Два сапога №133. Пишем Беты!

Призрачную вечернюю синеву крохотного пригородного вокзала озаряли два жёлтых уставших от жизни фонаря. Чёрные фигуры подошли к забору одновременно. За забором в обе стороны неизвестно чего убегали железнодорожные пути. У забора щурилась на мир заколоченными окнами подслеповатая будка путейщиков. Туда-то и направились двое мужчин. Обменявшись коротким рукопожатием, они проскользнули в приоткрытую дверь и попали в широкий, ярко освещенный коридор. Несколько десятков шагов — и они в небольшой, шумной, прокуренной комнатке.

— Привет! Как дела?

Сразу с дюжину людей — мужчин и женщин — приветствовали их как старых знакомых. Оба приятеля здоровались, хлопали кого-то по плечам, а кого-то чмокали в щёку, продвигаясь к стене. У стены стоял столик с раскрытой амбарной книгой, за ним на стуле сидел серый от усталости и сигаретного дыма худощавый сутулый монах в бурой накидке с капюшоном. Вновь прибывшие привычно расчеркнулись в графах страницы и приняли каждый по флакону с синей густой жидкостью.

Выпив её, мужчины отошли к стене.

— Ну как работа?

— Фигня. Отчёты, накладные, инвесторы… Только и дождался пятницы! А у тебя?

— Ещё круче. Сам знаешь —   гадкие дети, которые так и норовят садануть ногой по коленке, требуют конфет и чуть что — орут «Мамааааа, этот дядька меня трогал!»

— Да уж… Честное слово, если бы не Зеркальный Путь, я бы спился! Только из-за выходных и держусь!

— Шмотки-то взял?

— Чуть в такси не оставил! Представляешь, что бы подумал водитель, если бы нашёл мою сумку?!

За разговором они оба разделись, натянули смешные старинные костюмы: один — расшитый серебром и золотом камзол с пышными рукавами, дутыми шортами и белыми узкими чулками, другой — красно-зелёный комбинезон в обтяжку, почти в точности повторяющий наряд друга, но в искажённом, преувеличенном виде. Шляпа с роскошными страусиными перьями и колпак с двумя острыми концами, на которых тонко позвякивали бубенчики, ждали своего часа в руках.

— Группа Средневековья! — раздался зычный голос монаха. — Приготовились! И не толкайтесь, блин! В прошлый раз чуть века не перепутали! Все по очереди!

Друзья переглянулись, хмыкая, и направились бок о бок к большому грязному зеркалу в резной деревянной оправе. Сквозь него уже проходили, исчезая в замутнённой дали, поодиночке и попарно, другие переодетые.

— Ну что? Без обид на этот раз, Ваше Величество? — усмехнулся будущий шут.

— На тебя обидишься! — будущий король пихнул его плечом и кивнул: — Давай, не опаздывай!

Тайна шута

На ходу сбрасывая плащ и перчатки, Генри стремительно пересек зал и упал в кресло, подперев нервными пальцами подбородок. Тонкий гибкий хлыст в его руке мерно ударял по голенищу сапога. Запыхавшаяся свита окружила монарха, наперебой восхваляя его непревзойденный талант охотника. Молодой король внимал рассеянно, кривя губы в усмешке, переводя взгляд с учтиво-подобострастных мужских лиц на влюблено-восторженные женские. Лицемеры.

– Пошли вон… – негромко, но четко произнес Генри.

Вмиг воцарилась тишина. Придворные замерли в растерянности, нерешительно переглядываясь – правильно ли услышали? Мужчины опустили глаза в пол, а женщины обиженно поджали губы. За их спинами, нежно зазвенели колокольчики, сопровождая мягкое шлепанье босых ног. Толпа немедленно расступилась, освобождая проход. Невысокая худощавая фигура в шутовском наряде, безмятежно улыбаясь, величественно прошла мимо застывших тел, и уселась у ног короля, мотнув рогатой шапкой и, будто подчиняясь этому резкому звуку, пятясь и беспрестанно кланяясь, свита удалилась.

– Ты, как всегда, вовремя, Гет.

– Да, ваша милость, – ответил шут, внимательно вглядываясь в осунувшееся лицо монарха. – Опять голова разболелась, – полувопросительный вздох.

– Ты хорошо меня изучил, мой мальчик. Благодаря тебе за последние семь месяцев я узнал о своих приближенных больше, чем за все предыдущие годы. Они хохочут над твоими колкостями, а в душе ненавидят, презирают и боятся. А многие девушки сходят по тебе с ума.

