Я скажу тебе тихо так, чтоб не услышали львы...

… Ибо я не надеюсь вернуться…

Т.С. Элиот

Я скажу тебе тихо так, чтоб не услышали львы,

ибо знаю их норов, над обсидианом Невы.

Ибо шпиль-перописец выводит на небе “прощай”,

я скажу тебе нежно, мой ангел, шепну невзначай.

Все темней и темней и страшней и прохладней вокруг.

И туда, где теплей, — скоро статуи двинут на юг.

Потому и скажу, что мы вместе останемся здесь:

вся останешься ты, и твой спутник встревоженный — весь.

Они грузно пройдут, на снегу оставляя следы,

мимо нас навсегда, покидая фасады, сады.

Они жутко пройдут, наши смертные лица презрев.

Снисходительней будь, не к лицу нам, любимая, гнев.

Мы проводим их молча и после не вымолвим слов,

ибо с ними уйдет наше счастье и наша любовь.

Отвернемся, заплачем, махнув им холодной рукой

в Ленинграде — скажу — в Петербурге над черной рекой.

Борис Рыжий. 1994

P.S.

Неприкаянность маленького человека, с его любовью, нежностью, душой — в холодных, тёмных временах «святых90х» получило в творчестве Бориса Рыжего, пожалуй, самое поэтическое воплощение. Время жуткой разрухи, ощущение катастрофичности бытия, невозвратности какой-то, и неизбывности — в стихах поэта лишено глянцевой ретуши, кокетливости, дешевой романтики. Всё как есть: гибельно, остро, жестко. Иногда жестоко. Резко, реалистично, как на чёрно-белой фотографии. Предельно искренне. И — никакой чернухи.

За мягким флёром безупречной романсовой любовной лирики — осколки огромной страны, в которой ещё вчера было — безопасно, а впереди было будущее. Но вдруг всё сдвинулось, нелогично, против правил, как страшные каменные львы с почерневшей набережной. Изменились знакомые имена улиц, городов… Стихи поэта — расползающийся шов между безоблачным «вчера», тревожным «сегодня», пугающим «завтра». Написанное на небесах «Адмиралтейской иглой» слово «прощай» — печальное пророчество и прощание с Ленинградом, со счастьем и любовью, со страной, в которую уже никогда не вернуться, как не возвращаются в детство. Впереди — незнакомый, зловещий Петербург, где черная река — символ смерти для поэтов, отражение мертвых вод Леты подземного царства Аида — в глазах Орфея. Безысходность и горе этих строк заставляет внутренне содрогнуться.

Борису Рыжему было всего 20 лет, когда были написаны эти невероятные, слишком ёмкие, для двадцатилетнего поэта, стихи. Через 6 лет его не станет.

Кому были посвящены эти петербургские строчки? Этого не знает, кажется, никто. Борис Рыжий не был болтлив, и пикантными событиями из личной жизни никогда ни с кем не делился. Впрочем, не так уж и важно… Призрак Элизиума мерещится за этими удивительно зрелыми, горькими и нежными, словами стихов о любви, зыбкая тень Эвридики, потерянной навсегда.

П.Ф.

#настоящиеСтихи