Глава 1

Декопольцев Сергей.

Не надо бояться в лесу

Повесть.

— Осторожно, ноги не сломай! — услышал Ромка за спиной предостерегающий андрюхин голос.

Он остановился. Люк был как люк: что он, люков никогда не видел? Похоже на канализацию. Только было две загвоздки: во-первых: крышка была откидной — висела на ржавых петлях. Во-вторых: торчала она не посреди городского тротуара, а посреди лесной поляны.

Со всех сторон окружал ее ковер бурой прошлогодней травы, и быть ей здесь никак не полагалось.

Андрей подошел, отодвинул Ромку и заглянул в гулкую черноту зияющего отверстия.

Он стоял, широко расставив ноги, разглядывая там внизу что-то видимое лишь ему одному. Ромка смотрел на него снизу вверх, с откровенным обожанием. Андрей был для младшего братишки божеством, а ведь от божества можно ждать не только милости и защиты, но и гнева, верно? Зато рядом с ним спокойно и надежно; он взрослый, но если будешь непослушным или непонятливым… Конфликты на этой почве были, увы, неизбежны: Андрею уже исполнилось пятнадцать, Ромке — шел всего лишь восьмой год.

— Андрюш, ну что там? — Ромка, стараясь не дышать, вытянул шею вперед. Округлив глаза, он смотрел на пугающе зазывный круг темноты, обрамленный ржавым стальным кольцом.

— Не подходи близко, а то свалишься! — прикрикнул на него Андрей.

Отпихнув младшего братишку подальше от люка, он, опустившись на корточки, пошарил в рюкзаке. Вытащив пластмассовый цилиндр фонарика, щелкнул кнопкой — вспыхнула лампочка.

— Ага.

Андрей повел фонарем над обрезом люка. Луч выхватил из темноты стены колодца; бетон местами уже дал трещины. В желтом овале неяркого света мелькнул кабель в синей оплетке, и, наконец-то! — фонарик осветил ряд ржавых металлических скоб, убегающих куда-то вниз.

— Смотри: ступеньки! — младший сопел над ухом. Занятый осмотром, Андрей совсем о нем забыл.

Обернувшись, он легонько щелкнул братишку по носу.

— Кыш, Ромашкин!

Тот отодвинулся, но только совсем немного. Стоял, переминаясь с ноги на ногу — худенький, голенастый, чем-то похожий на нескладного страусенка.

— Андрюш, а мы туда оба полезем?

— Нет, — сухо ответил Андрей.

Критически оглядев братишку, добавил раздраженно:

— Когда собирались, я тебе что говорил? «Одевай спортивки!» А ты шорты нацепил! Снег недавно сошел, а он — с голыми ногами!

— Снег давно сошел, — шмыгнул носом Ромка. — И сейчас уже тепло!

— Сейчас тепло; вечером — холодно будет! А там внизу — холод, грязь, ржавчина! Шорты он одел! На кой черт напялил эту дрянь заморскую?

Ромка засопел обиженно: вот-вот расплачется:

— Это не я… не я сам… Мама спросила: «Вы куда?» Я говорю: «На рыбалку.» Она говорит: «Тогда надень зеленые шорты, которые дядя Гена подарил — ему приятно будет, ты же знаешь — он к тебе хорошо относится.»

— Дядя Гена…дядя Гена… — проворчал Андрей, уже остывая.

Не хотелось ему трогать эту скользкую тему, но, все-таки, не удержавшись, добавил:

— Этот дядя Гена — обыкновенный вор! Лижет задницу америкосам, вот они и позволили ему наш лес воровать!

— Не-а, — Ромка несогласно мотнул головой. — Мама говорит, что он… как это… бизнесмен!

— «Бизнесмен»! — передразнил Андрей. — «Бизнес» по-английски — это «дело». Человек делает дело, когда продает то, что сам создал!.. Ну машины, самолеты, там… да, хотя бы пирожки, которые сам испек!.. А не так: «что утащил — то и продал»!