Король приподнял голову шута за подбородок, вглядываясь в разукрашенное лицо. Солнечный свет, проходя сквозь витражное окно, заиграл золотыми искрами в светло-карих глазах.

– Ведь я почти ничего не знаю о тебе. Эта маска – слой грима и вечная улыбка, что она скрывает?

– Истину, – печально сказал Гет и тут же рассмеялся. – И предмет философских умствований.

Король усмехнулся и вновь откинулся на спинку кресла.

– Твои шутки настолько утонченны, что иногда, в некоторые моменты, мне кажется… – Генри хмыкнул и махнул рукой. – Да нет, ерунда.

– Вам не кажется, мой король… – шут медленно стянул с головы колпак.

– Да как ты… – воскликнул Генри, вскакивая. Неподдельное изумление на его лице сменилось гневом. – Да я тебя… в темницу!

Опять этот клоун пытается выставить меня тираном и деспотом. Вот что за человек, ну не получается у него работать на высокую зарплату, так я что ли в этом виноват? Безответственный, ветреный, голова постоянно чепухой забита. Да, может иногда выдать хорошую идею, но реализацию как-то незаметно перекладывает на коллег. И ведь при этом коллектив его любит. Эти простаки не понимают, что он им головную боль раз за разом организовывает. Вот что стоит его последняя гениальная мысль о реорганизации? Ведь смог протолкнуть её, убедить всё руководство в нужности и незаметно самоустраниться, а потом целый отдел (черт с ним с отделом, самому пришлось до ночи сидеть) неделю пахал по изменению регламентов, структуры, внутренних документов. Так в итоге теперь он для всех герой-новатор, а я как бы и не при чем. Устал я от него, до чертиков устал, но сделать с ним что-то нет никакой возможности. Только если прибить, нанять его какому-нибудь киллеру и шлёпнуть заразу эдакую… Но это мечты. Во-первых, это незаконно, а во-вторых, нельзя мне такую слабость проявлять.

II

Во, опять рычит, тоже мне король нашелся, тиранит всех кого ни попадя. Это ж сколько сил приходится тратить, чтоб после него ребят успокоить. За копеечную прибавку к зарплате может всех так озаботить, что прям хоть стой, хоть падай. Сам всё понимает постольку-поскольку, а без его ценного руководящего указания никто обойтись не может. Точнее обойтись-то могут, но разве этот деспот сможет кого-то оставить без присмотра. В документы залезет, ошибки поправит, по технологии всё выстроит. Ну и как тут можно творчество проявлять? Если всё по линеечке, всё по графику. Попробуй на минуту опоздать, так потом неделю будет волком смотреть. А уж как он сопротивлялся последним изменениям, прям рогом уперся и ни в какую. Зато сейчас как всё хорошо работает, прям как часы, да не простые, а с кукушкой, боем и двумя гирьками. Одна красота смотреть, как оно всё крутится. А что эффективность выросла всего на самую малость, так это пустяки, зато как люди сейчас подружились пока всё это внедряли. Ну поконфликтовали-поворчали в самом начале, но людям без этого никак.

Я самый обычный парень, по крайней мере так было до девятого класса. Тогда я понял что мой относительно сформировавшийся характер, не единственный в этом теле. Есть ещё двое: Король и Шут. Обычно контроль над телом держу я, но когда все валится из рук, в голове переключается тумблер. Как в старых играх — в дело вступает новый персонаж.

Щелк, и у руля Король. Надменный, гордый, самоуверенный, ему нет равных в этом мире, но это лишь его личное мнение. Он суров и не терпит хамского отношения к своей персоне. Так в середине десятого классе я отправил троих своих одноклассников в больницу с тяжелыми травмами. Всего лишь за невинную шутку с моим портфелем. Тяжело было родителям. Они тогда меня по всем врачам водили, за эту, его вспышку агрессивной кары. Благо я уже тогда понимал что о других своих личностях мне стоит помалкивать. Лучше стойко брать ответственность на свободе, чем быть понятым в одной из психиатрических лечебниц.

Щёлк. И вот теперь рулевой — Шут. Этот парень нравится мне значительно больше, хотя самолюбия ему тоже не занимать. По его образу древние греки могли писать гидонистские трактаты. Он ярый противник драк, как только дело пахнет жареным, а именно из-за его языка оно так и пахнет, он мигом толкает за руль Короля. Плотские утехи и весь список смертных грехов его список дел на выходные. Впервые я встретил его на выпускном, всего полтора года с момента «королевского» инцидента. Когда все уже начали забывать и я почти стал нормальным членом общества, он решил напомнить обо мне. В тот вечер место выпускного превратилось в настоящий бордель. Я получил первый сексуальный опыт и поделился им с девятью девушками. Единственное чем он не поделился, так это спиртное, даже после драки Короля мне так не болела голова как на утро выпускного. От него у меня до сих пор осталась дурацкая привычка — курить. Хотя и у этого есть свои приятные аспекты — она успокаивает Короля

Разбитое зеркало.

