герой — мутант
тема — мутная
подробность — светящийся в ночи орган
В деревне Гадюкино шел дождь. Он всегда шел в деревне Гадюкино, и это было никому уже не новостью, новостью было то, что вода была мутная. И водка в сельпо тоже была мутная. Прямо не водка, а чистой воды первачок. Восемь мужичков в кургузых дождевиках на скособоченном крылечке сельпо сосредоточенно обсуждали последние известия.
— Ну, ты, Егорыч, мутант.
— Какой это я тебе мутант? Это ты, Кузьмич, мутишь. Вон даже и водка в лавке мутная.
— Мужики, я вот чего скажу, — рассудительный Ерофеич решительно раздвинул наскакивающих друг на друга, как боевые петухи, односельчан, и сплюнул догоревший уже почти до фильтра Лаки-Страйк в помойное ведро. Он всегда сплёвывал докуренный почти до фильтра Лаки-Страйк в помойное ведро, потому что он был известный чистюля и гринписец. В общем, Ерофеич был зелёный и вежливый, но вежливый больше, чем зелёный. Или меньше. Никто этого не мог сказать наверняка, потому что никто не измерял. Да и как измеришь, если единственная мерная посуда была у Дуськи-продавщицы, а вся остальная посуда была разнокалиберная и немерная.
— Мужики, я скажу просто. Кто не сможет исполнить фугу на светящемся в ночи органе, тот и мутант! – Ерофеич во многом знал толк, кругозор у него был от Баха до Фейербаха, хороший такой кругозор. Ещё он раньше, по первости, любил Дуську потискать и пару мер из мерной посуды пропустить, крякнув и утерев сопливый нос полой кургузого дождевика.
— Ну, ты, Ерофеич, учудил, — разом загалдели все благородные мужи, и даже вся муть моментально выкристаллизовалась и стала чистой как слеза младенца, Дуськи то есть, потому что Дуська была ну чистый младенец. Она была такая мутная, что даже в светящийся в ночи орган верила, не то, что в фугу Баха. И щедро отмеряла в мерную посуду. До получки.
— журнал — это не сборник, сборник — это не журнал?
— зачем тогда в сборник (особенно если он тематический, ну ладно первый — пусть типа про юмор) тащить всякой твари по паре всяко разное — и стихи и рассказы и миниатюры и ваще всяку фню?
— я типа знаю, бывают сборники стихов. сам во многих и разных сборниках представлен, в узких кругах их так и называют, прям как банку со шпротами: «братская могила» или наоборот: «банка со шпротами»
— бывают тоже типа сборники минитюр
— бывают сборники рассказов, например «про луну», «про войну», «пралюбоффф» или сборники типа нижнеурюпинских аффтароф прачтонипопадя, главное что они все типа тутошние (аффтары, а не рассказы)
— если это сильно толстые сборники, их принято называть «антологиями»
и вот на сегодняшнем этом этапе комплектации сборника я уже чото и не понимаю теперь
хоть и боян, но в темуПри анализе второй мировой войны, американские военные историки обнаружили очень интересный факт. А именно: при внезапном столкновении с силами японцев американцы, как правило, гораздо быстрее принимали решения и, как следствие, побеждали даже превосходящие силы противника. Исследовав данную закономерность, ученые пришли к выводу, что средняя длина слова у американцев составляет 5,2 символа, тогда как у японцев 10,8 и, следовательно, на отдачу приказов уходит на 56 % меньше времени, что в коротком бою играет немаловажную роль… Ради «интереса» они проанализировали русскую речь, и оказалось, что длина слова в русском языке составляет 7,2 символа на слово (в среднем), однако при критических ситуациях русско–язычный командный состав переходит на ненормативную лексику и длина слова сокращается до… 3,2 символов в слове. Это связано с тем, что некоторые словосочетания и даже фразы заменяются ОДНИМ словом. (Там, для примера, приводится фраза «32-ой! ёб… и по этому х… ю» — «32-ой приказываю немедленно уничтожить вражеский танк, ведущий огонь по нашим позициям»)
герой — половица
тема — танцы
подробность — сочувствие
И почему все и всегда начинают танцевать от печки? Особенно когда танцуют половецкие танцы. Или пляски. Нет, пляски пляшут, а танцы танцуют. Но всё равно от печки.
