Адольф

Адольф поймал себя на мысли: «Странно, а почему раньше врачи запрещали заниматься живописью и слушать музыку? Ведь без дела умрешь от тоски. Да и что опасного в таком роде досуга? То, что это влияет на мое душевное состояние, ясно, но ведь не в худшую же сторону?»

Его взгляд остановился на почти законченной картине. Не хватало каких-то штрихов, тонких намеков, которые простой зритель и не уловил бы. Однако нюансы должны воздействовать на подсознание, это Адольф понимал, не понимал пока только одного: какие нюансы должны быть?

Чтобы отдаться на волю наития, он поставил любимую грампластинку с записью фортепьянных композиций Ницше, и когда настало время легким переливам «Памяти наших предков», руки сами потянулись к нужным краскам, пальцы обрели уверенность и легкость. Вот они, последние штрихи.

Адольф, сделав пару шагов назад, с облегчением выдохнул: «Да». Открытое окно, голубое берлинское небо, омытое недавним дождем, стол у окна, на столе, подобно белому облаку, лежат цветы — картина окончена.

Он поставил автограф: «Адольф Шикльгрубер. Мая 9-го, 1945».