Глава 13

Томас просыпается, от того, что его кто то подталкивает.

— Вставай, Том. (Витя)

— Что, где я?

— Ха ха, ты что не помнишь?

Томас, открывая глаза, бегло осматривает помещение.

— А, точно, я же сюда вчера пришел.

— Да, не забывай. На кстати, покушай, тебе это точно не помешает. — говорит Витя, протягивая тарелку с неизвестным содержимым.

— Что это, твою мать, такое?

— Всмысле, ты не разу кашу не видел?

— Это не каша, а какая то дрянь.

— Пфф, а у тебя есть из чего выбирать?

— Не буду я это несъедобное нечто в свой рот засовывать.

— Ну, как хочешь, я пока тут тарелку поставлю.

Виктор ставит тарелку рядом с Томасом, а сам дальше идёт раздавать порции некоторым слабым беднякам, которые не в силах самостоятельно действовать, а остальные уже сами дошли до импровизированной столовой. Томас осматривает остальных жителей: это были в основном старики и дети до 12 лет, только несколько подростков и взрослых составляли им компанию.

— Фу, от этих беспомощных и безнадёжных бомжей тошнит.

Но живот Тома все сильнее болит, а его мозг думает только о каше, положенной Виктором рядом с ним.

" Нет, я точно не буду это есть." Проходит пару минут, но Том так и не притронулся к тарелке. Но его измученный живот не оставляет ему выбора, так что спустя пару мучительных и голодных минут Томас, взяв тарелку в руки, уплетал её содержимое за обе щеки.

"Ну, не так уж и плохо." — думает Том, доедая всю кашу до конца, и обратно ложиться спать, ставя пустую тарелку рядом.

Через некоторое время Том снова проснулся, проспав примерно пару часов. Рядом с ним больше не было пустой тарелки, явно Виктор её унес.

"Итак, я не могу среди них вечно лежать, надо уходить отсюда, как можно быстрее, но моя нога ноет, хмм. Ещё денёк тут полежу, а потом и свалю, не хочу быть похожим на этих беспомощных бомжар." — Томас весьма критично относиться к тем, с кем он вынужден делить быт. Хотя скорее всего в ближайшее время он больше не от куда, кроме как отсюда, не сможет получить поддержку и помощь.

Весь оставшийся день Томас либо просто лежал, либо спал, заживляя свои раны.

На следующий день, проснувшись пока все ещё спали, Томас, приняв сумбурное решение и засунув спальный мешок себе в рюкзак, надев ничейную сандалину на носок, решил уйти из этого места. Подойдя к тёмному канализационному каналу, он отправился подальше от этого места. Проходя по крупному туннелю (примерно в полтора раза больше обычного туннеля) центральной канализации, проходящая вдоль главной улицы, спустя около десяти минут, Том слышит, как шорохи и шаги, еле слышимым эхом разноситься по темной канализации. Проходя все дальше, звуки немного усиливаются, но внимание Томаса приковывает небольшой луч света, выходящий из потолка и освещающий склизскую кирпичную стенку канализации с лестницей на ней. Том, все также хромая, подходит к освещенной лестнице и всматривается наверх, и видит открытый люк, откуда проглядывается частичка уличного неба, освещающее слабое утреннее солнце, только что вышедшее из горизонта. Но эхо доноситься дальше по тоннелю, и через несколько секунд, сквозь глубокие вздохи, эхом, раздается громкий грохот, и последующие за ним неразборчивые слова, немного напоминающие мат.

"Итак, либо мне просто уйти из этого мерзкого места, или..." Перед Томом становиться выбор: или пойти на улицу где у него с хромой ногой и дырявым животом немного шансов и ему придётся надеяться самого на себя, или посмотреть, что там случилось. И над Томасом берет верх любопытство, и он отправляется дальше по тоннелю.

"Черт, на улице у меня мало шансов, ну и зачем я вышел оттуда? Ну хотя-бы, что-то намечается интересное."

Ориентируясь по негромкому звуку, Томас заходит в один из притоков к центральной канализации, этот туннель был поменьше, и глубокие вздохи, хорошо разносились эхом его стенкам. Проходя все дальше и дальше, Том слышит голоса, один из них явно принадлежал старику, а второй был еле различимый. Через пару минут, хромая, Том видит, как свет от фонарика освещает стены, и, немного, ослепляет глаза Тома. Он видит, как небольшой луч света от карманного фонарика, освещает лицо дедушки, сидящего на полу, и ещё один темный силуэт. Голоса разноситься по канализации:

— Тут я и умру. (Старческий голос)

— Не говори так, дедушка, мы отсюда выберемся. — прозвучал слабый и тихий голос его собеседника.

— Как мы по твоему выберемся, на улице сущий ад, меня и так уже почти не убили, оставив с двумя пулями в голове, боже как я до сих пор жив?

— Не волнуйся, дедуль, мы сможем отсюда выбраться.

Томас достает из кармана пистолет и резко выходит из непроглядной темноты.

— Эй, кто вы, мать твою? — говорит Том, направляя дуло на дедушку.

Свет от фонаря освещает деда, он был среднего роста, толстого телосложения, в грязной и мокрой одежде, из его головы обильно вытекала кровь из большой раны, фонарь также освещал его собеседника — внучку, лет семнадцати в такой же грязной одежде, она еле держалась на ногах и пыталась не упасть под собственным весом, у нее явно были проблемы с питанием.

— Не убивай нас, пожалуйста. (Женский голос)

— Я ещё раз спрашиваю, кто вы и какого черта вы в канализации!?

