Мэй продолжает беседу почти нежно, стараясь не травмировать Ворону еще больше. Кладет ладонь на его плечо.
— Отчего ты настолько устал, королевский волк Бранн, от дальней дороги?
— Не только. Эту ночь я провел с Советником Дома Волка, — Бранн поправляет воротник, стянувшийся из-за сомкнутой в горсть на его куртке руки ошеломленного Мэя. — Нет, я знал, конечно, что уважаемый Джаред волк, но Советник не волк, а просто зверь…
Благой белеет лицом и напряженно вглядывается в неблагого, спокойного, как спокоен он всегда — убийственно.
— То есть, ты хочешь сказать, тебя бьет дрожь потому… — Мэй явно опасается завершать мысль.
А Ворона кивает!
— Знаешь, Бранн, советник может сам постоять за свою честь, но я тебе скажу, распространяться о совместных ночах у нас не стоит! То, что у вас норма, у нас не принято афишировать!
— Я запомню, хоть и не пойму вашу благую логику, и при чем тут честь Советника, тоже.
Мэй поднимает глаза к потолку, набираясь терпения, подбирая более доходчивые слова. Понять разницу между благими и неблагими ему, видимо, предстоит на собственной шкуре. Джареда уважают, и Мэй не собирается давать его в обиду. Но Ворона опережает все, что хочет сказать волк.
— Просто я ужасно устал, мы ужасно устали. Не могу перевести дух, даже утром не заснул, все вспоминал эту ночь, — Ворона меланхолично поправляет рукава. — До сих пор ноги дрожат. Главное, только кажется, что ну всё, мы сделали всё, ему наконец понравилось, как Советнику приходит в голову новая мысль. Ненасытный, неутомимый, неистовый зверь. И приходится повторять все снова и снова… И снова…
Бранн зевает, а Мэй смотрит на неблагого и моргает — так спокойно! Так обыденно! Так скучающе! Делать пусть негромкие по факту, но громкие по смыслу заявления! Дня не прошло, а этот Бранн… А Джаред!..
Мэй аккуратно расцепляет руку на плече неблагого, расправляет складки и чуть не сдувает пыль, пытаясь не представлять, что же творилось за дверьми кабинета Советника. Так вот зачем там нужны столь толстые стены!
— И снова… — Бранн все-таки не сдерживается и зевает. — Продумывать и продумывать эту вашу самую благую из всех известных мне благих церемоний… Да еще и разыгрывать ее в лицах, — зевает опять, не замечая застывшего Мэя.
Да-да, благой, тебе придется учиться слышать Бранна, это непросто и нелегко, но в общем того стоит.
— Бранн? — кое-как унявший трепет благой опять кладет руку на плечо Вороны.
— Гвол-к-х-мэй? — нашему неблагому непонятна эта суета с жестами, но собеседник симпатичен.
— То есть вы, — внимательно смотрит в видимую часть лица Вороны, — вместе с Советником провели всю ночь, продумывая церемонию, обсуждая и добиваясь её идеального плана? В соответствии со всеми законами? Сидя в креслах, за книгами? Каждый в своем?
— Нет, не всю за книгами, — теперь Бранн немного удивлен. — Советник еще ходил туда-сюда по кабинету, мне кажется, ему так лучше думается. И меня заставлял. Я был то старейшинами, то Деем. Он даже тряс меня пару раз, когда я отвечал невпопад. Но в основном да, мы составляли план.
Мэй облегченно, но тихо смеется, благо, это не запрещено, прикрывает глаза свободной рукой, чтобы не видеть озадаченного Бранна и не рассмеяться пуще, во весь голос.
Его! Его, мастера розыгрышей, только что разыграли совершенно без мысли разыгрывать! Хотя вид Советника, обращающегося к Вороне как к Дею, заслуживает отдельных аплодисментов.
— Тебе надо и мне дать пару ур-р-роков! — не выдерживает Мэй, не договаривая, каких именно.
Классно расписано) Только удивительно, что Дей не уверен в своей внешности. если красив даже для Ши.
(Второй вариант образа мне больше нравится).
Ему в общем интересна только Алиенна А она не говорила, что любит. Наоборот, твердила, что готова уехать ради блага волчьема принца. Т.е. он не уверен не во внешности, а в том, что он любим Лили, не было бы этой неуверенности, Гвенн не смогла бы ему внушить, что Лили любит другого, и ее надо срочно удержать всеми возможными методами
Бранна жаль, не повезло с внешностью
А вот и нет! Братья у него раскрасавцы, а в себе неуверены! А Бранну вообще все равно! Можно сказать, что и его внешность тоже сформировала.