«Да что это я? — оборвал он себя. — С чего завелся? Ромка-то тут при чем? Он ведь еще салаженок: что услышит, то и повторяет!.. А ты чьи слова повторяешь? — вдруг задал он себе вопрос. — Отлично, ведь, знаешь — чьи! Смотри: сболтнет Ромашкин что-нибудь из наших разговоров этому «дяде Гене» — а тот донесет в американскую комендатуру — пиши пропало… Впрочем, все эти разговоры, по сравнению с тем, что мы собираемся сделать — просто детские шалости…»

— Ну ладно, хватит! — оборвал сам себя Андрей. — Я лезу туда, а ты, Ромашкин, — останешься здесь! Если что — будешь прикрывать мой отход!

— Не-е-ет! — затянул Ромка. — Не бу-уду!

— Что — «не буду»?

— Не бу-уду отход прикрыва— ать! Я с тобо-о-ю пойду!

— Не стыдно: ревешь, как детсадовец? Пойми: там внизу темно, холодно и страшно! — попытался было уговорить младшего брата Андрей.

— Мне и зде-есь стра-ашно-о!

— Что? — осекся Андрей и, рассердившись, прикрикнул. — Не пори чепухи!

Ромка внезапно прекратил свой полупритворный рев, перестал тереть глаза кулаками и, шагнув к старшему брату, зашептал быстро:

— Тут за нами смотрят!.. Я не вру, Андрюш: пока мы шли — за нами все время кто-то следил!

— Кто? — тоже шепотом спросил Андрей, невольно заражаясь его страхом.

— Не знаю. Кто-то злой.

Поднявшись во весь рост, Андрей, с замершим сердцем, оглядел опушку леса, но ничего не увидел. Правда, ему показалось, что в одном месте шевельнулись ветки большой ели. Он стал вглядываться в темно-зеленый лапник, но ничего пугающего или тревожного не заметил. По-прежнему весело светило солнце, бежали по небу белые барашки облаков, опушка была пуста, поляна — тем более, и Андрею стало стыдно за свой страх.

На всякий случай он прислушался, но вокруг царила тишина. Почти полная тишина, даже птиц не было слышно. Настороженное ухо улавливало лишь тихий шелест — это, вероятно, шумел ветер в кронах деревьев.

…Не услышав птиц, он опять забеспокоился.

«Птиц не слышно. Птицы напуганы. Кем? Нами? Вряд ли: всю дорогу шли под их щебет, весна, им не до нас, птенцов пора высиживать… Значит, не мы их напугали… Тогда — кто? Какой-нибудь зверь?»

Последний вопрос он, видимо, задал вслух: Андрей увидел, как дернулся побледневший Ромка. Шагнув вперед, он прижал братишку к себе: успокойся, все в порядке…

«Лишь бы не заметил, что я сам дрожу как осиновый лист… Хорошо, допустим, зверь. Какой? Медведь? Весной они голодные… Может ли медведь спуститься вниз по этой шахте вслед за нами? Вряд ли — здесь узко, а, впрочем, — кто знает?.. Ну, Иван Ильич… ну удружил… «Не берите с собой оружия…» Зачем я его послушал?.. А как не слушать?.. Папин друг…попросил помочь… добраться до Центра…»

Вспомнилось одутловатое лицо, бледное от долгого сидения в подземном бункере без света и чистого воздуха…Его рассекает багровый шрам, от этого правый глаз постоянно прищурен, словно, Ильич целится в тебя.

— Подарок от америкосов… как и нога… Ох, задолжал я им, расплатиться надо… Ладно, это эмоции… В офицальном списке «военных преступников» меня нет, но знаю — ищут. И ЦРУ и РУМО (Разведыват-е Управление Минист-ва Обороны США). Найдут — постараются любыми способами «выкачать» из меня всю информацию, ведь знаю-то я немало… Но я им в руки живым не дамся, не на такого напали! Последний патрон приберегу… Как батя твой… Штучный был человек… И командир от Бога… Настоящий русский офицер.

