Кот в мешке - 8. Работы. Продление голосования до 00.00 мск 15 декабря

№1

Тема-вариация: «Солнце во ржи»

Солнце во ржи

Жизнь очень переменчива. Я не знаю, каким будет мое завтра. Судьба преподносит сюрпризы, не обращая внимания на мои желания и предпочтения. Почему она так несправедлива? Это злой рок или предопределенная кем-то безжалостным, но очень мудрым, дорога моей жизни? Какой она будет — длинной, короткой, извилистой или прямой? Не знаю… Но твердо уверен в том, что должен по ней пройти – не предавая, не признавая лжи, помогая тем, кто слабее. Выдержав все. Как выдерживают колосья ржи на поле, залитым ярким солнцем, и засуху, и бурю, и холодный дождь, не ломаясь, а лишь набирая силу. И, оглядываясь на пройденный путь, улыбнуться, чувствуя себя счастливым от того, что жив. Ведь жизнь – это дар, многогранный и ослепительный…

Скрип-скрип, скрип-скрип. Я открыл глаза – плач ржавых колес мешает думать, въедаясь в мозг. Господи! Кто-нибудь! Заглушите этот звук! Невыносимо слышать скрипучее стенание, вторящее гулкому эху шагов в пустом коридоре. Куда меня везут? Не понимаю, ничего не понимаю, боль разрывает мое тело. Белые стены, белый потолок и двери, много дверей. И все они закрыты. Сердце замирает… Коридор, опять двери и лифт — кабина поехала вверх. Это хорошо! Вверх — это шанс, маленький, призрачный, но шанс. Здесь, на первом этаже – безнадежно больные.

Лифт остановился и двери открылись – за ними опять бесконечный коридор и душераздирающее скрип-скрип, скрип-скрип… Оклемаюсь, встану и смажу эти чертовы колеса у каталок, чтоб больше никогда не слышать этот звук. Хотя, чтобы его не слышать надо просто уйти отсюда. На свежий воздух, на шумные улицы, и быстрыми шагами домой. А потом, смыв с себя больничный запах, пойти гулять в лес, поющий листьями песню ветров. Или на реку. Сесть на берег, заросший травой с розовыми, белыми, синими искрами цветов, и смотреть как рыба, выпрыгивая из воды, блещет на солнце чешуей. Или в поле. Раскинуть руки в разные стороны, упасть в золотистые колосья ржи и, вдыхая пьянящий запах зерна, смотреть, как они качаются над тобой. Любоваться плывущими по бесконечной перламутровой синеве неба облаками — большими и маленькими. Удивляясь, наблюдать как взбитые, воздушные барашки — белые, чуть голубоватые, пропитанные небом и желтые, подкрашенные яркими лучами солнца, плавно меняя очертания, превращаются в причудливые образы. И мечтать…

А пока перед моими глазами потолок, отделанный квадратами плитки, светло-бежевой с серыми пятнами, словно загаженный мухами. От созерцания этого только слезы наворачиваются на глаза. Скрип колес затих. Медсестра открыла двери и ввезла каталку в палату. Две большие кровати у стен и тумбочки возле них — меня положили на ту, что справа. Я откинулся на неудобную подушку и немного расслабился. Ничего, выкарабкаюсь! Вылезу из ямы боли и отчаяния! Обязательно! Просто это судьба опять испытывает меня на прочность!..

Очередной приступ начал проходить. Я немного успокоился и огляделся по сторонам — в палате я один. Вокруг кипенно-белые стены. Кто придумал красить больничные палаты в этот цвет? Он совсем безликий и холодом от него веет, словно от савана. Завтра на обходе скажу врачу, что хочу нарисовать на стене моей палаты куст сирени, растущий возле маленького заборчика палисадника и роняющий лепестки фиолетовых, с отливом в синеву, соцветий на дорогу, уходящую вдаль через зелень травы. Я смогу это сделать сам, вот отлежусь немного, встану и нарисую, если от созерцания белых стен не сойду с ума. Напротив кровати окно. Через него видно продолговатые, темно-зеленые листья дерева, заслоняющие свет и сидящих на ветках голубей. Не нужные никому, они напоминают серых посланников одиночества. Громко хлопая крыльями, вспорхнули с веток и прилетели на подоконник, внимательно смотря через стекло круглыми глазами.