Т.е. он все знает о своей внешности и совершенно не переживает. Более того, появление Бранна при дворе короля Дея — это нечто настолько феерическое и ржачное, что тебе явно понравится.
Вот, к примеру, малая толика
Скрытый текст
В большой комнате, которая служит одновременно перекрестком, стоит компания небесных — беловолосые переговариваются, перешучиваются, спорят и что-то оживленно обсуждают. Хотя они спокойнее волков, иногда, под настроение, небесные становятся буйными и грохочущими, словно грозовые тучки.
Похоже, Бранн, нам с тобой не повезло попасться к ним именно под такое настроение.
Один из небесных оборачивается, сверкает на Ворону ясными голубыми глазами, высокомерно вскидывает подбородок.
— Какой занятный неблагой цвет! Кажется, вы не считаетесь красавцем? — белая, совершенная по форме бровь выгибается, губы презрительно кривятся.
Бранн, даже не дослушав реплику, разворачивается на пятке и оглядывается к ближайшей отражающей детали обстановки — зеркальному оформлению над каминной полкой. Подходит, осторожно приподнимает перья, отчасти черные, отчасти серые, напряженно вглядывается, а потом с облегчением оборачивается на озадаченных небесных.
— Вы напугали меня. Я уж думал, мой родной пегий поменялся в благих землях на что-то действительно отталкивающее! — радостно оглядывает удивленно разглядывающих его ши. — А красавцами у нас считаются все высшие неблагие.
Ворона не врет, просто не причисляет себя к ним. Небесным, впрочем, этого знать не обязательно.
— Поговаривают, вы так долго жили на болоте, что практически сроднились с ним! — находится другой небесный, его голубые глаза отдают промозглой серостью. — Так что и ши считаться можете лишь постольку-поскольку! Болотный неблагой!
И хмыкает, глядя на куртку.
Бранн выглядит озадаченным: его, судя по тону, опять пытаются обидеть правдой.
— Болото было моей вотчиной примерно триста лет, это правда. С тех пор я немного диковат, что тоже мне известно, — теперь улыбается Бранн, стараясь быть дружелюбным.
Улыбка эта, правда, производит обратный эффект, небесные становятся очень серьезными.
— Хранитель болота или принадлежит болоту сам, или болото принадлежит ему, но болотным неблагим я был совершенно точно, — кивает Ворона с воодушевлением. — Однако не совсем болотным, раз упырём не стал, так что вы все ещё можете считать меня ши!
И радуется, что объяснил.
Небесные бледнеют вовсе, стараясь уложить в голове, что наша Ворона укротила болото и немного не дотянула до упыря. Пожалуй, я могу их понять, есть отчего побледнеть. И куртка теперь вовсе не кажется смешной, и пегие волосы не вызывают вопросов.
И особенно пугает дружелюбная улыбка.
— Н-но вы теперь волк? — уточняет покуда молчавший благой, самый низенький, все равно выше Бранна. — Благой волк?
— Теперь да, — Бранн рад, что его поняли. — Правда, звание Хранителя болота пожизненное, те, кто был до меня, редко доживали даже до смены, чаще Трясина лакомилась ими, и лишь потом объявлялся новый ши-Хранитель. И от своего собственного Дома, так уж вышло, я не отказывался.
Наша Ворона подается навстречу, стремясь сделать себя понятнее, благие дружно шарахаются назад.
— Но вы правы, я волк, я благой волк! — успокоительно поднимает руки ладонями вверх.
И спокойствие в исполнении волка будоражит умы и волнует души небесных ничуть не меньше волнения почти состоявшегося упыря.
— Я королевский благой волк, — улыбается, но ушами не дергает, слишком много взглядов вороньи уши сегодня уже поймали. — А есть ли в Доме Неба такие ши, которые отвечали бы за безопасность Дома? И находились в Доме Волка? Видите ли, я хочу есть, а они, быть может…
Благие переглядываются, осторожно и бледно улыбаются, бормочут что-то извинительное и отчаливают всей компанией в ближайший к себе коридор.
Я почти уверен, заподозрили, что Бранн жаждет крови. А что составляет меню магического недоупыря из трясины, полунеблагого королевского волка, не стоит проверять на зуб.