…Теперь о миссии твоей… Оружие есть?.. Нет?.. Вот и слава Богу! Чего удивляешься — повяжет в городе комендатский патруль, или ихняя военная полиция прицепится — поставят «к стенке», не посмотрят, что шестнадцати нет… А когда до объекта доберешься, пойдешь к НЕМУ; тогда даже лучше будет, что ты безоружен… ОН его чувствует, понимаешь? И через электромагнитный барьер, и через колпак силового поля — все равно видит! Физически пройти не может, а вот сканировать окружающее пространство…

Первое время, как ЕГО туда поместили, мы и близко к саркофагу подойти не могли. Наблюдение велось только через видео— и акустические датчики; кормление, уход, попытки контакта — тоже дистанционно. Там автоматики напихано, как в космическом корабле… Все равно, не могли уберечься — наблюдатели, дежурившие там, с ума сходили. ОН, конечно, постоянно под нейролептиками у нас сидел: дозы давали — слона свалить можно, да только вот слабо они на НЕГО действовали: чуть очухается — мозговая атака! Человека из диспетчерской вытаскиваешь: а он или слюну пускает — дебил дебилом, или буйствует — в бреду такую жуть несет — сам поседеешь.

Словом, ОН, даже в этом сумеречном состоянии, знал, кто мы такие и как «хорошо» к НЕМУ относимся… ну и реагировал соответственно, по принципу «око за око».

Иван Ильич откинулся назад, поправил воротник заштопанного синего кителя, усмехнулся и тихонько пропел:

В синих гималайских снегах

Бредет ЧУДО на лохматых ногах

Бредет ЧУДО, оставляя следы

Ноги семидесятого размера…

Посерьезнел:

— Вот и поймали «чудо». А дальше что? Как в поговорке: «Я медведя-то поймал, да он меня не отпускал!» Человеческая природа, Андрюш, такова, что рука об руку с любопытством шагает страх! Боимся мы всего непривычного, непонятного! А страх запускает в действие инстинкт самосохранения: всплеск агрессивности. В том смысле: чего боюсь — на то и нападаю.

Мы все его боялись, и ОН (полуоглушенный!) это чувствовал. Чувствовал и отвечал тем же. Понятно, что в такой ситуации ни о каком позитивном контакте и речи быть не могло.

Только случайно мы установили, что если кто и может найти с НИМ общий язык, так это дети… Что ты на меня уставился? Не считай нас извергами, никаких специальных экспериментов мы не проводили; говорю — случайно получилось…

Академик Авдеев привез на объект внучку… До сих пор в толк не возьму: о чем этот старый пень думал?!!! Все-таки, эти ученые все маленько т о г о …Словом, когда спохватились, что ребенок пропал, прошло уже достаточно много времени…

— А наблюдатели ваши, что же?..

— А ОН их вырубил, невменяемые были… Авдеева чуть удар не хватил. Включили общую тревогу и обнаружили его внучку в «боксе № 5» — это «предбанник» саркофага… Стояла и разговаривала, вроде, сама с собой, но мы сразу поняли — с кем… Когда очнулась от транса, рассказала, что «говорила с дядей, он больной и добрый (!), ему плохо, он хочет домой и просит, чтобы его отпустили…»

— И больше ничего не рассказала? — Андрей подался вперед.

— Сам посуди: ей всего пять лет тогда было, что она могла еще сообщить? Главное: психического урона ОН ребенку не нанес — это мы первым делом выяснили. Еще загадка: как она теми коридорами прошла? Есть там парочка неприятных сюрпризов для непрошенных гостей… Про них, кстати, я тебе расскажу, только бы лучше тебе эту информацию запомнить; не стоит схемы рисовать: попадешься — убойная будет улика…

— А с девочкой-то что дальше случилось?

— А ничего. Академик ее сразу увез от греха подальше. А через неделю началась эта «оранжевая революция по-русску» с высадкой «ограниченного контингента войск НАТО», — старик хотел, было, усмехнуться — не получилось: скривившись, махнул рукой, и закашлялся, как заплакал.

Успокоившись, он положил Андрею руку на плечо.

— На тебя вся надежда, сынок. Ты должен сделать то, что не успели сделать мы с твоим батей. Сам бы пошел, да видишь — не могу: ногу «Томагавком» оторвало — не попрыгаешь. Я перед НИМ в долгу: что здесь случилось — это наши дела, человеческие.

