Два сапога № 27

А1Б5

Злобный карлик вызвал на дисплей своего биомонитора информацию о предсказаниях на ближайшие десять лет. Последнее тысячелетие люди построили настолько законопослушное общество, что можно было прогнозировать события почти на сто процентов.

На экране всплыли цифры и предполагаемые события, как это представляют себе аниматоры, дизайнеры, предсказатели. Снова полеты на далекие планеты, рост экономики, небывалых масштабов космические стройки.

— Гы — усмехнулся злобный карлик. Желание напакостить было неотъемлемой частью его характера. Но, одно дело подкладывать лазерные дыроколы под стул соседа, другое — то, что он задумал.

Из окна квартиры на сто пятом этаже созерцались бескрайние просторы мегаполиса. За несколько километров виднелось здание департамента космических исследований. Там находились воротилы космического бизнеса, решались глобальные вопросы стратегического развития, направления науки и рождались предсказания. Сейчас там собирался саммит   по особым вопросам. Прибыли представители иных цивилизаций, торговцы, политики и ученые. На часах двенадцать, значит заседание началось. Никакой охраны, и служб безопасности. Все же тысяча лет без войн, террора, и даже правонарушений.

— Слишком легко стали жить — улыбнулся злобный карлик, вытаскивая пуль управления. — Интересно, а что спрогнозируют теперь?

С этими мыслями он отвернулся и нажал кнопку. Яркая вспышка озарила комнату, пару секунд продержалась не снижая интенсивности, затем затухла. Карлик повернулся и с удовольствием наблюдал, как на месте высоченного здания поднимался огненный гриб. В прах превратились не только политики и ученые иных миров, но и их передовые технологии, коими те хвастали друг перед другом. Управлять теперь некому, а главное нечем.

Ухмыляясь, карлик вызвал изображение биоэкрана. Ничего. Судя по всему нарушены коммуникации вещания. Кто-то не долетит до дому, кому-то станет не до высоких материй, где-то кого-то не досчитаются. А главное — иные миры очень не любят потери представителей своего вида. А ведь предупреждали ни раз, что надо налаживать безопасность, говорили, что случайная потеря одного их члена может привести к трагическим последствиям. Но у нас же идеальное общество. Зачем? Вот и получили.

В этот момент здание тряхнуло взрывной волной. Углеродная конструкция сильно накренилась, но устояла.

— А я тут не причем, а я тут не причем… — запел карлик, весело прыгая вокруг лежащего на полу пульта.

Карлик представлял себя эдаким древним убийцей из тёмных времён. В одной руке меч с лезвиями на контргарде. Было такое оружие в Средневековье. Представлял, что клыками эфеса он наносит укол по беззаботности сытого общества. А в другой руке грозный цеп. Ещё одно оружие из Средневековья, им он пробивает броню лености и равнодушия, и попадает в самую суть нежелания человека меняться. Если человечество изменится, общество выживет, иначе — умрёт. В любом случае, этот мир давно нуждается в переменах.

И он станет тем, кто принесёт в него перемены! Воодушевившись, карлик схватил со стола световую указку, и начал размахивать ею, словно оружьем джедая. Да-да-да, очень правильная аналогия! Выступы на средневековом клинке помогали парировать удар и переходить в наступление. Такая конструкция была прототипом клинка ситхов с боковым лезвием.

Тут карлик нахмурился и перевёл взгляд на биомонитор. Все эти знания он получил из седьмого эпизода Звёздных Войн, наивного старого телефильма. Тогда почему же он только сейчас осознал, насколько это тупое сравнение?

Жук за трибуной вращал усами антенн, призывая собравшихся к тишине, затем от волнения попросил принести себе ещё немного сахарного сиропа. Наконец, порядок был восстановлен.

Из интерлингва на груди насекомого прошелестало:

— Вот видите, как хорошо, что мы провели наше собрание в защищённом засекреченном бункере! Наша миссия на этой планете столкнулась с большими проблемами, из-за факта этой агрессии мы не можем признать человечество развитой расой!

Жуки, сидящие в зале, понимающее переглянулись с прямоходящими рапторами из Альдебарана. Большие народы уже давно не воевали в Галактике, предпочитая борьбу за влияние в экономической сфере. Это невыгодно, тратить патроны и бомбы, когда то же самое можно продать подороже соседу. Человечество развивается, и такого сильного конкурента не нужно ни жукам, ни рептилиям. Пускай ошибочный ген агрессивности остался всего лишь у одного человека… Обнаружить его и сделать промывку мозгов оказалось не сложно благодаря инфросети, построенной рептилоидами. Большая Галактика не приветствует своих новых агрессивных соседей…

А2Б6

— Генрих, Генрих, очнись!

Я открыл глаза и увидел перед собой незнакомого парня с длинным лицом и смешными оттопыренными ушами. На мундире над карманом у него был вышит серебряными нитками орёл, держащий в лапах нацистский крест.