— …знают, как пройти на кухню… — разочарованный взгляд в спины благих небесных.
Ох, Бранн, не расстраивайся. Я могу показать тебе дорогу!
— Да, Луг, пожалуйста, прошу тебя, покажи, — обхватывает высокий лоб ладонью, устало прикрывая глаза. — Благие ши запутывают меня всё больше.
Ох, неблагой! А как ты запутываешь благих ши!
Сестра и Дей его любят, дед Лорканн души не чает, в неблагой библиотеке — обожают, волки относятся с уважением, а Алиенна — дружески. Он четко делит своих и чужих — и с чужими не церемонится и совершенно не прислушивается к их мнению.
Бранн совершенно асоциален! А еще у него офигенные изумрудные глаза.
Ну. а Джессика Альба — конечно — это пять по образу!
Тут еще раз. Ты, конечно, молодец. И текст и впрямь читается очень легко, нигде не буксует и от него прямо веет теплотой. Айсмор — обожаю. Какой там город!!! Какая Ингрид, ну просто же ням!
Ты меня поддерживаешь, помогаешь и греешь Одна из немногих, кому нравится образ Ингрид, и честно — на таких читателей я и буду настраиваться И Бог с теми, кто считает, что она ниочемная
От Мидира действительно лучше стало. Это я была тем читателем или были еще до меня?
Да, я с тобой поняла окончательно, что не стоит так утяжелять текст, и при последней правке плюнула и перекроила. По счастью, осталось две главы домучить, Мидир уже на стенки лезет и говорить не хочет, чего он там чувствует.
Вообще самое сложное, кмк, сделать текст понятным. Потому что если текст непонятный, то народ начинает такую чушь нести, что уши вянут, еще и склонны про героев самое плохое надумывать, да. Хотя тоже не спасает, особенно когда народ откровенно куски текста не читает. Самое главное, кмк, найти созвучных читателей, тогда уже не будешь чувствовать себя таким дном, которое гнобят все кому не лень, как бы ты ни старался писать хотя бы сносно)))
Если по тебе — мне кажется, ты сейчас на новый уровень вышла, и теперь тебе надо слушать только себя и перестать огорчаться от непонимания.
Я помню в позапрошлом году чуть все не бросила от отчаяния, ну в смысле клуб, а не писательство, конечно.
Я очень рада, что ты не ушла. И очень благодарна тебе за огромную помощь и поддержку во всех моих безумствах Особенно по вереску — ты и Анастасия дали мне очень многое именно в том плане, что увидели все уровни.
Мое дело предложить, я не увидела подобного ограничения в топике
тем более, и в лонге мнения были самые разные, да и после лонга он был расширен.
Если кто-то углядит минусы, буду только рада их обсудить и поправить.
Виктория, спасибо огромное! Рада, что понравилось!
О, доп.материалы! Это же наше все!
Я свои готова кинуть, а почему не как в лонге, от 2,5 тыс?
Сын моего врага
Суд чести
Неопределенно безумен
Здорово! Не знала, спасибо!
Спасибо! Вордом пользуюсь, слова-паразиты меняются. Что за сохранение? Надо глянуть на сложноподчинённые
Да что-то от него все в восторге
Приз читательских симпатий!
Мэй продолжает беседу почти нежно, стараясь не травмировать Ворону еще больше. Кладет ладонь на его плечо.
— Отчего ты настолько устал, королевский волк Бранн, от дальней дороги?
— Не только. Эту ночь я провел с Советником Дома Волка, — Бранн поправляет воротник, стянувшийся из-за сомкнутой в горсть на его куртке руки ошеломленного Мэя. — Нет, я знал, конечно, что уважаемый Джаред волк, но Советник не волк, а просто зверь…
Благой белеет лицом и напряженно вглядывается в неблагого, спокойного, как спокоен он всегда — убийственно.
— То есть, ты хочешь сказать, тебя бьет дрожь потому… — Мэй явно опасается завершать мысль.
А Ворона кивает!
— Знаешь, Бранн, советник может сам постоять за свою честь, но я тебе скажу, распространяться о совместных ночах у нас не стоит! То, что у вас норма, у нас не принято афишировать!
— Я запомню, хоть и не пойму вашу благую логику, и при чем тут честь Советника, тоже.
