Блиц Министров №21. Министерия. Голосуем за работы!
 

Блиц Министров №21. Министерия. Голосуем за работы!

13 ноября 2016, 13:23 /
+16

Приглашаем всех на Министерию!

По результатам голосования победила тема «Кто-то там на чердаке».

У нас есть 5 чудесных работ!

Голосуем топом из трёх работ в комментариях к теме до 22-00 13 ноября. Голосуют все желающие.

  Правила игры: writercenter.ru/blog/minister-blitz/blic-ministrov-pravila-igry.html

 

№1 Как дружить с домовыми

 

Как дружить с домовыми

Скрип-скрип… Скрип-скрип…

 

В доме тишина, только шум телевизора доносится из родительской спальни. И этот странный звук откуда-то сверху. Тихий-тихий. Невыносимый. Скрип и вой.

 

— Кто же там на чердаке-е-е! – голосит Митя. – Это ты вчера на меня велик уронил?

 

— Тише ты, распетушился, — прерывает его Лика. – Еще родители придут!

 

— Лика-бояка! Лика-трусиха! – не унимается брат. – А вот я возьму и позову! Эй ты там, на чердаке! Нечего мои игрушки разбрасывать! Приходи к нам поиграть!

 

— Да не хочет он играть! – вырвалось у Лики.

 

— А что он хочет?

 

– Голодный он, вот и воет! Мама сказала: это дерево скрипит, — торопливо добавила Лика.

 

Митя ничуть не удивился. Улыбнулся довольно.

 

— Митя, думаешь, покормить его — очень глупо?

 

— А вот и нет! Колбаса? – брат деловито зашуршал в холодильнике. — Нет, молоко давай возьмем. Нам меньше достанется!

 

— Может, печенье?

 

— Сладкое! Давай возьмем сладкое!

 

— С чего это такая щедрость? – подозрительно спрашивает Лика.

 

— А пусть у него рот слипнется! — хохочет брат.

 

Дверь на чердак толкали вдвоем. Лампочка поморгала недовольно, потом все же зажглась.

 

Старые вещи были свалены в кучу. Стулья с поломанными ножками, патефон в углу, на нем — чучело совы. И черная тень внизу.

 

— Эх, никого тут нет, — опечалился Митя.

 

— Давай просто тут все оставим, — попросила Лика.

 

Налила молока в принесенное блюдце, разложила вокруг конфеты и печенье.

 

— Кто тут? – обернулся Митя на шорох.

 

— Да никого…

 

Укладываясь спать, Митя буркнул:

 

— Не зря сходили. Ничего не скрипит и не воет.

 

В доме и правда стало совсем тихо. А потом снова завыло.

 

— Да что же это такое! – не выдержал Митя.

 

— Я схожу сама, — решила Лика.

 

— Ну и иди! – отвернулся Митя и накрыл голову подушкой.

 

Молоко было нетронуто, конфеты так и лежали вокруг.

 

— Я отвернулась, не смотрю, — прошептала Лика.

 

Подошла бочком. Уперлась руками и отодвинула стол вместе с патефоном, стульями со сломанными ножками и чучелом совы. Там, где ей показалась неправильной тень.

 

Что-то опять прошелестело со спины.

 

— И долго ты так сидел? – прошептала Лика.

 

По ладони мазнули пять раз. Словно перышком.

 

— Пять лет? Это с самого нашего приезда! А что молчал? А, понятно. С силами собирался. А меня из-за тебя к психологу водят. Ну не сопи, не сопи. Не виноват ты. Надо было раньше тебя накормить. Так что не я это, а Митя. Не шали больше его игрушками.

 

За спиной заскрипели, но как-то по-домашнему.

 

— И молоко я буду приносить, буду! Спасибо, что подсовывал мои вещи. Я вечно все теряю.

 

Опять скрип.

 

— Да, это твоя работа. Но мне все равно приятно.

 

— С кем ты тут разговариваешь? — зевнул подошедший Митя.

 

В углу зашумело. Вылетевшая красная пожарная машина ткнулась в его ногу.

 

— Ого! Ничего себе! Давно такую хотел! – схватил он игрушку. – Надо тут прибраться.