Наконец-то у них свой дом! Тимми ликовал. Теперь ему можно бегать по лестницам, лазать на чердак и никто не помешает, не заворчит, что бы он вел себя тише. Город с недовольными соседями остался в прошлом. Теперь – свобода!

Родители со старшим братом распаковали вещи, а мальчик за пол дня почти изучил дом. Особенно его удивило большое разбитое зеркало, что висело в одной из комнат на втором этаже. Там было совсем пусто. Даже окна не было. Свет в комнату попадал сквозь щели между досок. Он долго смотрелся в него, словно пытался увидеть там, помимо собственного изображения, еще что-то. Он вздрогнул, когда его позвала мама. Тимми убежал вниз и сразу же рассказал об увиденном.

— Странно, — папа был удивлен. – И где же ты его видел? В какой комнате?

— В самой дальней, от лестницы.

— Тимми, сколько раз я тебе говорил, не придумывай чушь! – воскликнул старший брат и отвесил Тимми легкую, но обидную затрещину.

— Дэвид! – вступилась за мальчика мама. – Не смей!

— Да я не придумываю! – обиделся мальчик. – Сами посмотрите!

— Тимми, хватит, — улыбнулась мама. – Во-первых, там всего две комнаты. Может ты был в ванной?

— Нет. Это комната и большая. Только там окна нет, а на стене висит разбитое зеркало. Оно, кажется старинное.

— Тимми, — папа потрепал сына по плечу. – Бывшие хозяева, конечно же, оказались очень щедрыми людьми, что продали нам, да еще и в рассрочку такой дом, — он окинул взглядом холл. – Но не настолько же, что бы еще и зеркало нам оставить… разбитое.

— К тому же мисс Джакоб нам показала весь дом, еще до покупки, — мама погладила Тимми по коротко стриженой голове. – Мы с папой сами видели: на верху — две комнаты и ванная.

Тимми нахмурился и вырвавшись из материнских рук, вышел на улицу. Родители мальчика и его брат посмотрели ему вслед и переглянулись.

— Кажется, мой братик переборщил с таблетками, — усмехнулся старший брат.

— Дэвид, — мужчина угрюмо посмотрел в глаза старшему сыну. – Мы же договаривались.

— Да помню я, — огрызнулся парень.

— Мальчик не виноват, — тихо произнесла мама. – Судьба была с ним жестока.

— Да, я помню, — Дэвид скрестил руки на груди, и закатил глаза. – Прежние родители его били. У него было трудное детство. Вы мне уже сто раз об этом говорили. Сколько можно? Что мне теперь молиться на него?

— У него вообще не было детства, — нахмурилась мама.

— Я-то здесь причем? – Дэвид отвернулся, и пошел на второй этаж.

— Ты куда?! А нам помочь?

— Пойду и посмотрюсь в чудо зеркало, — огрызнулся Дэвид и скрылся из вида.

Клубок нервов нашпигованный иголками, и осколками ночных слез Натальи Петровны, должен был исчезнуть, хоть на чуточку размотаться, ведь план давно созрел и должно последовать облегчение от придуманной затеи. Зеркала для подарков куплены и давно ждут своего часа, Иван Николаевич из соседнего отдела, как будто больше оживился и все чаще с некоторым интересом стал посматривать в ее сторону, а не на молоденькую секретаршу Соню, которая зачем-то все время набивается к ней в дружбу. Но нет, только туже натягивалась нить; с каждой улыбкой Сони, с каждым разговором о знаках внимания оказанных ей все тем же Иваном Николаевичем, и с каждым нелепым предположением, что скоро у них завяжется роман. Больнее въедалось стекло, и предвкушение перемен отнюдь не спасало.

«О какой дружбе может идти речь?..» — думала Наталья Петровна.

«Я — молодая серьезная женщина, старший менеджер, да и просто – человек совсем другого кроя. А кто она? Наивная, ничего не стоящая соплячка со смазливой мордашкой…

Ну, что ж, дружба так дружба! Тем легче будет извести.»

Одно из двух восхитительных одинаковых зеркал, размером с-ладонь, в кованной серебристой оправе, предназначалось заклятой подруге Соне, второе же…

— Слушай, Люд, тут дело такое: мне мама давно снится, зеркало все время просит, говорит, что у всех есть, а я ей в гроб не положила. Можно я покойной тете Варе под саван зеркальце положу, пускай передаст?

