Два сапога №40. Голосование.

— Да вы вообще с ума посходили, что ли? Ну, какая академия? В качестве кого я туда пойду? Разве только сторожа или дворника!

Капитан городской стражи устало поморщился и потер лоб.

— У меня же на лице написано, что мне два года до пенсии осталось. И с магией у меня туго! – метался по кабинету его подчиненный.

— Не суетись, — не отрывая правую руку ото лба, махнул капитан левой, приказывая ему сесть.

Стражник послушно упал на ближайший стул.

— Ты пойдешь туда не один, — со вздохом продолжил капитан.

— А с кем? – недоверчиво хмыкнул стражник. – С Ролахом? Он такой же чурбан, как и я. Нам только по академиям…

— Нет, с твоим собутыльником Ролахом я тебя больше на задание не отправлю, — впервые за это утро улыбнулся капитан. – Не хватало мне опять вытаскивать вас из какой-нибудь передряги… Тем более тут дело такое… — он снова нахмурился, — деликатное.

Стражник тоже нахмурился:

— Значит, это будет кто-то со стороны…

— Да, — кивнул капитан и снова вздохнул.

— Из «тайных»? – стражник низко опустил голову.

Вот уж кого он терпеть не мог, так это «тайных». Чистоплюи, ручки лишний раз не замарают. Как пьяные драки по трактирам разнимать,   так это стражники, а как чего поинтереснее, да поприбыльнее, так это «тайные». Проникнуть куда-то, втереться в доверие, облапошить, объегорить – вот их работенка. А говно после них стражникам разгребать. И бумажки заполнять тоннами. На самом деле, он, как и многие его сослуживцы, плохо представлял, как ведется канцелярия в Тайной полиции, но искренне считал, что жилось им на порядок лучше.

Капитан не успел ответить – дверь скрипнула, и в кабинет вошел невысокий субтильный парнишка с темными волосами и пронзительными карими глазами.

— Доброе утро, — поздоровался он с капитаном и окинул презрительным взглядом стражника.

— Познакомьтесь, — поднялся со своего места капитан стражи, — это Михар, наш лучший оперативник.

Стражник тяжело поднялся со стула и угрюмо уставился на парнишку.

— Очень приятно, — подчеркнуто вежливо кивнул тот, — Сайрон, третий отдел, специалист по вопросам техномагии.

Из отчета Михара.

…В ходе проведения операции по выявлению незаконной деятельности в Столичной Академии магии (САМ) я исполнял роль личного слуги студента четвертого года обучения Сайрона, внедренного агента Тайной полиции…

…Успешно уничтожил несколько приборов в лаборатории, работу которых Сайрон посчитал опасной для нашего мира…

…Был выведен из строя физическим воздействием неизвестного мне происхождения…

Из отчета Сайрона.

…В связи с тем, что мой личный телохранитель оказался отравлен (как впоследствии выяснилось, сонное зелье ему подсыпали в кувшин с водой), вынужден был самостоятельно предпринять попытку уничтожить четырех неизвестных науке особей…

…Считаю, что я провалил миссию по тайному внедрению в САМ и был разоблачен действующей в ее стенах группой ученых, занимающихся запрещенной пространственной магией. Вероятно, они в ходе своих экспериментов смогли найти способ проникновения в параллельные миры и привлечения оттуда в наш агрессивных созданий (нечисти)…

…Взрыв в лаборатории оказался непредвиденным следствием уничтожения одного из действовавших там приборов…

…Выяснилось, что обычным заклинаниям на уничтожение живой материи (даже первого порядка) данные существа не поддаются. Я смог уничтожить одно из них физическим воздействием, нанеся травмы, несовместимые с его жизнью…

…Остальные трое были уничтожены уборщиком Валлином, произнесшим видоизмененное заклинание третьего порядка против грызунов, и вылившим на нечисть ведро слабого спиртового раствора…

… Считаю возможным применение подобного заклинания в боевых целях после уточнения внесенных в него изменений…

Из отчета Валлина (перед сменщиком).

…Чего я тут только не видел за три-то года работы. Но такого страха впервые натерпелся. Когда увидел, как этот студент наш новенький… Ну тот, что месяц назад перевелся откуда-то… С юга, что ли. Ага. Как увидел, что он одно-то страшилище просто по полу размазал лавкой. Вот не знал, что в нем силища такая… Хотя, может, это он со страху. Вот тогда-то и я вспомнил заклинание против крыс. Этот же студентик мне его и дал. Только я все запомнить не мог, по бумажке читал. А тут само вспомнилось. Против крыс почему? Так я других-то и вовсе не знаю. А эти твари чем-то на крыс походили. Только здоровее намного – мне повыше колена будут. Ну а по ходу заклинания чего только в голову не пришло. Даже родню всю вспомнил. Да не свою, конечно. Свою чего поминать? Крыс этих. А потом еще и ведро на них выплеснул…

…Я ж не знал, что наши с тобой ведра перепутал. И про заначку твою не знал. Так что бутылка об пол разбилась. Ну и крепкий же у тебя самогон. Этих-то просто живьем пожег. Орали они… Все общежитие проснулось…

…Зачем вообще туда пошел? Так в лабораторию вызвали. К ним, на верхний этаж. Опять там что-то взорвалось, а мне убрать велели. Чтобы к утру все чисто было. Вот и шел. А тут такое.

Так что за бутылку извини. С меня причитается. Да и не грех после такого выпить…

На окраине одного мегаполиса у огромного пустыря, поросшего бурьяном, расположилась Академия Всех Мыслимых Наук. В ней получали дипломы философов, медиков, инженеров и даже физиков-ядерщиков! И мало кто из преподавателей, а уж тем более из студентов знал, что в её тени прямо на пустыре находится Академия Всех Немыслимых Наук. Там обучали в основном грязнописанию, ничегонеделанию и всякой магии: от умения шевелить ушами и сгибать ложки до сложных многоступенчатых заклинаний, способных вызвать глобальную катастрофу и вообще уничтожить всю Землю к чёртовой матери.