 

Чердак негодующе заскрипел.

 

— Начнешь тут прибираться, и твоя машинка превратится в тыкву!

 

Митя прихватил пожарную машинку, не желая даже в мыслях расставаться с новой игрушкой.

 

— Надо спать уже. Он поделился. Значит, больше не будет брать твои игрушки.

 

— Да кто, Лика?

 

— Не знаю, Митя.

 

№2 Кто там на чердаке?

Кто там на чердаке?

Не знаю, откуда пришла мне в голову эта бредовая идея – а не провести ли нам выходные на природе, подышать свежим воздухом, сходить за грибами? Не знаю – откуда, но к моему удивлению воспринята она была друзьями с воодушевлением.

 

Удивляться было чему: и Влад, и Лёшка – оба были урбанистами до мозга костей. Впрочем, для «подышать» существовало вполне комфортное место, не палатки какие-нибудь, а добротный, пусть и старый, дедов дом. Родители не раз посещали его после смерти деда, а я ездить перестал.

 

Приехали мы на место к закату. Было начало октября, темнело уже рано, да и погода была пасмурная, и наше воодушевление заметно поубавилось. К тому же и сам дом показался хмурым и неприветливым – мебель была покрыта тонким слоем пыли, воздух был сырой и затхлый, и эту унылую картину дополнял горшок на окне с каким-то высохшим растением. Впрочем, после того, как я зажёг свет в гостиной и на кухне дом немного повеселел, а вместе с ним и мы. Вскоре на столе уже дымился чайник, были разложены бутерброды и прочие припасы, и мы, вполне умиротворённые, строили планы на завтрашний день. Планы были простые – проснуться пораньше и побродить в поисках грибов.

 

Внезапно, наш разговор был прерван странными звуками, доносящимися сверху — звуками, очень похожими на шаги. Мы разом замолчали, прислушались.

 

Звуки повторились. Сомнений никаких не было – то, что мы слышали, действительно, было шагами. Мы переглянулись.

 

— Это где? – шёпотом спросил Влад. – Что там у вас наверху?

 

— Это на чердаке, — так же шёпотом ответил я.

 

Шаги смолкли, но мы уже не могли разговаривать громко, как прежде. Сидели молча, задрав головы к потолку.

 

— Может, показалось? – спросил Лёшка.

 

Я не успел возразить, потому что в этот момент вновь раздались шаги. Теперь мы в полной мере могли их оценить – это были медленные и очень тяжёлые шаги. Даже люстра чуть качнулась, когда шаги прозвучали над ней.

 

— Может, какое-нибудь животное? – спросил побледневший Лёшка.

 

— Вот, только не нужно вести себя, как герои тупых фильмов ужасов! – чуть ли не во весь голос вырвалось у Влада. – Это у них вечно то животное, то послышалось… Это не животное!

 

— Может, какой-нибудь бродяга? – сделал предположение уже я. – Мало ли… дом-то пустует большую часть времени.

 

— Может быть… — кивнул головой Влад, — и что будем делать? Если там кто-то и есть, то судя по шагам – один, а нас трое. Посмотрим, кто там, или так и будем тут сидеть и шептать?

 

Разумеется, сидеть в безвестности мы не собирались, но чтобы не походить на тех самых героев фильмов ужасов, бродящих в поисках истины поодиночке, мы втроём прошли на кухню – именно из кухни и шла лестница на чердак. Она была неплохо освещена лампой, горевшей на кухне, правда, верх был освещён хуже, но чердачную дверь, разглядеть было можно.

 

Может, у кого-то это и вызовет улыбку, но мы вооружились. Я и Влад взяли по кухонному ножу, а Лёшка, не найдя подходящего ножа, откопал какие-то большие ножницы. Мы прыснули от смеха.

 

— Эдвард руки-ножницы, — захихикал Влад, но тут же нам стало не до смеха, потому что вновь послышались шаги. И эти шаги приближались к чердачной двери! Мы замерли — шаги тоже, а потом стали удаляться и затихли.

 

— Может, а ну его к чёрту? – прошептал Влад.

 

Наверное, это было разумное предложение, если бы… не любопытство, которое часто бывает сильнее страха.