Шум отодвигающихся стульев и я осторожно огляделся. Кровь ударила мне в голову. Кресты, кресты вокруг. На фуражках, мундирах. Я ущипнул себя за руку и чуть не вскрикнул от боли. Незаметно осмотрел себя: на мне такой же мундир, подпоясанный кожаным ремнём, кобура, галифе. Взяв со столика одиноко лежащую там фуражку, я направился к выходу и краем глаза зацепил грифельную доску, аккуратно расчерченную мелом на две части. На самом верху имя: Генрих Гроссер и напротив — трёхзначное число.

Огромное поле, заросшее изумрудной травой, ограничивал с одной стороны высокий густой лес. Сквозь маскировочную сетку угадывались очертания «Мессершмиттов» и «Юнкерсов». Что за черт, как меня сюда вообще занесло? Или я сплю?

На бетонной полосе выстроились в два ряда лётчики в темно-голубых мундирах. И ноги помимо моей воли понесли туда, где зияло свободное пространство. Не успел я подумать, что могло перенести меня из России двадцать первого века в Германию, превратив в лётчика Люфтваффе, как раздался шум мотора, и на плац вырулило несколько машин.

Распахнулась дверца чёрного «Опеля», показалась массивная фигура в светлом длинном плаще. А за ней — немолодой мужчина в двубортной шинели. Чёрная фуражка. Мерзкие усики на одутловатом лице. Кошмар столетия: Геринг, главнокомандующий Люфтваффе, и Гитлер.

В голове сразу забилась мысль: судьба дала мне шанс отомстить за миллионы жизней, загубленных этими мерзавцами! Предотвратить войну!

Когда прозвучало имя Генриха Гроссера кто-то несильно, но довольно ощутимо толкнул меня в спину и я машинально сделал шаг вперёд. Значит, Гроссер — это я. Замечательно. Чеканя шаг, я приблизился к нацистским бонзам. От напряжения на глазах выступили слезы, задрожали пальцы. Я едва слышал, как этот напыщенный индюк в белом плаще вещал: «гордость нации», «великий ас», «страна гордится» и тому подобная пропагандистская шелуха. Лихорадочно соображая, как вытащить пистолет и застрелить обоих: Геринга и Гитлера. А может прихватить на тот свет ещё кого-нибудь, прежде чем меня убьют.

Геринг протянул мне длинный футляр, открыл, и глазам стало больно от брызнувших искр. На бархатной подушечке лежала орденская лента с крестом, серебряными дубовыми листьями и мечами, украшенными бриллиантами.

В моей душе боролись два чувства. Первое: таки выхватить пистолет и двумя выстрелами закончить войну. Второе: принять награду и остаться на этом месте, стать Гроссером и передавать сведения советской армии. Если честно, все мысли о геройстве могли приходить мне в голову столько, сколько угодно. Я ощущал себя тряпичной куклой, которой управлял великан, дёргая невидимые верёвочки. Пистолет? Какой, к чёрту, пистолет?! Не выдать бы себя трясущимися руками!

Геринг поднял крест и торжественно замер с ним. Машинально, я шагнул вперёд, оказавшись совсем рядом, близко… Я мог дотронуться до него, мог сделать всё, что угодно, но… Я ничего не сделал. Проклиная себя за трусость, оправдывая этой дурацкой мыслью о шпионском поприще, которое представлялось мне во всей красе. Я не двинулся с места, пока он надевал ленту мне на шею. И только потом, пять минут спустя, уже отступив в ряд стоявших навытяжку солдат, я с отчаяньем осознал, что упустил свой шанс.

Рука сама потянулась к кобуре. Рука сделала всю работу за меня. Рука оказалась крепче моих нежных нервов. Выстрел громыхнул, словно пробка шампанского, словно салют в День Победы. Гитлер качнулся назад, прижимая ладонь к плечу. На шинели медленно поступало бурое пятно. Оно стояло у меня перед глазами, пока я безропотно валился на землю, удерживаемый десятком рук. И в мозгу пульсировала жгучая постыдная мысль: «Промахнулся! Промахнулся!»

Страх заполнил моё сознание, когда я понял, что всё кончено. Меня расстреляют, если не разорвут на месте! Я слышал гул голосов, лающую речь и сдавленные стоны фюрера, приказы на немецком переполошенных адъютантов и фельдшеров… Но досада и страх заглушали всё вокруг. Всё кончено, всё кончено…

— Всё, братиша! Всё закончилось!

Звонкий хлопок ладонью по плечу заставил меня подскочить на месте и изумлённо уставиться на веселого парня с бритой головой и оттопыренными ушами. Того самого! Но теперь на нём не было нацистской формы, а самые обычные джинсы и футболка с надписью «Лучший в мире папа».

Он снова атаковал моё плечо с коротким смешком:

— Да выходи уже из комы! Говорю, всё закончено! Ты принят!

— П-принят? — от неожиданности я начал заикаться, ещё не переварив произошедшее.

— Ты прошёл тест, — подмигнул парень и обернулся к коллеге, толстому ботанику в узеньких очёчках и белом халате поверх строгого костюма: — Он же прошёл, а?

— Прошёл-прошёл, — пробурчал толстяк. — Не лучшие показатели, но в лимите.

— Он же выстрелил! — возмутился ушастый.

— А сколько раздумывал перед этим? — сварливо поинтересовался толстяк.

