Блиц Министров № 43 Голосуем

Бац! Звяк!

Анна Ильинична подскочила на месте и быстро обернулась. На полу валялась крышка от кастрюли.

«Да, что же это твориться-то!» — с ужасом подумала она, опасливо подходя к крышке. Потом быстро схватила её, будто та могла от неё ускакать, и водрузила на место.

Бум!

Табуретка отъехала от стола и врезалась в мойку.

Нервы Анны Ильиничны не выдержали, с каким-то странным завыванием, похожим на продолжительное кошачье «мя-я-я», она выбежала из кухни и схватилась за телефон.

— Стёпа?! Я больше так не могу! Это какая-то дьявольская квартира! Приезжай скорей! – и, бросив трубку, выскочила из квартиры.

А как хорошо всё начиналось. Будучи уже не молодыми, супруги решили подыскать себе другую квартирку. Ну и что, что всю жизнь они прожили в престижном, центральном районе? Со временем всё изменилось: построили метро, расширили шоссе, а в их доме открыли супермаркет… и захотелось тишины и покоя.

Квартирку подобрали им быстро. Точь-в-точь, о какой и мечталось – тихий, зелёный район, с окнами на лесопарк. А воздух какой! И даже доплату получили за свою, престижную.

Но после первой же ночи стали закрадываться сомнения, что не просто так бывший жилец отвалил им такую хорошенькую, кругленькую сумму за обмен. Потому что в первую же ночь началась какая-то чертовщина. Сначала супруги услышали стук – тук-тук, тук-тук…

Правда, на него не обратили поначалу особого внимания. Мало ли… может, у соседей стучат.

Прислушались. Нет, стук доносился из кухни.

Степан Матвеевич пошёл посмотреть и… получил чем-то по лбу. На его крик прибежала Анна Ильинична. Муж стоял, держась за лоб, а на полу валялся половник.

Как такое могло произойти? Объяснения не было. Не висят половники на потолке, откуда бы могли падать на голову.

Впрочем, после этого всё успокоилось, и до утра их ничто не тревожило. Правда, и поспасть, как следует, уже не могли.

И с тех пор, вот уже третий день, в квартире происходят странные явления. Нет, на голову больше ничего не сваливалось. Но по ночам оба слышат стуки, шуршания, хлопки… Да и днём тоже происходят странности, причём – чем дальше, тем хуже и явственней. Вот, как сегодня. Уже и мебель стала двигаться.

Дождавшись мужа на улице, Анна Ильинична вместе с ним вошла в квартиру. А там… гостиная вполне соответствовала выражению – Мамай прошёлся. Ещё не до конца разобранные вещи были раскиданы по полу, на люстре болтался носок, а то, что уже тщательно было уложено, теперь высовывалось из приоткрытых ящиков.

Анна Ильинична так возмутилась, что у неё даже страх прошёл.

— Ах, так! – закричала она непонятно кому. – Ну, погодите, завтра приглашу батюшку! Он вас быстро успокоит!

Обещание она исполнила на следующий же день, но, увы, это лишь раззадорило невидимых жильцов. Нет, физического урона супругам не наносили, но беспорядок устраивали регулярно.

Вся надежда оставалась на службу, которая и занималась такими проблемами. Служба не абы какая – по телевизору показывают!

И, вот, настал долгожданный день. Квартира стала заполняться разной аппаратурой и вскоре стала похожа на какую-то лабораторию. К тому же приехали и операторы.

— Ну, теперь держитесь! – торжествующе произнесла Анна Ильинична.

— Ну и устал же я… – пробормотало шарообразное глазастое существо, с наслаждением впитывая сумрак подвала.

— Я тоже, — поддакнуло ему второе – вытянутое и шерстистое, — всё-таки материальные проявления отнимают много сил. Ну, ничего, сейчас подпитаемся немножко негативчиком, благо, что его тут много – чего только в этом подвале не происходило, а завтра с новыми силами приступим к работе. Время от времени нужно устраивать себе выходные…

Двери бесшумно раскрылись, стражники ввели внутрь оборванца в нелепых одеждах. Вслед вошёл капитан Брэг, как и все в его клане красивый и рыжий.

Так уж повелось, Изолбар славный город, и всех проходимцев, которые пытались в него попадать, для начала полагалось исследовать. Оборванца усадили за стол и строго спросили:

— Ты кто?

— Я Главный Защитник.

— Ой, не обманывай, он со своим светлым братцем только раз в год спускается из Небесного Города.

— Но я тебя не обманываю! У меня важное государственное дело!

— Посадите его тюрьму за бродяжничество.

— Послушай!

— Плюс десять лет сверху за мошенничество – не тот, за кого себя выдаёт, и неуважение к власти.

Тогда Угг кое-что вспомнил.

— Но ты же глава городской Стражи. Ты должен был быть на посвящении в рыцари в Небесном Городе.

— Я и был там. Только вместе со всем выпуском, со своей тысячей рыцарей из Академии.

— Хорошо, ну хоть что ты запомнил?

— Ну, двух царственных братьев окружала защитная аура, одного облако тьмы, а другого облако света.

Угг чуть не сплюнул с досады, — это всё антимагия, всегда забываю, что через такую защиту увидят лишь сильнейшие маги.

— Маги? Теперь утверждаешь, что ты маг, да ещё и из высших?

— Конечно, должность Главного Защитника занимают только высшие маги.