— Ничего, накормлю вас как-нибудь, только не сейчас, позже, — говорю вслух, жалея птиц.

Они не улетают, ждут – привыкли зависеть от людей, не понимая, что выживать надо самим. В палату вошла медсестра со шприцем в руках.

— Обезболивающее, — сказала она тихим голосом, делая укол.

Испарина выступила на моем лбу крупными каплями пота. Закрывая глаза, проваливаюсь в забытье и опять вижу поле ржи около леса и бегущего мальчика. Он останавливается и громко кричит: «Эге-е-е-ге-ей!» Его голос, подхваченный ветром, затихает где-то вдали, среди темных верхушек сосен. Он оборачивается и, улыбаясь, машет мне рукой. Я смотрю на его лицо с серыми наивными глазами… это же… я? Точно – я! А лес, пропахший грибами, дорога, поле с пожелтевшими колосьями ржи и виднеющиеся вдали деревянные дома – воспоминания о беспечном, далеком и невозвратном детстве… Моем детстве… Очень скучаю по тем местам, где рос, где остались могилки моих родных, и куда, измотанный ежедневной суетой жизни и проблемами, не приезжал уже давно…

Открываю воспаленные глаза – болезнь совсем измучила меня, не могу понять – брежу я или вижу себя в детстве наяву…

Хлопнула гулко дверь, кто-то неспешными шагами пошел по коридору. Скрип-скрип, скрип-скрип, слышится опять, и мой стон вплетается в этот звук. Здесь, в этой комнате с белыми стенами, обессиленный ожиданием судьбы, я один. А там, за дверью больничной палаты, набрав свой привычный, суматошный ритм, заканчивается день.

Около моей кровати из отблеска заходящего солнца и сгустка вечерней темноты появились ангелы. Их двое – белый и черный. Зачем они прилетели сюда? Неужели хотят забрать мою душу? Не дам – тебе черный, не дам! Белый ангел, ангел жизни, закрой меня своими крыльями! Грешен я, но с черным не уйду, не сейчас! Еще недолюбил, не дописал и не дожил!..

Сжав зубы от боли и цепляясь руками за кровать, я сел, медленно опустив ноги на пол. Передохнув минуту, рывком поднимаю тело и встаю. Боль обвивает меня, пытаясь удержать и уложить обратно на кровать – нельзя поддаться ей. Шаг, еще шаг! Только вперед! Туда, где земля пропиталась запахом спелых ягод и теплотой человеческих душ, где воздух наполнен улыбками, а люди не терпят налета фальши. Просто неспеша пройтись по дороге, что вьется вдоль леса и услышать, как громко кукует кукушка, считая года. Сесть на пригорок и смотреть, как солнце, вставая, купается в колосьях ржи, наполняя их своим теплом. Вдохнуть пряный воздух и замереть, наблюдая рождение нового дня, понимая, что жизнь продолжается. Моя жизнь продолжается! И заплакать от счастья…

№2

Тема-вариация: Солнце во ржи

И дым рассеялся

— Торопыжка, снова куда-то спешишь? Звезды не захотят с тобой разговаривать, если так и пробегаешь весь день за солнцем.

— Не было печали! Чванливые они и какие-то холодные, — погладила ладонью всколыхнувшуюся волну ржаных колосьев. Теплые и жесткие, они царапнули, как иногда царапали и кололи слова Учителя. – Не хочу я с ними болтать и не понимаю, зачем ты обращаешь внимание на эти пустые стекляшки. — Насупившись, испытующе посмотрела исподлобья, уже приготовившись прыснуть, рассыпаться звонким смехом и снова бежать, лететь среди горячих шершавых волн. Лишь бы не упустить этот день и не потерять след Солнца.

А он все о каких-то звездах…

«Торопыжка…» – оглянулась, едва не споткнувшись о парапет. Послышалось? Конечно. «Стареешь, мать», — шутливо и все-таки немного озадаченно подмигнула своим мыслям, продолжив перепрыгивать через лужи на асфальте, спеша вперед, к новому дню, полному работой, разговорами, ароматом кофе и горечью дыма.

