Дело о разбитом яйце.

Петер Штосс задремал. Дорога из Н-ска до Растудыковки была длинной и неровной, и главного инспектора сыска Н-ской губернии умотало. К тому же на пути к Растудыковке, в лесу, дорогу бричке перебежал небольшого размера медведь и чуть было не сшиб лошадей. Петеру даже показалось, что медведь повернулся к нему и погрозил лапой, словно кулаком, но разглядеть косолапого хорошенько Петеру не удалось. Кучер от испуга так сильно погнал лошадей, что господин Штосс опрокинулся на спину.

Сие происшествие не на шутку взволновало сыщика. Возмущенный наглостью нерасторопного зверя, он силился успокоить себя и расслабиться, насколько это было возможно на российской проселочной дороге, да еще и на таком неудобном и измятом сидении. Сон должен был даровать Петеру силы, но в этот раз буквально все шло наперекосяк, начиная с полной нелепости причины, по которой сыщик ехал в Растудыковку. По сообщению сельского старосты между селянами произошла нешуточная ссора из-за некоего золотого яйца, которое по словам пострадавшего вдребезги разбила мышка. Петер был знаком с русским фольклором и, конечно же, слышал сказку о курочке Рябе, а потому расценивал произошедшее, как довольно странный и дерзкий розыгрыш. Вместе с тем, он не раз имел дело с таинственным и необъяснимым и совершенно не удивился, когда губернатор решил отправить на это дело именно его. Медведь на дороге взбудоражил его и без того разыгравшееся воображение, и в своих снах Петер погрузился в мрачную фантасмагорию, наполненную говорящими булками, курицами, лисами и медведями, и ни о каком отдыхе при таких видениях не могло быть и речи.

— Приехали, ваше благородие!

Господин Штосс вынырнул из цепких объятий Морфея, по-хозяйски кивнул кучеру и, все еще сонный, пошел в указанный кучером дом, чтобы поскорей разобраться с этим несуразным делом.

В доме никого не было. Только удивленная курица сидела на насесте, устроенном прямиком на столе. Курица глупо таращилась на сыщика и пугливо оборачивалась по сторонам.

— Пфф! Никакой культура! — недовольно буркнул Петер и тут же крикнул, — Хозяева!

Никто не откликался. Памятуя о вверенной ему губернатором власти, господин Штосс не стал терять времени и приступил к осмотру «места преступления». И буквально сразу позади взволнованной курицы сыщик обнаружил маленькую скорлупку подозрительно желтого цвета. Удивленно хмыкнув, Петер взял скорлупу в руки. Курица тут же занервничала и закудахтала. Петер давно забытым движением взял скорлупу на зуб и порозовел от удивления:

— Не может быть! Это действительно есть золото!

— А ты что ж, подлец, на чужое позарился?! — громогласно послышалось из-за спины.

Сыщик испугался и, машинально выхватив пистолет, развернулся. Перед ним стоял крупный седой мужчина с густой бородой и пронзительными темными глазами. Пистолет не впечатлил старика, и он грозно продолжил:

— Кто такой?!

— Петер Штосс. Главный инспектор сыска Н-ской губернии! — залепетал от неожиданности Петер, — И мне очень не нравится ваш тон!

Взгляд старика смягчился:

— Инспектор? Тогда извиняйте, ваше благородие. А я Василий. Приехали все-таки, значит. А я уж и ждать перестал.

— Напрасно, — почувствовав уважение, Петер осмелел, — Это действительно золото?

— Золото! Что ж я, брехать стану?

— И вы сообщать, что яйцо разбивать мышка?

— Да какая мышка?! Мышкина Авдотья, соседка моя! Ведьма старая! И я, так сказать, требую, чтобы вы ее наказали! По всей строгости, так сказать…

— Это есть весьма интересно! Что ж… Тогда ведите к ней! — скомандовал сыщик и наконец-то убрал свой пистолет.

Возле дома Авдотьи Петер велел Василию остаться снаружи, а сам пошел внутрь. День становился все более сказочным и загадочным. В сенях слова о ведьме обретали смысл: повсюду были развешены пучки разных трав и кореньев, и даже чего-то похожего на фрагменты животных. Петер прошел дальше и наткнулся на довольно милую женщину средних лет, перебиравшую крупу у себя на столе.

