6 - Иногда нет ничего сложнее, чем радоваться чужому счастью.

Трише дорога на север далась легче, чем она ожидала.

В пути они с Айшей говорили, кажется, даже больше, чем дома. Айша рассказала про того погибшего мальчика, про их краткий роман, про то, как много-много лет назад мать учила ее колдовать, но Айша не произнесла ни одного заклинания со дня ее смерти. Они говорили про то, что ждет их на севере, про зиму, про лошадей, про Ханса. Но ни словом ни обмолвились о том, чтобы вернуться домой. Поняли уже, что обратно для них дороги нет.

Через две недели поисков они нашли небольшое поселение и задержались там на несколько дней. А потом пришла снежная буря, и они так и не смогли отправиться дальше.

Триша никогда не видела столько снега. Хоть они и жили раньше всего в двух неделях пути отсюда, но здесь, в тени гор, было много холоднее.

Жители селения оказались очень добры к ним. Их приняли, как старых друзей, позволили занять пустующий дом на окраине, большой и теплый. Первое время даже делились едой, кормом для лошадей и дровами.

А потом буря стихла, и Триша с Хансом ушли на охоту на снегоступах, сплетенных Айшей. И добычи хватило, чтобы с лихвой расплатиться с добрыми селянами.

Так и пошло. Айша вела хозяйство, ухаживала за лошадьми, помогала знахарке, совсем уже дряхлой, и оттого не способной покидать дом. Триша с Хансом уходили утром в лес, возвращаясь только поздним вечером. По вечерам они все втроем сидели на кухне, пили ароматный травяной чай и говорили. Между Айшей и Хансом еще в пути возникло что-то, чему Триша не захотела давать определения, и иногда она чувствовала себя третьей лишней. Но это быстро проходило — Айша все еще хваталась за нее при любой возможности, как цыпленок за наседку, а Ханс, кажется, стал уважать за охотничьи умения. Да и сама она к нему привыкла, и уже не огрызалась на каждое слово.

Сначала — привыкла. Потом — привязалась. А потом и сама не поняла, как это переродилось во что-то большее. С Хансом было легко и надежно, на него можно было положиться, с ним можно было глупо шутить и молчать часами. В какой-то момент, когда очередная буря вынудила остаться дома, Триша, глядя на задремавшего у печи Ханса, призналась сама себе, что полюбила его. Как-то даже незаметно для себя пустила в сердце, да так и не смогла прогнать.

Оттого горше ей было смотреть на то, как Ханс и Айша сидят на кухне, смеются, держатся за руки и говорят. Обсуждают, где летом можно будет собирать лечебные травы или что на чердаке можно будет готовить снадобья. Словно уже решили осесть тут да пожениться.

Эта мысль всегда комом вставала в горле. Тогда она вставала из-за стола и говорила, что идет спать.

В такие ночи, лежа в темноте, Триша все решала — уйдет. Вот придет весна, и уйдет куда глаза глядят. Чай, эта деревенька не единственный оплот жизни вокруг. Уйдет и забудет и о Хансе, и о Айше, и ничто больше не будет растравлять ей нутро.

Утром, правда, понимала, что никуда она не денется. Что будет рядом, пока может быть. Хоть, вон, нянькой их детишкам. Должен же кто-то будет за ними приглядывать, пока Ханс будет пропадать на охоте, а Айша — бегать по больным?

Потом, по весне, когда Ханс и Айша объявили, что решили обвенчаться, буря в сердце Триши утихла окончательно.

Два самых близких ей человека счастливы друг с другом. Может ли она желать большего?