Два сапога № 27

1

Злобный карлик вызвал на дисплей своего биомонитора информацию о предсказаниях на ближайшие десять лет. Последнее тысячелетие люди построили настолько законопослушное общество, что можно было прогнозировать события почти на сто процентов.

На экране всплыли цифры и предполагаемые события, как это представляют себе аниматоры, дизайнеры, предсказатели. Снова полеты на далекие планеты, рост экономики, небывалых масштабов космические стройки.

— Гы — усмехнулся злобный карлик. Желание напакостить было неотъемлемой частью его характера. Но, одно дело подкладывать лазерные дыроколы под стул соседа, другое — то, что он задумал.

Из окна квартиры на сто пятом этаже созерцались бескрайние просторы мегаполиса. За несколько километров виднелось здание департамента космических исследований. Там находились воротилы космического бизнеса, решались глобальные вопросы стратегического развития, направления науки и рождались предсказания. Сейчас там собирался саммит по особым   вопросам. Прибыли представители иных цивилизаций, торговцы, политики и ученые. На часах двенадцать, значит заседание началось. Никакой охраны, и служб безопасности. Все же тысяча лет без войн, террора, и даже правонарушений.

— Слишком легко стали жить — улыбнулся злобный карлик, вытаскивая пуль управления. — Интересно, а что спрогнозируют теперь?

С этими мыслями он отвернулся и нажал кнопку. Яркая вспышка озарила комнату, пару секунд продержалась не снижая интенсивности, затем затухла. Карлик повернулся и с удовольствием наблюдал, как на месте высоченного здания поднимался огненный гриб. В прах превратились не только политики и ученые иных миров, но и их передовые технологии, коими те хвастали друг перед другом. Управлять теперь некому, а главное нечем.

Ухмыляясь, карлик вызвал изображение биоэкрана. Ничего. Судя по всему нарушены коммуникации вещания. Кто-то не долетит до дому, кому-то станет не до высоких материй, где-то кого-то не досчитаются. А главное — иные миры очень не любят потери представителей своего вида. А ведь предупреждали ни раз, что надо налаживать безопасность, говорили, что случайная потеря одного их члена может привести к трагическим последствиям. Но у нас же идеальное общество. Зачем? Вот и получили.

В этот момент здание тряхнуло взрывной волной. Углеродная конструкция сильно накренилась, но устояла.

— А я тут не причем, а я тут не причем… — запел карлик, весело прыгая вокруг лежащего на полу пульта.

2

— Генрих, Генрих, очнись!

Я открыл глаза и увидел перед собой незнакомого парня с длинным лицом и смешными оттопыренными ушами. На мундире над карманом у него был вышит серебряными нитками орёл, держащий в лапах нацистский крест.

Шум отодвигающихся стульев и я осторожно огляделся. Кровь ударила мне в голову. Кресты, кресты вокруг. На фуражках, мундирах. Я ущипнул себя за руку и чуть не вскрикнул от боли. Незаметно осмотрел себя: на мне такой же мундир, подпоясанный кожаным ремнём, кобура, галифе. Взяв со столика одиноко лежащую там фуражку, я направился к выходу и краем глаза зацепил грифельную доску, аккуратно расчерченную мелом на две части. На самом верху имя: Генрих Гроссер и напротив — трёхзначное число.

Огромное поле, заросшее изумрудной травой, ограничивал с одной стороны высокий густой лес. Сквозь маскировочную сетку угадывались очертания «Мессершмиттов» и «Юнкерсов». Что за черт, как меня сюда вообще занесло? Или я сплю?

На бетонной полосе выстроились в два ряда лётчики в темно-голубых мундирах. И ноги помимо моей воли понесли туда, где зияло свободное пространство. Не успел я подумать, что могло перенести меня из России двадцать первого века в Германию, превратив в лётчика Люфтваффе, как раздался шум мотора, и на плац вырулило несколько машин.

Распахнулась дверца чёрного «Опеля», показалась массивная фигура в светлом длинном плаще. А за ней — немолодой мужчина в двубортной шинели. Чёрная фуражка. Мерзкие усики на одутловатом лице. Кошмар столетия: Геринг, главнокомандующий Люфтваффе, и Гитлер.