— Ах ты грязный полукровка, ещё смеешь смеяться над нашими правителями! – орк в чёрном мундире, адъютант Брэга бросился на него с кулаками. Заученным движением Угг схватил орка за локоть, чуть повернулся и перебросил через плечо.

Брэг смотрел с удивлением, — я мало знаю людей, орков и эльфов, которые в рукопашной смогли б справиться с моим адъютантом. До того, как прийти в Стражу он ведь десять лет был чемпионом в трущобных кварталах. Возможно, ты действительно имеешь отношение к правящим сидам. Пропустите его в лабораторию!

В лаборатории Брэг с орком не упускали Угга из вида, боясь, что тот в любой момент улизнёт от стражей порядка. Карлик-профессор в белом халате посмотрел через увеличительное стекло на Угга.

— Хм, я бы сказал, молодой человек в абсолютном порядке.

— Нам нужно узнать, если ли у него кровь сидов.

Профессор выгнул бровь:

— Да будет Вам известно, что кровь сидов по составу ничем не отличается от человеческой. Даже источник магии у сидов наши учёные так и не смогли обнаружить. Мы не смогли выделить ген, который активирует магию у пришельцев из верхнего мира. А иначе мы могли бы заниматься селекцией и наши рейды стали бы эффективнее.

И профессор печально взглянул на рисунки и схемы на стенах, — эти двое того не понимают, но с каждым годом магии становится меньше в их мире, магов всё меньше, из высших осталось лишь два – Главный Создатель и Главный Защитник, бывшие главные тёмные и главные светлые маги. Мудрецы в академии до хрипоты спорили, что же будет с их миром, когда в нём пропадут последние высшие. Лично сам карлик считал, что мир тогда схлопнется в сингулярность.

— Господа, извините, не могу вам помочь, — развёл карлик руками.

— Ну хоть что-то вы должны помнить. Должны же быть хоть какие-то методы, что бы выделить высших, — вопросил Брэг.

— А за кого он себя выдаёт? – поинтересовался профессор.

— Говорит, что он Главный Защитник?

— Главный Защитник?! – выдохнул маг с изумлением.

— Молодой человек, как только вы достанете из другого измерения Чёрный Меч, принадлежащий главному тёмному магу, тогда тут мы и сразу поверим, будто вы Главный Защитник.

— Не могу, — сказал Угг, — вы же знаете, Чёрный Меч нельзя извлекать, если он не попробует чьей-то крови. Но, профессор, вы же уважаемый маг, вы должны были быть на приёме Небесного Города. Неужели меня вы не помните?

Карлик внимательно посмотрел на спросившего, — нет, мой магический класс си++, моих сил не хватило, что б взглянуть сквозь личину у тёмного.

Угг ненадолго задумался:

— Тогда вы должны были запомнить вот что. Любимый питомец, с которым не расстаётся Главный Создатель, по пятам за ним ходит гигантская кошка.

— Хм, — протёр стёкла очков карлик в задумчивости, — припоминаю что-то такое, — но гигантскую кошку могли разглядеть и другие маги и Стражи с приёма. Возможно, если вы высший маг, может быть, продемонстрируете что-нибудь из своей магии?

— Вот! – Угг порылся в карманах и достал ветку, похожую на куриную лапу, — просканируйте это!

Карлик засунул веточку под микроскоп.

— Ну так что там такое? – спросил капитан в нетерпении.

— Так, так, понятно, — бормотал карл, — Похоже на магический массажёр! Смотрите, я вставляю веточку так между пальцами ног, и она начинает массировать!

— Ааааа, — закричал Угг, подчиняясь его мыслеобразам ветка схватила профессора и стала тыкать об стену.

Когда все успокоились, профессор осторожно заметил:

— Могу предположить, поскольку высших магов уже давно никто и не видел, этот человек действительно может являться царственным сидом. Мы могли бы хотя бы послушать, что ему надо от нашего города.

— Ну, хорошо, расскажи, как ты здесь очутился, и что тебе надо, — сменил гнев на милость капитан Брэг.

Угг сказал, не задумываясь, — я спокойно летел на флаере над побережьем, провести выходные на острове, когда налетел странный вихрь явно волшебной природы, я запомнил только тёмное облако, и в глубине глаза, как уголья. Флаер разбился, а меня в конце концов море бросило возле вашего города. Нужно определить, это природное явление, или же нападение, потому мне нужны данные с сенсоров.

— Такая история правдоподобна, — бормотал карл, проводя его в комнату с десятком экранов. По экранам бежали цифры и графики, — вот технический центр нашего города!

Угг задумался, а потом тыкнул ногтём в центр пятна на радаре, — а что это такое?

Карлик нахмурился, — непроницаемая зона, час назад её не было. Да ещё так близко от корабельного фестиваля.

— Корабельного фестиваля? – переспроси Угг.

— Да, ежегодного праздника моря, который мы проводим для местной нечисти. Каждый год на корабле проходит бал-маскарад, а паром арендуется мэрией.

— Что ж, собираемся, — проговорил Угг, — капитан Брэг, запишите нас среди гостей корабельного фестиваля!

Флаер Стражи доставил их на паром. С собой капитан Брэг кроме Угга взял ещё адъютанта и ещё пару помощников.

— Вряд ли здесь что-то случится, — проговорил капитан, — корабельный фестиваль является давней традицией, и её нарушать не осмелятся.

