Глава 12

Томас идёт по темному туннелю, освещая его самодельным факелом, уже несколько минут, но заветной лестницы, с выходом на улицу, он так и не находит.

"Черт, где это дурацкая лестница!? Я уже вечность здесь брожу."

Через пару минут ходьбы по темному и склизскому туннелю, Томас видит, как каждым шагом, из за света факела, на его пути, сквозь темноту подземной канализации, появляется преграда, явно вызванная обвалом, замуровав весь проход. Томас, подойдя поближе, осматривает стену на наличие трещин. Но Том их не нашел.

"Черт, сука, прийдеться идти обратно, надеюсь фонаря мне хватит."

Том, разворачиваясь, снова, хромая, идёт, теперь уже в обратном направлении. С каждой пройденной минутой факел светит все бледнее и бледнее.

" Черт, фонарь тухнет. Блять, какого хуя я вообще с простреленным животом хромаю по ебучей канализации, а мог уже быть с дядей Мишей и загорать под лучами солнца, но нет, я захотел "свободы" и взял с собой жирдяя. Бляять, точно, все из за этого тупого жиробаса, немного напугали его, а он сразу меня сдал с потрохами, а сам притворился невинной овечкой, ну хотя что я ещё мог ожидать от нытика и тряпки. Сука, ненавижу тряпок, таких же как мой ебучий папаша, сука, зачем он вообще зачал меня, раз даже за женой усмотреть не может, куколд, знал ли он, кокого мне видеть как мать каждый день уходит к соседу "за солью", а, ну да у него же ебучая командировка, а мать та ещё проститутка, якобы "любящая сына", да мне стыдно было в школу ходить так как все знали мою "популярную" мамочку. Наверняка она сейчас тусуется у какого нибудь богатого и жирного папани, фу, аж тошнит. Сука, ненавижу их обоих."

Факел полностью туснет, и Томаса охватывает полная темнота.

" Сука, ещё и факел погаз."

Томас с гневом от воспоминаний выкидывает фонарь дальше по туннелю. Томас вновь идёт по темному туннелю, не видя ничего дальше руки, с промокшим до ниточки носком. Понемногу его глаза начинают адаптироваться к темноте. Дорогу, Тому, составляла компания одиноких крыс, крадущийся по туннелю. Проходя по канализации, одна из крыс, оказавшаяся рядом с Томасом, укусила его за стопу в мокром носке. "Отвянь!" Том пытается отряхнуть кусающую за его ногу крысу, но она, сильно вцепившись в большой палец, не отстаёт. Через неудачную попытку, Томас, достав из карман пистолет, выстрелил вверх, чтобы напугать крысу, но безрезультатно, крыса вцепилась намертво. "Сука, отвянь уже." Томас, подняв ногу и попытавшись прицелиться по крысе, немного шелошнувшись, спускает курок.

*Выстрел

"Ааааааай, сукааааа, ааааааай." — эхом распространяются крики Тома. Крыса все так же висит на его ноге, но теперь его носок постепенно краснеет. "Щас, то точно попаду, тебе нежить." — говорит Том приставив ствол к крысе.

*Выстрел

На этот раз крыса бездыханно падает на пол. "Так тебе и надо." Из его ступни обильными темпами льется кровь.

"Черт, у меня даже перекиси не осталось. Надо что то делать, и побыстрее." Томас идёт по абсолютной темноте вот уже несколько минут. Может быть он уже и пропустил пару выходов, но он ничего не видит, да и со сломанной ногой он бы все равно наверное не открыл бы люк, ведущий на улицу. Проходя очередной поворот, Том видит тусклый свет, видимый на грязной стене. Он подходит все ближе и ближе, к источнику света.

— Ты слышал эти шорохи? — мужской голос эхом доноситься по туннелю.

— Да, от туда и раньше доносилось, еле слышимое, эхо.

Томас подходит все ближе к ослепляющему источнику света, рядом с которым появляются силуэты.

— Эй, ты кто твою мать такой!? — доноситься голос из канализации.

— Я с миром. (Том)

— Успокойся, Витя, это просто подросток, и ему видимо нужна помощь.

Из ослепляющего света фонаря выходит мужчина лет 30, в грязной рубахе и в джинсах, а рядом с ним подростка, лет 13-14 с грязными волосами, держащий керосиновую лампу. Мужчина, подойдя к Тому и видя его запачканую в крови футболку и сломанную ногу, подхватывает его и помогает пройтись.

— Где же тебя так потрепало?

— Да так, не с теме подружился.

— Пацан, во-первых, как тебя зовут, а во вторых какого черта ты делаешь в канализации?

— Ну меня зовут Томас, а вот как я тут оказался не твое дело.

— Ладно ладно, меня — Виктор, сейчас мы тебя доводим, а врач посмотрит на твоё состояние.