Нельзя сказать, что она была лишь отражением Академии из человеческого мира. Были у неё и свои, принадлежащие только ей, черты. Например, Академию Всех Мыслимых Наук ночью никто не сторожил. Только лишь, может, баба Клава иногда прохаживалась взад-вперёд с допотопной ржавой берданкой. Академию же Всех Немыслимых Наук охранял настоящий Кентавр: рослый, мосластый и весьма злобного нраву.

Ректоры обеих Академий, естественно, знали о существовании друг друга и за время многовекового симбиоза успели даже заключить нечто вроде мирного договора. Так, ректор человеческой Академии поклялся не трогать чёрных кошек, в изобилии шныряющих между мирами, и не пугаться вампиров, ведьм и остальной нечисти, которая любила вылезать из сумеречного мира «погулять по зелёной травке». Ректор же Академии Всех Немыслимых Наук торжественно поклялся на кладбищенском камне, что ни один из его подопечных не пообедает людьми: преподавателями, а уж тем более студентами.

И всё шло относительно тихо и спокойно, пока в Академии Всех Мыслимых Наук не объявился «засланный казачок». Это был тёмный маг, который безобразничал то ли по призванию, то ли по велению души. Он нагло прохаживался по коридорам, пугая будущих инженеров и медиков искрами из глаз и другими такими же безобидными, но малоприятными штучками. Потом «казачок» толкнул кого-то под автомобиль…

Ректор человеческой Академии тут же призвал к ответу своего коллегу из другой Академии — и получил весьма неутешительный ответ.

«Не мое». И это было странно. Если есть шпион, то он должен на кого-то работать. Засланцы не бывают сами по себе.

А потом случилось и вовсе невероятное — шпион раздвоился, возникнув в теневой Академии и начал шкодить и там. Сделался он простым человеком — и все, к чему прикасался, тоже делалось простым и неволшебным. Студенты-маги не из пугливых, но и они вскоре стали поспешно прятаться при виде странной «нечисти», рядом с которой у вампиров вдруг начинало биться давно мертвое сердце, кентавр-сторож начисто забывал человеческий язык и принимался ржать, а талисманы и амулеты лихо работали против владельцев. Из-за постоянной угрозы даже самые шумные и хулиганистые студенты стали вдруг тихими и мирными.

Оба Ректора встретились на Специальном Совещании и поделились соображениями. По правде сказать, соображали они уже плохо, зависая от проблем, которые то и дело приходилось решать. И все из-за шпиона. Это из-за него у ядерщиков не удался запущенный сто лет назад эксперимент и вместо нового вида радиации будущие ученые получили аромат помойки. Это он взбаламутил шевелящих ушами, рассказав теорию, согласно которой уши — часть встроенного в человека антигравитационного аппарата, и если махать по схеме, то можно взлететь.

Так и не найдя выхода, оба полезли за советом – один в Астрал, второй в Мировую Сеть. Первым из иных сфер — пинком — отправили Ректора-мага, с напутствием не перевешивать на других свои проблемы. Ректору-человеку в Сети сдержанно посочувствовали, но совета не дали.

Академии тем временем лихорадило все больше. Так ничего и не решив, ректоры налили себе чаю с амброзией для успокоения нервов, и один из них заметил, как было бы здорово, если бы проблема решила себя сама. «Но у нас две проблемы», — заметил второй. И в этот миг они поняли, что нашли решение.

В тот же день шпион из человеческой Академии, более активный и наглый, плоучил письмо-отчет от лица второго шпионуса. В письме перечислялись все каверзы мыслимые и немыслимые, которые второй якобы сотворил за день, и те, которые сотворит завтра. А заканчивалось вопросом: «А ты так можешь?»

Ректоры не знали, есть ли связь между шпионами. Но первый целый день строчил ответный отчет и, закончив, немедленно отослал его. Вот только что листок был тут, а вот уже там, свалился прямо на голову засланцу из Академии магов. Тот прочел и страшно оскорбился…

И завертелось. Оба шпиона сделались жутко активными по части каверз. Но они слишком спешили и потому часто не доводили пакость конца, гонясь за количеством, а не за качеством. А потом полночи писали друг другу отчеты. Вскоре времени стало хватать только на это; прямо с утра засланцы начинали строчить и больше ничем не занимались. Ректорам довелось прочесть пару писем – похвальбы и выдумки. Описание многих каверз заставило обоих содрогнуться – фантазия у засланцев оказалась богатая.

Чем дальше, тем более толстыми делались письма. Но в Академиях царили мир и спокойствие. И хотя оба шпиона, похоже, не собирались исчезать, от них теперь было больше пользы – взять хоть тех возмутителей спокойствия, которые поутихли — чем вреда. В итоге оба ректора приняли засланцев на работу – они догадывались, что пока шпионы в стенах Академий, другие такие тут вряд ли появятся. И были совершенно правы.

А если не верите – проверьте. Только, посетив любую из Академий, не заглядывайте в кабинет шпиона, а то мало ли.

«Академия, Академия… А готовят они здесь академиков…» — вертелось в голове. Я рассматривала через отошедшую панель внутренности процессора, стараясь понять принципы его работы. Маленькое заведение (кафе, кажется) напротив входа в место моей предстоящей учебы в рекламных целях предоставляло доступ к местной информационной сети на пять минут без платы. Надо было получить от этого максимальную пользу – денег-то нет.

Понадобилось чуть больше четырех минут. Защита в академии сельскохозяйственных наук практически отсутствовала. Так что вскоре выяснилось, что хоть в чем-то мне повезло. Через два дня к ним прибывают студенты из других стран по программе обмена. Значит, на адаптацию у меня два дня. А потом…

Это же надо случиться такому совпадению! Чтобы так срезонировали поля, выбросив меня во время безобидного эксперимента почти на полторы тысячи лет в прошлое! А уж когда я поняла, что никто здесь не изобретал машину времени, а шло испытание всего лишь автоматической системы послеуборочной обработки зерна, собранной студентами четвертого курса обучения… Ну, понятно, моему счастью предела не было. Хорошо еще, что тут не знают о коэффициенте Энца, и в момент моего появления лаборатория была уже пуста. Гораздо хуже, что аппарат сочли негодным и сразу начали частично перестраивать. Теперь моя задача – воссоздать условия этого их испытания. Вряд ли есть другая возможность вернуться домой… Там-то должны понять, что случилось, и попытаться помочь.