 

Поэтому, буквально в следующую минуту, мы стали подниматься наверх. Каково же было наше изумление, когда дойдя до двери, мы увидели, что она была закрыта на засов! Если на чердаке кто-то и был, то он никак не мог закрыть себя с обратной стороны, а залезть на чердак через крохотное чердачное окошко… человек, точно бы, не смог.

 

В нерешительности мы застыли перед дверью. Правда, «мы» – не совсем верно. Лесенка была узкая, поэтому первым перед дверью стоял я.

 

Мы переглянулись.

 

— Давай! – одними губами прошептал Влад.

 

Сделав глубокий вдох, я рванул засов и распахнул дверь, отскочив назад. Кучи малы не получилось, потому что ребята благоразумно очистили для меня местечко. На нас глянула чернота, почти живая, осязаемая. Наверное, не у меня одного мелькнула мысль, что мы всё-таки, не менее глупы, чем те герои – пойти на чердак и не захватить с собой ничего! Ни фонаря, ни свечи, ни даже телефонов!

 

Мы стояли и смотрели на черноту, а она на нас. А ещё была тишина. И это было даже страшнее, чем шаги. Осторожно, бесшумно, не сговариваясь, мы стали отступать на кухню. И уже оказавшись на последней ступеньке, я крикнул этой черноте:

 

— Кто там? Выходите!

 

Кто бы там не был, но он не мог не услышать меня.

 

Никто не откликнулся. На нас смотрел всё тот же чёрный провал.

 

Наверное, нам всем уже хватило экстрима, поэтому мы вернулись в гостиную, закрыв за собой дверь, ведущую на кухню, и стали быстро собираться.

 

И тут шаги раздались снова! И они слышались уже не наверху!

 

Мы услышали, как застонали и заскрипели ступеньки под этими шагами. Этот кто-то или что-то спускался вниз.

 

Ещё пара ступенек и…

 

Мы схватили вещи, выскочили из дома и бросились к машине.

 

«Не заведётся!» — пронеслась в мозгах дикая мысль.

 

Но машина завелась сразу.

 

Выехав на дорогу, я остановил машину и посмотрел на дом. Мы забыли погасить свет – он горел и на кухне, и в гостиной, но ничто не заставило бы меня вернуться и погасить его. Мы просто смотрели на дом. Чего мы ждали? Что кто-то выйдет?

 

Показалось или нет, что за занавесками промелькнула будто тень?

 

Страх сильнее любопытства или любопытство сильнее страха? В нашем случае это было где-то посередине, потому что до утра мы сидели в машине и смотрели на дом, а утром… утром мы в него вернулись. Может, при дневном свете было уже не так страшно, а, может, где-то в подсознании была мысль, что всё, скажем так, «непонятное» исчезает с первым «кукареку». А «кукареку» было, причём, не один раз.

 

Мы обошли тогда весь дом, поднялись на чердак, даже спустились в подвал, но никого и ничего не нашли. Кроме пыли. Она была и на чердаке — лежала на полу тонким слоем, но на ней не было никаких следов.

 

Прошло уже немало времени, но до сих пор всех нас мучает вопрос – кто это был там, на чердаке?

 

№3 Чердак

Чердак

— Васятка, спишь?

 

— Сплю, деда!

 

Хотя я, конечно же, не спал. Если б спал, как бы я ответил?

 

— А чего так рано лег?

 

— Скучно, вот и лег.

 

— Скучно? Ну да, ну да, дед совсем старый стал. Колени — ни к черту, — дедушка часто говорил «дед» вместо «я», — Не обижайся. Завтра с бабкой в больницу съездим, а потом и тебе забаву какую придумаем.

 

— Хорошо, деда.

 

— Ну, спи тогда!

 

— Да сплю я. Сплю.

 

Хорошо-то, хорошо, но завтра я и сам собирался себя развлечь. Ну а что? Раньше мы с дедом и в лес за ягодами ходили, и на речку рыбачить, а теперь… Теперь у деда ноги болят. А в деревне других детей и нет вовсе. Гулять не с кем. Вот и приходится как-то дома себя развлекать. А у деда с бабушкой дом хоть и большой, но интересного в нем совсем мало. Кроме, пожалуй, чердака, но дедушка не разрешал туда лазить. И это-то и вызывало больше всего интереса.