К городу снова простирались корявые ручищи клубящегося черного смога. Горели торфяники. Удушливый запах гари, казалось, хлопьями оседал на волосах, одежде, просачивался в кейс с бумагами и щедро подсыпал свою горечь в кофе.

Такая же насквозь продымленная чадная осень прислала когда-то первую тревожную весточку: «Дым не рассеивается на солнце». А сейчас вдруг, поперхнувшись обжигающим кофе, будто из ниоткуда, услышала продолжение фразы: «Но дым не достигает звезд».

Звезды. Наверное, все же что-то такое должно в них быть, для чего-то они нужны. Зачем-то он пытался научить её говорить с ними. Но «торопыжке» вечно было не до того. Все бегала и пробегала мимо.

«Дзын-н-нь!» – задумавшись, поставила чашку мимо стола, и белые осколки разлетелись, рассыпались, как перья подстреленной птицы. Лихорадочно стала их собирать и порезалась. «Все-то ты торопишься, торопыжка, — зажав пульсирующий болью палец, попыталась успокоиться и собраться с мыслями. – Звезды так звезды, ладно, я попробую. Обещаю», — и боль отступила, забрав с собой непонимание и тревогу.

А вечером она говорила со звездами. Сверкающие, как и всегда, сегодня они почему-то казались ближе. И вряд ли дело было только в том, что она забралась на перила моста и так сидела – между звездами в небе и их отражениями на воде. Казалось, звезды подмигивают, подают какие-то сигналы. И вдруг одна, находившаяся ближе всех, качнулась и сорвалась, жар-птицей улетая в вечность. «Желание, говорят, нужно загадывать желание! Но какое? Чего я больше всего хочу?» – забегали мысли, заволновались, закружился вокруг ночной небосвод…

«Не спеши тратить время и желания, торопыжка», — послышался прямо над ухом такой знакомый голос, словно переплетенный с шелестом спелых ржаных колосьев… И дым рассеялся.

№3

Тема-вариация: «Reset»

На грани

Ты слышишь? Нет?! Этот звон.

Порой, когда ночь темной пеленой накрывает город, машины замолкают в цеху, и все словно умирает вокруг, мне кажется, что я слышу этот звук. Эту странную мелодию сотен бубенцов. Но, сколько бы я ни ходила по огромному помещению, источника так и не находила.

Быть может это чья-то заблудшая душа? Или птица какая летает под крышей?

И каждое утро, когда машины вновь просыпаются, голоса операторов разносятся далеко по всему цеху. Но сквозь весь этот хаос чудятся колокольчики.

— Что, Степановна, опять в ночную? — Я молча киваю, хотя, что может быть проще ответить «Да»? — Ничего, доработаешь смену и отдохнешь. — Хочется сказать, что не устала, но кто поверит?

Вот, снова звенит, не слышишь?!

Завод дышал на ладан, наш цех был его последним работающим. А все потому, что заказов не было.

— Слышь, Женек, твой-то опять учудил. Забрали его. — Сочувствие в голосе и смех в глазах. И никуда не денешься… А работать надо. Теперь уже за двоих. И кому какое дело, что муж — алкоголик и вор? Можно подумать у них все просто замчеательно. Бесит…

И вновь звонок конца смены, и вновь тишина…

И правда, звенит. Пойдем, поищем?

Я поднимаюсь наверх, под самую крышу и сажусь на лестнице, что идет вдоль стены. Здесь не так гулко звучат голоса. Не так слышно, как бьется сердце города за стенами завода. Но здесь тоже слышны призрачные колокольчики.

— Оставьте меня в покое! — Кричу вперед, в темноту цеха. Нет, не звонарю. Переливы чарующе чудесны. Но миру за стенами цеха, людям, их притворному сочувствию и напускной доброжелательности.

Но никто не слышит, да мне этого и не нужно. Ты спросишь, что тебе тогда надо? Не знаю. Быть может еще раз увидеть любимые глаза счастливого мужа, когда он держал нашу малышку на руках. Тогда все было так просто и полно надежд. Кто знал, что ей недолго осталось и болезнь врожденная, будет стремительно забирать ее у нас… А она так любила бабочек. Пусть и ведла их немного, ведь в нашем районе почти не осталось зеленых островков… А потом ее не стало. Но я никого не виню.

