Два сапога №7, результаты

А и Б

Валька обхватил голову руками. Ну зачем он только взял эту коробку домой? Валялась бы себе у крыльца! Он ещё раз посмотрел на огромный экран, заполненный знаками тире…

Коробку Валька подобрал у своего крыльца три дня назад. Возвратился в сумерках, допоздна проговорив со своим соседом под самодельную вишневую наливочку. Сам Валька приехал в деревню на лето, привести в порядок дом, оставшийся от деда. Вечером коробку не открывал, и заглянул в нее только на утро.

Ноутбук. Ошиблись, сообразил Валька, но находку решил опробовать. Впрочем, попытка окончилась неудачей. Машинка умела делать только две вещи: запускать блокнот, и выключаться.

Хотя деревенька насчитывала всего семь домов, люди здесь жили интересные, и день вновь пролетел незаметно. Вечером Валька снова включил ноутбук. Блокнот, значит. Валька давно хотел попробовать себя в литературе. Пальцы на несколько секунд зависли над клавишами…

«Волк мчался по лесу, наслаждаясь свободой», — начал он. Пальцы сами забегали по кнопкам, пересказывая вчерашнюю историю, рассказанную дедом Матвеем.

…Видимо он уснул за работой, так как на утро проснулся в обнимку с ноутбуком, головой на клавиатуре. А вчерашнее повествование оканчивалось длинной строчкой из тире.

В то утро пропал дед Матвей. Искали допоздна, но так и не нашли. И ещё… Какое-то странное ощущение не покидало Вальку с самого утра. Словно вдруг вся одежда стала ему немного велика.

Вечером ему не спалось, и Валька снова открыл ноутбук. Перечитав текст, продолжил рассказ. Свет от полной луны входил через открытое окно и ложился серебристым саваном на стол…

Проснулся Валька в холодном поту. Он был дома, но перед глазами ещё проносились деревья, трава… Нос улавливал невероятную гамму ароматов… и запах жертвы. Единственный запах, который перекрывал все остальные и не давал покоя. И он мчался на этот запах. А когда над горизонтом разлился рассвет, он настиг жертву.

Вальку чуть не вырвало, вкус живого мяса и горячей крови ещё стоял у него во рту.

Постепенно он приходил в себя, осознавая смысл произошедшего. И вот теперь он сидел на краю ноутбука, сам размером со свой вчерашний кулак, и не знал, что делать дальше. Снова зло посмотрел на монитор, ненавидя каждую черточку. Словно с каждым дефисом-минусом растворялась, вытекала из него плоть. И только богу ли, черту ли было известно, во что она превращалась по ночам.

Вдруг Вальку пронзила мысль: «Неужели я и деда Матвея?..» И ещё: «Кто же тогда – сегодня?!»

Во рту словно медведь ночевал, голова тяжелая, мысли путаные, абсурдность происходящего привела Вальку в исступление. Он встал, размял затекшие мышцы, осмотрелся. «Какой дурацкий сон», — подумал Валька и сильно, с вывертом ущипнул себя за бедро. Боль пронзила ногу, но ничего не изменилось. Ноутбук под ногами слегка вибрируя гудел вентилятором, Валька топнул по клавише «.», клавиша отреагировала кликом, на мониторе размером с хороший экран кинотеатра возникла точка. Топнул ещё раз и ещё, ноутбук исправно реагировал, передвигая по экрану мерцающий курсор. Оглядевшись, Валька тупо уставился на чашку, стоящую в стороне от ноутбука. Пить хотелось неимоверно, Валька подошел к краю чашки и заглянул внутрь. Чашка была на треть заполнена мутной жижей. «Отвар дедовский», вспомнил Валька, дед Матвей был известный травник, вся деревня ходила к нему со своими болячками, и для каждого находилось у деда подходящее снадобье.

Тупо уставившись внутрь емкости, Валька решил, что неплохо бы и искупаться, но передумал, обошел чашку по кругу, попробовал сдвинуть посудину с места. Чашка неожиданно легко подалась, заскользила по поверхности стола. Тогда Валька придвинул её к краю ноутбука, запрыгнул на него и попытался, перегнувшись через край, дотянуться до поверхности губами. Не получилось. Пришлось стянуть с себя джинсы, кроссовки, и перелезть через край чашки. Холодный отвар взбодрил. Валька пил его, встав на колени внутри чашки, потом смочил голову и мокрыми руками обтёр плечи и грудь, умыл лицо.

