''И чувства добрые я лирой пробуждал''

(для Shinha)

А он умудрялся раздражать своей мандолиной чувства глупых.

Воистину, играть на пороге храма, куда собиралась на променады напыщенная и разряженная в пух и прах знать, было вершиной наглости! Незатейливые переборы простенького инструмента делали смешным блеск их нарядов и горделивые выражения лиц. Знать возмущалась и раз за разом строчила петиции: убрать пересмешника!

А он улыбался, перебирая струны, и играл дальше. Про этих и тех, про собор, раскаленную солнцем площадь, про задремавшие на волнах гондолы. И про спящий днем и ночью город.

Он играл, а город недовольно ворочался и бурчал сквозь сон.

Проснись! — напевала мандолина. — Ведь так и жизнь пройдет.