Мэй поднимает глаза к потолку, набираясь терпения, подбирая более доходчивые слова. Понять разницу между благими и неблагими ему, видимо, предстоит на собственной шкуре. Джареда уважают, и Мэй не собирается давать его в обиду. Но Ворона опережает все, что хочет сказать волк.
— Просто я ужасно устал, мы ужасно устали. Не могу перевести дух, даже утром не заснул, все вспоминал эту ночь, — Ворона меланхолично поправляет рукава. — До сих пор ноги дрожат. Главное, только кажется, что ну всё, мы сделали всё, ему наконец понравилось, как Советнику приходит в голову новая мысль. Ненасытный, неутомимый, неистовый зверь. И приходится повторять все снова и снова… И снова…
Бранн зевает, а Мэй смотрит на неблагого и моргает — так спокойно! Так обыденно! Так скучающе! Делать пусть негромкие по факту, но громкие по смыслу заявления! Дня не прошло, а этот Бранн… А Джаред!..
Мэй аккуратно расцепляет руку на плече неблагого, расправляет складки и чуть не сдувает пыль, пытаясь не представлять, что же творилось за дверьми кабинета Советника. Так вот зачем там нужны столь толстые стены!
— И снова… — Бранн все-таки не сдерживается и зевает. — Продумывать и продумывать эту вашу самую благую из всех известных мне благих церемоний… Да еще и разыгрывать ее в лицах, — зевает опять, не замечая застывшего Мэя.
Да-да, благой, тебе придется учиться слышать Бранна, это непросто и нелегко, но в общем того стоит.
— Бранн? — кое-как унявший трепет благой опять кладет руку на плечо Вороны.
— Гвол-к-х-мэй? — нашему неблагому непонятна эта суета с жестами, но собеседник симпатичен.
— То есть вы, — внимательно смотрит в видимую часть лица Вороны, — вместе с Советником провели всю ночь, продумывая церемонию, обсуждая и добиваясь её идеального плана? В соответствии со всеми законами? Сидя в креслах, за книгами? Каждый в своем?
— Нет, не всю за книгами, — теперь Бранн немного удивлен. — Советник еще ходил туда-сюда по кабинету, мне кажется, ему так лучше думается. И меня заставлял. Я был то старейшинами, то Деем. Он даже тряс меня пару раз, когда я отвечал невпопад. Но в основном да, мы составляли план.
Мэй облегченно, но тихо смеется, благо, это не запрещено, прикрывает глаза свободной рукой, чтобы не видеть озадаченного Бранна и не рассмеяться пуще, во весь голос.
Его! Его, мастера розыгрышей, только что разыграли совершенно без мысли разыгрывать! Хотя вид Советника, обращающегося к Вороне как к Дею, заслуживает отдельных аплодисментов.
— Тебе надо и мне дать пару ур-р-роков! — не выдерживает Мэй, не договаривая, каких именно.
Острое ухо задумчиво дергается:
— Ты это о чем?
— О том, Бранн, что без тебя мы явно скучно жили!
Я уже представляю, как ты над выходками Бранна смеяться будешь
Он не специально, просто так выходит, что он всех бесит
Спасибо! придешь — добавишь, я как раз в речь Этайн внесла
А вот и нет! Братья у него раскрасавцы, а в себе неуверены! А Бранну вообще все равно! Можно сказать, что и его внешность тоже сформировала.Т.е. он все знает о своей внешности и совершенно не переживает. Более того, появление Бранна при дворе короля Дея — это нечто настолько феерическое и ржачное, что тебе явно понравится.
Вот, к примеру, малая толика
В большой комнате, которая служит одновременно перекрестком, стоит компания небесных — беловолосые переговариваются, перешучиваются, спорят и что-то оживленно обсуждают. Хотя они спокойнее волков, иногда, под настроение, небесные становятся буйными и грохочущими, словно грозовые тучки.
Похоже, Бранн, нам с тобой не повезло попасться к ним именно под такое настроение.
Один из небесных оборачивается, сверкает на Ворону ясными голубыми глазами, высокомерно вскидывает подбородок.
— Какой занятный неблагой цвет! Кажется, вы не считаетесь красавцем? — белая, совершенная по форме бровь выгибается, губы презрительно кривятся.
Бранн, даже не дослушав реплику, разворачивается на пятке и оглядывается к ближайшей отражающей детали обстановки — зеркальному оформлению над каминной полкой. Подходит, осторожно приподнимает перья, отчасти черные, отчасти серые, напряженно вглядывается, а потом с облегчением оборачивается на озадаченных небесных.