Выпазить по скользким стенкам было сложнее, но Валька подтянувшись, перевесился через край и зашлёпал по столу, оставляя за собой мокрые следы. Покатавшись по краю толстенной бумажной салфетки, под которой обнаружился уже зачерсвевевший бутерброд, Валька отколупнут крошку размером с голову, намочил её в оставленной лужице и горстями стал запихивать в рот глинистую липкую массу.

«А жизнь то налаживается» — сыто подумал Валька, сидя на краю гудящего ноутбука. Но судьба мальчика-с-пальчика ему совсем не улыбалась, он не стал морочить себе голову тем, чтобы спуститься со стола, спасение он видел только в этом дурацком аппарате, причинно-следственные цепочки начали выстраиваться у него в голове.

«Значит так», — подумал Валька, — « уснув на минусе я уменьшился, значит надо уснуть на плюсе». Легко сказать, трудно сделать, плюс нажимается с шифтом, а спать враскорячку наверное не удастся, и перед этим, наверное, надо набрать на ноутбуке какую-нибудь магическую фразу, ведь всё же не просто так произошло.

Монитор ноутбука светил мерцающим светом, высвечивая текст, за окном уже начало сереть. Валька внимательно перечитал написанное перед сном, но ничего такого, что походило бы на заклинание не обнаружил. Тогда Валька, не мудрствуя лукаво, прыгнул сначала на «энтер», а потом зайчиком заскакал по клавишам, набирая ту же самую фразу, после которой тянулась длинная череда дефисов. Фраза оказалась достаточно длинной и Валька, утомившись, ещё раз сбегал к лужице на столе, а потом устроился возле кнопок на слегка гудящей поверхности и через пару минут ровно засопел…

— Ты кто? — удивился Валька, увидев перед носом рыжую белочку.

— Я Валька, Валентинка, а ты, зайчик, кто? — сказала белочка и весело скакнула к ближайшей веточке.

— Я тоже Валька, но это же чушь какая-то.

— И ничего не чушь, это просто сказка. Пошли, я тебе покажу, где добран растёт.

— Какой ещё, нафиг, добран?

— А вот такой, мне дед Матвей показывал.

Валька, вздрогнув от мысли о деде Матвее, встрепенулся, и вскочил на ноги. Он опять оказался на краю ноутбука, но рядом с ним сидела рыжая, легко одетая девица, сжимающая руками охапку какой-то невероятно душистой травы.

— Ты кто? – снова удивился Валька.

— Я же тебе уже сказала, я Валька, Валентинка, соседка ваша.

— А что ты тут делаешь?

— К тебе пришла, за помощью. Дед сказал, что ты в ноутбуках сечёшь, а то у меня на нём ничего кроме блокнота не открывается. Дед вот куда-то только запропастился. И ещё, я же не могу одна на плюс и на шифт одновременно, вот и скачу как белочка уже третьи сутки. Хорошо, дед догадался машинку тебе притащить, а то бы я так и прыгала. И мне надоело уже дюймовочкой быть, а тебе как, мальчиком-с-пальчиком быть понравилось?

— Нет, а что делать-то надо?

— Жуй скорее добран, и укладывайся на шифт, а я на плюс лягу.

Проснулся Валька от страшного грохота и свалившейся на него непонятной тяжести. Он вскочил ошарашено на ноги и обнаружил валяющийся ноутбук, сломанный стол и полуодетую рыжую девицу.

— Ты кто?

— Ну, ты – дятел! Сказала ему Валентинка.

В сенях стукнуло, и в дверь просунулась взлохмаченная голова деда Матвея.

— Нет, я понимаю, дело молодое, а мебель-то зачем сломали?

И стали они жить-поживать и добрана жевать.

А2

А и Б

В комнате горел неоновый свет. Эту неделю я совсем не спал – издательство наседало и у меня не осталось выбора: или дописать роман, или пойти вон из искусства. Дрожащей рукой я нажал сохранение. Затем, прикладывая титанические усилия, отправил на почту главреду рукопись. Не чувствуя ног, с трясущимися руками, я грохнулся на диван. Думал — усну в лет. Нет, куда там. Странная полудрема охватила меня и не отпускала, а мысли путаясь, создавали причудливые образы. Я видел сон на яву. Наконец, вроде очнувшись, я пошел в ванну. Это у моих героев никогда не возникает естественных потребностей: поесть, поспать, в ванну сходить…

Перед ванной стояла очередь: какой-то мелкий гном, высокомерно поглядывающий на него кавайный мальчик с ушами, как у эльфа, и какие-то лохматые мужики с длинными русыми волосами. Все скрюченные.