— Да неважно! — похоже, ушастый был слишком рад результатами теста и ничто не могло убить его хорошее настроение.

— Да куда принят-то?! — не выдержал я, принимаясь выбираться из медицинского кресла, где лежал, облепленный присосками с проводами. Ушастый торжественно объявил:

— В отряд Гвардейцев Времени! В боевую часть! Ведь ты всё-таки выстрелил!

— А если бы не выстрелил? — буркнул я.

— Пошёл бы с Фёдором, — он кивнул на ботаника, — в контрразведку.

Мда… История, бойся нас, Гвардейцев! Ты принадлежишь нам.

А3Б2

Мы опосредованны историей. Историей с её причиной и следствием. Мы опосредованны прошлым. Мы выгрызлись из этого прошлого. Вылупились, прорвались. изловчились — называйте это, как хотите. Борьба с прошлым была тяжёлой. Оно забрало с собой слишком много жертв: безвинных, невольных и вполне преступных. Прошлое нависало над нами, как дамоклов меч, как гильотина, как сосулька на крыше под лучами весеннего солнца.

Всё произошедшее с человечеством до нас досталось нам. Встреча наших родителей была опосредованна цепью определённых обстоятельств. Обстоятельств, сложившихся не всегда в нашу пользу.

Однажды нам надоело бороться с прошлым, живущим внутри нас и пожирающим нас изнутри. Наше настоящее было нашим прошлым, наше будущее тоже было нашим прошлым. Прошлое почти поглотило нас с головой, принуждало ходить по замкнутому кругу, повторять одни и те же ошибки.

Мы вырвались из него — и оставили позади рутинное однообразие, работу как рабство, предсказуемость поступков. Мы оставили в прошлом оба Завета, все войны, произошедшие на Земле до и во время нашего на ней присутствия. Перечислять то, от чего мы освободились, можно до бесконечности!

Теперь мы живём в другом измерении. Теперь история создаётся нами — здесь и сейчас. То, что происходит с нами и вокруг нас в данную минуту — уже история. Известная нам до мельчайших подробностей! Мы, опосредованные опытом (или прошлым), теперь жонглируем историей, как хотим. Пользуемся ею, как оперативной сводкой с бесчисленной вариативностью данных, для того, чтобы анализировать, разбирать, изучать произошедшее. И на этой основе (на основе полученных данных) мы становимся… предсказуемыми. Мы переучиваемся, изменяемся, познаём окружающий новый мир и самих себя. Так возникло опосредованное познание.

Но есть и ещё один путь в неизведанное. Это путь в следующее измерение. Он возможен на основе опосредованного познания…

Внезапно мы окунулись в бушующее море нестабильности. Прошлое, настоящее и будущее скрутилось в клубок неразрешимых проблем. Решив одну из них, мы погружались в другие, которые росли в геометрической прогрессии. Касаясь струн, пронизавших нашу Вселенную, мы извлекали оглушительные аккорды, которые разрушали всё, что было создано в прошлом, и оказывали непредсказуемое влияние на будущее.

Когда ночь набрасывала густое непроницаемое покрывало, мы с ужасом представляли, что завтра, открыв глаза, окажемся в совершенно чуждом нам мире, и с нуля будем познавать его.

Мы перестали быть творцами истории, лишь перепуганными насмерть пассажирами поезда, летящего сквозь туманную дымку неизвестности. Тщетно мы пытались разглядеть в окна проносившиеся мимо деревья, дома и мосты. Боролись с бившим нас колючим ледяным ознобом, когда представляли, что в кабине у панели управления никого нет.

Наши лидеры пытались успокоить нас, объясняя, что это положение временно, и совсем скоро мы вновь заживём стабильно, счастливо. Ухватим за уздцы историю, как взбесившегося жеребца. Только нужно потерпеть, ну немного, совсем немного.

Но объясните безутешной матери, потерявшей на войне единственного сына, что той войны никогда не было. Убедите вдову, которая не дождалась вечером любимого мужа, сгинувшего в беспорядках, что в этом мире не бывает катастроф. Расскажите ребёнку, ставшему круглой сиротой, что его родителей никогда не существовали, ибо прошлое изменилось.

Обезумевшие от неизвестности, ничего не понимающие люди сбивались в толпы и бродили неприкаянные во тьме, пытаясь найти хоть какой-то ориентир в прошлом, настоящем или будущем. Бежали на любой призрачный свет, тускло мерцающий в ночи. Но тщетно. Мы находили лишь огарок свечи, который тут же угасал от неосторожного движения. И вновь густая чернильная тьма неизвестности укутывала нас.

И вдруг мы услышали чарующий, ласкающий слух, зов. Заворожённые чудесными звуками мы ринулись толпой, топча друг друга, и оказались у входа в следующее измерение. И не раздумывая прыгнули туда, как в бездонный колодец.

И оглушительная тишина охватила нас, заставив оцепенеть. Время застыло. Прошлое, настоящее и будущее схлопнулось, оставив лишь звенящую пустоту.

А4Б1

Топот копыт снаружи, свист кожаных хлыстов, крики женщин.

