тайной.