Комментарии пользователя Бука / Страница №273

Персональный блог: Яновский Вадим / Правило 10000 часов (84)

А я не говорила о тех, у нет ни слуха, ни моторики. Я говорила не о бездарностях, а о посредственностях. Внимательнее, внимательнее ))

Персональный блог: Яновский Вадим / Правило 10000 часов (84)

Ну, эти люди любят музыку. Ради нелюбимого дела как раз не станешь себя наизнанку выворачивать ))

Персональный блог: Яновский Вадим / Правило 10000 часов (84)

И мастером может, поверь. Лично знаю нескольких )) Другое дело, какой ценой им это даётся. Но это заслуживает уважения…

Персональный блог: Яновский Вадим / Правило 10000 часов (84)

Могу возразить. Возьмём двух пианистов: один из них очень талантлив, а другой — посредственность. Нет, медведь на ухо не наступил, и он не бездарен, но звёзд с неба не хватает и вообще такой себе «середнячок» ближе к нижней планке. Но при этом первый занимается по два часа в день, думая «я талантлив, у меня и так всё получается», и его природная одарённость позволяет ему за эти два часа сделать то, что другой делает за шесть. А второй занимается по шесть часов, а то и больше.

В итоге к двадцати годам мы нередко получаем, что посредственность и талант либо играют на одном уровне, либо посредственность вообще больше выделяется — ибо у неё в результате кропотливого труда и отсутствия буйного темперамента не бывает срывов, а у таланта — бывают. И если они поедут на какой-нибудь конкурс вдвоём, то стабильной посредственности отдадут высшее место, чем нестабильному таланту.

Но я не беру случаи, когда талант не останавливается на планке «получается-не получается», а тоже занимается по шесть часов. Тогда и появляются если не Рихтеры, то по крайней мере Андреи Коробейниковы )) Только, к сожалению, это довольно редкое явление.

Драконья перепись / Эпилог (73)

Да уж, эт точно )

Драконья перепись / Эпилог (73)

Осталось пережить два госа в воскресенье и в среду, и передых до начала июля. А там уже поступление в консу…

Драконья перепись / Эпилог (73)

Удача помогла. Пятёрочка! ^^

Драконья перепись / Эпилог (73)

Может, как-нибудь я выложу это сюда в бложик.

О, следующие три года были не менее интересными. Моя жизнь вообще сплошная сказка. Иногда страшная, правда ))

Такого отчёта за все три года нет, но есть два постика, которые довольно-таки хорошо отображают мою жизнь. Возможно, я их тоже выложу… только не сегодня ))

Скрытый текстМур.) Спасибо тебе. Можешь заодно мне удачи пожелать — завтра гос сдаю ))

Драконья перепись / Эпилог (73)

Ей было пятнадцать.

Год выдался просто прекрасным. Четыре концерта в Большом Зале. Три первых премии на престижных конкурсах. Публикации в Литинституте.

Но самое важное — Женю пригласили в училище имени Шопена. Заведующая фортепианным отделением Ирина Николаевна Габриэлова.

Семь лет назад Габриэлова преподавала в Гнесинке. Её позвали в тогда только открывшееся училище имени Шопена. Это учебное заведение было частным, платили там в пять раз больше, поэтому Ирина Николаевна согласилась и ушла. Лень рассказывать, но пути Ирины Николаевны и Жени несколько раз пересекались – и тогда, в первом классе, и потом, на различных конкурсах. Тогда Женя не обращала внимания. Сейчас всё вспоминала — не без помощи мамы, которая сочла всё это знаками судьбы.

Конечно, после Гнесинской школы прямая дорога в Гнесинский институт. Но все соглашались, что училище Шопена — самая лучшая партия, которой только можно пожелать. К тому же все консультации и уроки – и по специальности, и по сольфеджио — абсолютно бесплатные. Половина детей приезжают туда со всей России, часто — из каких-нибудь тьмутараканьских городков. Живут в общежитии при училище. С таких, ясное дело, брать нечего. Вот и не берут. Если играешь хорошо — тебе все дороги открыты.

Женя согласилась, не раздумывая.

Она поступила первым номером, с двадцатью баллами. Десять по специальности — пять за технику, пять за артистизм — и десять по сольфеджио — пять за устный экзамен, пять за письменный.

Ей шестнадцать.

Восьмого октября Женя впервые выступала в новом учебном заведении – был концерт их класса. Она открывала второе отделение. Играла двадцать второй концерт для фортепиано с оркестром – своего любимого Моцарта.

