Джек тихо вздыхает, оглядывая пустой зал. Обычно зимой в их крошечную таверну набивается вся деревня, но сегодня на удивление тихо. Должно быть, дело в погоде — солнце наконец-то выглянуло из-за туч, ветер утих, и все побежали доделывать дела, до которых в другие дни не доходили руки.
И сейчас в таверне сидит только старик Карл. Как назло, Карл не взял ни пива, ни вина, только стакан воды. Зато ни с того, ни с сего решил поразвлекать Джона разговорами.
— Понимаешь, какое дело, приятель, — говорит Карл. — Что вино твое, что эль, что пиво — все есть демон, запертый в стекло. Правду тебе говорю, поверь словам моим и опыту моему. И демоны эти с выпивкой проникают в кровь нашу...
— И выходят с мочой, — поддакивает Джон, когда становится совсем невмоготу его слушать. Карл смотрит на него с укоризной.
— Не дело ты говоришь, не дело. Это не повод для шуток, а повод задуматься. Я вот задумался вчера и пришел к неутешительным выводам. И зарекся — ни капли в рот не возьму боле.
Когда-то давным давно Карл был священником, и это сказывалось и на его речах, и на мыслях.
Здесь, впрочем, почти все жители были пришлыми. Такое уж место, этот север — сюда уходят только те, кому не нашлось места в других краях. Вот и в их деревеньку набились и беглые каторжники, и беглые священники, и бастарды, и бывшие рыцари.
Говорят, бабка Ренна была самой дорогой куртизанкой в стране, пока несколько лордов из-за нее не поубивали друг друга на дуэлях. Тогда она сбежала из столицы от греха подальше, осела здесь да стала травницей. Так и живет вот уже сорок лет.
Три года назад сюда пришел человек, зовущий себя Ястребом. Ястреб говорил, что мать его прокляла, и теперь он не имеет права называть своего имени и касаться золота. Ястреб плетет лучшие корзины в деревне, а плату за них берет только едой и тканью.
Джон на их фоне был почти коренным жителем — его мать приехала сюда незадолго до его рождения, так что иные края он знал только по рассказам других жителей.
Так что приезжие не были здесь удивительным явлением. Всех здесь принимали и помогали устроиться. Названный отец Джона, держатель таверны, как мог, поддерживал новичков, а если это требовалось, то и втолковывал им главное неписанное правило деревни — прошлое оставить в прошлом и жить отныне в дружбе и согласии. Некоторых несогласных приходилось выпроваживать. Но такие встречались редко.
Вялотекущие мысли привели Джона к воспоминаниям о последних прибывших. В самом начале зимы в двери таверны постучалась троица путников. Почему-то они очень привлекли внимания Джона. Мужчина в одежде воина церкви, молодой, но уже седой наполовину. Девушка с длинными золотыми волосами, хрупкая, с глазами такими светлыми, что по сиянию способны сравниться со свежевыпавшим снегом. Бабка Ренна сразу сказала, что она ведьма.
Третья же — высокая, смуглая, со смоляной косой до земли и синими глазами. Джон заглянул в них — и утонул.
К сожалению, красавица на него даже внимания не обратила. И не обращала по сей день
К ведьме Айше быстро все привыкли, даже радовались, что она появилась в их деревне — теперь все самые страшные бури обходили их стороной. Ханс с Тришей (так звали синеокую красавицу) тоже скоро стали своими, и к весне жители уже и позабыли, что те совсем недавно были чужаками. Джон смутно надеялся, что сможет найти подход к молодой охотнице, но та, кажется, была всерьез увлечена Хансом, и по сторонам не смотрела.
Пришел вечер, и вместе с вечером в таверну наконец повалил народ. Джон облегченно вздохнул — наконец-то есть работа и вполне законный повод не слушать Карла. Тот, впрочем, быстро нашел себе новых жертв, подсев за столик к старым знакомым.
Вдруг дверь распахивается, и в таверну легким шагом входит-вбегает Ханс. Остановившись посреди зала, он пафосно взмахивает рукой и громогласно кричит. — Эй, хозяин, подай-ка всем вина за мой счет.
Джон даже запинается невольно. Уж кто-кто, а Ханс излишней щедростью никогда не отличался. Остальные тоже неуверенно переглядываются.
Роксана, пожевывая табак, спросила. — Друже, ты с чего это так расщедрился?
Ханс гордо улыбнулся и вскинул голову. — Мы с Айшей решили пожениться.
Джон чуть не выронил поднос. Жениться! С Айшей! Значит ли это, что Триша свободна? И если да...
Пока все поздравляют Ханса, Карл тихонечко подходит к стойке и наклоняется к Джону.
— Знаешь, приятель, демоны, они, конечно, демонами, но бесплатного винца ты мне стопочку плесни, лады?
Джон отвлеченно кивает и тут же забывает про старика. Мыслями он уже приглашает Тришу на танец.
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
Если вы используете ВКонтакте, Facebook, Twitter, Google или Яндекс, то регистрация займет у вас несколько секунд, а никаких дополнительных логинов и паролей запоминать не потребуется.