— Да что ж это, — стонал гном. Нет, кто пропустил эту…

— Она леди! – резко перебил его эльф.

— А мы, по-твоему, нелюди? — стонали скрюченные мужики, обливаясь потом.

— О! О! Какие люди! Пришел! Явился!!! Бей его!!! – увидев меня завопили все гвалтом и попытались претворить крики в жизнь, но скрючившись еще сильней, сползли на пол, а затем, вдруг, истаяли словно фантомы.

«Не успели…» — догадался я.

В туалет уже не хотелось, поэтому я сразу прошел на кухню. Там сидел, закинув одну ногу на стол, мой главный герой – Данте Длиннющий меч.

— Здорово. – Произнес он, нагло уставившись на меня.

— Меч не слишком большой? Не тяжелый? Два метра все-таки? — опережая возможную атаку, спросил я главгера.

— Да нет, не жалуюсь, — отмахнулся он и положил вторую ногу на стол.

— Выпить, закусить хватает?

— Да я и не ем особо — фигуру беречь надо, — и он поиграл бицепсами.

— Значит, претензий нет?! — обрадовано произнес я.

— Ты зачем меня голубым сделал? – и его рука непроизвольно потянулась к двухметровому мечу.

— Я?! — искренне поразился я.

— Ну, не я же? – справедливо ответил он.

— Да ты воплощенная мечта всех женщин. Кого я под тебя только не подкладывал! И Мери, и Сью, и Жаклин, и Сару.

Он поморщился:

— А я причем?..

Вопрос был справедливым и потому я слегка замялся. Отмявшись, я все же спросил:

— Погоди, а как ты понял, что, э…

— А как?! — передразнил он. — А эта милая девочка, Жанна, которая оказалась демоном-трансвеститом? И укусила меня, заразив. А обо мне ты подумал?

— Погоди, какая милая девочка? — у меня в голове не хорошо застучало похоронным маршем.

— А ты почитай, почитай, что в полусонном состоянии накатал.

И он тоже исчез.

Прочитав ворд, я ужаснулся. Холодный пот выступил на лбу и залил клавиатуру…

И правда, демон-трансвестит, укус…

— Ага, нашел? – Раздалось у меня над ухом. От неожиданности я подпрыгнул. – Ну и? Исправлять-то будешь?

Данте навис надо мной со страшным лицом.

— Рукопись отправлена уже… — прошептал я, наблюдая, как звереет мой главгер.

— Значит так, Автор! Либо ты делаешь меня нормальным, либо я беру всех недовольных тобой героев и… — тут он задумался, видимо, подыскивал более подходящую кару. Я, собственно, уже догадывался, что меня ждет. Длиннющий меч к чему-то пришел и, гаденько улыбнувшись, продолжил. – И сделаем с тобой то же самое, что ты с нами! Ты давай, почитай, ознакомься, что тебя ждет. Даю тебе час.

И опять исчез.

Отпущенное мне время я, поминутно вздрагивая от раздававшихся в коридоре звуков (герои вернулись и, кажется, снова выстроили очередь в ванную), пытался в экстренном темпе исправить свои злодеяния.

Данте не опоздал ни на минуту. Его лицо не выражало никаких чувств, но рука на мече ясно давала понять, что настроение у него не очень.

— Ну, спасибо тебе… — начал он и затих, облокотившись на край стола.

— Я же исправил! – попытался оправдаться, но поймал на себе суровый взгляд главного героя.

— Угу, исправил. Только теперь мы друг от друга еще минимум том не отделаемся. И буду я приходить к тебе каждую ночь.

— Зачем?!

— Ну как? Следить, чтобы еще чего не учудил. Ты это, отправляй давай рукопись. Пусть так, все лучше, чем трансвеститом.

Когда он испарился, я мигом отослал исправленную рукопись редактору, выключил компьютер и упал спать.

Проснувшись утром, я побрел в ванную, смывать остатки сна. Однако, выйдя в коридор, почувствовал неладное. Я вспомнил, что ночью меня тут поджидали герои моей книги, и замер на полпути.

Никого не было. Ни у ванной, ни в ней, ни на кухне. Более-менее успокоившись, я побежал к компьютеру удостовериться, что это был всего лишь сон.

В почте висело одно непрочитанное письмо от главреда, которое гласило: «Кажется, тебе пора лечиться, но роман мы издадим. У тебя полтора месяца на написание продолжения».

