Чудачества писателей

Наткнулась на одну статью в ВК, стало интересно, пошла блуждать по просторам интернета И вот что накопала.  

Шиллер почему-то мог творить лишь тогда, когда на столе у него лежали гнилые яблоки.

Мюссе слагал свои стихи при свечах, в полном одиночестве, за столом, где стояло два прибора для его милой воображаемой женщины, которая должна была вот-вот прийти и разделить с ним ужин.

Шарлотта Бронте постоянно отрывалась от писания очередного романа и отправлялась чистить картофель, чтобы обдумать очередную сцену.

Дюма-сын для пробуждения вдохновения любил раз пять основательно поесть.

Агата Кристи однажды призналась, что сюжеты своих романов она придумывает за мытьем посуды.

Гоутон,

занимаясь литературной работой, одновременно орудовал ножом или ножницами. За время писательских бдений он обстругал не один письменный стол, изрезал несколько кресел, а однажды исполосовал подвернувшееся под руку любимое платье жены.

Бальзак писал свои романы, стоя босыми ногами на студеном каменном полу. Бальзак был страшным кофеманом: без 5-7 чашек «адского напитка» он не мог приступить к работе. Известно, что за всю жизнь писатель выпил около 50 тысяч чашек. «Переплюнуть» его удалось только Вольтеру, употреблявшему за день 50 порций напитка.

Руссо заставлял свой мозг работать интенсивнее, стоя на солнцепеке с непокрытой головой.

Шиллер, работая над своими произведениями, всегда держал ноги в холодной воде.

Эдгар По мог сидеть часами за письменным столом и молча смотреть на лежащий перед ним лист чистой бумаги.

Жорж Санд ежедневно писала до 11 часов, и если заканчивала роман в 10.30, то тут же начинала новый, над которым работала полчаса.

Бернард Шоу, уже в преклонном возрасте, надевал резиновые ботинки, застегивал на все пуговицы подбитый байкой плащ и, обращаясь к домочадцам, говорил: Иду писать пьесу! И отправлялся на рынок, где было очень оживленно. Часто его видели в пригородных поездах с блокнотом в руках, быстро набрасывающим строку за строкой.

Так, тем, кто присылал ему рукопись на отзыв, писатель отправлял абрикосовую карточку со словами:

«Считаю, что мое мнение не сможет принести никакой пользы автору и даже, если оно будет опубликовано, способно серьезно ему повредить».

Лицам, присылавшим Шоу его собственные книги для авторской подписи, GBS (так кратко его называли в прессе) направлял карточку синюю: в ней он сообщал, что не может удовлетворить данную просьбу, ибо в противном случае его одолеют спекулянты, — они охотятся за автографами Шоу, с которыми книги последнего стоят намного дороже.

Дюма-отец писал только на особых квадратных листах. Если такой бумаги не оказывалось или она кончалась, он прекращал работу.

Анатоль Франс, наоборот, никогда не запасал бумагу и писал на чем попало: на старых письмах, конвертах, пригласительных билетах, даже визитных карточках.

Гоголь и Гете не замечали смертельной опасности во время своей работы. Гете был способен работать только в душных, закрытых со всех сторон помещениях без доступа свежего воздуха.

А писатель Альбер Камю предпочитал жениться на женщинах с некоторыми психическими расстройствами – обе его жены были не от мира сего. Да и сам он был человеком, мягко говоря, рассеянным. Забирая свою вторую жену из роддома, он … забыл там своих новорожденных близнецов!

Английский писатель Джеймс Гаррингтон воображал, что мысли вылетают у него изо рта в виде пчел и птиц, и хватался за веник, чтобы разогнать их.

Эмиль Золя привязывал себя к стулу.

Французский писатель Франсуа Рене де Шатобриан не мог равнодушно слышать похвал кому бы то ни было, даже своему сапожнику.

Достоевский диктовал лежа, отвернувшись к стене. И начинал всерьез трудиться над произведением лишь тогда, когда поджимали сроки контракта. До этого он просто «валял дурака».

Леонид Андреев диктовал по ночам, в темноте, переписчица сидела у стола с тусклой лампочкой.

Василий Шукшин маршировал по комнате.

Юрий Трифонов, автор «Московских повестей» и «Дома на набережной», писал на школьных тетрадках в клеточку.

А как чудите вы?