 

Дедушка с бабушкой уехали рано утром. Форточка была открыта. Я услышал, как они заперли калитку на засов, и тут же вскочил. Умываться очень не хотелось, ну, я и не стал. Надзора-то нет, значит, сам себе хозяин. Даже думал, что не стану завтракать, но запах бабушкиных блинов все-таки меня сманил. Я медленно жевал блины, запивая чаем, а сам уже мысленно был на чердаке. Интересно, что там? Даже не знаю. Ничего, скоро выясню.

 

Покончив с завтраком, я отправился наверх. Меня даже немного трясло от предвкушения приключений, но… Не тут-то было. Лестницы на чердак не было, и пришлось искать стремянку, но и с этим я управился довольно быстро. И вот он долгожданный момент. Я подтолкнул рукой крышку-дверцу — не поддается. Да, блин! Что ж такое?! Мне даже показалось, что сверху ее кто-то прижимал. Я толкнул еще раз, еще, потом двумя руками. Как же непросто! Пришлось забраться по стремянке еще повыше, стало даже чуть-чуть страшно. Я приложился плечом, дверь, наконец-то, поддалась, и я забрался наверх.

 

На удивление на чердаке было довольно чисто, хотя я ни разу не видел, чтобы дед или бабушка туда залезали. А на чердаке было, на что посмотреть. В углу стоял огромный сундук. Рядом лежали какие-то старые игрушки, наверное, мамины, большие напольные часы, стопки газет и какие-то непонятные штуковины. Света было мало, два маленьких окошка едва ли могли осветить весь чердак, и это создавало ощущение таинственности. Я подошел к одному из окошек и глянул вниз. Красота-то какая! Так высоко я еще никогда не был. У нас-то дома квартира на втором этаже, а тут получается уже третий! Я засмотрелся на деревню, и вдруг внезапный скрип за спиной заставил меня обернуться. Хм. Никого! Казалось, что скрип донесся из петлей на сундуке. Я подошел и попытался его открыть. Не получилось! Опять повторилось ощущение, что кто-то с другой стороны мне мешает. Я попробовал еще несколько раз, но сил уже не осталось. Тяжело вздохнув, я уселся на пол. И тут услышал, как кто-то там, в сундуке, вздохнул вслед за мной. От неожиданности я даже вскрикнул:

 

— Эй, кто там?

 

Тишина.

 

— Эй, кто там?!

 

Нет, все равно молчание.

 

— А ну вылезай! – грозно закричал я, и тут наконец-то последовал ответ.

 

— Ты глупый, что ли? Не понимаешь? Раз не отвечают, значит, нет никого!

 

— А кто тогда говорит?!

 

Опять тишина. Нет, ну, теперь-то понятно, что там кто-то есть.

 

— А ну, вылезай!

 

— Не вылезу! Уходи! У меня много дел, а ты отвлекаешь!

 

— Это какие еще дела у тебя могут быть в нашем доме? – я осторожно взялся за крышку сундука.

 

— Важные! – ответили из-под крышки, и я со всех сил ее дернул, — А-а-а! Ну, что ты наделал? Ну вот, опять! Теперь придется новый дом искать!

 

Сказать, что я был удивлен, значит, не сказать ничего. В сундуке сидел маленький лохматый старичок, которому явно не понравилось то, что я открыл сундук.

 

— Твою тудыть – растудыть! – ворчал старичок.

 

— Ты кто такой? – спросил я, опомнившись.

 

— Домовой! Теперь уже бездомный!

 

— А домовые разве бывают?

 

— Как видишь! Вот ты меня видишь?

 

— Ага, — я кивнул.

 

— И больше не увидишь! – домовой стал собирать какие-то вещи в старый чемодан.

 

— Постой! Ты уходишь?

 

— Да. «Огромное спасибо» тебе за это, Васятка!

 

— А откуда ты знаешь, как меня зовут?

 

— Работа у меня такая! Все знать, за всем следить и никому на глаза не попадаться! А раз показался, значит, пора менять место жительства. Жаль, жаль! Столько лет здесь прожил! Я ведь еще твоего дедушку мальцом помню.