Ирина Николаевна – уникальный человек. Всегда поможет по любому вопросу. Висит «хвост»? Сама найдёт врача и выпишет тебе кучу справок. Нет денег? Даст в долг. Негде жить? Поселит у себя. У неё в кабинете пьёт чай всё училище – первокурсники, выпускники, педагоги и директриса Мариэтта Таджатовна (которую мы кличем Мариэттой Шопеновной…). Поэтому на концерт любимого завуча сбежалось опять-таки всё училище.

Тем более что после концерта намечался банкет.

Дебют Женечки прошёл удачно. Банкет – тоже. Столы от яств ломились. Вечно голодные студенты набросились на бутерброды с икрой и салат «Цезарь». Родители и педагоги – на шампанское и сыр с плесенью.

Тосты, крики, шум, гам…

Почувствовав приближающуюся мигрень, Женя выскочила в коридор – абсолютно пустынный. Все люди, на тот момент бывшие в училище – включая охранников – сейчас сидели в буфете.

Отойдя подальше, Женя села на диванчик и отпила немного сока из предусмотрительно прихваченного из буфета бокала…

— Поздравляю.

Она обернулась.

… он изменился. Повзрослел, вытянулся, возмужал. Но кудри — всё такие же. И глаза. И улыбка…

«Чёрт возьми, Женя, хватит дурью маяться, — скептически хмыкнул внутренний голос. — Тебе просто нравился образ, придуманный впечатлительной двенадцатилетней девочкой — не более того. Четыре года прошло! Ты его не любила. И не любишь. Сама же знаешь».

Она знает. Но сердце почему-то пропускает один такт и с размеренного andante сбивается на взволнованный ритм allegro.

— Отлично играла.

Отлично… Что ж, пока не потрясающе… Но всё впереди, надеюсь.

— Спасибо.

Он улыбается и проходит мимо. Она смотрит ему вслед — пока он не исчезает на лестнице, ведущей вниз.

«Детка, ты дура, — с состраданием констатирует внутренний голос. Он никогда не церемонится с Женей. С тем, кто церемонится сам с собой, не церемонятся другие. — Ты хочешь сказать, что ты его любишь? Все эти годы? Ты безнадёжна! Допустим, что ты даже его любишь — думаешь, ты ему нужна? Посмотри на себя. Таких, как ты — тринадцать на дюжину. Ему девятнадцать, тебе — шестнадцать. Он учится на четвёртом курсе, ты — на первом. Что дальше ты собираешься делать?»

Дальше?..

Женя пригубила сок из бокала.

Что будет дальше?

Время покажет…

Драконья перепись / Эпилог (73)

Ей было четырнадцать.

Она училась в седьмом классе. Её школа — семилетка. После неё нужно было идти в музыкальное училище. Попасть к хорошему педагогу — дело довольно муторное. Нужно выбрать училище, прийти к нему на консультацию за год или хотя бы полгода до самого поступления, а если он соизволит тебя взять, то весь этот год или полгода заниматься с ним… Платно. Цена колебалась от десяти до тридцати евро за урок. Уроки следовали брать хотя бы раз в неделю.

Всем этим муторным делом должен заниматься твой педагог.

Но вся проблема была в том, что Женин педагог не собиралась этим заниматься.

И. Н. была сложным человеком. Работоспособным — да, не буду отрицать. Но с психикой у неё были большие проблемы.

Она была одна. Родила сына в восемнадцать лет – и из-за этого не смогла кончить консерваторию. Мать, уважаемый всеми музыкальный педагог, с трудом пристроила её в Гнесинку.

Сына И. Н. всю жизнь говорила, что его отец в Америке и никак не может приехать.

Когда сыну исполнилось двадцать пять, он решил жениться. И. Н. не понравилась его невеста. Она поставила его перед выбором – невеста или мать. Он выбрал невесту. Собрал вещи и ушёл. Навсегда. Сейчас они не поддерживают отношения.

И. Н. осталась одна в огромной трёхкомнатной квартире на Садовом. Из животных у неё всегда была только черепаха.

Наверное, в результате всего этого у неё выработалось стремление отдалять своих учеников от родителей и приближать к себе. Чтобы создавать иллюзии того, что она не одна.

Скажите, нормальный человек будет во время урока садиться напротив тебя и выпытывать, кого ты больше любишь — маму или папу? А в ответ на твой резкий ответ, что это немного не её дело, закатывать тебе лекцию на сорок минут, что она, твой единственный педагог, должна быть тебе ближе мамы и папы? Что ты должна делиться с ней всеми своими душевными секретами и тайнами?