— Что бы так говорить, нужно найти нарушителя, — отвечал ему Угг, — а сейчас надо бы осмотреться.

На корабле уже проходил бал. Пары кружились в маскарадных костюмах. Несколько феечек играли на одном контрабасе, гном на ударных, эльфов представлял квартет струнных, ну а гоблины дудели в медные трубы.

— А это там что? – проговорил Брэг, указав на что-то тёмное справа по борту.

— Похоже на остров, только его раньше там не было, — адъютант сверился с картами.

— Ну, хорошо, сейчас посмотрим, что там за остров, — Угг хлопнул в ладоши и проговорил формулу разрушения магии. И все иллюзии слезли с объекта. Огромный ветхий корабль мчал на паром. Рыболюди и сухопутные монстры готовились к абордажу. Меж оборванных мачт кружились армии призраков, а на носу особые желеобразные шарики загружались на катапульты. Стоит только хоть грамму желе попасть на корабль, как из него начинают расти глаза, пасти и щупальца.

— Отвернитесь! – проговорил Угг и прочертил пальцем в воздухе коды, вспыхнули руны и цифры, — перехват управления!

— Вот и всё, — легко выдохнул Угг, я отменил нападение, не понимаю, почему Летучий Голландец атаковал фестивальный корабль. И кому это могло бы понадобиться, это просто корабль…

Тут вдруг зажглись все экраны на корабельном пароме. По низу пробежалось бегущей строкой – срочная трансляция из столицы драконов. На экране возник капитан Хуг, командир Летучего Голландца:

— Внимание! Сограждане! Срочная новость! Главный Защитник, человек по природе, проявил свою подлую сущность, перехватил управление моим Летучим Голландцем, пока я был в отпуске, и атаковал фестивальный корабль! До Небесного Города не дозвониться, я объявляю чрезвычайное положение!

Даже на корабле было слышно, как заревели сирены из города. На горизонте возникли чёрные точки, они стремительно приближались. Боевые драконы. Им нужно только пара минут, что бы добраться до города. В руках Угга возник Чёрный Меч, до того мирно спавший в другом измерении. Меч пел свою песню, созвучную с песней в душе чёрного мага, слишком долго уж он засиделся без дела, и пора наконец вспомнить молодость.

И вдруг маг ощутил, как его чьи-то когти схватили и рванули на небо – в атаку!

Хорошо быть волшебником! Идешь по улице, смотришь на веселые облака, слушаешь щебет птиц, радуешься красоте. И знаешь, что можешь управлять всем в этом мире. Вот сейчас, пусть солнце выглянет из-за тучки! Действительно, серый день наполняется ласковым теплым светом. А этот автомобиль, кажется, может врезаться в старушку. Усилием мысли поправляю траекторию его движения. Машина проносится мимо. Старушка отделалась легким испугом. Прекрасно! А вот девушка идет навстречу. Какое милое лицо! Жаль прошла, даже не взглянула на меня. А пусть она вернется!

Нет, к сожалению, я не волшебник. Это лишь мечты. Инстинктивно оборачиваюсь, хочу в последний раз увидеть девушку. Что это? Она, действительно, возвращается!

— Кажется, это вы уронили? – протягивает мне что-то. Ого! Это моя пластиковая карточка! Зарекался же в кармане носить!

— Спасибо! – смотрю ей в глаза. – Чем я могу Вас отблагодарить?

— Угостите кофе, — эти два слова для меня – целая поэма. Значит, она не против познакомиться поближе! Может быть, я и взаправду волшебник?

Мы сидим с Леной в кафе, медленно прихлебываем кофе и разговариваем ни о чем. Не хочется спрашивать, чем она занимается, куда направлялась до встречи со мной, почему пригласила на кофе. Это неважно. И она ни о чем не спрашивает. Говорим о музыке, о футболе, о политике. Кажется, она может поддержать разговор на любую тему! Стоит мне начать, Лена сразу подхватывает. И видно, что неплохо разбирается во всем, о чем говорит.

Я никуда не спешу. Сегодня выходной. Но девушка, похоже, начинает волноваться.

— Слушай Макс, — мы быстро перешли на ты. – У меня есть одна просьба.

— Все, что угодно, моя повелительница! Джинн Максим ибн Александр исполнит твое желание.

— Мне нужно фото. Понимаешь, я поссорилась с парнем. Узнала, что он гуляет с другой. Так я хочу фото с тобой, где мы … целуемся. Чтобы отомстить. Не против?

— Джинн сказал, джинн сделал, — так же торжественно говорю я, хотя внутри царапнуло. Она хочет фото не потому, что ей нравлюсь я, а назло другому. Но почему бы не поцеловаться с красавицей, хотя бы и понарошку?

— Ой, спасибо! Я верила, что ты согласишься!

Лена тут же одной рукой обнимает меня и впивается в губы. Другая рука держит телефон и снимает.

— Нет, что-то не очень, — говорит девушка, рассматривая результат фотосессии.

Мы просим проходящего мимо официанта снять нас и вновь слипаемся губами. Лена пахнет ромашками и мятными леденцами. Чувствую вкус крови на губах. Кажется, кто-то из нас прокусил другому губу. Уже не важно кто кому, потому что кружится голова и воздух наполняется счастьем. С трудом отрываемся друг от друга. Терпеливый официант возвращает телефон. Сидим еще долго, пытаясь отдышаться. Заказываем еще кофе. Как хочется продолжения! Наконец, оба понимаем, что пора уходить. Кажется, Лена осознает это чуть раньше меня.