 

— Стой! Не уходи! Я никому не скажу!

 

— Не скажешь?

 

— Ага!

 

— Ну ладно, не уйду, — домовой сел на пол и тут же вскочил, — А вот уж дудки! Во второй раз я на такое не поведусь!

 

— Во второй раз? Разве я тебя обманывал?!

 

— Ты — нет, а вот кое-кто другой…

 

— Другой? А откуда тебе знать, что я такой же, как этот?

 

— Этот? Который твой дед?

 

— Дедушка?! Нет! Он не мог!

 

— Сначала не мог, а потом… Потом его приятели на меня такую охоту устроили, еле сбежал! Пришлось целый год у Никодимыча прожить! Ох, и вредный же он!

 

— Но я-то не скажу. У меня и приятелей здесь нет! Только дед и бабушка!

 

— Да? – домовой, казалось, немного успокоился, — Тогда надо подумать. Нравится мне здесь. Кузьма!

 

Домовой протянул мне руку, и я ее пожал:

 

— Василий!

 

— Да знаю я. Эх, это дело бы отметить!

 

— Ха. Давай! А как?

 

— Известно как. Чаем с малиновым варением!

 

— Ой! А у нас его и нет! У деда колени болят, вот он в лес и не ходит.

 

— Да? Жаль… Ну рассказывай тогда, Василий, чего у тебя интересного в жизни происходит? Я страсть как разные истории люблю.

 

И я стал рассказывать. Кузьма слушал очень внимательно. Потом и он мне рассказывал. Про деда. Я даже не заметил, как наступил вечер, и дедушка с бабушкой вернулись. Я вскочил, надо было скорее спускаться вниз, а Кузьма напомнил:

 

— Только никому! Даже дедушке! Обидел он меня в тот раз сильно!

 

— Хорошо, — бросил я и поспешил вниз.

 

Мне, конечно же, влетело. Но не за чердак, это осталось тайной, а за то, что не пообедал. Но я даже не расстроился. Сегодняшний день был настолько необычным и ярким, что ничто уже не могло его затмить. Мы поужинали, и я пошел в свою комнату. А там, на столе, лежала резная шкатулка с запиской: «Для друга!» Для друга… Должно быть, это очень тоскливо, жить так, видеть других и все время прятаться. А я ведь даже и не знал, что у деда домовой живет. Да я и вообще не знал, что домовые бывают. Записка сразу оправилась под подушку, а я — в кровать. Вот так день! Такой волнующий, что я думал, не усну, но, конечно же, уснул.

 

Этой ночью я спал очень крепко и проснулся только, когда дед пришел меня будить.

 

— Вставай, Васятка!

 

— Еще пять минуток…

 

— День на дворе! Сколько спать можно, всю жизнь так проспишь. Вставай. Думать будем, как тебя развлекать, а то ты спишь и спишь все время. Не дело это!

 

Я кое-как разлепил глаза. За окном ярко светило солнце. Дедушка не унимался:

 

— Ну, чем займемся? На рыбалку пойдем?

 

Я задумался. Я надеялся улучить момент и оправиться на чердак, но это было небезопасно, пока кто-то есть дома, да и деда обижать не хотелось.

 

— Ну, давай на рыбалку.

 

— Тогда вставай! Завтракай, и пойдем, — дедушка развернулся, и тут его взгляд зацепился за шкатулку, стоявшую на столе, — А это откуда?

 

От ощущения приближающейся необходимости врать деду сон, как рукой сняло. Не люблю я врать, а тем более близким.

 

— Это… Это… Это я во дворе вчера нашел. Возле калитки.

 

— Возле калитки? Хм. Знакомая работа. У меня когда-то похожая была. Да пропала после одного случая. Значит, вернулся, все-таки…

 

— Кто вернулся?

 

— А? – дед задумался, и не сразу понял, что я спросил.

 

— Кто вернулся, деда?

 

— Да… Не важно. Один старый знакомый. Слушай, Вась, а может, ну ее, эту рыбалку? Пойдем-ка, в лес сходим за малиной!