— Господин полицейский? — устало вздохнув, спросила женщина.

— Главный инспектор сыска Петер Штосс! — привычно отчеканил сыщик, — А вы?

— Авдотья Мышкина!

— А откуда вы… — инспектор был озадачен проницательностью хозяйки, но договорить не успел.

— Так по вам видно, что не местный. Значит, приехали все-таки.

— А вы…— растерянный Петер вновь попытался задать вопрос, но опять не успел.

— Нет. Не ведьма, что бы вам там не наплел дед Василий. Знахарка я. Лекарь сельский. А вот Василий ваш — колдун!

Петер старательно пытался прикрыть разум от наваливавшейся на него новой информации и почти на выдохе выпалил следующий вопрос, пока Авдотья его не опередила:

— То есть вы отрицать, что разбили яйцо?

— Нет, почему же? Разбила. Да только потому и разбила, что колдун он, и для черных дел оно ему понадобилось.

— Колдун. Ха-ха-ха. Смешно. Ваш странный русский юмор — это охохо! Да…

Авдотья так строго посмотрела на сыщика, что тому стало не по себе. Сыщик замолк, а Авдотья продолжила:

— Вы, выше благородие, если вам действительно интересно, спросите-ка лучше у жены Василия, откуда у них такая дивная курица появилась. Вот тогда и увидите, кто здесь настоящий злодей! Да только она вам ничего не скажет, пока Василий рядом. Шибко она его боится.

Внутри Петера боролись два желания: закрыть поскорее дело и отправиться домой из этого Богом забытого места или все-таки раскрутить клубок тайны и добраться до истины, и он выбрал последнее. С этой мыслью инспектор уверенно пообещал Авдотье, что зайдет к ней чуть позже и вновь пошел к Василию. Тот все еще ждал сыщика у Авдотьиного дома.

— Ну что, призналась? — с надеждой в голосе поинтересовался старик.

— В этот дело есть слишком много тайна, — неуверенно пробормотал Петер, — мне нужен ваш главный, староста. Приведите его! А я пока буду спрашивать ваших соседей.

Василий довольно мотнул головой и тут же поспешил за старостой, а хитрый Петер тем временем отправился в дом к Василию.

В доме он в очередной раз оглядел курицу. Курица вновь наградила инспектора испуганным и недоумевающим взглядом. Петер несколько раз громко позвал хозяйку, но никто не откликался. Тогда он прошел вглубь дома, где наткнулся на дверь, закрытую снаружи на деревянный засов. Времени было мало, и сыщик без церемоний отпер дверь и зашел внутрь. За дверью, на кровати, вцепившись руками в покрывало, сидела молодая красивая девушка и надрывно плакала. Взгляд ее был измученным и затравленным, и это добавляло глазам девушки, потрясающим голубым глазам, налет таинственности и глубины.

— Вы кто? — прошептала она с трудом, опомнившись от своих мыслей.

— Я? Я Петер Штосс, — сыщик почувствовал, что нагло вторгся в спальню красавицы, и смутился, — Главный инспектор сыска. А вы?

— Зря вы сюда зашли. Накажет вас Василий, — пролепетала девушка.

— А он кто для вас? — перефразировал свой вопрос сыщик.

— Муж мой… Хозяин. Уходите вы лучше отсюда, пока чего не случилось. Он страшен в гневе.

— Я здесь расследовать важный дело. И не уйду, пока не закончить своё расследование.

— Ой, скажете тоже, — всплеснула руками невольница, — Дело! Из-за яйца-то? Да тут такие дела творятся, что и страшно подумать, а вы из-за какого-то яйца дергаетесь.

Интуиция сыщика подсказывала, что этот разговор может оказаться очень полезным, и Петер аккуратно продолжил:

— Так расскажите.

— Ох. Да разве вы мне поверите?

— Вы можете попробовать. Этот день… Он есть настолько странный, что я готов поверить во многое. И раз уж я здесь, вы должны говорить. Я быть у ваша соседка. Авдотья. Она сказать, что ваш муж — колдун, и вы, якобы, можете это подтвердить.