Не хотела Люда отказывать доброй и улыбчивой соседке Наташеньке, да и не знала она, что Наташа детдомовская и никакой мамы в жизни не видела.

— В зеркало гляди, кого видишь изведи, — шепнула чуть слышно Наташа и одним движением подсунула зеркало усопшей.

Дело оставалось за малым – преподнести второе зеркальце так называемой подруге, и ждать перемен. Но случилась неудача: совершенно случайно, Наталья Петровна обронила зеркало, и то разбилось. Казалось бы, что на этом и должна закончиться история с зеркалами, если бы не одно пристраннейшее происшествие…

Однажды, вернувшись с обеденного перерыва, Наталья Петровна первым делом наткнулась на Соню. Вечно радующимся высоким голоском, та заявила, что к ней приходила какая-то пожилая женщина.

— И что же она от меня хотела? – удивилась Наталья Петровна.

— Она просила передать привет от мамы, а еще вот это… — Соня достала из кармана и протянула ей, то самое зеркало.

Если я, еще хоть раз, соберусь с кем-то в поход, то напомните мне перед этим повеситься. Будет не так мучительно.

Недавно наклюнулась отличная работенка. Дело не из легких, зато на горизонте виднелись золотые горы.

Самая легкая часть – набор новой команды, прошла быстро и без проблем. Пущенный слушок, на местном базаре, пару задушевных бесед в трактирах и как результат, уже на следующий день, в путь двинулась отличная компания.

Пятнадцать хорошо вооруженных авантюристов: сильные, грозные, с прекрасным арсеналом. Вот только криворукость некоторых индивидов перекрыла все старания группы.

Анжела – живописный воин. Ее защита, состоящая из пикантного бронелифчика, еле заметной интимной полоски метала на поясе и несуразно огромных наплечников поражает своей зрелищностью. Однако, под ударами местной живности, понты оказались не эффективней красной тряпки против быка.

Еще порадовал Фомка. Имечко как раз под стать. Три зверька сплочённые в одну банду с прекрасной специализацией – воришек. Эти маленькие черти, похожие на помесь енота и упитанного хомяка, до жути ловко обчищают карманы и прекрасно взламывают замки любой сложности. Конечно, в команду его взяли не за умение махать железом, но как нужно ухаживать за собственной амуницией, что бы сломать меч прямо посреди сражения.

А вот насчет Краца я сам виноват. Надо было заметить его тугодумность еще в пути. Ведь сто раз просил его не называть меня королем, я – KING. Подбирает все подряд и под тяжестью всякого хлама не то, что сражаться, догнать нас не может.

Последним гвоздем в гроб моего терпения оказалась битва с боссом. Три подхода, и вопреки всякой логики, каждый раз удавалось выбить все меньше жизней. Темный ящер, из раза в раз, с легкостью громил наше построение.

Эта остывшая саламандра, в отличие от своих родичей, явно не из земноводных. Даже не имея крыльев, он порхал как бабочка. Грациозно прыгая с колоны на колону, ныряя в узкие проходы и выскакивая за нашими спинами, он играючи убивал одного за другим. Последняя ульта, из восьми выживших, уложила одним махом сразу шестерых.

Все надоел мне этот абсурд. После шести часов без прерывной игры, я все-таки оторвался от ноута. За окном как всегда уже глубокая ночь, родственники спят давно, а тут еще как назло свет вырубили. Ну, хоть комп успел выключиться.

Пробираясь в ванную, чистить зубы, я услышал слабый звон колокольчика. Будь у меня поменьше разума или больше сил, на испугаться, точно подумал бы что глюки. И братья еноты решили заскочит ко мне на огонек.

Правду говорят, от великого до смешного — один шаг. Когда-то я правил этим миром: моё слово было законом, моя воля вершила историю. За годы правления стал таким Императором, что меня даже за глаза называли не иначе как Великий. Ведь дал людям не просто мир и достаток, уверенность в завтрашнем дне и сытое спокойствие. Они с моей помощью обрели свободу творить, создавать новое, учиться и развиваться.

А кто я теперь? Шут, юродивый, пророк, призрак, пугало для детворы. Чем выше взлетаешь, тем дальше падать. А я взлетел к самому небу, но ни о чем не жалею. Такова судьба. Главное, что у меня никто не сможет отнять – мой Дар и возможность говорить с теми, для кого это по-настоящему важно.