В голове сразу забилась мысль: судьба дала мне шанс отомстить за миллионы жизней, загубленных этими мерзавцами! Предотвратить войну!

Когда прозвучало имя Генриха Гроссера кто-то несильно, но довольно ощутимо толкнул меня в спину и я машинально сделал шаг вперёд. Значит, Гроссер — это я. Замечательно. Чеканя шаг, я приблизился к нацистским бонзам. От напряжения на глазах выступили слезы, задрожали пальцы. Я едва слышал, как этот напыщенный индюк в белом плаще вещал: «гордость нации», «великий ас», «страна гордится» и тому подобная пропагандистская шелуха. Лихорадочно соображая, как вытащить пистолет и застрелить обоих: Геринга и Гитлера. А может прихватить на тот свет ещё кого-нибудь, прежде чем меня убьют.

Геринг протянул мне длинный футляр, открыл, и глазам стало больно от брызнувших искр. На бархатной подушечке лежала орденская лента с крестом, серебряными дубовыми листьями и мечами, украшенными бриллиантами.

3

Мы опосредованны историей. Историей с её причиной и следствием. Мы опосредованны прошлым. Мы выгрызлись из этого прошлого. Вылупились, прорвались. изловчились — называйте это, как хотите. Борьба с прошлым была тяжёлой. Оно забрало с собой слишком много жертв: безвинных, невольных и вполне преступных. Прошлое нависало над нами, как дамоклов меч, как гильотина, как сосулька на крыше под лучами весеннего солнца.

Всё произошедшее с человечеством до нас досталось нам. Встреча наших родителей была опосредованна цепью определённых обстоятельств. Обстоятельств, сложившихся не всегда в нашу пользу.

Однажды нам надоело бороться с прошлым, живущим внутри нас и пожирающим нас изнутри. Наше настоящее было нашим прошлым, наше будущее тоже было нашим прошлым. Прошлое почти поглотило нас с головой, принуждало ходить по замкнутому кругу, повторять одни и те же ошибки.

Мы вырвались из него — и оставили позади рутинное однообразие, работу как рабство, предсказуемость поступков. Мы оставили в прошлом оба Завета, все войны, произошедшие на Земле до и во время нашего на ней присутствия. Перечислять то, от чего мы освободились, можно до бесконечности!

Теперь мы живём в другом измерении. Теперь история создаётся нами — здесь и сейчас. То, что происходит с нами и вокруг нас в данную минуту — уже история. Известная нам до мельчайших подробностей! Мы, опосредованные опытом (или прошлым), теперь жонглируем историей, как хотим. Пользуемся ею, как оперативной сводкой с бесчисленной вариативностью данных, для того, чтобы анализировать, разбирать, изучать произошедшее. И на этой основе (на основе полученных данных) мы становимся… предсказуемыми. Мы переучиваемся, изменяемся, познаём окружающий новый мир и самих себя. Так возникло опосредованное познание.

Но есть и ещё один путь в неизведанное. Это путь в следующее измерение. Он возможен на основе опосредованного познания…

4

Топот копыт снаружи, свист кожаных хлыстов, крики женщин.

— Опять началось, — монах Диомид тяжело вздохнул. И бормоча на ходу молитву, поспешил к груде старых свитков.

Каждый раз одно и то же. Жаль, что пещера, ставшая временной обителью монаха, находилась так близко от деревни.

Достаточно и одного взгляда от главных ворот, чтобы разглядеть чернеющее отверстие-вход. Если бы еще тайные язычники-нехристи не оставляли у пещеры своих даров…

Монах Диомид не то что бы не обращал внимания на еретиков — он оставил эту задачу напоследок, но сейчас самым важным делом являлось спасение древних знаний.

Диомид путешествовал уже с десяток лет по диким землям. Эту миссию возложил на него сам Господь. Однажды он посетил монаха во сне и попросил:

— В глухих землях хранятся великие тайны и секреты прошлого. Но они могут исчезнуть в яростном огне нахлынувших варваров-язычников. Ты должен отыскать старые святые обители и спасти достояние Церкви.

Черные монахи в каких землях только не побывали, неся божие слово. Они же отыскивали и собирали ценные крупицы знаний. За ними и отправился Диомид.