И вот на учебный семестр (а это пять месяцев) я стала Эбигейл Смит (Abigail Smith), студенткой специальности «Агробизнес» из университета штата Небраска, г. Линкольн. Спасибо азиатским предкам, внешность подошла под документы реальной девушки, к несчастью, сломавшей ногу прямо перед отъездом. Впрочем, эту информацию в их системе я успела благополучно уничтожить. Теперь придется решить, как второкурсница сможет работать с теми, кто учится на два курса старше.

А уж предложенная мне учебная программа. Нет слов. Дома давно уже отказались от выращивания культурных растений. Разве что в декоративных целях. И уж точно для меня, большую часть жизни изучавшей физику полей, местное сельское хозяйство – немыслимая наука. Ну что же… Тем интереснее…

Но учёба – учёбой, а ведь надо и помимо решить кучу важных проблем. И прежде всего – денежную. И про испытание бы не забыть. Чёрт его знает, какой тут ритм жизни – можно ведь и так закрутиться, что напрочь обо всём забудешь…

Обдумав всё это, я решила вести что-то вроде дневника. Удобно: и оправдательный документ, когда я домой вернусь – если вдруг кто-то прицепится к моему отсутствию, – и что-то вроде “напоминалки” – «Эби…»

Месяц первый. Итоги.

1. Нашла работу. Уррааа! Не знаю, поклоняются ли здесь ещё каким-нибудь богам, кроме Эроса и Танатоса, но они – эти самые боги – очень ко мне благоволят. Ибо работу я нашла как раз в той самой лаборатории, в которой мне очень надо поработать… Да, лаборантка. Ну и что?

2. Мне дали наставника. Высокий тощий очкарик. С виду – зануда. Говорит тихо. Но не суть – я спать с ним не собираюсь. Главное то, что он – один из тех самоучек, что смастерили этот аппарат. Он же с товарищами и переделывает его. И понятное дело – пока они над ним колдуют, я – не только одно большое ухо, но ещё и тень моего наставника, кошмар, а заодно и – паранойя.

В общем, пока от меня требуется только одно: слушать, смотреть, думать…и делать вид, что учишься. И что это – интересно.

Месяц второй. Итоги.

Интересно наблюдать за людьми из этого времени. Они – забавные. Живут так, будто завтра – конец света. Всё – слишком легко: знакомство, дружба, отношения, ссоры, примирения… Память бабочек-однодневок. Кстати, они очень любят пугать самих себя этим самым концом света. Интересно, это для них что – стимул жить на всю катушку или оправдание такого образа жизни?

Есть “чистые” фанатики – как мой наставник. Жизнь вокруг их не интересует настолько, что кажется, будто они занимаются своей машиной только ради науки. Не умеют ещё в этом времени заниматься наукой ради реальности.

С учёбой всё хорошо. Я быстро наверстала разницу в два курса. Фанаткой сельского хозяйства не стала, но хотя бы уже ориентируюсь. Для общего развития – пойдёт.

С расследованием туго. Пока кажется, что причина вовсе не в каких-то деталях, так что переделка аппарата практически бесполезна. Меня иногда подмывает сказать об этом наставнику, но что-то останавливает. Может, пусть он лучше сам? Ну, уйдёт на это понимание фиг-знает-сколько-времени… ну и ладно. В науке бывало и дольше.

Месяц третий. Итоги.

Обзавелась двумя подругами. Ничего так, интересненько…

Наставник стал какие-то странные знаки внимания мне оказывать. То с работы отпустит пораньше, то в обед бутербродами угостит, то стул как бы нечаянно отодвинет, чтобы я села… Это начинает слегка настораживать. Хотя…

Месяц четвёртый. Итоги.

Не только на войне все средства хороши. Это – поговорка этого времени. Хорошая, кстати. Как раз для этих людей – беспринципных, неразборчивых. Таким легко заразиться.

Я переспала с наставником. Да, вот так. Оправдываться мне не перед кем, мой парень из моего времени никогда об этом не узнает, а я, на минуточку, четыре месяца без мужчины… А это – не просто так. И вот что я узнала за одну ночь.

Оказывается, в момент испытания у них просто застучал ротор. И эта вибрация случайно срезонировала с нашим полем! В результате на какую-то долю секунды во временном континууме образовалась та самая дыра, через которую я сюда и попала!

Как говорит мой любовник, офигеть…

Получается, что при определённых условиях слои времени сдвигаются, и образуется портал, благодаря которому можно путешествовать? И не нужно изобретать никакой машины времени? Главное – иметь барахлящий ротор…

И сейчас я думаю… Рассказать всё о себе и попросить его снова допустить ту ошибку, чтобы вернуться домой? А поверит ли он мне? И согласится ли он заново портить машину? А время-то истекает…

Хотя… он такой милый…и так по-смешному застенчив…

Месяц пятый. Итоги.

У меня задержка…

— Бармалей сошел с ума, — мрачно сообщил Влад.

— Что на этот раз? – поинтересовался Степан, вдумчиво перебирая бумаги в папке.

— Снова стриптиз? – предположил стажер Петя, так как Влад не спешил отвечать.

— Хуже! – рявкнул Влад.

Степан аккуратно завязал бантиком тесемочки на папке, отложил ее в сторону и откинулся на спинку стула, скрестив на груди руки.

— И что же хуже танцев у шеста? – поинтересовался он.

— Академия домохозяек, — выдохнул Влад и скривился.