— Я Рита, а это мой дедушка, Олег. Мы тут оказались случайно. Мы тебе ничего плохого не сделаем, пожалуйста, пройди мимо. Мы отдадим все что у нас есть, только не убивай нас, пожалуйста.

Дед, в отличии от внучки, не произносил не единого слова, только глубоко вздыхая, явно обдумывает что то. Перед Томасом снова встал выбор: или забрать у них последнее, что у них есть, или довести их до той самой базы нищих. Совесть Томаса не позволила ему выбрать первый вариант, да и в нем все ещё оставалась капелька человечности и манер, так что выбор был очевиден.

— Ладно, не буду я вас убивать, или что то красть. Я знаю рядом есть база нищих, я до туда вас доведу.

— Спасибо, большое спасибо. Дедушка, ты слышал, он нам поможет.

— Спасибо внучек.

Томас, убрав пистолет в карман, подобрал деда под руку, и пошел по направлению к базе, а рядом с ними шла Рита.

"У них пока что ничего нету, и я ничего не смогу забрать, когда они встанут на ноги, с них можно будет побольше должок взять." Томас просто сам себя оправдывал из за своего доброго поступка.

"Блин, в итоге, я хотел уйти, но снова вернусь туда, может мне просто у входа их оставить, а самому уйти на улицу? Хмм… Хотя не, если в этого деда и вправду стреляли бандиты, то мне, хромому и с дырявым животом и ногой, там тем более делать нечего, и вообще нахуя я пошел на вылазку?… Я был слишком сумбурен и высокомерен, раз считал, что не место мне среди них, и может быть это бы стало моей раковой ошибкой. Блять ну я и идиот."

Томас, молча в раздумьях, прошел пару метров, после чего, Рита разорвала тишину:

— Слушай, как тебя вообще зовут? — тихим и неуверенным голосом спрашивает девушка.

— Томас, а что?

— Да нет, ничего. — все также тихо и неуверенно.

Девушка была крайне спокойной и умеренной, что диссонировало с окружающей ею действительностью. Путь блекло освещал карманный фонарик, которого хватало лишь на несколько метров. Спустя около тридцати неловких и молчаливых минут блужданий по канализации, компания доходит до входа на базу, на котором стоял Витя с подростком.

— О, а я то думал куда ты ушел, оказывается твоя добрая душа не смогла терпеть акты насилия и беспредела?

— Чё ты несёшь, я просто помог этим бедолагам.

— Тогда зачем ты с собой спальный мешок взял?

— Эмм, ну, так получилось. Но это впринципе не важно, принимай новых посетителей.

"Это выглядит так, как будто я реально захотел спасти блуждающие души. Это место плохо на меня влияет, с их заботой к каждому." — думает Том.

— Итак, кто вы и что вы делаете в канализации?

— Ну, мы простые люди, которых убивают и притесняют бандитские группировки.

— Ну мы впринципе все такие, ладно, проходите внутрь, не будем разговаривать на пороге — плохая примета.

— Ладно, Виктор, я тоже зайду?

— Заходи, конечно, ты же, можно сказать, спаситель. Хоть у тебя наверно и были другие мотивы, но ты в любом случае скорее всего спас их от неминуемой гибели.

— Спасибо.

Зайдя на базу Виктор повел гостей к доктору, так как у дедушки были серьезные раны на голове. Тем временем как Томас сел на свое прошлое место. После того, как все прошло, и Виктор вышел из импровизированной больницы Томас подошёл к нему.

— Чё, как с ними?

— Ну у деда серьёзные ранения, фиг знает как он вообще выжил. Как сказал док, пули не задели важных отделов мозга, но они оставили его с постоянной мигренью и частичными парализованными частями тела.

— А чё с его внучкой?

— Ну, у неё вроде просто недоедание.

— Ясно тогда.

— Считай это первые кого ты спас.

— Ну да. — нехотя отвечает Томас.

— Ладно, иди отдохни, у тебя ведь до сих пор нога болит.

— Ну, ладно.

Томас отдалился от Виктора и ушел на прежнее место.

"Черт, какой же я тупой, смысла в моей 'прогулке' вообще не было. По итогу которой я просто спас каких то нищих, которые ничего полезного за всю свою оставшуюся жизнь не сделают, а будут только поглощать припасы. Черт."

До полудня Том практически ничего не делал, а когда время дошло до обеда, он, дойдя до столовой, поел.

"Я вот уже второй день подряд ничего не делаю. Черт, уходить отсюда нету смысла, надо мне чем нибудь заняться, тем более, что я забросил тренировки, которые мне предлагал Миша. Хмм, ну и что же мне делать?… Как вариант можно пойти помогать Виктору с защитой. Ну… а второго варианта я не придумал."

Доев очередную кашу, Томас пошел к одному из входов, где стоял Виктор вместе с подростком лет тринадцати.

— Привет.

— Ага, привет. Зачем пришел?

— Ну, мне делать нечего, го я с вами тут постою?

— Не, тебе надо отдыхать и заживлять раны.

— Да все будет нормально, отвечаю, тем более бегать тут у вас я не буду.

— Ну, как хочешь.

Томас встал рядом с Виктором и подростком.

— Слышь, малой, как тебя вообще зовут то? (Том)

— Меня, Никита, а что?

— Да не, просто.

Вновь началась неловкая тишина.

До конца дня Том стоял рядом с Виктором и Никитой, иногда вступая в разговоры. Под конец дня он ушел на свое место и, разложив спальный мешок, уснул.