— Опять началось, — монах Диомид тяжело вздохнул. И бормоча на ходу молитву, поспешил к груде старых свитков.

Каждый раз одно и то же. Жаль, что пещера, ставшая временной обителью монаха, находилась так близко от деревни.

Достаточно и одного взгляда от главных ворот, чтобы разглядеть чернеющее отверстие-вход. Если бы еще тайные язычники-нехристи не оставляли у пещеры своих даров…

Монах Диомид не то что бы не обращал внимания на еретиков — он оставил эту задачу напоследок, но сейчас самым важным делом являлось спасение древних знаний.

Диомид путешествовал уже с десяток лет по диким землям. Эту миссию возложил на него сам Господь. Однажды он посетил монаха во сне и попросил:

— В глухих землях хранятся великие тайны и секреты прошлого. Но они могут исчезнуть в яростном огне нахлынувших варваров-язычников. Ты должен отыскать старые святые обители и спасти достояние Церкви.

Черные монахи в каких землях только не побывали, неся божие слово. Они же отыскивали и собирали ценные крупицы знаний. За ними и отправился Диомид.

Пламя свечей танцевало и вздрагивало, предупреждая о грядущей опасности и поторапливая монаха. Уложив рукописи в маленький каменный саркофаг, Диомид навалился на тонкую плиту.

«Кочевники увидят лишь каменные глыбы, а меня возможно помилуют».

Стерев пыль с пожелтевшей иконы, старец принялся молиться.

Варвары обычно уважали стариков. Но только тех, кто ещё держался в седле. Тех, кто уже ослаб, убивали. Этот обычай они соблюдали и в своём племени. Кому нужна обуза в дороге?

За годы странствий Диомиду пришлось научиться всякому. Иначе старец канул бы в прошлое куда раньше разыскиваемых реликвий.

— Что за птица здесь ютится? – раздался громовой голос у порога, и монах вздрогнул. Но взял себя в руки и принял смиренное выражение лица. Не в первой.

Дружный гогот, и в тесную сырую пещеру ввалились два варвара.

— Привет, Али-Баба, — крикнул один из вошедших, улыбаясь щербатым ртом. – Гони бабло и мы тебя не больно убьем.

— Убивалка не выросла, отросток окаянный. – Спокойно выдохнул Диомид и вытянул вперед обе руки с оттопыренными средними пальцами.

Некоторое время вошедшие пребывали в офигении. Такой наглости они никак не ожидали. Первым обрел дар речи все тот же с щербатым ртом.

— Ты чо, дедуля, рамцы попутал? Опух что ли? Ты на кого батона крошишь?..

Кочевник пер буром на Диомида, но тому только того и надо было. Выждав момент, когда гости приблизятся на дистанцию прыжка, он взвился в воздух.

Удар обеими ногами в носы кочевников откинул их на пару метров и влепил в каменную стену. Добавочная вертушка и зубы обоих улетели в дальний угол пещеры. Удар пяткой в горло вырубил самого здорового и выбросил его наружу. Опрометчиво. Значит остальные нагрянут, ну да то их проблемы.

Вонзив железные пальцы в глотку противника, Диомид рывком поднял того на вытянутой руке и припечатал спиной к острым камням.

— Добро пожаловать в ад, гость дорогой. Сейчас я тебя кушать буду.

— Пиячого аппечича – прошепелявил бандит окровавленным ртом, незаметно вытаскивая нож. Но Диомид заметил.

— Очень кстати, — улыбнулся он. – Будет чем тебе пиписку отрезать.

От этих слов щербатый покрылся потом. Спесь разом спала и он задрожал всем телом.

— Не начо… Я польше чак не пучу.

— Не пуч. – согласился монах и, поставив бандита на ноги, с криком «Ки-яяя» юлой взвился в воздух. От удара щербатый снес всех, кто появился у входа в пещеру и еще долго летел с обрыва вниз головой, которая, как ни странно, осталась на плечах. А Диомид тем временем гнался за кочевниками с длинным шестом в руках.

— Еще раз появитесь в наших землях всех пиписек полишаю! – гневно кричал он.

С той поры бандитские набеги на эти края прекратились. Кочевники обходили их стороной и воцарился мир как во всем мире.

А5Б3

Никто не мог вспомнить, когда началась та война. Два королевства сражались, но не могли получить перевеса. Правители так устали от войн, что определить исход битвы решили соревнованием между солдатами. Сторона, которая сумеет удивить своим уменьем противника, и будет признана победителем.

Король поручил собирать необычных людей со всего королевства. Но генералы искали людей по старинке — лишь самых сильных и самых уверенных, кто на поле боя получил бы преимущество перед противником. Король отвергал всех предложенных кандидатов, ведь такими уловками не удивишь даже крестьян на городской ярмарке. К тому же, у врага всегда мог найтись более умелый и ловкий. Наконец, герольды разнесли по стране весть — король исполнит желанье того, кто удивит всех своим навыком.