Пламя свечей танцевало и вздрагивало, предупреждая о грядущей опасности и поторапливая монаха. Уложив рукописи в маленький каменный саркофаг, Диомид навалился на тонкую плиту.

«Кочевники увидят лишь каменные глыбы, а меня возможно помилуют».

Стерев пыль с пожелтевшей иконы, старец принялся молиться.

Варвары обычно уважали стариков. Но только тех, кто ещё держался в седле. Тех, кто уже ослаб, убивали. Этот обычай они соблюдали и в своём племени. Кому нужна обуза в дороге?

За годы странствий Диомиду пришлось научиться всякому. Иначе старец канул бы в прошлое куда раньше разыскиваемых реликвий.

— Что за птица здесь ютится? – раздался громовой голос у порога, и монах вздрогнул. Но взял себя в руки и принял смиренное выражение лица. Не в первой.

Дружный гогот, и в тесную сырую пещеру ввалились два варвара.

5

Никто не мог вспомнить, когда началась та война, два королевства сражались, но не могли получить перевеса. Правители так устали от войн, что определить исход битвы решили соревнованием между солдатами. Сторона, которая сумеет удивить своим уменьем противника, и будет признана победителем.

Король поручил собирать необычных людей со всего королевства. Но генералы искали людей по старинке, — лишь самых сильных и самых уверенных, кто на поле боя получил бы преимущество перед противником. Король отвергал всех предложенных кандидатов, ведь такими уловками не удивишь даже крестьян на городской ярмарке. К тому же, ведь у врага всегда мог бы найтись самый умелый и ловкий. Наконец, герольды разнесли по стране объявление, — король исполнит желанье того, кто удивит всех своим навыком.

На объявление отозвался молодой кулинар, и попросил на одну ночь помощь всех войсковых магов. Король распорядился выдавать смельчаку все ресурсы, но на утро строго спросить, и казнить в случае неудачи. Волшебники и придворные посмеялись над кулинаром, только тот говорил, что ещё всем им покажет

На утро две армии встретились на равнине. Кулинар показал королю большую конфету. Будто глядя с высоты, король разглядел холмы из халвы, и даже штандарты из мармелада. Между желейными берегами текли кисельные реки. А на позициях построились пряничные солдаты. На сладкой копии можно было узнать в лицо каждого воина, — до того тщательно перенесли их черты маги. Вокруг шоколадного короля стояли маги в плащах из рахат-лукума, тюрбанов из трюфелей и карамели. А рядом был сам кулинар, из простого белого сахара. На солнце блестело оружие рыцарей, — из леденцов и из мятных палочек. А по кисельному морю плыли разноцветные корабли из прозрачного сахара и желатина. Королю всё это очень понравилось. Всё, — кроме куска спорной земли из обычного пресного теста.

Не хватало лишь противоположенной армии. От конкурентов вышел другой кулинар, родной брат первого кандидата, потерянный в детстве. Повара рассказали, что если объединить силы волшебников, сладкие армии будут сражаться за страх, а не за совесть, ведь проигравшие будут съедены победителями. Королям такой метод решенья конфликтов очень понравился, — никто не хотел умирать, а короли понимали, что в подобной игре ничего не теряют. И две страны испекли огромную карту, и поклялись решать все конфликты в кулинарных сражениях. И продолжалось так триста лет, пока в Академию Боевых Поваров не поступил один юноша, с крайне экзотическим и необычным рецептом.

6

Старая как мир история: он, она и третий лишний, интернет. Она снисходительно слушает его слова о любви. Он посылает подарки, восторгается её глазами и умом, пишет нежные корявые стихи… Интернет хихикает, перенося сообщения. Он не имеет права вмешиваться, но сам для себя отмечает стадии развития этой истории.

«О, она уже пишет люблю! Это становится интересным!»

«Мой бог, стыдливый смайлик! Что он попросит на этот раз?»

«Так и есть, виртуальный секс! Вот сейчас надо подключить архив!»

«А ведь вроде порядочная женщина… Откуда знает такие слова? А поза-то, поза!..»