— Макс, — бархатный голос обволакивает. – Понимаю, что это наглость, но у меня есть еще одно желание.

— Слушаю, моя госпожа! – я, действительно рад, что не нужно прощаться, и готов продолжать игру.

— Вечером я должна быть на одном приеме, на балу. Но туда можно только с кавалером. Со своим я поссорилась, как ты знаешь. В общем… Ты можешь пойти со мной?

— А это не опасно? – пытаюсь набить цену, хотя уже знаю, что пойду. – Бал у Сатаны?

— Нет, хозяин – не Сатана! – смеется девушка. – Хотя прием, действительно, костюмированный. Мы должны будем изображать нечистую силу. Ну, там ведьм или вампиров. Тебе кем хотелось бы нарядиться?

— На ведьму я не тяну. Это чисто женское. Лучше вампиром, — подыгрываю я.

— Так идем?

— Конечно!

— Спасибо! Ты меня очень выручишь. Мне просто позарез нужно там быть!

Снаряжение покупаем в магазине приколов, который неожиданно оказывается в том же здании, что кафе. Лена подводит себе глаза, одевает платок и вооружается метлой. Мне достаются вампирские вставные зубы и цилиндр.

Прием, действительно, шикарный. Огромный зал заполнен нечистью всех видов. Здесь и толстые зеленые водяные, и покрытые шерстью волколаки, и невысокие бородатые домовые. Русалки разгуливают под ручку с вампирами, лешие увлеченно беседуют с кикиморами. Мы берем по бокалу шампанского с одного из стоящих повсюду столиков с угощением.

— Леона, привет! – обратился к моей спутнице подошедший красногубый вурдалак. – С новеньким?

— Привет, Викентий. Да, Максим у нас впервые, — ответила девушка. – Не видел хозяина?

— Пойдем, провожу, — осклабился Викентий.

Хозяином оказывается огромный человеко-медведь. Вспоминаю, что на Руси таких называли Берендеями.

— Борис, — голос под стать облику. – Молодец, Леона, не подвела!

— Максим, — коротко представляюсь я. Повышенное внимание к моей персоне начинает напрягать.

— Да ты не волнуйся, — успокаивает хозяин. – Тебе у нас понравится. И дама у тебя самая лучшая.

Я знаю, что Лена или, как ее здесь называют, Леона, хороша. Но слышать об этом из уст Берендея неприятно. Поэтому я ничего не отвечаю, и мы с моей спутницей растворяемся в толпе. Мы танцуем, пьем, едим, веселимся, но меня не покидает ощущение, что все чего-то ждут. И еще кажется, что присутствующие исподтишка меня разглядывают. Наверное, шампанское в голову ударило. С чего бы гостям на меня глазеть?

Неожиданно музыка стихла. Мы с Леной как раз кружили в танце. Все расступились, и мы оказались одни в центре зала и в центре внимания.

— Дорогие гости! – раздался голос Берендея. – Сегодня у нас традиционная ежемесячная встреча. Каждый из вас обладает необычными способностями, потому вы и имеете доступ в наш клуб. Но по традиции на каждой встрече необходимо присутствие нового «чистого» человека, которого приводит один из вас. Сегодня это – Максим, которого сопровождает наша прелестная Леона.

Зал взорвался аплодисментами. Я хотел было спросить у Лены, в чем будет заключаться моя роль, но хозяин продолжил.

— У вас разные способности, но всех объединяет одно: вы не стареете. Но для того, чтобы сохранять молодость, необходимо в этот выходной для вас день посещать встречи, ибо только здесь вы получаете заряд жизненной энергии, дарующий молодость. И сегодня даст вам этот заряд новая чистая душа – Максим.

Вновь раздались аплодисменты, после которых мне стало жутко. Они что хотят меня сварить и получить эликсир молодости?

— Максим! Не стоит пугаться. Все не так страшно, как ты подумал, — продолжал Берендей. – Ты ничего не почувствуешь, просто уснешь. А когда проснешься…

Я открыл глаза. Выходит, я их все-таки сначала закрыл? Было утро. Находился я дома, в своей постели. Неужели все померещилось: Лена-Леона, бал, Берендей? Послышались шаги, и в комнату заглянула моя вчерашняя знакомая.

— Проснулся? – улыбаясь, спросила она. – А я уж думала, работу проспишь.

— Сегодня же понедельник! – вспомнил я. – А сколько времени?

— Еще только семь. Обычно ты выходишь в восемь, — подмигнула девушка.

— Откуда ты? – я не знал, как сформулировать вопросы, что роились в моей голове. – Откуда знаешь? Что было вчера? Как мы здесь оказались?

Возможно, я не остановился бы, но Лена приложила палец к губам.

— Не все сразу! Ты ведь и так все понял.

— Ничего не понял! Что со мной там сделали?

— Просто инициировали. Теперь ты наш.

— Значит, у меня появились какие-то способности?

— Конечно. Они у тебя и раньше были, просто не проявлялись.

— И что же я могу?

— Все. Ты ведь волшебник. Помнишь, ты исполнил три моих желания?

— Да. А ты тоже умеешь? Три желания?

— Могу. Но два твоих я уже исполнила.

— Какие?