— Вы напугали меня. Я уж думал, мой родной пегий поменялся в благих землях на что-то действительно отталкивающее! — радостно оглядывает удивленно разглядывающих его ши. — А красавцами у нас считаются все высшие неблагие.
Ворона не врет, просто не причисляет себя к ним. Небесным, впрочем, этого знать не обязательно.
— Поговаривают, вы так долго жили на болоте, что практически сроднились с ним! — находится другой небесный, его голубые глаза отдают промозглой серостью. — Так что и ши считаться можете лишь постольку-поскольку! Болотный неблагой!
И хмыкает, глядя на куртку.
Бранн выглядит озадаченным: его, судя по тону, опять пытаются обидеть правдой.
— Болото было моей вотчиной примерно триста лет, это правда. С тех пор я немного диковат, что тоже мне известно, — теперь улыбается Бранн, стараясь быть дружелюбным.
Улыбка эта, правда, производит обратный эффект, небесные становятся очень серьезными.
— Хранитель болота или принадлежит болоту сам, или болото принадлежит ему, но болотным неблагим я был совершенно точно, — кивает Ворона с воодушевлением. — Однако не совсем болотным, раз упырём не стал, так что вы все ещё можете считать меня ши!
И радуется, что объяснил.
Небесные бледнеют вовсе, стараясь уложить в голове, что наша Ворона укротила болото и немного не дотянула до упыря. Пожалуй, я могу их понять, есть отчего побледнеть. И куртка теперь вовсе не кажется смешной, и пегие волосы не вызывают вопросов.
И особенно пугает дружелюбная улыбка.
— Н-но вы теперь волк? — уточняет покуда молчавший благой, самый низенький, все равно выше Бранна. — Благой волк?
— Теперь да, — Бранн рад, что его поняли. — Правда, звание Хранителя болота пожизненное, те, кто был до меня, редко доживали даже до смены, чаще Трясина лакомилась ими, и лишь потом объявлялся новый ши-Хранитель. И от своего собственного Дома, так уж вышло, я не отказывался.
Наша Ворона подается навстречу, стремясь сделать себя понятнее, благие дружно шарахаются назад.
— Но вы правы, я волк, я благой волк! — успокоительно поднимает руки ладонями вверх.
И спокойствие в исполнении волка будоражит умы и волнует души небесных ничуть не меньше волнения почти состоявшегося упыря.
— Я королевский благой волк, — улыбается, но ушами не дергает, слишком много взглядов вороньи уши сегодня уже поймали. — А есть ли в Доме Неба такие ши, которые отвечали бы за безопасность Дома? И находились в Доме Волка? Видите ли, я хочу есть, а они, быть может…
Благие переглядываются, осторожно и бледно улыбаются, бормочут что-то извинительное и отчаливают всей компанией в ближайший к себе коридор.
Я почти уверен, заподозрили, что Бранн жаждет крови. А что составляет меню магического недоупыря из трясины, полунеблагого королевского волка, не стоит проверять на зуб.
— …знают, как пройти на кухню… — разочарованный взгляд в спины благих небесных.
Ох, Бранн, не расстраивайся. Я могу показать тебе дорогу!
— Да, Луг, пожалуйста, прошу тебя, покажи, — обхватывает высокий лоб ладонью, устало прикрывая глаза. — Благие ши запутывают меня всё больше.
Ох, неблагой! А как ты запутываешь благих ши!
Сестра и Дей его любят, дед Лорканн души не чает, в неблагой библиотеке — обожают, волки относятся с уважением, а Алиенна — дружески. Он четко делит своих и чужих — и с чужими не церемонится и совершенно не прислушивается к их мнению.
Бранн совершенно асоциален! А еще у него офигенные изумрудные глаза.
Представляшь — вот только нашла!Спасибо тебе огромное!
Еще раз спасибо!
Маньяк скорее
Я режу затянутые боевки в пламени
Ну они реально затянутые, только мужчины-читатели выдерживают
И еще… ну это я страдаю излишними пояснялками.
В итоге Вереск в последней редакции усох на 2 алки и прибыл на 1, и в итоге общий счет — минус одна
Мне сейчас надо и то, и другое, только в разных местах романа
так что скажу точно, что будет легче. пока кажется, что урезать