В кабинете наступила нехорошая тишина. Степан вытащил из кармана белоснежный платочек и вытирал испарину со лба. Влад морщился и тер ладонями виски. Стажер Петя спрятался за шкаф и мимикрировал.

— Может, справку у Бармалея попросить, — предложил, наконец, Степан. – О ясности ума. Заверенную у психиатра.

— Ха. Ха. Ха! – чеканя слог произнес Влад. – Я не возражаю, попроси. Только учти, ты оставишь после себя безутешную вдову и двух малолетних отпрысков.

— Да, — печально согласился Степан, — это я как-то не подумал. А ты?

— Что я тебе плохого сделал? – простонал Влад, взъерошив пятерней волосы. – Давай мыслить конструктивно!

— Не могу, — живо возразил Степан. – У меня когнитивный диссонанс. Даже два!

— Да-а-а? – ехидно протянул Влад. – И какие же?

— Первый – зачем Бармалею понадобилось внедрять агента в Академию домохозяек. Чем необычным могут заниматься дамочки? Кройка и шитье, готовка, вышивание…

— Логично, — кивнул Влад. – А второй?

— Второй вытекает из первого, — помрачнел Степан. – В этой Академии учатся только женщины. И преподают только женщины. И работают! Только! Женщины!

— Откуда инфа?

— От жены. Проверить, конечно, можно, но… — Степан развел руками, потом снова вытер испарину и обреченно спросил: — Жребий кидать будем?

— Какой к черту жребий, — буркнул Влад. – Посмотри на себя в зеркало. Какая из тебя дамочка? Нет, парик на твою лысину нацепить можно, но пластическую операцию наш бюджет навряд ли потянет.

— Да… да… ты прав… — обрадовано зачастил Степан. – Значит, ты?

— Угу. Рост два и два, размер обуви сорок восемь. Меня даже на порог не пустят.

— Тогда кто?

Влад выразительно посмотрел в угол, где прятался стажер.

— Петя? А это идея! Он у нас молодой и ладный. И личико нежное, — расцвел Степан.

Стажер Петя испустил вопль раненного тигра. Но его участь была решена.

Утром следующего дня миловидная девушка с необычным именем Петра Попадалова уверенно зашла в здание Академии домохозяек и весело процокала каблучками по коридору, ведущему в учебную часть.

— Добрый день, я Петра Попадалова в какой комнате я могу расположится? — писклявый голос Пети эхом раздался в его же голове. Это было его первое самостоятельное задание, и сердце вырывалось из груди, которая благодаря костюму была очень внушительных размеров.

— Переведёнка из Станкостроительного технаря? И как оно училось в окружении этих мужланов? — Голос заведующей корпуса был грубее чем у Пети даже в обычном состоянии.

— Отвратительно, так ужасно, невыносимо — процедил он через всхлипывания и упав на колени пустился в рёв. По лицу текли ручьи практически настоящих слёз. Женщина опустилась на колени и обняла бедняжку.

— Ну не плачь, тут ты под нашей защитой, идём я тебя в комнату проведу. — уже тёплым, но всё еще хриплым голосом продолжила старуха. Комната была одноместной, что упрощало задание в разы. Как только женщина покинула помещение Петя вскочил с кровати, и успокоив слёзы закрыл дверь на замок. Скинув парик на кровать он достал из объёмных сумок радиопередатчик замаскированный под плюшевого медведя.

— Поподалов на связи, приём — возмужавший голос звучал в рот медведю — я чувствую себя идиотом говоря медведю в рот, приём.

Из медвежьего живота сквозь смех прозвучал серьёзный голос — я не медведь, а Михаил Сергеевич! И Ваши уста так близки к моим, что я готов подать на Вас в суд, приём.

— Очень смешно! Что мне искать тут?

— Первым делом купи водку и ищи смысл жизни. Но если не найдёшь, то поищи нелегальную фармацевтическую фабрику. Они должно быть маскируют её под кружок готовки.

— Вас понял, завтра же начну поиски.

— Хорошо, держи медведя при себе, как попадёшь в секретные помещения нажми три раза на хвост и отряд бойцов выдвинется к тебе. — Не дождавшись ответа Петра, медведь перестал передавать сигнал. Комната в мгновение ока заполнилась густым дымом, а глаза засланца налились свинцом.

— Рассекречен — угасающим голосом протянул Пётр, протягивая руку к медвежьему хвосту, но тело непослушно погружалось в сон.

Ведро холодной воды чудесным образом вернуло его в чувства, размазывая макияж по лицу.

— Ты думал ты у нас первый? Шпиончик! — Злорадствующий с знакомыми нотками грубости голос заведующей звучал как удары молота о наковальню после пышной пьянки. Петя попытался бежать, но поржавевшие от крови цепи плотно сковывали его тело.

— Так рвался к нам, а теперь бежать… А ещё говорят, что женщины переменчивы.

— Вы что-то путаете, я действительно чувствую себя женщиной, хоть и был рождён мужчиной. От того то я к Вам и перевёлся — врать на ходу его учили каждый день в конторе, а вот научить выбираться из оков не удосужился ни кто.

— В медведя своего это скажи, транс недоделанный. — женщина достала передатчик, а в шпионской голове вспыхнула гениальная идея.

— Ты победила, вскрою карты, только если пообещаешь не жать трижды на хвост медведя. — Крыша подвала треснула и внутрь один за одним спустилась личная армия Центрального офиса Бармалея, постепенно заполняя помещение.

— Слышишь, что новичок удумал? Может тут его и оставим?

— Ага, да еще и до конца в медведя верил. — Ангельской арфой, сверху прозвучали голоса Влада и Степана.