«Не, парниша, ты можешь быть йогом, но в таком положении у тебя ничего не выйдет… У меня Камасутра под рукой, даже там таких извращений не нарисовано!»

«Да не стесняйся ты, дамочка! Скажи ему, что он балбес… Воооот! Так и надо, а то любимый, сладкий… Тьфу, аж скулы сводит!»

«Ага, у него и братик-близнец есть! Очень, просто очень интересно! Что, и сестрёнка? Тройня, что ли? Во подвезло родителям!»

«Опа! Колечко, фата… Подарочки с намёком! Неужто предложение сделает?»

«Виртуальная свадьба, держите меня, я сейчас с вай-фая слечу! Свидетелей не забудьте!»

«Нет, она серьёзно влюбилась, что ли? Люди, а детей вы тоже планируете завести? Через USB небось?»

«Кончайте слюнявить экраны, дамочка, парниша, вы вконец с ума сошли! Ещё и подружку с братиком подключили!»

«Опять свадьба, ну да, вы теперь свидетели… Ленточки ещё повяжите через экран телефона, а то не видно с галерки...»

«О, подружка что-то подозревает! Не такая дура, как вы, дамочка! История принадлежит мне, я один знаю, кто здесь ху, а кто идиот!»

«Тьфу, да не всё ли мне равно, каждый сходит с ума по-своему… Моё дело — передать байты с октетами, а ваше, ребятки, дело — что эти байты содержат… Всё, больше не интересуюсь.»

«Матерь-плата от компьютера! Парниша пишет, что попал в аварию… Ну-ну… Я молчу вообще.»

«Поглядим, поглядим на переписку… Чем же эта история закончится?»

Чужой

Это был совсем юный мир. Над ним плыли дожди. И в невозможные синие капли наполнялись озёра. Это был совсем новый мир. Ветра ещё не успели сточить горы, и языки подземного пламени освещали бездонные пропасти.

Совсем молодой… Однако, уже тем ценный мир. На ресурсы этого мира уже нашлись хозяева… Правда, нашлась одна неприятность. Здесь уже смогла завестись своя жизнь. И, в чём-то даже разумная. Те, кто привыкли брать всё открыто, не приспобляемы к животному противостоянию. Они могли бы создать непобедимого монстра, клыки и шипы которого пронзали б насквозь их мягкое тело.

Нет, так же, как по-настоящему сильный не тратил время на это. Их выбором было следование дорогою Хитрости, а не Силы. Привыкшие брать всё для себя были очень мудры. А может, не привыкшими преодолевать сопротивления. А может, и просто ленивыми.

Надо сказать, что наиболее радикальная часть высших спустилась сюда показать свою силушку. Но, примитивные живые, пусть погибая и тысячами, не спешили отдавать этот мир тем, кого из-за могущества называли богами. Цветущий край был слишком вкусным куском, что б враги так быстро от него отказались. Но, несмотря на всё их могущество, первые обитатели плодились так быстро, что древние никак не могли обосновать свой анклав на лакомых землях. Но древние не могли отступать. Множество глаз смотрели на них за пределом Земли. И им тоже нужно было доказывать свою силушку.

И тогда древние занялись тем, что умели лучше всего делать. Исполнять свою волю чужими руками.

— Мы же способные создавать монстров. Этот мир станет негостепреимным для слабого человека! — говорили себе Древние.

И вправду, усилием воли наполнили процветающий мир своими тенями. Это были странные монстры из ирреальности. Невозможные. Неэффективные, они не справлялись, если только в них не внести изменения с учётом условий местной реальности.

К примеру, очень огромные ящеры и динозавры доказали свою неэффективность. Нечто, считавшееся существом из Нижнего Мира, могло проходить сквозь преграды, но не могло повредить человеку. Боевые конструкты же становились совсем бесполезны, когда разряжался Источник энергии.

Собственно, для охоты на человека приходилось создавать целые цепочки охотников с отлаженным биоценозом. Тут нужно сказать, то, что Древние совсем увлеклись этим занятием. Они ведь были совсем старым народом, и этот мир мог оказаться для Древних последним. Более консервативная часть расы не хотела войны. Они строили рай на этой планете.