Ты спросишь, а что же муж? А ты как думаешь? Да, он запил, скатился до воровства. И я привыкла.

Привыкла встречать его под утро, кормить, убирать за ним. Привыкла забирать его из милиции. Ко всему привыкаешь. Кажется… Слышишь? Опять колокольчики.

Ты сочувствуешь? Не надо, тебе-то это точно не надо…

Встаю и шагаю…

Белесая мгла, застилавшая глаза отступила и вот он край. А дальше… А дальше золотистой бабочкой рвется в лучах света душа, крыльями издавая тот самый перезвон, и, кажется, что вот она, Свобода.

Здравствуй, милая…

№4

Тема-вариация: «На берегу извилистой реки»

НА БЕРЕГУ ИЗВИЛИСТОЙ РЕКИ

На берегу, на одном из огромных валунов, сидел сгорбленный старик, сам чем-то похожий на тёмный невзрачный камень. Он любил бывать здесь, особенно под вечер, когда солнце медленно разливало камедь по речной глади. Ему нравилось наблюдать за рыбами – как они подплывают к поверхности воды, открывая свои огромные рты, и бросать куски хлеба забавным уткам-шилохвосткам. Иногда он просто сидел здесь часами, не шевелясь, и всматривался в даль – туда, где были видны плавные речные изгибы.

— Де-душ-кааа!!! – сзади донёсся знакомый голосок. «Верочка!» — сердце старика взметнулось ласточкой. Да, это была она, единственная его отрада, весь смысл его одинокой жизни. Верочку привозила к нему дочь. И хотя это случалось редко, раз в месяц, но и этому он был несказанно рад.

Он поднялся и двинулся навстречу осторожно пробиравшейся между камней рыжеволосой девочке. Далеко позади, около шоссе осталась стоять её мама, но уже через несколько минут она развернулась и пошла обратно к машине, на прощание махнув отцу рукой.

— Дедушка, ты расскажешь мне новую историю? — целуя его в щёку, спросила внучка.

— Конечно, лисичка моя, — улыбнулся он.

— Мама сказала, что ты умеешь разговаривать с камнями, — в глазах девочки светился вопрос.

— О, да, я знаю их язык… Могу рассказать тебе историю вон того чёрного камня. И он указал на один из самых больших валунов, выделявшийся белыми вертикальными полосами.

— Да, дедушка… Расскажи, расскажи…

— Слушай же, — он снова сел на камень, взяв Верочку к себе на колени. – Давным-давно, около этой реки, выше по течению, поселилось племя кочующих охотников. Все они были темноволосые и смуглые: мужчины – похожи на молодых гривастых львов, а женщины напоминали диких кобылиц – с таким же упрямым норовом и повадками. Местные рыболовы старались держаться подальше от этих охотников, опасаясь их буйного и вспыльчивого нрава.

Но как-то весной, когда рыба уже шла на нерест, дочь рыбака, нежная и ласковая Астинь, встретилась с одним молодым кочевником по прозвищу Воронье Перо. Вскоре они сдружились, полюбили друг друга, да так, что ни дня прожить друг без друга не могли. Вот только их родители и друзья были против такой дружбы. Уж слишком сильно отличались обычаи и верования их предков: пришельцы верили в Птичьего Бога, а рыбаки – в речных духов, охотники сжигали жертвоприношения на кострах, а рыболовы задабривали своих духов, бросая в воду небольшие венки, сплетённые из водяных лилий.

Так или иначе, но эти двое продолжали встречаться у чёрного камня, и часто засиживались до полуночи – смотрели на звёзды и слушали как шумит река в водоворотах… Прошло много дней…

Он умолк, задумавшись.

— А дальше, дедушка? Что было дальше?