Я взвыл. Неужели, все не сон?!

Но небеса решили не падать мне на голову, поскольку в отправленных приютилось всего одно письмо редактору. Проглядев рукопись и удостоверившись, что никаких трансвеститов там нет, я выключил компьютер и отправился под ледяной душ.

В голове набатом билось: «И буду я приходить к тебе каждую ночь». Кажется, мне и правда пора лечиться…

А3

А и Б

— Том, лови!

Я бросил псу найденную по дороге шишку. Серый хаски поймал ее на лету и вгрызся, словно это была косточка.

В семью пса привела жена. Мои отношения с Томом выражались словом «никак». Не признавал я всю эту домашнюю живность. Но и быть извергом не хотелось. Поэтому когда после развода пес нашел меня и два дня лежал у порога, внутри у меня всё же екнуло, и я впустил его в дом.

— Скоро выберемся.

Ну да, как и два дня назад. Еще немного – и мы дома.

Лес – хорошее место, если вы мечтаете заблудиться. Особенно радует, что в нем реально выжить.

Я сел на поваленное дерево, чтобы перевести дух и в ещё раз попытаться понять, как мы здесь оказались.

Два дня назад я вышел из дома, чтобы отвезти Тома сестре, так как должен был уехать из города. Помню, как сел в машину, выехал со двора и… На этом все обрывается. Дальше я очнулся в лесу, совершенно не понимая, что случилось. Я не был избит, все документы при мне, даже телефон лежал в кармане, но не работал. Я попытался завести машину, но и тут меня ждала неудача. Казалось, еще немного, и я впаду в истерику, но тут из кустов вышел мой пес.

Я долго сидел вот так, обхватив руль, совершенно не представляя, в какую сторону идти. Меня заставил подняться звук вертолета, пролетевшего над лесом. Тогда я решил, что лучше отправиться за ним.

За два дня в ту же сторону пролетело еще три вертолета, это укрепило мою уверенность в выбранном направлении.

Я смотрел, как Том катается по земле. Игра с шишкой его забавляла. Вдалеке опять послышались чуждые лесу вертолетные звуки. Я встал с дерева, даже хаски бросил свою игрушку, чтобы проводить вертолет взглядом и убедиться – мы идем в правильном направлении и скоро покажутся люди.

Наш маяк не заставил себя долго ждать, пролетев над нами черным гербом цивилизации.

— Все верно, мы идем туда же, – произнес я, когда вертолет скрылся, и его рев утих. – Еще немного осталось. Совсем чуть-чуть.

Ближе к вечеру Том пропал часа на два. Даже если мне и было всё равно, я забеспокоился. Остаться одному совсем не хотелось. Однако Том вернулся, закружил вокруг меня, а потом ухватил и потянул в сторону. Немного поколебавшись, я пошел за ним.

Через час мы вышли к заброшенному охотничьему домику. Теперь я чуть по-иному посмотрел на Тома. Псу было всё равно где спать, и значит – он позаботился обо мне. Рука сама потянулась, чтобы одобрительно потрепать Тома.

Домик оказался не таким и заброшенным: под тюфяком Том обнаружил весь в прорехах мешок, а в нем – три банки тушенки. Мы насытились, и я надеялся выспаться, но Том разбудил меня среди ночи. Кое-как придя в себя, я всё же поплелся следом. Через полчаса мы вышли на вершину холма и… сон покинул меня окончательно.

Километрах в пяти деревья освещались мощными прожекторами, работали какие-то машины, а над всей этой суетой кружили три вертолета.

— Том, ты это видишь? – я опустился на колени и обнял Тома за шею. – Спасены!

Однако пес вырвался, рванул в сторону и скрылся в кустах.

— Стой, Том, нам не туда! – крикнул я и побежал за ним.

Минут двадцать я так плутал по лесу. Хаски лаял негромко, словно звал. У меня вообще сложилось ощущение, что это он вел меня всю дорогу, а не я. Наконец пес остановился и я догнал его.

Посреди поляны была установлена трехметровая спутниковая антенна, рядом тарахтел дизельный генератор, а прямо на траве расстелен брезент и развернута передающая станция.

Видимо в лесу произошло что-то совсем уж неординарное, если телевизионщики (а это было их оборудование, я с таким уже сталкивался) развернулись здесь, на значительном удалении от места происшествия, словно прятались.

