С прошлой ночи, как взошла на небо полная луна, хворает Айгеле. Не играет с клубками шерсти, как прежде любила, не бегает по юрте на нетвёрдых ещё ножках, не визжит радостно, когда пастуший пёс облизывает ей босые пятки.
Казнь
Отведут их по княжьему приказу в поруб и оставят до ближайшего полнолуния. А в полнолунную ночь выведут на двор, привяжут к столбу и оставят. Слетит с неба крылатый трёхголовый змей
Беседа с Туром
она… как бы сказать… — воевода замялся, подбирая нужные слова. — Ну в общем, такая же, как ты, пресветлый князь. В полнолуние в змея обращается.
Полёт к брату и планирование генерального сражения
Князь перевёл взгляд на окно. Облака к ночи разбежались, и над ближним лесом вовсю сияла луна. Почти полная, совсем чуток осталось. Обычный человек, может, и не различил бы, а вот змею чуять время переворота самой природой положено. Стало быть, завтра…
— Значит, так, Тур-воевода. Своих бойцов на порубежье отправь, а сам оставайся здесь. Дело у меня к тебе будет. Труби общий сбор, собирай большую рать, да как можно скорее. Не жалей казны, время дорого. Через месяц без малого, за три дня до следующей полной луны, надлежит тебе со всем войском выйти к южной окраине Последнего леса.
Перед сражением
перевёл взгляд в небо, где, освещённый полной луной, неспешно взмахивал крыльями огнедышащий змей
Да, да, знакомо. По скромному берманскому мнению, на Мастерской изрядная часть — если не большинство — считающих себя поэтами упрямо следует многим из этих пунктов, но в особенности пункту 3.
На мой взгляд, продолжение (точнее, продолжениЯ — «Огневорот» и «Танец») получились просто более в рамках традиционных жанров, а антисказочное начало выбивается из общего тона.
Внутренняя самоирония у него изначально какбе присутствовала. С интеллектом у него было всё в порядке, но он не умел толком постоять за себя и подумать о своих интересах. Слишком прогибался под изменчивый мир. И был слишком нерешителен. А теперь получил эмм… некоторый урок.
Это нет смысла сопоставлять с реальной Русью, это же не исторический роман. Скорее антисказка, даже несколько с сатирическим подтекстом. Отсюда и «номер на контрастах» со всеми этими рецессивными признаками и гетерозиготностью — с одной стороны, и явной архаикой — с другой. А продолжение как-то само собою вырулило в более гладкую стилизацию, и теперь первый рассказ заметно выпадает из общей картины. Но менять что-то уже не хочется.
Ну и ладно.
Думаю, Берендеев так расстроился конкурсом, что внек даже не читал Ну да ничего, ему
Рабинович напоётПанченко расскажетНадо только у Григория будет спросить, судьи на «Кирзачах» выступают с открытым забралом или тоже анонимно.
Ой, не знаю. Может, и не найдёте. Вас, современную молодёжь ничем не удивишь…
«Э, чего я тут нажал, что у ведущего так рожу перекосило?»
Решили почитать, что ещё такого у меня в загашниках имеется?
Болезнь Айгеле, вызванная первым «переворотом»
Казнь Беседа с Туром Полёт к брату и планирование генерального сражения Перед сражением Достаточно?Опасные у вас соседи, однако
Есть это в Танце. Открытым текстом в нескольких местах
Отмазка. Можно вполголоса читать. Или в четверть. Или вообще под нос себе бормотать. Дикция тут не главное.
Да, да, знакомо. По скромному берманскому мнению, на Мастерской изрядная часть — если не большинство — считающих себя поэтами упрямо следует многим из этих пунктов, но в особенности пункту 3.
На мой взгляд, продолжение (точнее, продолжениЯ — «Огневорот» и «Танец») получились просто более в рамках традиционных жанров, а антисказочное начало выбивается из общего тона.
Заметил закономерность — меньше всего рассказ нравится тем, кто перед этим читал его продолжения
О том, собственно, и рассказ.
Внутренняя самоирония у него изначально какбе присутствовала. С интеллектом у него было всё в порядке, но он не умел толком постоять за себя и подумать о своих интересах. Слишком прогибался под изменчивый мир. И был слишком нерешителен. А теперь получил эмм… некоторый урок.
Да, не соответствуют. Это часть замысла. В параллельном времени он сам несколько меняется.
Это нет смысла сопоставлять с реальной Русью, это же не исторический роман. Скорее антисказка, даже несколько с сатирическим подтекстом. Отсюда и «номер на контрастах» со всеми этими рецессивными признаками и гетерозиготностью — с одной стороны, и явной архаикой — с другой. А продолжение как-то само собою вырулило в более гладкую стилизацию, и теперь первый рассказ заметно выпадает из общей картины. Но менять что-то уже не хочется.
Кстати, по поводу вот этого:
Теперь-то можно конкретнее ответить. Рассматриваю в первом и втором рассказах цикла. Этот — третий и, видимо, последний.