 

Это было очень кстати. Кузьма ведь любит варенье. Можно бабушку попросить сварить.

 

— Пойдем! – довольно ответил я и помчался завтракать.

 

Поход за ягодами оказался удачным. Бабушка наварила варенья, а я никак не мог отделаться от мыслей о Кузьме. Ему ведь там так одиноко. Я хотел его навестить, но возможности лезть на чердак у меня не было. Из-за этих волнений вечером я ворочался и не мог уснуть. Кузьма как будто почувствовал это, и сам пришел ко мне и стал рассказывать сказки. Я так увлекся, что даже забыл рассказать ему про варенье.

 

На следующий день мы пошли на рыбалку. День опять прошел здорово, и я даже не успел заметить, как он закончился. Ворочаясь в постели, я ждал нового визита домового, но он не пришел. Наверное, у него были дела. Я захотел пить и пошел на кухню. С кухни послышались голоса. Дед не спал и с кем-то разговаривал. Но не с бабушкой. Меня это насторожило. Время позднее, гостей не должно быть, и я стал прислушиваться.

 

— Ты прости меня, дружище, сплоховал я. Кто ж знал, что так все обернется. Я ведь пытался их отговорить, но, знаешь, задело меня, что друзья моему рассказу не поверили, вот и привел их.

 

— Да, друзья… А я думал, мы тоже с тобой друзья были, — второй голос показался знакомым, но я никак не мог понять кто это.

 

— А я ведь сразу понял, что ты вернулся.

 

— Все-таки Вася проболтался?

 

Кузьма? Нет, я ведь не проболтался. Стало настолько обидно, что я хотел выбежать и оправдаться, но тогда бы я все испортил, а сейчас была отличная возможность подслушать то, что дедушка сам мне бы не рассказал.

 

— Нет. Что ты, просто шкатулка… Ты ж мне такую же делал. Да и ждал я. Ждал долго. Варенье бабку просил варить. Мы ж его сами-то почти не едим. Внучок только. Да детям в город отправляли. А так я надеялся, что ты заглянешь, полакомишься. Мне даже казалось, что оно в банках уменьшается, а моя говорила, что усыхает.

 

— Хех. Все, что усыхает, тем домовой кормится. А как иначе?

 

— Вот и я думал. Надеялся. А ты все не приходил.

 

— Ну, так пришел же.

 

— Пришел.

 

Мне стало неловко подслушивать дальше, и я пошел спать, так и не попив. С этого дня у нас с дедом появилась общая тайна. Кузьма приходил рассказывать мне сказки, учил мастерить шкатулки, и мы даже пару раз смогли вытащить его на рыбалку. Да и дедушка оживился, про свои колени даже не вспоминал.

 

№4

№4

Родные — Ирина с Володей меня Чердаком зовут, только настоящее мое имя Небосводов Мансарда Кровлевич. Да я не в обиде, Чердак — это так, по-домашнему, любя.

 

У меня юбилей скоро — тридцать лет исполняется, а это вам не шутки, в таком возрасте надо прилично выглядеть, вот Ира с Володей и крутятся у меня; тут подчистить там подправить, чтобы все чин-чином. Старье почти все прибрали, подарков мне заранее нанесли, я-то рад, конечно, вниманию, но вот коробку с игрушками мне зря притащили. Возмущаться я не стану, дареному коню, как говорится, в зубы не смотрят. Посмеиваюсь только: мне не сегодня-завтра тридцатник, а мне игрушки носят, все маленьким считают.

 

А какой я маленький? Эх…

 

Вот сейчас расскажу какие у меня тут страсти. Повадился наш Василий невест ко мне водить, он у нас тот еще Донжуан!

 

Сначала Марусю соседскую, потом Матильду, тоже соседскую, только по другую сторону улицы.

 

Смотрю, ночью Маруся с Василием пришли. «Здравствуйте, — говорю — гости дорогие!» А они все мурчат, мурчат… Он, как настоящий джентльмен, Марусю вперед пропускает — в разбитое окошко, затем и сам протискивается, с трудом немного — ему-то за талией следить ни к чему, и так красавец! Мужчина в самом расцвете сил. Такой лямур крутили, я и скрипнуть лишний раз боялся! Прикинусь, что сплю, только разве ж тут уснешь?.. Ира с Володей по-первах приходили, справлялись нет ли раздора какого. Убедятся, что Маруся в гостях и уходят, не мешают. Потом, правда, незаладилось с Марусей, исчезла она.