Есть женщины в русских селениях, а в половецких селениях есть половцы. И половицы. И они пляшут половецкие пляски. От печки.
В польских селениях есть поляки. И польки. И они тоже польку от печки отплясывают. Правда я никогда не был в польских селениях, и не знаю есть ли у них печки, может у них там очаги или камины. От камина особенно не потанцуешь. Очаг же – он вообще какой-то нарицательный образ, такой примерно, как у папы Карло в каморке был нарисован.
Но в русских селениях то есть русские печки, а в голландских – голландки. От голландки очень удобно танцевать и даже половецкие пляски отплясывать очень удобно.
Зато на русской печке удобно лет эдак тридцать лежать и ещё три года. Тогда и половица не скрипнет.
Если скрипнет, тогда начнутся половецкие пляски.
Половецкая степь или Де́шт-и-Кыпча́к, или вообще دشت قپچاق раскинулась от Средней Азии до Дуная, есть где пляски плясать и танцы танцевать. Печку только трудно в степи найти, чтобы от неё плясать. То ли дело в русских селеньях. Емеля ездит на печке по щучьему веленью, кони скачут, избы горят, половица не скрипнет, и есть, есть женщины в русских селеньях. Там где есть женщины – там есть танцы. Как я им сочувствую.
Давайте тогда мы все тоже будем танцевать. От печки.
По щучьему веленью.
Герой – специалист «Зооспаса»
Тема – у екатеринбургских трубкозубов неожиданно родилась двойня
тема — мутная
подробность — светящийся в ночи орган
всякой твари по паревсяко разное — и стихи и рассказы и миниатюры и ваще всяку фню?тема — танцы
подробность — сочувствие
Напоминают горы — горы.
Напоминает горе — горе;
Одно — другое.
Чужого горя не бывает,
Кто это подтвердить боится, —
Наверно, или убивает,
Или готовится в убийцы…
1970
©К. Симонов
а наше всё куда?
а такая «глава №6» из Озы?
VI
В час отлива возле чайной
я лежал в ночи печальной,
говорил друзьям об Озе и величье бытия,
но внезапно черный ворон
примешался к разговорам,
вспыхнув синими очами,
он сказал:
«А на фига?!»
Я вскричал: «Мне жаль вас, птица,
человеком вам родиться б,
счастье высшее трудиться,
полпланеты раскроя...»
Он сказал: «А на фига?!»
«Будешь ты, — великий ментор,
бог машин, экспериментов,
будешь бронзой монументов
знаменит во все края...»
Он сказал: «А на фига?!»
«Уничтожив олигархов,
ты настроишь агрегатов,
демократией заменишь
короля и холуя...»
Он сказал: «А на фига?!»
Я сказал: «А хочешь — будешь
спать в заброшенной избушке,
утром пальчики девичьи
будут класть на губы вишни,
глушь такая, что не слышна
ни хвала и ни хула...»
Он ответил: «Все — мура,
раб стандарта, царь природы,
ты свободен без свободы,
ты летишь в автомашине,
но машина — без руля…
Оза, Роза ли, стервоза — как скучны метаморфозы,
в ящик рано или поздно…
Жизнь была — а на фига?!»
Как сказать ему, подонку,
что живем не чтоб подохнуть, — чтоб губами тронуть чудо
поцелуя и ручья!
Чудо жить — необъяснимо.
Кто не жил — что спорить с ними?!
Можно бы — да на фига?
Потом они пришли за евреями, но я промолчал, так как не был евреем.
Потом они пришли за членами профсоюза, но я не был членом профсоюза и не сказал ничего. Потом пришли за католиками, но я, будучи протестантом, не сказал ничего. А когда они пришли за мной — за меня уже некому было заступиться.» ©пастор Мартин Нимёллер
«И если есть те, кто приходят к тебе, найдутся и те, кто придут за тобой» ©И.Кормильцев