— Дальше… Однажды на охоте произошёл несчастный случай… Раненый буйвол напал на Воронье Перо и столкнул его в пропасть. Узнав об этом, Астинь совсем обезумела от горя, перестала есть и пить. Каждый вечер она приходила к чёрному камню и забиралась на него. Никто не слышал от неё ни единого слова, она не могла говорить, только слёзы бесконечными потоками лились из её глаз, оставляя на камне солёные ручейки. Каждый раз, когда она была там, к ней прилетал ворон, садился рядом и смотрел на девушку глазами-бусинами. Астинь даже не подозревала, что этот ворон – её возлюбленный, которому Птичий Бог не дал погибнуть, но превратил в бессловесную птицу. Время шло, и молодая девушка так и не смогла оправиться от горя. Когда она умерла, её похоронили там же, под чёрным камнем. А ворон до сих пор прилетает туда, садится на него и поёт свою песню. И наверное, ты уже догадалась, откуда те белые полосы?

— Слёзы Астинь?.. Но почему… почему она умерла?

— Это потому, лисичка, что иногда люди не могут жить друг без друга. Так бывает, да…

Старик вдруг погрустнел, его загоревшее лицо ещё больше потемнело, морщины от крыльев носа к подбородку углубились, придавая лицу скорбное выражение… Но Верочка ничего не замечала. Она смотрела вперёд, на речные волны и представляла себе что это не Астинь, а она, Верочка-лисичка, тоскует по возлюбленному, сидя на огромном чёрном камне и подставляя ветру мокрое от слёз лицо…

№5

Тема-вариация: «Тоскливо на душе не зря»

НОЯБРЬ КАК…

Грипп, депрессия, ноябрь — дьявольский коктейль,
ты попробуй-ка его на троих разлей!
Нет, придется одному пить три раза в день,
погружаясь с головой в сумрачную тень…
(ноябрь 2015)

… как что? Что это за месяц? Кармический, сакральный? Пытаюсь разобраться… Второй год подряд ноябрь ставит мне подножку — потери близких по духу людей.В прошлом году — расставание с одним, в этом — смерть другого… Невольно задумаешься, значит ли это что-то? Самое главное в жизни научиться понимать знаки свыше! Очень трудно различить где тебя испытывают на устремление к цели, к мечте, подсовывая всякие препятствия, чтобы проверить — действительно ли ты этого так хочешь? На что готов ради своей идеи? Что сможешь преодолеть, сколько пройти? Или это подсказки — не ходи, не твоё, остановись, пока не поздно?

Второй месяц после дня рождения… Как второй месяц жизни новорожденного, когда он из безвольной спеленутой куклы становится более самостоятельным, пытаясь поднимать голову и оглядываться — что происходит вокруг, что я уже умею сам, куда я могу двигаться? Но при этом возникает опасность причинить себе вред по своей собственной вине… Или предпоследний месяц года, года, как жизненного цикла? Когда подводятся итоги, делается оценка прожитого и достигнутого, осознанного и осуществленного… Или просто самый серый и безликий месяц в году, когда уже исчезло теплое золото листвы, но еще нет ослепительно-холодной белизны снегов? Только голые сучья, торчащие в небо, да хриплый хор воронья…

Пока что одни вопросы… Может это и хорошо? А вдруг, если ты уже найдешь все ответы, жизнь и закончится? Говорят, тонко чувствующие люди знают приближение своего конца… А он знал? Предчувствовал? Тревожился?… мы не узнаем уже…

«И видел осень я свою,

Как будто бы, в последний раз.

Поблекли краски ноября...»

(Shinha«Де жа вю» )

Да, этот месяц не так прост. «Ноябрь волнителен в своей промозглой серости», — таким эпитетом одарил его один мой хороший знакомый. Последние дни осени для меня – это ожидание зимы и дня рождения. Всего тридцать дней и я буду старше на год. Хочется оглянуться назад и подумать. Наверное, это время, чтобы подвести итог дел, стремлений и побед, попробовать спланировать дальше свою жизнь. Хотя разве можно ее планировать? Только мечтать, чтобы было хорошо тебе и твоим близким и здоровье не подвело.