Многие соглашались — тем более что от этого непосредственно зависело время и качество занятий, а так же заявок на конкурсы. Они высказывали ей то, что не могли высказать родителям. Что их бьёт мама, что противный папа не соглашается покупать новые туфли, что капризная бабушка целыми днями смотрит свои сериалы и к телевизору даже не подойти…

Тем самым предавая близких ради посторонней женщины, с которой расстанутся навсегда через несколько лет.

Женя всё понимает. Даже сейчас, после всего того, что она сделала — ей жаль И. Н. Но как-то раз Женю всё это достало, и она — в довольно несдержанных выражениях — сказала И. Н: или учительница не лезет не в свои дела и их отношения не выходят за рамки «учитель-ученица», или Женя за себя не ручается. И ушла, хлопнув дверью.

Нет, И. Н. не заорала «как ты говоришь с учителем» — это было не в её правилах. Она решила отомстить.

Мило улыбалась. Занималась положенные два часа в неделю — не больше. За год у Жени было лишь три-четыре концерта — вместо обычных двадцати-тридцати. Но самым подлым было то, что она не занималась вопросами поступления.

Либо Женя падала перед учительницей ниц и слёзно просила прощения за своё ужасное поведение — либо Женя никуда не поступала, и вопрос о её пианистической карьере закрывался бы сам собой. Однако Женя не падала. Гордость не позволяла. Да и в итоге всё разрешилось.

В марте, на одном из концертов Женю заметила педагог из ЦМШ. Кира Александровна Шашкина. Педагог Михаила Плетнёва — замечательного, известнейшего пианиста. Она пригласила Женю к себе.

В ту пору ЦМШ уже отстроила новое шикарное здание, облицованное мрамором. Так что мама, подумав, велела Жене согласиться. Женя согласилась.

Начали заниматься. Платили по тридцать – хорошо хоть не евро, а долларов — за урок. Женя бесилась от такого расточительства, но поделать ничего не могла. Порядок есть порядок. В школе намечалась гастрольная поездка в Венецию…

И тут, за два месяца до окончания школы, И. Н. на очередном уроке доводит-таки Женю до слёз, и выбегает из класса, хлопнув дверью; а дома жалуется маме; а мама, вне себя, прямым текстом говорит И. Н. всё, что она думает о дорогой учительнице своей дочери…

На следующий день Женина мама идёт к директору — говорить ему, что они не могут больше заниматься с И. Н.

У директора она узнаёт, что час назад И. Н. написала заявление, в котором выгоняет Женю из класса и просит перевести её к другому педагогу. «По состоянию здоровья».

Не только Андрей Петрович — вся школа была в шоке. Отказаться от лучшей ученицы за два месяца до окончания школы?

«Больная» — сказала завуч Элла Михайловна. Она взяла Женю к себе — вроде как на оставшиеся два месяца.

Но тут Кира Александровна повела Женю на консультацию по сольфеджио. Она должна была показать её уровень и то, надо ли ей подзаниматься к поступлению.

Женя, у которой с первого класса по сольфеджио была чистейшая пятёрка, получила три.

А на следующий день она узнала, что её тестировала соседка И. Н. И — по размытым слухам — что И. Н. сказала: «Эта девочка в музыку не пойдёт. Кажется, она в школе идёт на медаль? Вот пусть становится химиком. Или физиком. Мне всё равно».

Конечно, ситуация с ЦМШ не была катастрофической. Кира Александровна от Жени не открестилась. Ну, пришлось бы походить на очередные платные консультации. Как-нибудь бы выбралась… Но Жене, во-первых, было жалко папу, который выбивался из последних сил ради денег на эти чёртовы уроки; а во-вторых — вся эта ситуация уже довела её до ручки.

Плюнув на всё, она объявила, что пока не хочет поступать. И осталась в своей школе, у Эллы Михайловны, на восьмой класс. Что-то вроде подготовки к колледжу для избранных учеников…

А что будет с поступлением? Завтра. Женя подумает об этом завтра. Ведь завтра будет другой день.

Драконья перепись / Эпилог (73)

Ей было двенадцать лет.

Женя, ученица пятого класса, подающая надежды, но в общем и в целом довольно посредственная ученица музыкальной школы, впервые пошла на серьёзный международный конкурс. Она не пройдёт в третий тур. Сейчас понимает, что заслуженно — но тогда сочтёт всё кознями врагов и всю ночь прорыдает в подушку. То, что ей дадут спецприз за исполнение «Полёта Шмеля» Римского-Корсакова, её не утешит.

Младшая, средняя и старшая группы играли, естественно, в разные дни — но тем не менее Женина учительница не дала ей спокойно позаниматься в свободный от прослушиваний день и, после того, как Женя отыграла второй тур, потащила её слушать старшую группу.