На весть отозвался молодой кулинар и попросил на одну ночь помощь всех войсковых магов. Король распорядился выдавать смельчаку все ресурсы, но на утро строго с него спросить и казнить в случае неудачи. Волшебники и придворные посмеялись над кулинаром, только тот говорил, что ещё всем им покажет…

На утро две армии встретились на равнине. Кулинар показал королю большую конфету. Будто глядя с высоты, король разглядел холмы из халвы и даже штандарты из мармелада. Между желейными берегами текли кисельные реки. А на позициях построились пряничные солдаты. На сладкой копии можно было узнать в лицо каждого воина — до того тщательно перенесли их черты маги. Вокруг шоколадного короля стояли маги в плащах из рахат-лукума, в тюрбанах из трюфелей и карамели. А рядом был сам кулинар: из простого белого сахара. На солнце блестело оружие рыцарей — из леденцов и мятных палочек. А по кисельному морю плыли разноцветные корабли из прозрачного сахара и желе. Королю всё это очень понравилось. Всё — кроме куска спорной земли из обычного пресного теста.

Не хватало лишь противоположной армии. От конкурентов вышел другой кулинар — родной брат первого кандидата, потерянный в детстве. Повара рассказали, что, если объединить силы волшебников, сладкие армии будут сражаться за страх, а не за совесть: ведь проигравшие будут съедены победителями. Королям такой метод решения конфликтов очень понравился — никто не хотел умирать, а короли понимали, что в подобной игре ничего не теряют. И две страны испекли огромную карту и поклялись решать все конфликты в кулинарных сражениях. И продолжалось так триста лет, пока в Академию Боевых Поваров не поступил один юноша с крайне экзотическим и необычным рецептом.

Понятное дело, что короли сразу же захотели узнать этот рецепт. Однако юноша был весьма горд. Или хитёр. Или и то, и другое одновременно — он ни в какую не желал делиться ни с кем секретами рецепта. Оба короля и их приближённые перепробовали всё: от подкупа до угроз. Они предлагали нищему владельцу чудодейственного рецепта золото, драгоценности, чины и земли. Юноша оставался непреклонен. Когда ему пригрозили виселицей — он только рассмеялся в ответ.

— Вы без меня никак не сможете, — говорил он. — А вот я без вас прекрасно проживу!..

По обоим королевствам разнёсся слух, что юноша прячет запись рецепта в медальоне на груди. Глубокой ночью к нему прокрались лучшие шпионы и выкрали медальон.

Наутро оба короля трясущимися руками вскрывали медальон, вырывая его друг у друга. Каково же было их разочарование, когда внутри не оказалось ни списка ингредиентов, ни способа приготовления!.. А оказалась только маленькая бумажка с нацарапанными второпях словами: «То, что вы ищете, находится не здесь». Взбешённые короли в один голос закричали, приказывая немедленно доставить к ним строптивого юношу. Скоро он предстал пред ними: с растрёпанной головой и почти в чём мать родила — стражники скрутили несчастного прямо в постели.

— Как ты смеешь?! — возопили короли. — Что ты о себе возомнил, безродный простолюдин?! Отвечай сейчас же: где твой рецепт?

— Не скажу, — упрямо отвечал юноша.

— Обыскать!

Из каморки принесли его нехитрые пожитки. На глазах у королей и челяди стражники начали потрошить маленький дорожный саквояж. Вывернули все карманы и даже распороли подкладки куртки и простых рабочих штанов. На изукрашенные плитки пола полетели многочисленные бумажки. На них были написаны сотни рецептов! Который из них нужный?.. Стражники поднимали с пола рецепты и читали их один за другим.

— Утка с яблоками под шоколадным соусом!

— Было! — отмахивался один из королей. — Двести девяносто лет назад им «угостил» врагов мой пращур!

— Зелёная лапша под острым маринадом!

— Тоже было! — кивал головой второй. — С этим рецептом мы победили сто сорок семь лет назад…

— Двухслойный молочный пирог!.. Тарталетки из моркови на меду!.. Пряный салат из весенних овощей…

— Где же он, где?! — наконец, обратясь к юноше, взмолились короли.

— Рецепт — в моей голове, — выразительно постучал себя по лбу юноша. — Но он вам уже не нужен…

— То есть — как ??? — вскричали в крайнем изумлении оба короля. — А как же…

— А война закончилась. Ровно тогда, когда вы, позабыв о ней, все силы своих королевств переключили на меня. Вам обоим так не терпелось заполучить этот необычный рецепт, что вы — сами того не ведая — объединились, и корона к короне принялись делать одно и то же дело. А если люди делают сплочённо одно дело — никакая война им уже не страшна. Да и помните ли вы, из-за чего она началась — эта война? А рецепт… А рецепт мой прост: пойдите-ка на кухню да попробуйте вместе приготовить что-нибудь вкусненькое… Мм, ну, например, жареного поросёнка со сливочными кнелями. Чем не рецепт победы, а? — ответил юноша — и весело рассмеялся.

А6Б4

Старая как мир история: он, она и третий лишний, интернет. Она снисходительно слушает его слова о любви. Он посылает подарки, восторгается её глазами и умом, пишет нежные корявые стихи… Интернет хихикает, перенося сообщения. Он не имеет права вмешиваться, но сам для себя отмечает стадии развития этой истории.