Записку я перехватил не сразу. Среди сегодняшних слушателей курса было два мага, а эти никогда не упустят случая похвалиться искусством и оставить учителя с носом. В моем случае скорее с хвостом… А лучше и с первым, и со вторым. Но университет звался университетом всех искусств – УВИ, переиначенное первым же поколением студиозусов в «УВЫ» — и искусство ловкачества тут тоже преподавали, а зачет принимали именно с таких происшествий на уроках. Но судя по отсутствию значка на рукаве, эти двое были не на экзамене, а просто веселились. Я тоже решил повеселиться. В какой-то момент погасил свет и изобразил перед ними красочную иллюзию-иллюстрацию к теме урока – «Как приручить свои противоречия и получать от них пользу». Студенты в УВЫ видели и не такое, но на пару минут я их от записки отвлек. Аккуратно протянул ладонь через тень-измерение, забрал свернутый в шарик листок из кармана зазевавшегося третьекурсника. Быстро развернул и прочел. Ничего интересного, стишки про учителя, которые пишут всем классом, и которые с каждой строкой становятся все менее приличными… Надо будет провести урок по бранной лексике и рассказать, как правильно пишется любимое всеми непристойное слово. Но это потом. Сейчас я заменил текст на совсем другой, вернул записку на прежнее место. Посмотрим, кто останется с хвостом.

Про хвост и все остальное студенты не в курсе. Я жил тут за много лет до того, как построили УВИ. Однажды явился к ректору и предложил стать учителем. Люди тогда к таким как я относились не ахти. Ректор стал исключением. Может, потому, что университет отчаянно нуждался в учителях. Так что он знал, кто я, но больше никто.

Отношение давно изменилось, но я молчал – ситуация забавляла. Студенты ко мне и помимо уроков приходили, в гости и по разному делу. Даже по учебе. Некоторые доклад писали о моем житье-бытье. Некоторые сразу драться лезли. Веселее всего, когда мне же мои уроки начинали расписывать.

Что-то увлекся воспоминаниями, а студенты тем временем слегка возбудились. Ага, записку прочитали. Ну и что вы на это ответите, господа шутники?

Записку я перехватил не сразу. Среди сегодняшних слушателей курса было два мага, а эти никогда не упустят случая похвалиться искусством и оставить учителя с носом. В моем случае скорее с хвостом. А лучше и с первым, и со вторым. Но университет звался университетом всех искусств – УВИ, переиначенное первым же поколением студиозусов в УВЫ — и искусство ловкачества тут тоже преподавали, а зачет принимали именно на таких происшествиях во время уроков.

Однако, судя по отсутствию значка на рукаве, эти двое были не на экзамене, а просто веселились. Я тоже решил повеселиться. В какой-то момент погасил свет и изобразил перед ними красочную иллюзию-иллюстрацию к теме урока – «Как приручить свои противоречия и получать от них пользу». Студенты в УВЫ видели и не такое, но на пару минут я их от записки отвлек. Аккуратно протянул ладонь через тень-измерение, забрал свернутый в шарик листок из кармана зазевавшегося третьекурсника. Быстро развернул и прочел. Ничего интересного, стишки про учителя, которые пишут всем классом, и которые с каждой строкой становятся все менее приличными. Надо будет провести урок по бранной лексике и рассказать, как правильно пишется любимое всеми непристойное слово. Но это потом. Сейчас я заменил текст на другой и вернул записку на прежнее место. Посмотрим, кто останется с хвостом.

Про хвост и все остальное студенты не в курсе. Я жил тут за много лет до того, как построили УВИ. Однажды явился к ректору и предложил стать учителем. Люди тогда к таким как я относились не ахти. Ректор стал исключением. Может, потому что университет отчаянно нуждался в учителях. Он знал, кто я, и больше никто.

Отношение давно изменилось, но я молчал – ситуация забавляла. Студенты ко мне и помимо уроков приходили, в гости и по разному делу. Даже по учебе. Некоторые доклад писали о моем житье-бытье. Некоторые сразу драться лезли. Веселее всего, когда мне же мои уроки начинали расписывать.

Что-то увлекся воспоминаниями, а студенты тем временем слегка возбудились. Ага, записку прочитали. Ну и что вы на это ответите, господа шутники?

Вверх взметнулась рука. Вот он, самый смелый. Я кивнул, разрешая высказаться.

— Господин учитель, а если не расшифруем?

Предсказуемо. Я снисходительно улыбнулся:

— К деду Шишку на полевые работы. Дерзайте, молодые люди. Срок – неделя.

Дед Шишок* – это я. В своей истинной ипостаси, конечно же. Официальный домовой УВЫ. И у меня на огороде как раз пора картошку копать. Конечно, ректор и так на подмогу студиозов выделит, стоит только попросить. Но ведь так интереснее? Разгадают студенты задачку – получат зачет автоматом, а не разгадают – пожалуйте, лопату в руки. А если еще вздумают повеселиться на уроке, и в самом деле придется оставить их с хвостом. С длинным жирным хвостом на ближайшей сессии.

Студенты больше не отвлекались. Внимательно слушали, каждое слово ловили. К концу занятия я решил дать отдых связкам, устроил ребяткам небольшую проверочную работу. Любо-дорого слушать, как усердно скрипят перья. А ведь и мне сегодня вечером предстоит писанина. Пришло время квартального отчета.

Начальству нравилось получать отчеты – непременно на велене* и каллиграфическим почерком. Не ректору, а по моему ведомству. УВЫ – моя вотчина, как ни крути хвостом. И отчитывался я о его состоянии регулярно. УВЫ, а не хвоста, конечно же.

Прикрыл глаза и мысленно представил, как начну отчет.

«Состояние удовлетворительное. Сознание ясное».

Любое здание – это организм. Живущий, дышащий, развивающийся. И отчет о его состоянии сродни отчету врача о состоянии пациента.

«Температура в пределах нормы. Кожные покровы целостные, пигментации и кровоизлияний не наблюдается».

Хорошие у нас кожные покровы. Недавно ректор косметический ремонт провернул – все подчищено, отштукатурено, ни следа от старых подтеков не осталось.

«Патологии воздухоносных путей не отмечается».

Вентиляцию самолично проверял, почистил, где было нужно. Теперь все в порядке.

«Живот мягкий, безболезненный».