«Там такие дети играют! Такие дети! Вот особенно вот этот мальчик», — тычок пальцем в буклет. Ну ничего такой мальчик. Заканчивает школу имени Шопена. Программа сложная. К тому же симпатичный. Черты лица тонкие, но не смазливые, и кудри а-ля Пушкин. Фамилия смешная — какая-то… съедобная. Но уютная.

После она услышит от шутника-папы переделку его фамилии в «Ватрушечкин» и «Игрушечкин».

А после этого учительница нашла свободный класс и велела Жене сидеть там и заниматься. Когда будет нужно — она, мол, её позовёт. Женя села за пианино, кляня весь свет. Час сидела, другой. Надоело. Вышла из класса, закрыла дверь на ключ. Вышла в коридор, прислушалась к звукам из зала — и замерла, как стояла…

...«Шум Леса» — концертный этюд Листа…

… звуки чаруют, околдовывают…

… сплетаются в лёгкую волшебную паутинку, на которой сияют в рассветных лучах капли росы…

И Лист не сыграл бы лучше.

Зал взорвался аплодисментами. Девочка готова была рухнуть на колени — только бы неведомый исполнитель играл дальше.

Но дверь со сцены уже открывается — и он выходит в коридор.

… какая там фотография — ни в какое сравнение не идёт…

Сказочный принц с отливающими золотом волосами.

Лучистые глаза, на солнце кажущиеся цвета янтаря, и тёплая, немного лукавая улыбка…

Женя прислонилась к стене. Дождалась, пока выскажется его педагог, пока поздравят дожидающиеся у дверей. И, наконец решившись подойти, выпалила:

— Ты потрясающе играл!

Он улыбается, говорит дежурное «спасибо» и проходит мимо…

В тот вечер Женя была странно молчалива. Она ещё не знала, что вскоре раздастся звонок и бесстрастный голос скажет, что она не прошла в третий тур.

На все расспросы мамы она отвечала невпопад.

Лишь рисовала пальцем на заплаканном, запотевшем машинном стекле какие-то буквы.

«А. Т.»

Ей было тринадцать лет.

Её предал тот, кого она считала лучшим друг. Потом — та, которую считала лучшей подругой. Почти одновременно.

Боль была невыносимой. Девочка замкнулась в себе. И размыкалась только за инструментом. Музыка никогда тебя не предаст. Ей и в ней ты можешь высказать всё, что угодно.

Она перешла в шестой класс. Неожиданно для всех стала заниматься по четыре, пять, шесть часов в день — и рванула вперёд. Были концерты с оркестром в Большом Зале Консерватории, первые премии, потом — гастроли в Испанию. Она стала лучшей ученицей школы. Любимицей директора. Правда, вряд ли Андрей Петрович помнил, как хохотал над темноволосой куклой с белыми бантиками. Тем более что та кукла превратилась в угловатую девчонку-подростка, ненавидящую свои прыщи, почему-то лезущие волосы, огромный нос и круглое до безобразия лицо. Но на классической сцене внешность главной роли не играла.

Женя знала, что он, А.Т., поступил в училище имени Шопена. Там учились лучшие из лучших. Она никогда не обманывала себя — ей путь туда был заказан. Она не была лучшей из лучших. Да, у неё были данные — но куда больше было упорства и удачного стечения обстоятельств.

Она сказала себе, что это не могла быть любовь. Разве может быть любовь в двенадцать лет? Так, что-то детское, поверхностное, едва ли серьёзное. Просто наваждение, вызванное восхищением от его игры.

И не признавалась даже самой себе, что просиживала шесть часов за инструментом отчасти из-за того, что хотела когда-нибудь после концерта услышать «ты потрясающе играла» от него.

Драконья перепись / Эпилог (73)

— Риа, не бросай это дело. Обратно мы его не потащим. Проще с балкона.

Упс… там должно было быть «Женя». «Рианнон» — это мой ник на дайриках )) Ну да ты поняла ))

Да уж, история весёлая, это точно ) Но вообще она скорее трагикомичная ) Кинуть, что ль, тебе всё до кучи? Это же только начало…

Полезные материалы для писателей: Cайт писателей / Как распознать "Охотника" или почему рецензии могут быть опасными (79)

Ну вот. Так что я считаю, что бан — не выход. Если только не приходят какие-нибудь недоброжелатели, которые целенаправленно начинают оскорблять всё, что бы ты ни написал, причём матом. А то были всякие печальные опыты ))

Драконья перепись / Эпилог (73)

Наверное, лучше, чем когда-то писала в своём дневнике, уже не скажу )

Ей было семь лет.