Я подошел ближе и… сел. На брезенте, на самом краю, расположился маленький серебряный человечек. От него невозможно было оторваться, вся вселенная излучалась из него. Потом он повернул голову ко мне, и хотя на чистой сверкающей поверхности не было ни глаз, ни чего-то другого, я почувствовал его взгляд. И тут же он трансформировался в маленького меня.

Хаски тоже посмотрел на меня, и сознание словно током пробило.

А дальше всё было как в тумане. Я огромной сомнамбулой подсел к ноутбуку и застучал по клавишам. Хаски тем временем умчался в темноту, и его не было довольно долго. А когда снова появился – в пасти держал металлический шарик размером чуть больше теннисного. Он положил его перед человечком, и мне показалось, что я увидел на его «своем» лице улыбку. Затем он снова начал трансформироваться, и тонкой струйкой втек в шарик.

Я нажал «ввод»…

Почти сразу с этим на поляну выехал джип и осветил нас фарами, а люди с автоматами бежали к нам, что-то крича, но мы с Томом не обращали на них внимания. Мы заворожено смотрели в небо…

Командор наблюдал перемещение красной точки спасательной капсулы по экрану. Затем открыл бортовой журнал и записал:

«Вся команда потерпевшего крушение транспорта спасена. Разведчик был прав. Мы три раза внедряли контактеров, и каждый раз — провал. А этот держится… Его идея, что сознание надо внедрять в оболочку животного, существа вне социальной сферы, оказалась верной. На этот раз он чуть не раскрылся, коснувшись сознанием партнера-землянина, погрузив в транс вплоть до управления моторикой, но от эвакуации отказался».

Я украдкой посмотрел на Тома. На своего чудесного серого хаски, верного пса из другой галактики. Он ещё не догадывается, что я всё знаю. Что в тот момент, когда он коснулся моего сознания – частичка его памяти передалась мне. Возможно, мы обсудим это сегодня за ужином, а может быть не обсудим никогда. Одно я знаю точно: мы навсегда останемся верными и неразлучными друзьями.

А4

А и Б

«Придёт серенький волчок и ухватит за бочок», — придёт, придёт. И ещё как ухватит. Ухватом. Волчок – он такой ухватистый, ему только дай кого ухватить, а хлебом не корми. Не едят волки хлеба, и шишки не едят, они же не дятлы. Эх, волчья жизнь, волка ноги кормят. И зубы, конечно, всех зубы кормят, у кого они есть. У дятла вот нет зубов, поэтому он шишки долбит. Задолбал всех уже, поспать не даёт. Вот волчок и ухватил шишку, чтобы дятел не задолбывал больше. Волчок-то вот он, а дятла нет. Улетел дятел, задолбался и улетел, можно и поспать спокойно. С шишкой. Шишка же не волчья еда, видит око, да зуб неймёт, а ухватить шишку пришлось, а то дятел задолбал и улетел, но ведь и прилететь может, снова всех задолбает. Эх, волчья жизнь, на луну повоешь и спишь с шишкой. Это не страшно, это полезно, с шишкой всем полезно. Дятла бы ухватить за бочок, но дятел какой-то неухватистый. Дятлы, они тоже не волчья еда, за волчьей едой надо долго бегать, а за дятлом же не побегаешь. Задолбает.

Спит себе волчок и сон видит. Про красную шапочку. Это он с молоком матери волчицы впитал, что если как где красная шапочка, или если кто на краю, сразу хвать за бочок. А потом уже можно и в кусты. К роялю. Или к другу Маугли. Или на лодочке покататься с козлом и капустой. Какая только фигня волчку не приснится, пока он с шишкой спит. А в это самое время на другом краю леса происходит страшное. Страшные злые люди решили развесить страшные красные флажки. Совсем не первомайские флажки, а гораздо страшнее. А волчок спит и ухом не ведёт. Он же с шишкой спит.

Пока волчок спал, вернувшийся дятел зорко глядел из укрытия. И думал:

«Спит Волчок. Шишку ухватил и спит. Ухватистый. Простой, но ухватистый. Знать не знает – спит. Ухом не ведет, а шишку ухватил. А в шишке вся сила и есть…»

— Да что ж я! – вскричал, осознавая страшную правду дятел. — Уже думать стал, как эта волчара! Все задолбался я — пора эмигрировать. И дятел полетел в сторону теплых стран, навсегда и безвозвратно.

— Моя шишка. Никогда тебя не брошу. – ворчал сквозь сон волчок.

Злые люди, увидев улыбающегося волчка с шишкой, перекрестились. И пошли продвигать демократию в лес дальше. На цыпочках обходя волчка.