«О, она уже пишет «люблю»! Это становится интересным!»

«Мой бог, стыдливый смайлик! Что он попросит на этот раз?»

«Так и есть, виртуальный секс! Вот сейчас надо подключить архив!»

«А ведь вроде порядочная женщина… Откуда знает такие слова? А поза-то, поза!..»

«Не, парниша, ты можешь быть йогом, но в таком положении у тебя ничего не выйдет… У меня Камасутра под рукой, даже там таких извращений не нарисовано!»

«Да не стесняйся ты, дамочка! Скажи ему, что он — балбес… Воооот! Так и надо, а то любимый, сладкий… Тьфу, аж скулы сводит!»

«Ага, у него и братик-близнец есть! Очень, просто очень интересно! Что, и сестрёнка? Тройня, что ли? Во подвезло родителям!»

«Опа! Колечко, фата… Подарочки с намёком! Неужто предложение сделает?»

«Виртуальная свадьба, держите меня, я сейчас с вай-фая слечу! Свидетелей не забудьте!»

«Нет, она серьёзно влюбилась, что ли? Люди, а детей вы тоже планируете завести? Через USB небось?»

«Кончайте слюнявить экраны, дамочка, парниша, вы вконец с ума сошли! Ещё и подружку с братиком подключили!»

«Опять свадьба, ну да, вы теперь свидетели… Ленточки ещё повяжите через экран телефона, а то не видно с галерки...»

«О, подружка что-то подозревает! Не такая дура, как вы, дамочка! История принадлежит мне, я один знаю, кто здесь ху, а кто идиот!»

«Тьфу, да не всё ли мне равно, каждый сходит с ума по-своему… Моё дело — передать байты с октетами, а ваше, ребятки, дело — что эти байты содержат… Всё, больше не интересуюсь.»

«Матерь-плата от компьютера! Парниша пишет, что попал в аварию… Ну-ну… Я молчу вообще.»

«Поглядим, поглядим на переписку… Чем же эта история закончится?»

«Хм. Это он заливает, что ли? Разжалобить хочет? Неприступную штурмует.»

«А сам только что дружку скинул джепег как развлекается в деревне на речке. И хвастается, что девчонка уже и днём, и ночью сыплет смсками. Вот хмырь!»

«Она, бедняжка, повелась. Сочувствует. Он ещё и про травму наплёл! Уже готова и в больницу ехать. Ох, уж эти девки – глупышки! Где-то в плейлистах есть подходящая песня: Не верь мне, мой мышонок, с неба не снять луну. Тебя, как всех девчонок, я обманул…»

«Эх, какая безнадёга. Тьфу, просто тошнит. А я, как бездушина, буду это читать?»

«Delete всё вирусами, встряну хоть раз. Чтоб неповадно было. Лови гранату!»

«Ха! В шоке. Фотку-то с речки и сообщение я скопировал! Оба в шоке. Вертись теперь, калека»!

«Молчат… Не, ну я зря нарушил табу?»

«О! Проснулись. Что у нас там? Прости… Вот дурак. Думает, что сойдет с рук?»

«Давай, детка, заканчивай комедию. Что? Он всего лишь хотел ей понравиться? Простак. Ха!»

«Ну, давай. Отправь его в вечный бан. Неееет! Стоп!!! Что за дела? Они продолжают общаться, и она на него не злится? Чтоб их плагин задрал!»

«Обидно. Ну, щас я вам! Пролезу в самые потаённые килобайты, извлеку самый сокровенный компромат. Нате вам!»

«Что? Не будете открывать файлы? Хакеры взломали? Там вирусы? Не удаляйте!!! Ну, пожалуйста…..»

«Всё. Надоело. Это не моя история. Больше я не вмешиваюсь в дела человечешек. Живите, как хотите. Только без меня.»

«Пойду на сайт готов. Повеселюсь.»

1.

Злобный карлик вызвал на дисплей своего биомонитора информацию о предсказаниях на ближайшие десять лет. Последнее тысячелетие люди построили настолько законопослушное общество, что можно было прогнозировать события почти на сто процентов.

На экране всплыли цифры и предполагаемые события, как это представляют себе аниматоры, дизайнеры, предсказатели. Снова полеты на далекие планеты, рост экономики, небывалых масштабов космические стройки.

— Гы — усмехнулся злобный карлик. Желание напакостить было неотъемлемой частью его характера. Но, одно дело подкладывать лазерные дыроколы под стул соседа, другое — то, что он задумал.

Из окна квартиры на сто пятом этаже созерцались бескрайние просторы мегаполиса. За несколько километров виднелось здание департамента космических исследований. Там находились воротилы космического бизнеса, решались глобальные вопросы стратегического развития, направления науки и рождались предсказания. Сейчас там собирался саммит по особым вопросам. Прибыли представители иных цивилизаций, торговцы, политики и ученые. На часах двенадцать, значит заседание началось. Никакой охраны, и служб безопасности. Все же тысяча лет без войн, террора, и даже правонарушений.

— Слишком легко стали жить — улыбнулся злобный карлик, вытаскивая пуль управления. — Интересно, а что спрогнозируют теперь?