Она жила в военном городке под Москвой. В Гарнизонном Офицерском Клубе организовали хоровой кружок. Педагогом позвали пианистку из местного дома пионеров — Неллю Евгеньевну. Голосок у Женечки был звонкий — это потом он сломался и превратился в чувственное меццо, а тогда был чистейшим сопрано. Хоровой кружок вскоре увял, но Нелля Евгеньевна уже заприметила маленькое чудо с вздёрнутым носиком и вечным шухером на макушке. Проверила слух. Пришла в восторг. Предложила учиться у неё. Мама согласилась. Женя послушалась — хотя всегда мечтала стать балериной или певицей. Ну, на худой конец играть на флейте. Или на скрипке. Они такие красивые, изящные, в чёрных футлярчиках…

Тогда Женя ещё не знала, что музыкальный мир — один большой серпентарий, где нужно или идти по трупам, или стать одним из этих трупов.

Купить пианино было не на что, поэтому решили позаимствовать инструмент из того же ГОКа. Ничего, не обеднеют — всё равно за инструментами не следят, к тому же у них там ещё одно пианино стояло. На пятый этаж его втаскивали шесть человек — папа и все мужики-соседи. Когда через два часа наконец втащили и уселись за стол — тяпнуть по сто грамм за труды — кто-то сказал:

— Женя, не бросай это дело. Обратно мы его не потащим. Проще с балкона.

— Не брошу, — сказала Женя.

Она сдержала слово.

Ей было восемь лет.

Ещё в конце учебного года мама решила, что её Женечка разительно отличается от всех детей, тыркающих пальчиками в клавиши роялей в доме пионеров. Объявив об этом вусмерть разобидевшейся Нелле Евгеньевне, она увезла Женю на два месяца на море. Когда приехали, мама стала искать дочери музыкальную школу. Приехали в Центральную Музыкальную Школу при Консерватории (ЦМШ). Это сейчас они отстроили шикарное здание близ Тверской, облицованное мрамором. А тогда ЦМШ временно располагалось в полуразрушенной школе из красного кирпича.

Женя запомнила только одно — карту мира, висящую на стене, дыру на месте Африки и подпись белым мелом на красном кирпиче: «Африка»…

В общем, мама решила, что её дочь достойна лучшего. Но пока думала, чего же — приёмные экзамены кончились. Оставалась лишь одна школа, в которой объявляли донабор — МДМШ имени Гнесиных. Или просто Гнесинка.

На экзамене Женя играла не очень. В одной пьесе с бесконечными рефренами запуталась в тексте. Если бы она продолжила сидеть за роялем и ковырять что-то в надежде вспомнить, что же дальше — экзамен был бы решительно провален.

Но Женечка сняла руки, встала, поклонилась, весело пискнула «пардон» и как ни в чём не бывало села играть дальше…

Школа до сих вспоминает, как вся приёмная комиссия во главе с директором Андреем Петровичем лежала на столах и хохотала.

Женя была принята.

Полезные материалы для писателей: Cайт писателей / Как распознать "Охотника" или почему рецензии могут быть опасными (79)

или можно вообще ему не отвечать, никак.

Или можно сказать «возможно, вы правы, я подумаю над этим», а самому тихой сапой сделать по-своему ))

Кстати, если сказать это сразу, то утихомиришь самого злобного критика и сбережёшь кучу собственных нервов *JOKINGLY*

В случае, когда ты видишь, что критика совсем необоснуй, или понимаешь, что у человека просто другой взгляд на вещи, это самый лучший выход из ситуации. Имхо, конечно.

Полезные материалы для писателей: Cайт писателей / Угадай мелодию романа (18)

Не за что. На здоровье! :-)

Драконья перепись / Эпилог (73)

Не-а… Другой преподаватель был бы далеко, мама была маленькая, и провожать её по вечерам в музыкалку на другом конце нашего Долгопрудного никто не собирался, а мама не больно-то хотела этим дальше заниматься. После линейки-то )

Драконья перепись / Эпилог (73)

Ого! Да, век — это не шутки )) А у меня бабушка с дедушкой глупость сделали — у них была старинная немецкая пианинка, к нашему времени тоже сотенку разменявшая бы. Они отдали маму учиться, а маме попался учитель, который бил её по пальцам линейкой. А мама как-то не выдержала и уронила ему на пальцы крышку… На это её обучение закончилось )) Но тогда бабушка с дедушкой взяли и отдали кому-то пианинку со словами «лучше секретер на её место поставим, а то и так квадратных метров не хватает»… Не стали хранить семейную ценность для потомков. А жаль )

Ну, рада, что понравилось ))

Авторизация