— Сначала ты захотел, чтобы я вернулась. А потом, чтобы после кофе было продолжение.

— Значит, у меня есть еще одно?

— Да. Чего же ты хочешь?

— Угадай!

На работу я в тот день не пошел. А все-таки хорошо быть волшебником!

Приехала я как-то к бабушке и дедушке на деревню в гости.

— Ясна, сходи-ка ты в лес, по грибочки, по ягодки, — говорит бабушка, — поди не заблудишься, большая уже.

Пошла, да все равно заплутала, давно не ходила тут, лес-то большой. Гляжу, а впереди дымок стройный валит. Подхожу ближе: домишко стоит перекошенный и мхом поросший. Подумалось, что охотничья лачужка. Подобралась ближе: окна темные, давно их не мыли, паутиной уж поросли, крыша дырявая, ступеньки совсем кривые и трухлявые. Ногой если встать, провалиться ж можно! Решила постучаться. И только занесла кулачок над дверью, а она уже распахнулась и оттуда на меня четыре желтых глаза уставились.

— Ой! — вскрикнула я, схватившись за сердце, и едва равновесие удержала.

— Ты погляди, какая милонькая, — раздался скрипучий голос, следом из темноты показался силуэт скрюченной старушки с бородавкой на носу.

— Мяууу, краса-то какая. Лови ее скорей, да зачар-р-руй, пока не сбежала.

Я застыла в изумлении. На горб старухи прыгнул матерый черный котяра. Сверкает он на меня своими глазищами, да по-злому так…

Тут бабулька оскалилась и сделала в мою сторону быстрый пас рукой — я зачихала, закашлялась, перед глазами замелькали разноцветные мушки. Спина согнулась, будто придавили чем-то тяжелым, ноги задрожали, гляжу, а передо мной вместо старухи девчонка — вылитая я! Руки сами потянулись к лицу, нащупали крючковатый с бородавкой нос. Я в ужасе закричала, но изо рта вырвалось лишь старушечье кхеканье! В ответ моя копия заливисто рассмеялась.

— Сама пришла, голубушка. Ты посиди тут у меня, за избой присмотри. Похозяйничать я разрешаю. А мне надо взять сегодня выходной. Надоело в четырех стенах плесневеть, душа праздника просит. Так что одолжу я, миленькая, тело твое молодое, нагуляюсь вдоволь. Обещаю, на время.

После слова «нагуляюсь» я заподозрила неладное, черт болотный знает что там у нее на уме. Оттого стало еще страшнее. Кот ее черный вдруг запрыгнул мне на спину и вцепился когтями, да так больно — я только и крякнула:

— Мррррмяааууу, а запах то остался молодичий, — его усы защекотали мне шею, и я чихнула. Ты девка сейчас баньку-то истопи, нарисуется Кощеюшка — фиг сотрешь, козлика, — прозвучал совет пыльного мехового мешка.

— Котея дело говорит, голубка. Ну, расскажешь ей там все, — обратилась она уже к нему, — а я убегаю. Мне пора. — Карга, будучи уже мной, посыпала на свою голову все ту же разноцветную пыль и испарилась, оставляя меня в дыму розового облака.

Зачихала я, закашлялась — дым тот ядовитый видно, спазмом горло сдавил, даже глазоньки, пораженные катарактой, заслезились. Сказать-то ничего не успела, только завыла обессиленно.

— Давай, старая, скрипи суставами, — подначил барсик позади, вцепляясь когтями в горб будто для удобства.

Ну и куда мне было возвращаться с такой рожей-то? Бабулечку с дедулечкой ведь инфаркт хватит, а молодые парни, если увидят меня в таком виде, вилами заколят. Эх, придется тут остаться. С этими мыслями взобралась я по ступенькам, «скрипя суставами» — как говорит котея: ревматит выстрелил в спину, а артрит сковал ноженьки.

Зашла в избу. Вокруг темно и пыльно. Пахнет полынью, плесенью, пометом птиц и бог знает чем еще.

— Ты висюлину-то дерни перед собой, свет и загорится, — раздался над ухом голос наездника.

И вправду, мой нос наткнулся на нитку с бусинкой на конце, свисавшую с потолка. Я за эту бусинку дернула, и полуденные тени разбежались по углам, предоставляя возможность свету заполонить собой все вокруг. Пауки и те — разбежались, кто куда.

— Ну, значицца, старая, бери вон тот веник в углу, — лапка котея вальяжно приподнялась и указала куда-то влево, — и собери по углам все паутины. Лихо Одноглазое тоже придет в гости. Он не любит, когда эти многоноговые пушистики начинают ползать по его телу и таращить на него свои маленькие глазенки.

Под многоноговыми пушистиками он вероятно подразумевал лесных лохматых пауков размером с ладонь. Одного такого сейчас заметила, так душа в пятки улетела. Лубзает на меня всеми шестью бусинами и вроде как ухмыляется. Замахнулась я на него этим самым букетом сушенных полевых цветов, который котея гордо величал веником, а паук этот: раз — и прыгнул мне на нос. Я как закричу. Только не крик то вышел опять, а вой раненного кабана. Котея сцапнул его с моего носа одним резким движением и, сдавив когтями, опрокинул себе в рот.

— Так с ними надо, — хрустя вытянутыми лапками, произнес он и меня в этот момент замутило.

Неожиданно в дверь постучали. Спрыгнув с горба, паукоед оказался у окна. Потерев все той же лапой мутное стекло, стал вглядываться.