Что для тебя важно, парень? Подумай об этом, брось монетку в воду и смотри внимательно на круги, что пойдут от нее в чаше. Видишь? Кто эта красивая девушка в белом платье? Твоя невеста поправится, сынок. Не слушай никого. Ты должен не просто верить. Знать! И каждый день говорить ей о своей любви и вашем будущем. Вы поженитесь весной, как хотели. Пока ты любишь, она будет жить, и её красота вернется, когда родится ваш первенец. Да, у вас будут дети, трое. И пятеро внуков. Один из них станет гениальным художником и прославит весь ваш род на века. Только ты должен ни на секунду не сомневаться в этом будущем, тогда оно наступит.

А вы, мадам, о чем хотели меня спросить? О верности вашего мужа, м-да… Сударыня, а сами вы храните ему верность? Прежде чем искать доказательств и обвинять, вглядитесь в себя. По любви ли вы вышли замуж, что искали в браке и что нашли? Не чашу мою спрашивайте, а сердце своё. О, нет, высокородная госпожа, я не могу приворожить или наслать порчу. И вам не советую. Что посеешь, то пожнешь. Сегодня вы уже пожинаете горечь, так зачем же продолжаете сеять негодные зерна? Начните заново. Простите ошибки другим, ведь и вы ошибались. Дайте близким то, что сами ищете. Хотя бы для начала просто тепло и понимание, заботу и помощь.

Малыш, не бойся, не плачь. Что случилось? Я знаю, но хочу, чтобы ты сам рассказал. Сейчас тебе просто больно, но когда начнешь мне объяснять, ты отвлечешься от чувства и сосредоточишься на словах. Станет легче, боль отступит, и ты сразу, или не сразу, но поймешь, что делать. Попробуй. Вот видишь. Правильно заданный вопрос – половина ответа. Тебе уже не нужна моя помощь, ты сам понял. Мама любит тебя, она не будет ругать, если признаешь свою ошибку и не повторишь её впредь.

Не бойся перемен, друг. Спрашивай.

Это урок на внимание. Множество тестов без времени на понимание. Голос в наушниках постоянно бормочет ответ. Только слишком уж много нужно переписать за учителем. И предлагаемый им вариант противоречит человеческой логике. Напишешь всё правильно, — будешь наказан, будешь спорить и сомневаться, — напичкают транквилизаторами. Наставники ухмыляются. Почти все ученики уже стали как зомби. Математика наоборот, навыки в том, что бы потерять чтение.

— Отдыхайте, как можете. Впереди у вас ещё более жёсткие испытания, после которых вы станете идеальными исполнителями для безумных приказов.

Я вышел из комнаты и посмотрел расписание. Следующий предмет ГОМГОМЕР, — попытка учителей исказить информацию, переменить для нас имя древнего автора.

Длинная аудитория, в которой поддерживается железная дисциплина. Харизматический тип, персонаж ГОМГОМЕРА на месте учителя. Седые кудрявые волосы, лицо, словно из камня, биоперенос придаёт ему облик рогатого демона.

— Мужчины! Вы бы могли получить все богатства планеты, но предпочли сражаться из-за Елены! Из-за женщины… Научитесь же ненавидеть то, что вам дорого, никто не сможет стоять между вами и целью!

Я сижу на парте в конце, рядом стоит усмехается Гирбек. Продукт неудачного переноса и арлекин, неудавшийся демон. Вместо наглядной машины по агитации и разрушению популярный актёр стал довольно уродливым бесом. Гирбек то же при деле, всё, что он может, это намертво прицепляться к тебе на “литературе”, и повторять наставленья вождей и правителей.

— Хочешь мира, готовься к войне, — проговорил Гирбек, и глупо хихикнул. Затем шут поскользнулся, и всем телом рухнул на парту. Он застонал, из большого носа закапало, один из рогов особенно грустно сломался.

Я усадил беса за парту, и вдруг ощутил, что от него несёт кровью:

— Что с тобой, Гирбек?

Старый актёр снова заплакал:

— Наставник Шнарре сильно избил меня возле столовой.

Достал салфетку с Живительной Смесью, и протёр раны мутанта. Я урвал парочку на занятиях по мед. помощи, с обычными травмами эти чудо-лекарства должны справиться.

— Уф, старый шут тебе скажет спасибо. Хочешь, принесу тебе что для внеклассного чтения?

И тут я задумался. Гирбека считают своим. Его пускают на все этажи, и, даже в секретные аудитории. Нас обучают на Повелителей Мира, но, по-моему, мы лишь отражения прежних Властителей. Нас приучают не рассуждать, но я не считаю, что это будет полезно правителю. Да и справедлив ли подобный устой, если даже самый мирный актёр сможет стать арлекином, как Гирбек?