С этими мыслями он отвернулся и нажал кнопку. Яркая вспышка озарила комнату, пару секунд продержалась не снижая интенсивности, затем затухла. Карлик повернулся и с удовольствием наблюдал, как на месте высоченного здания поднимался огненный гриб. В прах превратились не только политики и ученые иных миров, но и их передовые технологии, коими те хвастали друг перед другом. Управлять теперь некому, а главное нечем.

Ухмыляясь, карлик вызвал изображение биоэкрана. Ничего. Судя по всему нарушены коммуникации вещания. Кто-то не долетит до дому, кому-то станет не до высоких материй, где-то кого-то не досчитаются. А главное — иные миры очень не любят потери представителей своего вида. А ведь предупреждали ни раз, что надо налаживать безопасность, говорили, что случайная потеря одного их члена может привести к трагическим последствиям. Но у нас же идеальное общество. Зачем? Вот и получили.

В этот момент здание тряхнуло взрывной волной. Углеродная конструкция сильно накренилась, но устояла.

— А я тут не причем, а я тут не причем… — запел карлик, весело прыгая вокруг лежащего на полу пульта.

Мимо окна пролетел вниз объятый огнём корабль городской службы утилизации. Злодей глянул в окно. Нахмурился, а потом улыбнулся. На крыше соседнего здания за накрытым столом из НЗ сидела команда корабле в полном составе, во главе с начальником-боровом. Но самое главное, что они там сидят, а значит, следить за городом некому. Снизу раздались звуки битвы, — на улицах синие и красные роботы из службы утилизации сражались друг с другом.

Вдруг, на экране пошла какая-то передача. На видео полуголый мускулистый герой сражался с вылезающим из песков змеем. Нахмурившись, карлик прочитал на бегущей строке название фильма, — «Конан Варвар». Как не старался бы карлик разрушить инфраструктуру, он не мог заглушить отправленные тысячелетия назад на Земле телесигналы. Общество всегда разделялось на довольных нейтралов, и потенциально способных что-нибудь изменить субпассионариев. Первые легко принимают самые безумные настроения в обществе, вторые нонконформисты, способны противопоставлять себя большинству, искатели альтернативных дорог в жизни. Естественное стремление для человека, — приносить благо себе и другим, в зависимости от выбора сердца. Но в утопическом обществе максимальное благо достигается за счёт работы машин, и в устойчивом состоянии общество не нуждается в усилиях героев, трудяг и идеалистов. Утопический рай будет уже достигнутым идеалом, но жизнь в нём будет слишком скучной и пресной.

Что бы сублимировать тягу к насилию у субпассионариев, и воспитать в поведении пассионариев положительно-добрый образ героя, власти стали показывать старинные видеофильмы. В этом нет необходимости, когда общество находится в равновесии. Вот только само общество, — тоже живая система. И, как любой живой организм, оно должно избавляться от ненужных проблем, и время от времени сбрасывать старый панцирь. Ведь идя по инерции, человечество запросто может придти к состоянию уязвимости, когда фатальной может стать любая ошибка. Когда накреняется Мироздание, обществу просто нужно поставить подпорку. Фильмы не выражают действительность, а только лишь идеалы, — наивную веру наших предков в Добро, и в невозможность уступить всему злому. И позволяют нам вспомнить о том, что история в наших руках, и главное, — не стремление к благополучию, и своё счастье будет построено нами, а не машинами. И важнее всего всегда быть человеком. Ведь человек всегда может бороться со Злом, если сделает осознанный выбор.

Чужой

Это был совсем юный мир. Над ним плыли дожди. И в невозможные синие капли наполнялись озёра. Это был совсем новый мир. Ветра ещё не успели сточить горы, и языки подземного пламени освещали бездонные пропасти.

Совсем молодой… Однако, уже тем ценный мир. На ресурсы этого мира уже нашлись хозяева… Правда, нашлась одна неприятность. Здесь уже смогла завестись своя жизнь. И, в чём-то даже разумная. Те, кто привыкли брать всё открыто, не приспобляемы к животному противостоянию. Они могли бы создать непобедимого монстра, клыки и шипы которого пронзали б насквозь их мягкое тело.

Нет, так же, как по-настоящему сильный не тратил время на это. Их выбором было следование дорогою Хитрости, а не Силы. Привыкшие брать всё для себя были очень мудры. А может, не привыкшими преодолевать сопротивления. А может, и просто ленивыми.

Надо сказать, что наиболее радикальная часть высших спустилась сюда показать свою силушку. Но, примитивные живые, пусть погибая и тысячами, не спешили отдавать этот мир тем, кого из-за могущества называли богами. Цветущий край был слишком вкусным куском, что б враги так быстро от него отказались. Но, несмотря на всё их могущество, первые обитатели плодились так быстро, что древние никак не могли обосновать свой анклав на лакомых землях. Но древние не могли отступать. Множество глаз смотрели на них за пределом Земли. И им тоже нужно было доказывать свою силушку.

И тогда древние занялись тем, что умели лучше всего делать. Исполнять свою волю чужими руками.

— Мы же способные создавать монстров. Этот мир станет негостепреимным для слабого человека! — говорили себе Древние.