— Кажись, ходячий суповой набор явился, — произнес он и почему-то скрылся в расщелине в полу.

Не дожидаясь, пока ему откроют дверь, гремя костями, в избу вошел Кощей собственной персоной — эдакий скелет, обтянутый засушенными зелеными мышцами:

— Пр-р-ривет, подр-р-руга! — Гость бодро поздоровался, прошел вперед и уселся за небольшой пластмасовый стол, какие обычно в уличных кафе бывают. — Налей-ка мне отвару из свеженарытого мха, того самого, который тебе Леший притаскивал на прошлой неделе.

— Ты, милок, все подчистую тогда еще с ним и выпил, и вы ни капли не оставили, — прошамкала в ответ я и удивилась тому, будто знала, что сказать надо.

— Доса-а-адно. — Кощей расстроено опустил ладонь на лицо, а потом подпер ею подбородок. Заозирался по сторонам, словно искал что-то, чем можно было поживиться. — Медовуха у тебя за печкой стоит, ею разогреемся, пока Леший идет.

— Ла-а-адно, голубок, что с тобой поделаешь.

Прохромала я к печи и не успела занести ногу над выступом в закопченной стене, чтобы дотянуться до глиняного кувшина, как раздался оглушительный свист. А снаружи сильный ветер нагнул деревья до самой земли.

Смотрю, Кощей две дырочки от ушей своих руками прикрывает, лицо искажается в болезненной гримасе — такой, какая случается при похмелье, и вот-вот почернеет сейчас он от злобы: мрак ночи уже густой дымкой повалил из очей его западших. А я, едва удерживая равновесие, цепляюсь костлявыми руками за стены печи.

Свист прекратился. Ветер стих. Снова настала полуденная тишина в лесу.

— Видно, соловушка опять проказничает, — изрекла я, одну за другой опуская ноги на перекошенный дырявый пол, затем с опаской метнула взгляд из под хмурых бровей в окно.

— Скорее всего, это его внук. Наш соловушка давно уже не тот. — Кощей наконец успокоился, а в черных провалах его вновь загорелись озорные светлячки.

— Мы все уже не те, — не нашла я ничего лучше, как ответить именно это. Откуда-то я поняла, что мой старый друг очень любит ворчать, философствовать и остроумничать.

— Стареем, — продолжил он, неожиданно став испытывать мое терпение. — А ты вот что-то поправилась, дорогуша.

При мысли, что Кощей — единственная нечисть, не склонная к полноте, мне сделалось смешно. Правда, озвучивать я ее не рискнула. Пока наливала в чашу медовое угощение, слова сами слетели с губ:

— А ты, орел, так и сидишь в темнице сырой и громыхаешь цепями на последнем издыхании? Совсем уже зачах! И можешь не надевать костюм мягкого, кроткого, белого и пушистого зайчика, Василису Премудрую все одно не обманешь.

Кощей видно что-то хотел сказать, да по двери постучали, а затем наперебой раздались голоса:

— А вот и мы!

— Сейчас зажгем!

Сразу подумалось: видно, Леший и Лихо Одноглазое пришли. И верно. Также, не дожидаясь, пока им откроют двери, внутрь ввалились еще два старых друга.

— А я вот лечебный отварчик принес, — весело сказал Леший, вероятно имея ввиду концетрат из того самого свеженарытого мха, грязную и почему-то ополовиненную бутыль которого тут же поставил перед Кощеем на стол.

— Опаздываешь, товарищ, — лениво глядя на него, процедил Кощеюшка.

— Красную шапочку встретил, — пьяно наклонившись к нему, тот вскинул указательный палец и чуть не ткнул им прямо ему в нос.

— Снова пытался заморочить ей голову?

— В этот раз она чуть пирожком не подавилась, хи-хи, — вставил свою лепту Лихо. В следующее мгновение он с галантностью джентльмена взял мою ладонь и вложил в нее огромный красивый гриб: — Милая, свари супца, — с этими словами наклонился и звонко чмокнул в щеку.

Голова моя закружилась, чувствую — сознание ускользает и я будто падаю.

Темнота.

…

Ощущаю прохладную ладонь на лице и затем слышу голос:

— Голову что ли напекло?

Открываю глаза. Надо мной соседский парень Володька склонился и смотрит так озабоченно.

— Вот так чудеса, — вырвалось у меня.

— Грибов объелась что ли? — засмеялся мой спаситель.

Мурвиль Вильмурович возлежал на диванчике в кухне. Ему было хорошо и лениво. Он только что откушал куриной грудки, самой настоящей, а не каких-то там сушеных сухарей со вкусом курицы. Все было натуральное и съедобное. Мур Мурыч, но это для своих, вы же понимаете, уже и начал засыпать, как в коридоре раздался истошный крик звонка. Вот вечно он орал как оглашенный, нет бы тихо, культурно пропиликать, а тут ор на весь дом. Кот аж подпрыгнул и чуть было не упал. Пришлось выходить в коридор, встречать гостей незваных-нежданных. Ой, как не любил Мур Мурыч такие визиты. Весь его кошачий жизненный опыт вопиял, что опять будет нечто. Нечто ничего хорошего лично ему не несущее. Никакой выгоды, никакого удовольствия.