 

Матильда, та побойчее, сама приходила, дожидалась Василия у окошка. Сидит, все прихорашивается, а тут Василий в окно, и сразу приятное удивление у него во всем облике образовывается. Крутится возле нее, ухаживает. Говорит, я тебе самую большую крысу поймаю, ну, это он и Марусе рассказывал. Как-то разругались с Матильдой, в пух и прах прямо, точнее в шерсть и прах!.. Я и успокаивал их, все вразумить пытался — да какой там! Ревнивая Матильда не постеснялась такой скандал закатить, даже на прибежавшую Иру нашипела. А ушла, не как обычно — в окно, а по-хозяйски продефилировав через весь дом, свалив по пути цветочный горшок и смяв половики, выскочила через парадный вход. Хвост трубой — огонь, а не женщина!

 

Не долго Василий горевал, Маруся утешила. Чемодан без застежек, что мне к грядущему юбилею преподнесли, открыли, расположились там с видом достопочтеннейшей четы. Ирка с Володей не против пополнения в семье были, Марусе принесли плед с бахромой, все как полагается. Не позорить же Василия, он у нас из приличной семьи.

 

Три дня тихой семейной жизни, увенчались приходом Матильды. Я сразу понял: Матильда пришла с мечом. Так все во мне и перевернулось: чемодан на дыбы, плед разорван, игрушки раскиданы на полу. Бились-бились, пока не сравнялись, то есть Василий, так и не примкнув ни к одной из враждующих сторон, ретировался в разбитое окно. А девчонки, вполне себе нашли компромисс и остались тут — у меня.

 

Теперь, Маруся с Матильной и детятами обосновались в том чемодане. Подругами стали не-разлей вода, детей вместе нянчат. Ирина им обеды питательные носит, чтобы не дай бог, не исхудали красавицы наши.

 

Василий, к сожалению, оказался совершенно не семейным мужчиной, ну да я его не сужу — каждому свое. Ну, а я, был главой всего дома, а теперь к тридцати, еще и папашей заделался. (А что, пора уж!) Приемным, многодетным и счастливым, конечно! У меня и сыночки, и лапочки дочки, трое от Матильды и четверо от Маруси. Все — моя гордость, красавцы, Мансардовичи. Что сказать… — жизнь удалась!

 

№5 Кто-то там на чердаке

Кто-то там на чердаке

Шмыгг забился в самый темный угол чердака. Туда, куда не доставал даже самый проворный солнечный лучик, туда, где не было даже тени. А все потому, что глаза Шмыгга совершенно не переносили солнечного света, им было больно так, что Шмыгг переставал вообще что-то видеть. Но зато ночью он царствовал. Хотя как сказать царствовал? Монстром Шмыгг не был, ни размеры, ни характер того не позволяли, да и не любил он ужастики, сам боялся. Вот и сейчас, сидя в углу, дрожал и прислушивался. Внизу кто-то постоянно топал, возился, шебуршился и не давал спокойно отдохнуть. Спать хотелось сильно, но слух у Шмыгга был такой же замечательный, как и зрение, и он слышал все, что творилось под его чердаком. Новые соседи, совсем недавно поселившиеся в шмыгговом доме, вели громкий образ жизни. А как раньше хорошо жилось, тихо, спокойно, занимался своим делом, отсыпался днем, и ни он бабульке-соседке не мешал, ни она ему. В самом начале переселения Шмыгг даже думал, что придется съехать, уж больно активно вели себя нижнеживущие, приходили однажды и к нему на чердак. Но этим визитом все и кончилось, больше посягательств на территорию Шмыгга не было. А потом немного привыклось, да и идти-то некуда, вокруг стояли дома без чердаков, по-новому стали строить, забыли люди про соседей. В общем Шмыгг остался на своем чердаке. Имя свое Шмыгг получил от людей. Встречаться с ними он не любил, но все же встречи изредка бывали, и самым частым словом в описании Шмыгга было именно это – шмыг. «Вот он был тут только что! И шмыг, и нету!» — вот так обычно все и говорили, а Шмыгг просто пытался побыстрее спрятаться и сохранить свои глаза от яркого света. Но имя ему понравилось, да так и осталось.