И вправду, усилием воли наполнили процветающий мир своими тенями. Это были странные монстры из ирреальности. Невозможные. Неэффективные, они не справлялись, если только в них не внести изменения с учётом условий местной реальности.

К примеру, очень огромные ящеры и динозавры доказали свою неэффективность. Нечто, считавшееся существом из Нижнего Мира, могло проходить сквозь преграды, но не могло повредить человеку. Боевые конструкты же становились совсем бесполезны, когда разряжался Источник энергии.

Собственно, для охоты на человека приходилось создавать целые цепочки охотников с отлаженным биоценозом. Тут нужно сказать, то, что Древние совсем увлеклись этим занятием. Они ведь были совсем старым народом, и этот мир мог оказаться для Древних последним. Более консервативная часть расы не хотела войны. Они строили рай на этой планете.

Конечно, случались и перегибы. Изменения климата потребовали точной настройки. Периоды адской жары, Всемирный Потом, и наступление ледников сменяли друг друга. Так шли века. Но Древние никуда не спешили. Ведь этот мир мог стать для них последним.

И человечество выжило. Может быть, вопреки воли Древних. Может быть, как раз из-за неё. Тысячелетиями Древние таились в Тени Земли, наблюдая и изучая. А люди постепенно становились умнее. Изобретали колесо и огонь, строили храмы, и поджигали свой мир суб-бобмбами. Поднимались к богам, создавая культуру, и разрушали свой мир, возвращаясь к уровню предков… Но всегда было одно. В какой бы эпохе не находилось текущей человечество, оно вечно считало, что является полноправным хозяином на планете.

Но радикальная партия Древних всё так же хотела войны. Они свято хранили принцип борьбы и заветы товарищей. Они создавали каждый раз новых чудовищ. От летающих паразитов питекантропы сумели избавиться, покрывая тела серною грязью? Не беда, создадим волков и медведей! Однако, казалось, люди становились сильнее с каждой преградой, и от каждой потери. От чудовищных эпидемий они приобрели иммунитет. Против диких животных строили загородки и капканы. Вновь приручали огонь, и обжигали на костре острые палки.

— Давайте добавим интеллект и силу в волков! Пусть это будут создания, способные в стае разрушать поселения человеков! — создавали злобные планы Древние, — А не получится если волками, создадим новых чудовищ! И жалкие человеческие города, с цепочкой огней и простым частоколом окружим пеленой Тьмы, звуком когтей, и злобным взглядом чудовищ! Пока мы здесь есть, выходя из пещеры человек не будет чувствовать себя в безопасности, и будет чужим на этой планете!

И вот, первые партии поумневших волков потянулись к поселениям человека. Вот только беда. Они приручились, и стали друзьями.

— Ну ничего. Это ведь очень простые создания. А человеки постоянно убивают друг друга. Мы должны подождать, — продолжали говорить себе Древние, — Ещё несколько тысяч лет, и они освободят для нас эту планету.

Всё было так. Но кое-кто из хозяев волков стал кое-что понимать. Этот Создатель был Чужаком даже товарищам. Он просто засел в пещере вечного холода, и мысленно наблюдал за волками. Так. Один из них стал достаточно близко. Теперь установить мысле-связь и заставить придти к себе это создание…

— Сидишь, таки? — сказал волк, показавшись в проёме пещеры. Было темно, сумерки не освещали пещеру, так что волк просто улёгся у входа на лапы, как раз на границе между Светом и Тьмою.

— Ага. И как, стало вам лучше?

Волк широко зевнул. Подумал, и подошёл к Древнему, уткнувшись носом в ладони. Разумеется, Древний мог понимать волка, Создатель ведь знал языки всех созданий:

— А ты сам то как думаешь?

Древний потрепал изменённого волка по холке, и отметил блестящую от сытости шерсть, повышенный тонус мышц, и колокольчик с ошейником на его шее.

— Расскажи, каково быть с человеком друзьями.

— По-всякому. Хотя бы есть дальше уверенность, что нам не за что воевать с человеком.

— Тебе это нравится?

— Не понимаю. Я же просто животное.

— Но человек же сумел одомашнить тебя.

— Это так. Но в моей основе лежат гены, модифицированные для сосуществования в сообществе Древних, или же человеков… — Создатель согласно кивнул мыслям, в сознании переводя мысли-эмоции волка в привычные категории.

— Стало быть, он смог одомашнить того, кто уже был подготовлен для дружбы богами…

— Именно так.

— Тогда, когда человек сможет подружиться с теми, кто изначально были для него чужаками?

— Грр-ррр! Тогда мы это узнаем, что кто-то пытается занять наше место в сердцах человека!

— Хорошо, тогда значит вот так, — ответил Чужак, как-будто бы принял решение. Поднялся, и хлопнул в ладоши, запев. Его слова отражались от сводов пещеры, летали повсюду, слетали с ладоней, как будто свечение. Создатель разжал длинные пальцы, и приложил мерцание знаков к колокольчику волка:

— Храни эти руны для поиска. И передай их Человеку, когда он сможет стать с чужаками друзьями.