Точно! На пороге стоял Аристарх Васильевич. Режиссер местного самодеятельного театра и друг хозяйки Мурвиля. Они друг друга обожали, а вот кот подозревал, что в основе этой любви лежат не тяга к прекрасному, а влечение к вкусному. Мур Мурычева хозяйка умела печь такие пирожки, что оторвать от них Аристарха Васильевича можно было только тогда, когда они уже все покоились в его желудке. Но сегодня был не пирожковый день. Сегодня у кота был выходной.

Надо сказать, что Мурвиль Виильмурович имел очень длинную и замечательную родословную. В его предках были знаменитые на весь мир коты и кошки. И проживая здесь в N, он продолжал славное дело своих родичей по распространению персидских кровей. И нечего смеяться, дело это очень серьезное, ответственное и тяжелое. Именно, что не легкое, дамочки-то всякие попадаются. Иногда такие… Но лучше не вспоминать о грустном… а надо соответствовать и высоко держать гордое знамя предков. Мурвиль Вильмурович был лучшим в N. Но среди трудов праведных нужно и отдыхать. Вот и сегодня был день свободы.

Кот прислушался к шушукающимся людям. И ему не понравилось, что они там обсуждали. Он вовсе не желал славы театрального актера, ему хватало уже приобретенного авторитета. Но хозяйка явно склонялась к славе на подмостках. День свободы, вернее, вечер накрывался пыльным занавесом местного клуба. Будучи еще котенком Мур Мурыч однажды посетил этот культурный очаг города. Они с хозяйкой прогуливались, а тут вдруг налетел хулиганский ветер, пригнал ниоткуда тучку, городской театр был ближе всех. Именно тогда и познакомились хозяйка с Аристархом Васильевичем, а кот, обследовал зрительный зал и сцену. Так что на сцене он уже был. Не впечатлился. Мурвиль Вильмурович попытался донести свою точку зрения на эту аферу, но не был понят. И уже втроем они отправились в театр.

Сидя на столике в гримерной, кот внимательно слушал режиссера, но смысла речи не улавливал. Тот говорил очень восторженно, и по всему выходило, что он Мурвиль Вильмурович будет играть главную роль в спектакле. Что это очень, очень почетно, что возможно это первый шаг на пути к звездной карьере. Аристарх Васильевич приводил все новые доводы, рисовал прекрасные перспективы – хозяйка давно была сражена. Мур Мурыч сомневался. Но и его решимость была сломлена последним аргументом. Режиссер пал на колени с мольбой спасти спектакль, потому что их главный актер, эта черная нечисть по имени Мурзик, ушел в загул и не появлялся уже неделю. Что представление из-за него гада мохнатого отменять? Мурвиль знал, что такое честь мундира, ну в данном случае честь котовского племени. Святое дело поддержать собрата. И он согласился. Сыграть в свой заслуженный выходной нечисть, ту самую, что перебегает дорогу невезучим людям, строит козни невинным деткам, помогает зловредным старушкам в изготовлении пакостных снадобий. Роль состояла в демонстрации самого себя на подмостках, надо было просто пройтись, пару раз серьезно взглянуть в зрительный зал, ну, может быть, мявкнуть, желательно громко и грозно. В общем, создать гадский образ злодейской нечисти. И удалиться. Все остальное сделают помощники.

Тонкий слух Мурвиля Вильмуровича улавливал все: и шебуршение людей в зале, и последний шепот режиссера, и хлопанье дверей гримерных и шуршание пышных юбок актрис… а еще он очень сильно ощущал волнение. Не свое, что ему волноваться-то? А окружающих: пронзительное и какое-то трепещущее хозяйки, обреченное Аристарха, предвкушающее зрителей. Мурвиль потерся щечкой о ногу хозяйки, мол, все нормально, я тут, не переживай. А тем временем действо началось. На сцене что-то кто-то говорил, делал, бегал и прыгал. Прыгали вокруг здоровенного котла, вокруг него же летали какие-то тряпки, хозяйка сказала, что это летучие мыши. Но разузнать поближе не дала, хотя даже и из их угла было понятно, что то не мыши вовсе. А кто? Спектакль шел, зрители смотрели и вот настал тот момент, когда надо было появиться и главному герою.

Кот степенно вышел на сцену. Оглядел горящими оранжевыми глазами котел, покосился на застывшую фигурку ведьмы и фыркнул. Поставил свечкой и распушил роскошный хвост – пусть все видят каковы мы! И тут сверху спикировала эта самая летучая тряпка. И вот кто бы на месте Мурыча выдержал? Нет, он не убежал, не покинул место боя, а принял его. С боевой песней всех котов мира, со всем своим оружием, выпущенным наголо. Кот подпрыгнул и вцепился в пролетающий реквизит. Зрители замерли, актеры остолбенели, Аристарх Васильевич обомлел, а хозяйка схватилась за сердце. Мурвиль летал над сценой истошно вопя и рвя тряпичные крылья театрального инвентаря. Когда держаться было уже не за что и, поняв, что это не живой враг, а простая тряпка, Мурвиль отцепился и плюхнулся на сцену. Встал, отряхнулся и, сохраняя достоинство, удалился.

