Юбилей

— Поднимем же бокал с игристым

в десятилетний юбилей,

как над трилогией Каллисты

работал с помощью твоей!

Давай не вспоминать о том,

как обругал ее фандом.

Ты ж знаешь, я сейчас по «Дюне»,

мне новый том сдавать в июне.

— Одна лишь «Дюна» в голове,

и не следишь ты за РВ?

— Уже давненько не читал.

— Тут Олстон книжку написал…

— Не видел. Мне какое дело?

— Ты знаешь, Кевин… накипело!

И мысль моя всего верней,

что Аарон — латентный гей.

Такого не было кошмара:

в его «Пилотах Адумара»

Проныры ходят в женских платьях.

Они ж друзья, почти как братья,

а Аарон писать хотел

хитросплетенья мужских тел.

— Так он на слэш претендовал?

Ты знаешь, я не дочитал.

Я прочитал одно начало,

как Ксакс Антиллеса бросала,

и от нелепой этой сцены

сломал я книгу об колено!

Я сочинял, я так трудился,

хотел, чтоб он на ней женился.

Среди фанатов — брань и стон,

и конъюнктурщик Аарон

отвесил фанатью поклон:

расстаться их заставил он,

у Стэкпола взял героиню —

с ней у Антиллеса семья.

А Ксакс прекрасна, как богиня,

но это знаю только я!

— Он написал, как будто Люк

нашел в стене какой-то люк,

а чтоб через него пробраться,

в цистерне надо искупаться

с какой-то живностью, что воздух

на Корусанте производит.

— Я чувствую гниенье мозга.

Мозг разлагается и бродит.

— Он влез туда, и всю одежду

на нем та живность сожрала,

Скайвокер вылез из цистерны

в чем его мама родила.

А Ирек, всем лаская глазки,

ходил в набедренной повязке.

— Не помню, что еще за Ирек?

— Он там для затыканья дырок

в сюжете хилом и тупом.

Вся книга держится на нем.

Теперь он трехметровый киборг,

убийца вонгов и людей.

Он с амнезией. Прямо в тело

ему вживили шесть мечей.

— Да, я был прав. Мозги гнилые

воняют в лысой голове.

Жаль, что писатели такие

вконец уродуют РВ.

Но что ж поделать? Нас с тобой

оттуда выгнали давно.

Спасти франшизу «Звездных войн»,

похоже, нам не суждено!

Я все сильнее вхожу в раж, вином согрев свой злой кураж:

— Доводилось тебе слышать имя новое — Карпишин?

— Что Карпишин написал?

— Он про Бейна наваял

три романчика дурные,

полные мизогинии.

Ты заметила, как страстно

расчленяет женщин он?

Тебе видеться опасно

с этим злобным толстяком.

В этих книжечках жиртрест

выражает свой протест

против тещи, может быть —

злоба, что и говорить.

Подведя такой итог,

я продолжил монолог:

— Хоть Майкл Стэкпол и не гей,

но московский Мавзолей

в свою книжечку он тащит,

будто вышли мы из чащи

и не сможем распознать,

у кого решил содрать.

Коль пошла такая пьянка,

то Лусанкия — Лубянка.

Палпатин лежит в музее,

точно Ленин в Мавзолее.

Получить он очень рад

гонорар за плагиат.

Стэкпол, чтоб ты рухнул в ад!

Стэкпол — худший литератор.

Он не только плагиатор,

он нам прямо сообщил:

Майкл Стэкпол — зоофил.

На страницах его книг

извращения пикник.

Вот пират какой-то белый

к камааси пристает,

тот же парень между делом

к шиставаненке ползет,

вот еще пилот Дарклайтер —

он с ботанкой закрутил…

Я решил, что с меня хватит,

на чем чтенье прекратил.

Мне читать их не пристало!

Зоофил, латентный гей…

Ибо Я, Отец Даалы,

всех их выше и умней.

Благородней и честнее,

интересней, веселее!

Ты знаешь — Стэкпол не женат,

вот он и льет свой экссудат

в своих фантазиях нечистых

про дам хвостатых и пушистых.

Наверняка запал писака

на беспородную собаку!

А я всю жизнь живу с женой,

довольный ею и собой!

Сказав, что Стэкпол — холостяк,

я осознал, что он — дурак,

и почему весьма убоги

в его "Союзе" диалоги,

когда там говорят про брак.

Не знаешь — не пиши. Ведь так?