«Набирает обороты время

Вот ещё один промчался год

Понесу я дальше жизни бремя

Если мне конечно повезёт»

(Shinha)

Прошел целый год моей жизни… изменилось ли что-нибудь за это время? Да… изменилась я. На просторах инета открыла для себя новый, удивительный мир. Окунулась в него с головой и, наслаждаясь порывами творчества, наполнила свою жизнь новым разноцветием радости и фантазии. Стала совсем другой: более мудрой, более решительной и немного счастливей — исполнилась моя давняя мечта научиться писать. А сколько там интересных людей! Искренних добрых, готовых помочь тебе в те моменты, когда опускаются руки, ничего не хочется, и начинаешь твердить себе: «Ну, все, брошу, не получается, не могу, зачем мне это все…». Но их слова поддержки вновь наполняют душу теплом и верой в себя. Как же это здорово – знать, что в любое время ты можешь ощутить крепкое дружеское плечо через всемирную паутину, всего лишь прикоснувшись к кнопкам клавиатуры. Виртуальной дружбы не бывает? Расстояние не помеха для общения! Теперь я это точно знаю! И как же больно внезапно ощутить горечь сожаления от потери одного из них… в ноябре… ушел… оставив частичку тепла своей души… Я сохраню ее… Маленький огонек памяти всегда будет гореть внутри меня, согревая, не позволяя очерстветь душой и вдохновляя на новые порывы творчества, разгораясь ярче в ноябре… ноябрь – последний месяц осени и месяц памяти о нем…

«Уходя в неизвестную даль

Заберу я с собою немного

Душ частицы у тех кому жаль,

Что окончилась вместе дорога

Да своей, оставляю здесь я

Часть души, у друзей своих верных

Чтоб узнали при встрече меня

На иных перекрестках Вселенных

Пусть расходятся наши пути,

Время здесь я провёл не напрасно

Не прощаюсь, но нужно идти,

Как обычно, сквозь терны ad astra»

(Shinha)

Поэзия

№1

Тема-вариация: «Корсар спешит к судьбе на рандеву»

Прощание

Памяти Шинхи

Уходит бриг. Тугие паруса,

И на ветру поскрипывают снасти…

Слышны крикливых чаек голоса,

Всё дальше уж прибоя полоса.

Как хрупко человеческое счастье!..

Живём, страдаем, пишем и творим,

И кажется, что жизни ещё много…

Мечтаем — вдаль. Чего-то вновь хотим,

В желаньях человек неукротим…

И вот — внезапно кончилась дорога!..

Уходит бриг… Кильватера струя

Широкой лентой пенится далёко…

Как быстро пролетела жизнь твоя!

Смеялся ты над скукой бытия…

Умел ты жить и чувствовать глубоко!..

А корабля печальный силуэт

Плывёт в закатном зареве багряном…

Прощай же, Шинха, друг наш и поэт!

Тебе, корсар, платком помашем вслед…

Прощай навек!.. Зачем же ты… так рано?..

Но бриг уплыл. Темнеет небосвод…

И звёзды говорят про бесконечность…

Мы будем вспоминать среди забот

Тебя, твои стихи. А срок придёт —

И мы уйдём, бесследно канув в Вечность.

1 декабря 2016 г.

№2

Тема-вариация: «Ассоциации игры»

* * *

Если кажется жизнь игрою

И не дашь за неё пятака,

Что с того, что играют тобою

В дурака?

Если мир — маскарадная пляска

С предсказуемым грустным концом,

Важно ль, что принимают за маску

Лицо?

Если мир — лицедейства искусство,

Не грусти от того, что в любви

Вдруг ненужными станут чувства

Твои.

Знай: не каждый, рождённый гостем,

Ждёт оваций, в наш мир придя.

И играет он на подмостках

Себя.

№3

Тема-вариация: «Истоки бесконечности»

Приходит время

Как хочется укрыться от невзгод

в тепло друзей, в объятия любимых —

несовершенства мир из года в год

становится всё больше нестерпимым.

Острее режет безуспешность дел,

больнее ранит холодность эмоций,

спадает напряженье наших тел,

смягчается очерченность пропорций.

И хочется до одури порой

упиться только тишины безмолвьем,

довольствуясь холодною луной,

да отблеском свечи у изголовья…

№4

Тема-вариация: «Истоки бесконечности», «Ассоциации игры», «Reset»

от некогда-былого в вечность

I

Мы могли бы написать про эту реку

Каждый по-своему и, как два удара часов, одинаково.

Зачерпывая из безвременья слова,

Перебрасывались бы шутками, скрывающими боль

Опадающей осенней листвы и оторванных листков календаря.

Взрослые никогда не жалуются.