Девушка тяжело вздохнула и чуть не расплакалась снова. В голосе ее все отчетливей звучали нотки неизбежности страданий:

— Колдун… Так я о том вам и говорю. И если вы не уйдете, он и вас заколдует, как сестрицу мою, Алену.

— Ваша сестра?

— Да… — девушка испугалась, уж слишком много она наговорила, — Что-то в горле пересохло. Вы мне воды не принесете?

— Конечно, конечно!

Петер пошел за водой и не успел оглянуться, как девушка в одной рубахе проскользнула мимо него и выскочила на улицу.

— Стой! — только успел воскликнуть главный инспектор.

Он кинулся ей вслед, но за оградой уже никого не было, и расстроенный Петер вернулся в дом. Раздосадованный, он сел за стол, залпом выпил воду и задумался. Ситуация усложнялась. Петер решил снова пойти к Авдотье, но странный голос его остановил:

— Ко-ко-ко-кол-дун!

Петер обернулся. Курица встала с насеста и осторожно подошла к господину Штоссу:

— Ко-ко-ко-кол-дун!

— К-К-Кто?

— Ко-ко! Ва-си-лий!

— Вы говорить?! — Петер совсем растерялся. День наполнялся все новыми и новыми странностями и все больше походил на сон, — Говорящий курица?

— Ко-ко! А-ле-на! Сес-тра Прас-ковь-и!

— Вы есть Алена?

— Ко-ко! — подтвердила курица и, закудахтав, вскочила обратно на стол.

С улицы послышался грозный голос Василия, и в комнату швырнули Прасковью. Девушке было страшно. Она забилась в угол и закрыла лицо руками. Следом показался Василий. Он был в бешенстве:

— Сбежать решила, собака?! Я тебя проучу!

Штосс напрягся:

— Поспокойней! Где староста? Я думать, что дело раскрыто! — Петер выхватил свой пистолет и направил его на хозяина дома.

— Ах вот оно что?! — прорычал Василий. Теперь он не казался таким уж старым. Волосы его потемнели, да и сам старик казался крупнее, чем был раньше, — Я тебя, тля немецкая, раздавлю сейчас! Как клопа!

С этими словами Василий стал расти еще больше и обрастать шерстью. Штосс затрясся от страха. Он читал разные истории про оборотней, но никогда в них не верил, а сейчас своими глазами видел, как Василий превращался в огромного бурого медведя.

— Вы есть колдун! Я буду стрелять! — Петер опомнился и направил пистолет на медведя, но тут же свалился. Взбешенный Василий швырнул в него коромыслом.

Пистолет выскочил из рук Петера, медведь кинулся на сыщика, склонился над его шеей и собирался уже переломить ее зубами, но тут раздался выстрел, и Василий рухнул.

Прасковья стояла рядом с ним. Воспользовавшись суматохой, она подобрала револьвер и застрелила своего мучителя прямо в ухо. Петер визжал, как маленькая девчонка. Он привык иметь дело с людьми, но никак не с оборотнями и колдунами. Кое-как выбравшись из-под туши медведя, он потребовал объяснений от Прасковьи и был в шоке от того, что услышал. Он настаивал, чтобы Авдотья немедленно расколдовала Алену, но та ответила, что лишь Василий мог сделать это. Спокойствие, с которым сельчане относились к произошедшему, возмущало Петера. Не понимая, что делать, он решил забрать Алену с Прасковьей с собой. И спешно уехал из Растудыковки.

Бричка подскочила на ухабе, и Петер проснулся. Его знобило.

— Боже, какой ужасный сон! Эй, кучер! Поспокойнее!

— Кудах-тах-тах! — неожиданно раздалось сбоку.

Сыщик повернул голову, и беспощадная реальность растоптала весь его жизненный опыт. Это был не сон. Жизнь Петера больше никогда не станет прежней, но внезапное озарение подсказывало выход.

— Кстати! У меня же есть знакомый! Господин Фаберже! Он много рассказывать о разный мистика. Я отвезу вас к нему!

Довольный таким решением, главный инспектор сыска положил голову набок и вдалеке снова увидел того медведя, что видел раньше. Медведь опять грозил ему лапой.