Иногда нет ничего сложнее, чем радоваться чужому счастью.
Нас зовут лучшими из лучших, но настоящих дел в руки все равно не дают. Рекрутер отвечает за нашу жизнь, где бы мы ни были, на рядовой тренировке или в патруле. За разрешение вмешаться в погоню на Границе тоже отвечает он.
Джулиус верит в нас и рискует чаще, чем принято. Это даже льстит — по крайней мере, всем другим. Владыка выпрямляется чуть ли не на голову, а у несносного Рубена глаза начинают сверкать, как фары.
Но каково тем, кому верят без повода?..
Я здесь с самого начала. Уже тогда, в двенадцать, я знала, что хочу этого, и ждала лишь одного: перебраться из приюта сюда.
Мне казалось, что тут я, наконец, смогу измениться. А из зеркал над умывальниками все так же смотрело круглое бледное лицо, обрамленное черными космами, так и норовящим отрасти длиннее положенного.
Под лавкой теснится чужая обувь, охапка курток греет спину. Все они одинаковые, черные с синим, с красноречивым серым пятном на том месте, где должна находиться повязка.
Я здесь из-за Владыки. И прямо сейчас, в раздевалке, и в Пернатых вообще.
Ближе к переходу в старшее звено меня угораздило проболтаться об этом психологу. Не знаю, что на меня нашло — показалось, будто этот сморчок и правда сможет помочь. Должно быть, Рубуе что-то подмешал в свой фирменный чай, который, как он уверял, шикарно успокаивает нервы.
"Ты зря пришла сюда".
Не то чтобы я слышу это в первый раз.
"Тебе стоило обратиться за помощью".
Будто то, что я делала тогда — пустая болтовня.
"Идти на поводу у обсессий — ошибка".
Обсессия, значит...
Стало только хуже. То ли кто-то подслушал, то ли сам психолог по слабоумию попросил моих "товарищей" помочь мне разобраться в себе.
Людей, которые никогда меня не интересовали. Людей, которые с самого начала смотрели косо.
Слух разлетелся быстро. О, да, Ксенон хочет стать Владыкозаменителем. Хочет быть его клоном, хочет повернуть генетику вспять и быть хотя бы таким же кайросом, как он.
Хотя бы внешне. Чтобы не выделяться так сильно в строю.
Кайросом, высоким и смуглым, широкоплечим, с сильным голосом и крепким кулаком. А не бледнокожим коротконогим бастардом, который не может даже себя защитить.
Точка — тире — тире.
Нас все еще огораживают от опасности. Но рано или поздно эта линия безопасности оборвется.
Хотя нет, не так. Она уже рвется, неверным пунктиром.
Нам то и дело дают понюхать риск и взглянуть смерти в глаза. И далеко не всегда эта смерть сидит на цепи или под прицелом полиции.
В момент, когда игры кончатся, я хочу быть рядом с Владыкой, прикрывать его спину. Хочу быть его опорой, его эквивалетной заменой, его...
Надеждой?
Такой же, какой он и Лео были раньше для меня.
Снова свисток, топот десятков ног. Пыхтение дикой стаи слышно даже отсюда, через два слоя стен. Солнце припекает макушку, не спасает даже раскидистая тень куртки. Его, Владыкиной куртки.
Тренировки старших закончатся через час. Я могла бы втихаря присоединиться к ним — Джулиус обычно делает вид, что не замечает.
Но почему-то проще сидеть здесь, таращась в исполосованную резиной плитку.
Точка — точка.
На секунду сквозь гомон и топот пробивается знакомый рявк. Владыка.
Стыдно иметь такого брата и не быть и близко равной ему.
Алан говорит, что раньше таких, как я, звали бастардами.
Разумеется, никому нет дела до бастардов крестьянской семьи. Так звали нежелательных наследников герцогов и королей. Забавно. Отец ведь тоже правитель Равенны.
Конечно, наш правитель — Император. Но старика никто не видел уже много лет. Он, наряду с Уставом Первопроходцев, имеющим мало общего с реальным законом, законсервировался в Четырех Шпилях. Символ, да и только. Нет никого, которого боялись бы тут больше, чем главу терротдела, Артура Сенши.
Пальцы опять саднят. Кажется, на пробежке рассадила ладони в кровь.
Тире — точка.
Ботинок упирается в край скамьи. Перешнуровываю раз за разом — хочу, чтобы сидело удобно, крепко. Затягиваю слишком туго.
Именно так должно бы сидеть ноге Владыки. Туго и крепко. Пальцы ног свело судорогой, и узел выскочил из пальцев.
Свет путается в пучках распущенных шнурков. Волосы снова отросли, свисают, затеняя мир штрихами бар-кода. Точка — тире.
Чужие голоса проплывают мимо, к раздевалкам младших корпусов. Стараюсь не слушать слов, но понятно и так: они говорят о сущей ерунде, волнующей только их.
Никому ничем не обязаны.
Хочу, как они.
Кто-то захлопывает дверь спортзала, отрезая звуки, и я остаюсь одна.
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
Если вы используете ВКонтакте, Facebook, Twitter, Google или Яндекс, то регистрация займет у вас несколько секунд, а никаких дополнительных логинов и паролей запоминать не потребуется.