 

День ушел, уходил и вечер. Кусочек неба, что был виден в приоткрытое чердачное окошко, стал почти черным, но зажглись на нем только две звезды зеленого цвета.

 

— Привет, Шшшмыыкхх, — прошипел некто от окна, — как дела? Как неспалосссь?

 

Интересующийся шмыгговыми делами, наконец, полностью материализовался, в прыжке превращаясь в большого черного кота. Шмыгг приоткрыл глаза, подумав немного, чихнул, потянулся и пропел:

 

— И тебе ночной охотник привет!

 

— Может, сегодня вместе поохотимся? – произнеся ставшей уже ритуальной фразу, кот уставился на Шмыгга, — ночь сегодня будет хорррошшшааа!

 

Охотничьи интересы кота и Шмыгга вовсе не совпадали, но это совсем не мешало им иногда вот так поболтать, обменяться новостями или, правда, очень редко, но совершенно замечательно посидеть вдвоем на крыше и послушать ночь, хотя кот был настоящим реалистом, а Шмыггг настоящим романтиком. И дружили они уже очень давно. Когда-то много-много лет тому назад, целая кошачья жизнь прошла с того времени, на чердак к Шмыггу забрел маленький котенок. Черненький, тощенький, большеглазый и лопоухий. Жизни в том крохотном тельце оставалось очень мало, да и желания жить Шмыгг не увидел, а видел только боль и обиду. Шмыгг был очень древним существом и знал, что котам, да и прочим материальным созданиям этого мира, необходима вполне материальная пища и не очень материальная любовь. А ни того, ни другого маленькому котенку никто не дал. Вот и пришел он на чердак, чтобы покинуть этот мир и поискать счастья в другом. Шмыгг и сам был путешественником и когда-то пришел сюда просто потому, что мир попался на пути, но как-то так оказалось, что этот чудный мир стал роднее родного, теплее и спокойней. В нем Шмыгг нашел то, что искал давно и долго. И даже шумные соседи не сильно мешали, и вот уже и родственники появились. Тогда ту поворотную для кошачьего малыша да и Шмыгга ночь они провели вместе. Шмыгг неожиданно для самого себя рассказал котенку про то, как хорошо теплой весенней ночью посидеть на крыше и помечтать о чем-то – воздушном, прекрасном, далеком и непостижимом, послушать, что поют звезды и промурлыкать им ответную песнь. Котенок был таким маленьким и так мало знал о мире, что удивился, что кто-то кроме мамы может мурлыкать. А Шмыгг умел и продемонстрировал, и был принят в родню, и пришлось соответствовать. Потому что маленький кошачий детеныш очень ответственно подошел к появлению нового родственника, и бросать Шмыгга одного в этой реальности отказался. Кошачьей еды у Шмыгга не было, но она была у бабульки, что жила внизу, а устроить их встречу было просто делом техники. Котенок со временем вырос в большущего важного кота, но ночные посиделки не пропускал. Ну, иногда, когда совсем уж личная жизнь отвлекала. Шмыгг на это не обижался и даже радовался, потому что иногда ему казалось, что где-то там на другом чердаке живет такой же Шмыгг и ему обязательно нужен такой же черный, маленький котенок.

 

И вот сейчас уже выбравшись вместе с котом на теплую, прогретую за день крышу, Шмыг довольно щурился и, заводя новую мурчащую песнь, вновь думал, как замечательно, что они встретились, и что это совершенно необходимо, чтобы был кто-то, для кого твое мурлыканье будет родным. И ему было хорошо.

Вставка изображения


Для того, чтобы узнать как сделать фотосет-галлерею изображений перейдите по этой ссылке


Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
Если вы используете ВКонтакте, Facebook, Twitter, Google или Яндекс, то регистрация займет у вас несколько секунд, а никаких дополнительных логинов и паролей запоминать не потребуется.
 

Авторизация


Регистрация
Напомнить пароль