А в столовой новый повар. Пока приходится за ним присматривать, но нареканий нет. И студенты довольны, и учителя.

«Состояние психики: ориентирован в месте и времени, общителен, рефлексы сохранены, речь без изменений».

А это уже ректору спасибо. Ректор у нас – головной мозг. Всем управляет, все под контролем держит. Потому и «менингиальные симптомы»* отсутствуют.

Данные лабораторных и инструментальных методов исследования уже готовы, только переписать. Незначительные отклонения есть, но это потому что третьего дня алхимики неудачно опыт поставили, да вчера художники краску на лестнице разлили. Поправимо.

После занятий курс шумной толпой рванул в библиотеку. Отдел криптологии нынче вывернут наизнанку, не иначе. А все бестолку, нет там ответа на мою загадку.

Всего-то и надо – фразу расшифровать. Вот только написана она не рунами, не буквами, не иероглифами. Обычный ребус – детская забава. А студенты отчего-то шифр ищут, древние языки вспоминают, в архивах копаются.

Может, на этот раз повезет? Пора мне уже смену растить, пора. Не то начальство на мое место пришлет кого-то чужого, незнакомого. А хотелось бы своего, из студентов. Ребус – не только наказание, но еще и проверка на сметливость и домовитость. Старинное испытание для будущих шишков.

Что за фраза в ребусе спрятана? А вот подождем недельку, авось кто-то да расшифрует. И получит хвост в награду.

______________________________________

Шишок — нечистая сила, домовой, черт.

Велень — лучший сорт пергамента, из телячьей кожи.

Менингиальные симптомы — клинические признаки раздражения мозговых оболочек.

Академия Абсурда

— Приветствуем новых учеников Академии ненаучных наук. Только в нашей академии вы сможете дать вашему увлечению звание науки. Каждый из вас определился с любимым занятием и пришёл к нам дабы доказать всему миру его важность. Те, кто смогут окончить Академию, получат всемирное признание и поддержку правительства в любых начинания. Помните, именно вы стоите сейчас у истоков основания новых наук.

Среди наших выпускников есть такие люди как: Сергей Вивальдьев, глава научной лаборатории изучения пупочных катышков. Это человек смог убедить весь мир в важности изучения образования катышков в пупочной области. Многие его последователи написали не один десяток работ о происхождении человека и влиянии на его строение тех самых катышков. Демидов Антон — основатель института правильного поедания колбасы.

Многих наших выпускников Вы знаете как передовиков развития человечества. И вы грядущие поколение таких же передовиков. В ваших руках судьба и будящий путь всего человечества.

Сердце Дмитрия выскакивало из груди, не смотря на все трудности, он поступил. «Всё-таки хорошая была идея продвигать двойственность сознания агентов под прикрытием, когда ты агент под прикрытием», подумал он про себя. С момента основания этой академии весь мир перевернулся с ног на голову, правительство полностью поддерживало академию, сделав её руководящей властью наряду с религией. Но остатки здравомыслящих людей не могли позволить миру катится к своему концу. Была организована группа по борьбе с академией и Дмитрий был отправлен секретным агентом, что бы изучить строение и узнать “тайную силу”, с помощью которой Академия тянет за ниточки.

— Назовитесь! — раздался властный голос куратора первого курса.

— Глуховский Дмитрий Витальевич, двойственность сознания тайных агентов. — Голос почти не дрожал, но казалось, будто куратор видит его насквозь.

— Комната сто сорок семь, располагайся, в девять собрание первокурсников в центральном холле и без опозданий. Следующий! — крикнул тот, протягивая ключ и переводя взгляд за спину Дмитрию.

Комната была пуста, но ухожена, он был первым из жильцов. Судя по количеству кроватей, стоило ждать еще троих.

— Интересно каких “больных” мне подселят? — Дмитрий перебирал всевозможные варианты, но шорох ключа в замочной скважине отвлёк его от мыслей, приковав всё внимание к себе.

— Извини, не поможешь занести вещи? — Дмитрий ожидал увидеть кого угодно, но только не девушку, да еще и столь симпатичную.

— Извините, немного задумался. Конечно, помогу. В какую комнату занести?

— Как в какую? В эту же, конечно.

— Сюда? Вы кому-то помогаете заселиться? — Его вопросы и удивление ее явно забавляли.

— Нет. Это мои вещи. А чему ты так удивляешься? В этой Академии селят студентов в зависимости от выбранного предмета. Кстати, больше можешь никого не ждать. Мы будет жить лишь вдвоем. Не люблю толпиться. А теперь будь так любезен, занеси мои вещи.

Вопреки всем ожиданиям, эти два чемодана оказались не косметичками. Никаких платьев, бижутерии и прочих женских примочек. Лишь техника, гаджеты и куча проводов.

— Эм. Можно вопрос? — Сложившаяся ситуация смущала Дмитрия. Он даже не мог понять, что его больше повергло в шок, ее несоответствие юношеским представлениям о женщинах или осознание того, что ему придется жить с ней в одной комнате. — Ты какой предмет выбрала?

— Манипуляция человеческим сознанием. В том числе и сознанием тайных агентов. Наши темы немного пересекаются, поэтому меня к тебе и подселили. — Она немного подумала и гордо добавила. — Я уже набрала в свой класс трех профессоров и трех доцентов. Ну и еще триста человек более мелкой шушеры. А как твои успехи?

— Ну, я еще последние списки не смотрел, но думаю, группа будет примерно такая же. Никак не могу привыкнуть, что в этой Академии преподают студенты.

— Ну все таки это нам надо доказать важность своих идей. Я так волнуюсь. После моих уроков больше никто не усомниться, что людьми надо управлять. — Ее взгляд скользнул по часам и мечтательная улыбка пропала. — Вот черт! Мы опаздываем.