Мужчина заводит Томаса в бледно освещённую керосиновыми лампами, место, где опустевшие сливы канализаций соединяются в один большой. Это было просторное помещение, высотой в два этажа, из стен торчали трубы канализаций, а потом они соединялись в одни общий слив. В этом помещении было примерно полтора десятка человек, в основном старики и дети в грязной одежде и некоторые с перевязанными частями тела.

— Что это за место, кто вы?

— Мы просто бедняки, которым лучше жить под землёй, чем на дикой и опасной поверхности. Нас не устраивает жить под вечным риском быть убитым в бандитских разборках, и мы все объединились тут. Это, так сказать, уголок безопасности. Лучше места чем канализация для нас нету, или мы не нашли.

— Ясно, сборище нищебродов.

— Называй нас как хочешь.

— Вы же в курсе, что вам припасов на вечно не хватит?

— Да, и поэтому мы выращиваем некоторые культуры, к тому моменту как у нас закончиться еда, они как раз успеют созреть.

— И вы просто подбираете кого попало в свои ряды? Кто вообще будет ходить по канализации?

— Ты наверно не знаешь, но многие люди ищут убежище от бандитских разборок и опасной дикой природы именно под землёй. Почти каждый день кто нибудь приходит.

— А от куда у вас вообще еда и вода?

— У нас осталось небольшое хранилище со сберегательного фонда на поверхности.

— Ну в большинстве кто будут к вам приходить это алкаши да старики.

— Может быть, но какое ты имеешь право их осуждать?

— Ладно, ведите к вашему доктору.

— Дима, у нас новенький, и ему нужна помощь.

Томас и Витя подходят к старику, небольшого роста, одетого в рубашку с штанами на подтяжках.

— О, как тебя зовут, сынок? — хриплым голосом спрашивает доктор.

— Томас, а ты точно доктор?

— Хех, точно, точно, тем более лучше меня, в этом области, ты тут не найдешь.

— Надеюсь мое доверие к тебе не обернется мне же боком.

— Тут не за что переживать. Пройдите к кровати.

Доктор приводит Томаса к почти единственной кровати, остальные жители, живущие тут, спят и лежат в спальных мешках. Витя помог ему дойти до кровать и лечь на нее.

— Итак, на что жалуетесь?

— Разве не видно? Конечно на ногу и кровавый живот.

— Посмотрим.

Доктор приподнимает футболку Томаса и видит его перебинтованный живот.

— После того как в меня выстрелили я попытался оказать себе первую помощь.

— И в что это была за помощь?

— Ну, я просто вынул пули и облил все тело перекисью водорода.

— Ты дебил? Перекисью водорода нив коем случае нельзя обрабатывать глубокие раны. Ни в коем случае. А ну ка, снимай бинт.

Томас раскручивает бинт, а доктор берет необходимые медикаменты.

— Ты говоришь, ты вытащил все пули, да?

— Ну да.

— Ладно, поверю тебе, тем более для операции у нас нету необходимых средств, так что я только по-хорошему обработаю твою рану.

— Хорошо.

Через пару мучительных минут.

— Итак, с животом сейчас у тебя более менее, а что с ногой?

— Ну, во-первых, когда я упал с высоты она хрустнула, и при шаге она болит, а стопу укусила какая то крыса.

— Ну, давай посмотрим.

Томас приподнимает ногу, а доктор ее осматривает.

— Ну, наверно перелом.

— Блять, точно?

— Ну скорее всего, раз тебе наступать на нее больно.

— Я бы и сам догадался.

— У нас конечно гипса нету, так что мы наложим на нее шину и накрепко забинтуем.

— Делайте, что считаете нужным.

Доктор за несколько минут наложил шину и забинтовал ногу Тома.

— Всё, больше я ничем не смогу тебе помочь.

— Спасибо, док, слушай, у меня в портфеле ещё остались немного бинтов и дешёвой аптечки, — говорит Том, доставая ниже перечисленное из рюкзака, — На, держи.

— О, они то точно не помешают, Хех, ладно, Витёк проведи его, ему нужно отдыхать.

— Хорошо.

Витя, взяв Томаса под руку, довел его до свободного места в уголке помещения.

— Итак, сейчас спальник принесу.

— Окей.

Через пару минут приходит Виктор со спальным мешком и половинной буханки хлеба.

— На держи, давай, заживай.

— Спасибо.

Виктор уходит, а Томас, ложась в кровать, думает: "Почему они так со мной обращаються? От них я получил больше заботы, чем от папы за 16 лет. Конечно, скорее всего у Виктора раньше был кака нибудь фонд, и он решил продолжить свое дело после взрыва, но насколько долго его хватит?" — с немым вопросом, уставший Томас засыпает.