Зрители неиствовствовали. Хозяйка целовала и не отпускала с рук. Аристарх глядел с обожанием и приглашал на сцену. Успех спектакля был неимоверным. Черная пушистая нечисть покорила всех. На бис вызывали десять раз. Мурвиль Вильмурович был смущен. И было приятно. И даже закралась мысль: а может быть…

— Ура-а-а-а… выходные… — ликовал барон фон Пор – низкорослый худенький старичок с растрепанными седыми волосами. В мгновение ока слетев по винтовой лестнице вниз, он очутился в кромешной темноте холла. Но и там не задержался надолго. — Дождался-а-а-а… — послышалось минутой спустя где-то в змеино-длинном коридоре.

Первые лучи восходящего солнца уже пробрались сквозь окна и расстилали теперь по полу долговязые тени, отчего барон заулыбался – наконец-то этот день настал.

— Вы слышали, выходные уже начались! – прозвучал приглушенно голос барона, а потом его чуть прозрачная голова вынырнула из смежной с коридором стены. Оказавшись полностью в комнате, он отряхнул с себя невидимые пылинки и уставился на парящих под потолком двух своих собратьев.

— Вых… — начал было, заметив абсолютное безразличие с их стороны, но был тут же прерван.

— Слышали, — буркнул один из свисающих с кованой люстры призраков, после чего вернулся к прерванному делу, а именно созерцанию манекена с наброшенной на него простыней.

— Интересно для чего это? – спросил он своего молчаливого собеседника.

— Не знаю, — пожал тот плечами, — наверное, украшение. Попробуй понять этих современных людей.

— Выходны-ы-ы-е… — снова разнеслось где-то вдалеке по коридору.

— Совсем спятил старик, — буркнула равнодушно чопорная дама в длинном пепельном платье, когда барон с коротким «мое почтение, леди Розель, Анна» промчался мимо. Вместе со своей компаньонкой – маленькой тощей блондинкой в джинсах и футболке, они восседали на полке над полуразрушенным камином и молча рассматривали новшества, что появились в холле за прошедший день.

— Он радуется, что сегодня открытие «Дома призраков», — наконец нарушила молчание блондинка.

— Неужели сегодня? – удивилась леди.

— На вывеске говорится, что сегодня, — безразлично отметила ее собеседница и добавила, — не верится, что уже месяц прошел, как объявились новые хозяева замка.

— Объявиться-то объявились, вот только никто нашего согласия не спрашивал, хотим ли мы их тут присутствия или нет, — возмутилась леди Розель, — вломились и начали шуметь, перестраивать тут все. Даже вынесли мое пианино из холла! Разве это правильно, Анна?

— Барону вон нравится новое соседство, — пожала плечами ее собеседница.

— Конечно, нравится, — презрительно фыркнула леди, — он уже второе столетие грезит о людях. А как узнал, что тут собираются открыть салон для как их там… игр?

— Квест-игр.

— Их самых. …так и совсем из ума выжил. Скучно ему, видите ли, с нами. А при жизни-то сторонился людей. Вон какой себе замок построил, вон какие стены возвел – все, чтоб оградить себя от внешнего мира. Затворником был.

Анна с любопытством уставилась на леди Розель.

— Мне еще при жизни рассказывали легенды об этом месте, — пояснила та, заметив интерес, — нам с мужем казалось тогда, что хорошо было бы пожить в этом замке с историей какое-то время, отдохнуть от городской суеты… — она замолкла, вспомнив, как поскользнулась на каменных ступеньках, что вели в башню, и осталась жить тут навечно.

— С чего вдруг в нем проснулся интерес к людям, не понятно. Но барон уже почти два столетия меня разговорами о них донимает. Да и остальных тоже.

— Я бы не отказалась от компании людей, — пробормотала грустно Анна, как только ее собеседница замолкла, — и я безумно соскучилась по телефону и интернету. Хоть посмотреть, как другими ими пользуются…

Леди Розель снова фыркнула.

— Вот же мне эти «зеленые» призраки — никак не могут расстаться с мыслями о своей земной жизни.

— Да я смирилась уже с тем, кем теперь являюсь, — возразила ей Анна.

— Ты еще не осознала себя призраком в полной мере. Ты сколько с нами?

— Прошлой весной меня ударило молнией у стен замка. Ровно год, получается.

— А вот проживешь с мое, то поймешь, что нет ничего лучше спокойствия и отсутствия шумных людей.

— Выходны-ы-ы-ые… — послышалось по нарастающей – барон приближался.

Он вихрем промчался под самым потолком, влетел в стену и через пару мгновений вынырнул из камина.

— Скоро сюда придут люди. Много людей, — он излучал восторг. – И каждый раз это будут новые люди, так ведь ты говорила, Анна?

— Да-а-а… — потянула девушка и замялась, — но они будут сюда приходить поиграть…

— А я люблю игры. И много их знаю, — перебил ее барон.

— Не такие игры, — девушка снова попыталась разъяснить, — игрокам надо выбраться из замка, а организаторы «Дома призраков» будут их тем временем страшить. Сюда будут приходить исключительно для того, чтоб им пощекотали нервы — напугали. Это развлечение такое.

— Ну и развлечения у нынешних людей, — пренебрежительно отметила леди, — вот в мое время…

— Так я их с радостью напугаю, — перебил ее барон. Он облетел пару раз вокруг люстры, — я уж постараюсь их напугать как следует. Очень постараюсь… — и просочился сквозь потолок наверх.

— Выходные начали-и-и-ись… — снова разнеслось эхом по замку.

— Светает, – произнесла леди Розель, — и, похоже, наши выходные закончились — скоро сюда прибудут люди.