Каждый раз, проходя через центральный холл, Дмитрий восхищался его величием. Вопреки всем законам физики и логики, купол потолка гордо возвышался в сотни метров над его головой. Бригаде художников понадобился целый год, что бы вдохнуть жизнь в поднебесное полотно. И теперь, если находясь в центральном холле посмотреть вверх, можно увидеть Академию с высоты птичьего полета. В такие моменты чувствуешь себя песчинкой среди мирового бытия.

— Приветствую вас – новых членов нашей большой семьи. Вы стоите у истоков мировой славы и признания. Но не все так радужно на горизонте. Часть общества противится прогрессу и тянет человечество в пропасть деградации. Они угроза не только Академии, но и всей мировой науки. Пора положить этому конец и выполоть сорняки хаоса. И да начнется новая эра.

С каждым словом директора атмосфера в помещении менялась, и как только речь стихла, все первогодки посмотрели в сторону Дмитрия. В их руках сверкали ножи, а в глазах горели огоньки безумия. Еще миг и десятки лезвий пронзили безвольное тело.

— ААаа… — Холодный озноб прошиб Дмитрия. Ему все еще казалось, что капли пота это те самый ручейки его крови. Осмотревшись, он понял, что сидит на кровати в общежитии, а под боком у него лежит та самая девушка из ночного кошмара. Только сейчас он понял, что до сих пор не знает ее имени.

***

— Как наш “кролик”?

— Рыпается. Но думаю, еще пару таких сеансов и он не сможет отличить сон от реальности.

— Отлично, мы так долго ждали появления шпиона в наших рядах. Теперь он поможет нам сломить это жалкое ополчение.

Профессор Цепкин сидел за своим столом и рассеянным взглядом смотрел на студентов. Со стороны казалось, что перед этим взором сейчас находится не скучная аудитория, а с небесной скоростью проносятся неизвестные дали, всплывшие из глубин сознания. Как же горько пожалели о своих поспешных выводах студенты решившие списать под столь обманчивым взглядом.

Как я потом узнал, этой технике он учился без малого пять лет. Сам несколько раз пробовал, и это действительно трудно расфокусировать взгляд так, что бы вся аудитория была в поле зрения и при этом не упускать движения студентов. Но в тот день я думал совершенно о других вещах. Если прошлые курсы я еще умудрялся проскочить, то на последнем серьезно рисковал провалиться.

Учится в течения года, как всегда, было лень и пришлось все ставить на несколько бессонных ночей непосредственно перед экзаменом. С самого утра в голове каша. Хорошо, что хоть на списывании не поймали. А точнее я побоялся списывать, ведь как только рука потянулась к шпаргалке в мобильнике, за дверь, под испуганное перешептывание студентов, выставили сразу троих.

И когда, в полной тишине прозвучала моя фамилия, настал тот роковой момент. Мозг полностью отключился, ватные ноги несли меня как можно медленнее, оттягивая неизбежное.

– Ну что молодой человек, готовы стать дайвером снов? Да вы присаживайтесь. – Его веселое настроение, выбивало меня из колеи еще больше. Ходят слухи, что ему доставляет большое удовольствие валить студентов.

– Расслабьтесь, не надо так нервничать. Начнем с простого. Как меня зовут, и какой предмет вы сдаете? – Может мне показалось, но при этих словах на его лице промелькнула хищная улыбка.

– Э… Вы э… Цепкин Иван Петрович. Преподаете теорию глубокого погружения в сон.

– Ну вот, вы уже знаете больше чем некоторые здесь присутствующие. А теперь отвечайте на первый вопрос: “Когда возник эффект глубокого погружения?”

– Примерно пятьдесят лет назад, с развитием технологий у людей появилась возможность расширить возможности мозга при помощи нейроиплантов. Благодаря чему горизонты человека расширились, и в тоже время появилось новое развлечение “Реальные грезы”. Некоторым так нравилось находиться в собственных снах, что они принимали их за реальность и отказывались просыпаться. Это и есть эффект глубокого погружения. А дайверы снов призваны нырять в чужое сознание и возвращать их к реальности.

– Все? Слабовато. Ладно, второй вопрос: “Принципы освобождения сознания от оков Битума?”

– Э… ну…

– Молодой человек, вы с такими темпами рискуете утонуть в чужих реальностях уже при первом погружении.

Каша в моей голове была такая, что сразу было трудно сообразить о чем спрашивает профессор.

Перед глазами вдруг четко и определенно встало определение слова «битум»

Битум (от лат. bitumen — горная смола, нефть) — твёрдый или смолоподобный продукт, представляющий собой смесь углеводородов и их азотистых, кислородистых, сернистых и металлосодержащих производных. Битум нерастворим в воде, полностью или частично растворим в бензоле и хлороформе…

При слове «хлороформ» включилась цепная реакция и я вспомнил содержание учебника «Теоретические основы ГПС» в полном объеме без изменений и искажений. Тираж 200000 экземпляров горел перед глазами огненными цифрами.

Цепкин глянул мне в глаза, странно усмехнулся, взял зачетку и написал «отл».

— Вы свободны Селиверстов, думаю с дипломной работой у вас проблем не возникнет. Я буду консультировать вас лично.

За что мне выпало такое счастье я понял только когда обернулся и увидел мирно похрапывающих однокурсников.

— Они, что, это?..

— Совершенно верно. Я погрузил их в «Реальные грезы» и навесил на них оковы Битума. Тот кто реально изучал теорию с легкостью может справится с этой проблемой. Похоже ты единственный кто преуспел в этом деле. Я не знаю, как тебе это удалось, но экзамен ты сдал.

— Остальным, что ли неуд?

— Почему, сейчас буду вызывать по одному и уточнять степень их «просвещенности» в данной области знаний.

— Прямо во сне?

— Конечно, это лишит их шанса врать мне и выкручиваться, каждый получит по заслугам.

Я восхищенно взглянул на профессора, легко и просто погрузить всю аудиторию в реальные грезы, это было что-то!

— Селиверстов, Селиверстов, — окрик профессора вернул меня в действительность.- Вы, что спите?