Оставляя в детстве царапины, ссадины и синяки,

Идут по разбитым осколкам мечты,

Понемногу латая свой быт,

Понемногу меняя весь мир,

Оставляя себя в каждом выдохе, шаге. В полете

Успевая последний раз взглянуть за горизонт,

Медно, прощально алеющий погасающим в реке солнцем.

…

Мы могли бы написать про эту реку.

II

От некогда-былого в вечность

Не уходят сообщения

Дробный звук телеграфа

Отмеряет сегменты времени

«Забирайте свое себе». Беру.

Поднимая повыше воротник пальто,

Неузнанный, как вор, балансирую на карнизе

Рассыпающихся молитв

Спаси-и-помилуй-Спаси-и-помилуй-Спаси-и-помилуй

Точка-тире-точка-тире-точка-тире-точка

.

От некогда-былого в вечность

III

Это не была иллюзия игры. Отпуская в вечность слова,

Ощущали податливость клавиш и прихотливые изгибы судьбы.

Лахесис, что ты сказала тогда на прощание,

Переплетая лежавшие перед собой нити затейливым кружевом?

Покровы, ставшие рубищем, не пригибают больше к земле,

Твердь земная уступает права – небесной —

Как ныне и присно, и отпуская в бесконечность,

На полшага всего замешкаешься, постепенно

Привыкая к неумолимому течению Леты

.

«Reset»

.

Мы могли бы написать про эту реку

№5

Тема-вариация: «Тоскливо на душе не зря»

Тонкой шалью осень обвила мне плечи,

Осторожной лаской прикасалась к телу…

Словно знала осень, что любовь не вечна –

Круг нарисовала, очертила мелом…

Лиц не вижу больше, их уносит ветер,

И в потоках улиц только сны да тени.

Вдруг, открылись где-то в небесах приметы:

Облака слоятся – расставаний время.

Наклонились ветви у сухой рябины,

А под старым дубом вОроны уснули.

Далеко за полночь, будто пилигримы,

Унесут в котомках осень золотую.

Шелестом по травам пробегут сильфиды,

Ель накроет снегом белый дух-кудесник,

Не вернётся осень, пропадёт из виду,

Ей нужны просторы, на земле ей тесно.

Знаю, ждать напрасно – пусто на дороге.

Разошлёт по свету вьюга злые вести…

Я одна, я – льдинка на чужом пороге.

№6

Тема-вариация: «Истоки бесконечности»

Мы играем судьбами, мышцами, масками,

ищем себя среди зеркал

и в глазах других людей…

Ищем, рискуя потерять.

…Как тают пески с дюны,

тают наши надежды и искренность…

Закрыв глаза и душу,

вспоминаешь и прячешь в себе

украденные кусочки счастья –

как фантики из детства –

красивые, яркие, звонкие…

блестящий шум монет,

на которые не купить счастья,

радости, искренности, любви

…не купить, потеряв себя,

и не найдя в закрытых глазах,

закрытых дверях

и окнах души.

Когда вспоминаешь слова молитвы,

стекает песок времени…

эти часы не остановить…

неумолим отсчёт,

неизбежен расчёт…

время жизни,

волны души,

тоска сердца…

№7

Тема-вариация: «Корсар спешит к судьбе на рандеву»

«Корсар спешит к судьбе на рандеву»

Непиратская нынче выдалась погода, непиратская.

Полный штиль. Как былые надежды, на реях висят паруса.

Запахнувшись в крылья плаща, хмурится капитан,

Наблюдая за вяло парящим над водой альбатросом.

Раньше все было и быстро, и просто.

Навести орудия! Бросились. На абордаж!

А теперь… даже ветер — не наш.

И раз за разом клонящееся к горизонту солнце

Словно снимает со счета золото нерастраченных лет.

Да и пена за бортом изменила свой цвет.

С персикового, на унылый бледно-желтый оттенок…

Наконец, выпита последняя пинта разбавленного рома.

Пузатые бочонки смешно галдят между собой,

Без конца повторяя «не-то, не-то, не-то…»

И только старуха-палуба остается верна своей клятве.

Хорошо слышен ее скрипучий надоедливый тембр,

Она поет свою неизменную песню

И пахнет так же, как и раньше — свернувшейся кровью.