Конечно, случались и перегибы. Изменения климата потребовали точной настройки. Периоды адской жары, Всемирный Потом, и наступление ледников сменяли друг друга. Так шли века. Но Древние никуда не спешили. Ведь этот мир мог стать для них последним.

И человечество выжило. Может быть, вопреки воли Древних. Может быть, как раз из-за неё. Тысячелетиями Древние таились в Тени Земли, наблюдая и изучая. А люди постепенно становились умнее. Изобретали колесо и огонь, строили храмы, и поджигали свой мир суб-бобмбами. Поднимались к богам, создавая культуру, и разрушали свой мир, возвращаясь к уровню предков… Но всегда было одно. В какой бы эпохе не находилось текущей человечество, оно вечно считало, что является полноправным хозяином на планете.

Но радикальная партия Древних всё так же хотела войны. Они свято хранили принцип борьбы и заветы товарищей. Они создавали каждый раз новых чудовищ. От летающих паразитов питекантропы сумели избавиться, покрывая тела серною грязью? Не беда, создадим волков и медведей! Однако, казалось, люди становились сильнее с каждой преградой, и от каждой потери. От чудовищных эпидемий они приобрели иммунитет. Против диких животных строили загородки и капканы. Вновь приручали огонь, и обжигали на костре острые палки.

— Давайте добавим интеллект и силу в волков! Пусть это будут создания, способные в стае разрушать поселения человеков! — создавали злобные планы Древние, — А не получится если волками, создадим новых чудовищ! И жалкие человеческие города, с цепочкой огней и простым частоколом окружим пеленой Тьмы, звуком когтей, и злобным взглядом чудовищ! Пока мы здесь есть, выходя из пещеры человек не будет чувствовать себя в безопасности, и будет чужим на этой планете!

И вот, первые партии поумневших волков потянулись к поселениям человека. Вот только беда. Они приручились, и стали друзьями.

— Ну ничего. Это ведь очень простые создания. А человеки постоянно убивают друг друга. Мы должны подождать, — продолжали говорить себе Древние, — Ещё несколько тысяч лет, и они освободят для нас эту планету.

Всё было так. Но кое-кто из хозяев волков стал кое-что понимать. Этот Создатель был Чужаком даже товарищам. Он просто засел в пещере вечного холода, и мысленно наблюдал за волками. Так. Один из них стал достаточно близко. Теперь установить мысле-связь и заставить придти к себе это создание…

— Сидишь, таки? — сказал волк, показавшись в проёме пещеры. Было темно, сумерки не освещали пещеру, так что волк просто улёгся у входа на лапы, как раз на границе между Светом и Тьмою.

— Ага. И как, стало вам лучше?

Волк широко зевнул. Подумал, и подошёл к Древнему, уткнувшись носом в ладони. Разумеется, Древний мог понимать волка, Создатель ведь знал языки всех созданий:

— А ты сам то как думаешь?

Древний потрепал изменённого волка по холке, и отметил блестящую от сытости шерсть, повышенный тонус мышц, и колокольчик с ошейником на его шее.

— Расскажи, каково быть с человеком друзьями.

— По-всякому. Хотя бы есть дальше уверенность, что нам не за что воевать с человеком.

— Тебе это нравится?

— Не понимаю. Я же просто животное.

— Но человек же сумел одомашнить тебя.

— Это так. Но в моей основе лежат гены, модифицированные для сосуществования в сообществе Древних, или же человеков… — Создатель согласно кивнул мыслям, в сознании переводя мысли-эмоции волка в привычные категории.

— Стало быть, он смог одомашнить того, кто уже был подготовлен для дружбы богами…

— Именно так.

— Тогда, когда человек сможет подружиться с теми, кто изначально были для него чужаками?

— Грр-ррр! Тогда мы это узнаем, что кто-то пытается занять наше место в сердцах человека!

— Хорошо, тогда значит вот так, — ответил Чужак, как-будто бы принял решение. Поднялся, и хлопнул в ладоши, запев. Его слова отражались от сводов пещеры, летали повсюду, слетали с ладоней, как будто свечение. Создатель разжал длинные пальцы, и приложил мерцание знаков к колокольчику волка:

— Храни эти руны для поиска. И передай их Человеку, когда он сможет стать с чужаками друзьями.