Мы ведь еще до захвата знали, что имеем дело с разумным существом. Да, Андрюша, не с «реликтовым гоминидом», полуживотным, обезьяной, а с таким же разумным, Сапиенсом, как и мы. Пусто ЕГО разум не такой, как у нас, но ничуть не ниже. Это существо из совсем другого мира, что лежит совсем рядом с нашим, отделенный тонкой невидимой стеной. К сожалению, преодолеть эту стену, чтобы посмотреть на ЕГО мир, мы не можем.

А ОН ходит свободно — туда и обратно! Очевидцы рассказывали: может и невидимым становиться — глаза отводить. Может панику насылать. Может пространство гнуть (тоже очевидцы рассказывали). Вот и решай: кто из нас более разумен: он или мы?

Старик будто забыл о своем поручении — говорил быстро, взахлеб, словно яростно спорил с каким-то невидимым оппонентом. Потом он, словно, очнулся и продолжил уже совсем другим тоном: — Твоя задача проникнуть на объект; код замков, пароли я тебе дам. Скорее всего ОН все еще там: если бы освободился — я бы это почувствовал! Не спрашивай как — у нас с НИМ был тесный мысленный контакт, а все контакты такого рода имеют свои последствия.

Системы объекта сейчас функционируют в автоматическом режиме. Не удивляйся: там атомный реактор, им компьютер управляет — энергии хватит на много лет. Проберешься туда — первым делом отключи систему «Морфей». Мы ведь как ЕГО поймали — так сразу

«посадили на иглу»: пичкали успокаивающими и снотворными препаратами в огромных дозах — а иначе хрен бы ЕГО удержали! Нет, если разумное существо может силой мысли искривлять пространство и вести телепатическую связь, то…

— А как же тогда вы ЕГО поймали? — не удержавшись, перебил Андрей.

Наступила тягостная тишина, прерываемая лишь звуком падающих с потолка водяных капель.

Иван Ильич тяжело посмотрел на Андрея, пожевал губами.

— Долгая история… — наконец, ответил он. — Незачем тебе ее знать. Шли мы к этому через эксперименты с «зеркалами Козырева», а это — такая штука… Сейчас твоя главная задача — пробраться в Центр, не передумал? — Что вы! — обиделся Андрей.

— Добро. Итак, когда отключишь «Морфей», и ОН начнет приходить в себя, попробуй войти с НИМ в контакт. Психика у тебя еще ребячья (Прости за прямоту, но на это вся надежда.)и, думаю, с тобой ничего страшного не случится. Сначала ОН попытается узнать, что у тебя там, — старик постучал себя пальцем по лбу. — Это будет не слишком приятно, но придется вытерпеть. Запомни: никакого страха и никакой враждебности! Он на это реагирует молниеносно. Представь себе, что это просто тест…экзамен, так сказать, на человечность…— Иван Ильич мрачно усмехнулся и продолжил. — Если найдете общий язык — отключишь систему «Караульный» и дашь ЕМУ уйти, но не раньше, чем договоритесь, понял?.. Дальше… дальше действуй по обстановке…»

…Андрюш, я боюсь, — в который раз повторял Ромка. — Я не хочу оставаться здесь…

— Ладно, — Андрей встряхнулся, отгоняя нахлынувшие воспоминания. — Пойдешь со мной.

Он закинул на плечи рюкзак, включил фонарик.

— Я полезу первым, ты — за мной. Спускаться будем долго; так что — не хныкать, а не то наверх отправлю, понял?

— Понял, — Ромка шмыгнул носом, потом посмотрел на бамбуковое удилище, зажатое в руке. — А удочку с собою будем брать?

— Зачем? — усмехнулся Андрей. (Он уже по пояс исчез в отверстии шахты и, нащупывая ногой скобы, проверял — не шатаются ли?) — Мы там внизу рыбу ловить не будем. Давай, лучше, иди сюда…

Ромка несмело хихикнул, в последний раз оглядел притихший лес и полез вниз за старшим братом.

…Когда его стриженный затылок исчез в темноте люка, на опушке, метрах в ста от них, опять зашелестела потревоженная хвоя, пропуская на поляну кого-то тяжелого и опасного…