— Никак нет, задумался, Иван Петрович. Оковами Битума называются критические отягощения реальных грез, порожденные…

— Ты что, будешь по второму кругу мне все рассказывать? Вот твоя зачетка, ответил на отлично, дуй домой.

Я взял зачетку и повернулся спиной к Цепкину. Маринка показала мне язык, Сашка Васильев, что строчил на листке бумаги, близнецы Балбескины кидали на меня злые завистливые взгляды. «Все, как всегда! Наверное померещилось!» — подумалось мне.

Оглянулся на Цепкина.

— И никому ни слова, Селиверстов, о том что здесь произошло! Не забывайте, я лично буду курировать вашу дипломную работу.

Профессор широко улыбнулся и подмигнул мне левым глазом…

— Ты что-нибудь в этом понимаешь? – Шеф перекинул мне через стол три скрепленных листка.

Я взял их в руки и бегло просмотрел. Это был очередной отчёт Института погоды, совмещавшего в своей деятельности учебную и практическую части. Отчёт представлял собой сводку погоды на ближайшие три месяца по всем регионам страны с рекомендациями агросектору по срокам посевной и уборочной и выборкой по регионам – где что лучше сажать, как и когда обрабатывать… Я повертел отчёт в руках и с недоумением посмотрел на шефа:

— Павел Владимирович, нормальный отчёт. Толковые советы. Если им последуют, то осенью мы будем купаться в урожае…

— На приписку глянь, – хмуро посоветовал шеф.

Я глянул.

Приписка состояла из двух абзацев. Первый оповещал о готовности Института внедрить им же разработанный проект “Ручные тучи”. Его суть была в создании специальной энергетической пушки, с помощью которой можно было формировать погоду на заказ в любом уголке страны. Второй абзац расписывал все выгоды от внедрения – вплоть до цветущих оазисов в самых засушливых районах в духе концепции “И на Марсе будут яблони цвести”.

— Ну и как? – Шеф буравил меня взглядом, под которым я чувствовал себя, по меньшей мере, куратором данного проекта.

Я молча пожал плечами.

– Это – уже в третий раз, – продолжал он. – За месяц. И они ещё увеличить финансирование просят. На сто тысяч.

Это уже было серьёзно, тем более что Институт ещё месяц назад выбрал всю квартальную смету.

— Здесь явно что-то не то… – Шеф в раздумье побарабанил пальцами по столу и неожиданно заключил: – Собирайся в командировку. На месяц.

— Проверка? – уточнил я.

— Проверка ничего не даст, – отозвался шеф. – Тебе покажут глянцевый фасад, где всё отлично – и на этом дело закончится. Тут нужно что-то другое… Они давали заявку на заграничного специалиста по обмену опытом. Вот под его видом мы тебя и пошлём.

Я хотел было возразить, но он продолжал:

— Эти ребята явно водят нас за нос. Но я не хочу себе славы отсталого человека, который душит всякое передовое начинание. Поэтому мне надо их поймать… Ты поедешь как представитель европейского Института. Вы заинтересовались их разработкой и хотите её купить. Можешь даже заключить предварительные договорённости – для отвода глаз. Я даю месяц, но за это время ты узнаёшь об этой штуке всё. Понимаешь – всё! Если придётся кого-то спаивать – спаивай. Только сам не спейся, хорошо?

Я всё ещё думал, что шеф шутит. Но его тон был серьёзен.

— И не забудь, – добавил он, – с тебя – акцент. Тренируйся. Едешь через неделю…

* * *

Уже несколько дней от Сергея не было вестей. Павел Владимирович нервничал. Сотрудники министерства агропромышленности, не подозревая о причине нервозности шефа, все же старались лишний раз не попадаться ему на глаза. А он курил и снова и снова перечитывал последнюю сводку от своего «агента»:

«Вы оказались правы. Здесь действительно что-то нечисто. Мне, конечно, не рассказывают всего, но кое-что я все-таки нарыл. Итак.

Да, с виду это обычный исследовательский институт — они наблюдают за климатическими зондами, собирают данные с метеостанций, изучают снимки со спутников. В общем, занимаются, по большому счету, сбором и анализом статистической информации. Студентов учат ремонтировать измерительные приборы, работать в несложных программах обработки данных и составлять нехитрые аналитические справки. Все как у всех.

На мои расспросы по проекту «Ручные тучи» мне отвечают с неизменным удивлением, мол, слыхом не слыхивали. Даже директор института, который первые дни тут передо мной ковром стелился, едва речь заходит о проекте, переводит разговор на другие темы. Я уже и на готовность приобрести разработки намекал, и предлагал соглашение о намерениях, но он ни в какую. Нет никакого проекта, а приписка в отчете — глупая шутка студента, который этот отчет составлял.

Периодически сюда прибывают машины с неисправным оборудованием. Здесь есть мастерские, где его чинят, отлаживают и отправляют обратно. Мне даже позволили присутствовать при таком ремонте. В принципе, все довольно невинно.

Но сегодня я заметил длинную череду крытых грузовиков. Они подъезжают не к мастерским, как обычно, а к самому зданию института, но не к центральному входу, а к неприметной боковой дверце. Я уже давно выяснил, что это вход в подвал, но меня уверяли, что ничего интересного там нет — прачечная, котельная да электрощитовая. Обычно дверь туда из холла заперта на ключ, но сегодня она была открыта. И я своими глазами видел, как какие-то мужики, не очень похожие на сотрудников или студентов, носили тяжелые по виду картонные коробки, уголки и бухты кабелей.

Они там точно что-то строят. Но если уже строят, какой смысл просить финансирование?

И еще. Институт ведь находится в нашем ведении. Тогда что здесь делают военные? Да, я их заметил еще пару дней назад. Конечно, они не в мундирах, но выправка-то никуда не девается.

Меня им представили как специалиста из Швейцарии, согласно нашей легенде. Они спрашивали, зачем я сюда приехал. Я отвечал, как мы с Вами договаривались. Кажется, они не поверили ни единому слову»…