Демагог

****

ЦАРИ! Я МНИЛ, ВЫ БОГИ ВЛАСТНЫ,

НИКТО НАД ВАМИ НЕ СУДЬЯ,

НО ВЫ, КАК Я ПОДОБНО, СТРАСТНЫ,

И ТАК ЖЕ СМЕРТНЫ, КАК И Я.

И ВЫ ПОДОБНО ТАК ПАДЕТЕ,

КАК С ДРЕВ УВЯДШИЙ ЛИСТ!

И ВЫ ПОДОБНО ТАК УМРЕТЕ,

КАК ВАШ ПОСЛЕДНИЙ РАБ УМРЕТ.

Гавриил Державин

****************************************

УМСТВЕННЫЫЙ ЭКСПЕРИМЕНТ

Сюрреалистическая повесть

ПРОЛОГ

***

Царь царей, генсек генсеков,

Окажись у древних греков,

Как их главный демагог,

Не остался б без награды:

Население Эллады

Скинулось бы на венок,

И среди мужчин и женщин

Был бы он венком увенчен.

А у нашего народа

На венки другая мода.

И у нашего народа, как и встарь,

Именуется он батюшка наш царь.

И пока наш царь живой,

Вынуждает его пресса

С непокрытой головой

Рассыпаться мелким бесом.

И зовут его иначе,

Поскромнее, чем у греков.

И у нас генсек генсеков,

Этот баловень удачи,

Не какой-то демагог,

А всего лишь — вождь народа.

Правда, бог ему помог:

Он живет не с огорода,

И живет, спасибо богу,

На широку ногу...

А в другие времена

Мог рассчитывать на ордена.

* Хотя...

Осел останется ослом,

Хотя осыпь его звездами,

Где нужно действовать умом —

Он только хлопает ушами.

Но это уже опять — Гавриил Державин.

*****************************

Глава ПЕРВАЯ

ДЕМАГОГ

***

Радость жизни

струйкой тонкой

Льется в кружку не спеша:

Самодельной самогонкой

Наслаждается душа.

Вздрогнул, крякнул и изволь —

Чистая, как алкоголь,

Набежала на глаза

Умиления слеза…

Но и надо, чтобы тело

Хоть какой-то кайф имело.

Если дачник небогатый —

Упражнения с лопатой

Укрепляют его дух,

Закаляют его тело,

Отгоняя то и дело

От него кусачих мух.

Но генсеки, как известно,

Вроде как бы не в себе,

И на классовой борьбе

Помешались повсеместно.

И не сеют.

И не пашут.

А с трибуны только машут

Над восторженной толпой

Кверху поднятой рукой.

…И для дачной подготовки,

Для переориентации

И партийной трансформации

Наш генсек на парттусовке

Раздобыл себе журнал

И не сразу разобрал,

Что журнал — не огородный,

А почти антинародный.

Был тот номер неприличен

И до ужаса циничен.

Иностранного формата,

Непонятной маркировки,

Сексуальный, но без мата

И без ориентировки

На победу пролетариата.

*Вот какой смысл кроется здесь в двух последних строчках.

Почти всю партийную печать в советское время предворял лозунг:

"Пролетарии все стран, соединяйтесь!"

*

***

Было время перестройки,

Мы читали «Лайф» на койке

И от чтения балдели...

И не только на постели.

Вопреки благим посулам,

Русь подобного разгула

Нищеты и беспредела

В годы мора не имела.

А судьба царя на даче

Не нуждается в удаче…

Кайфовал генсек не в койке…

После дружеской попойки,

Опохмелившись немножко,

Он, помахивая ножкой,

Чуть раскачивал гамак

И с назойливою мошкой

Заодно боролся так.

Хоть и был он как-никак

Стороны той государь,

Тихой жизни дачный смак

Отравляла эта тварь. ...

У нее — другие чувства.

И в порыве лизоблюдства

Закусала и заела

Все царево тело.

Поскребет генсек сначала

То живот, то ягодицу

И перевернет страницу

Того самого журнала,

Что для дачной подготовки

Раздобыл на парттусовке.

— Слышь меня, моя отрада?..

Это ж надо… Это ж надо...

Бормотал под нос генсек. —

Честное могу дать слово:

За недолгий царский век

Не видал еще такого...

***

По соседству с гамаком

На газете — лук с пером,

Черствый хлеб, кусочек сала.

За газетой, на траве,

Верная жена лежала

С лопухом на голове,

И в ногах она зажала,

Как вещественный упрек,

Самогона пузырек.

Приподняв немного бровь,

Генсекретаря любовь

Слушала, как возле уха

У нее жужжала муха.

Видно было по всему,

Что она раздражена

Нестерпимою жарой

И настырной мошкарой.

— Укуси меня за голову,

Укуси меня за грудь,

Но такую девку голую

Надо было запихнуть

Хоть во что-нибудь! —

Царь гневиться продолжал,

Глядя в импортный журнал. —

Вроде бы без интереса

Я листаю этот "Лайф",

А заводит меня пресса,

Рекламируя их кайф

Бездуховного досуга.

Слышь меня, моя подруга,

Обнаглели господа —

Нет ни капельки стыда.

Так раздели слабый пол! —

Глядя в ближний частокол,

За которым словно в клетке

Загорали две соседки,

Проворчал генсек спесиво. —

Нет на них партхозактива!

Не стоит там профсоюз

На охране брачных уз.

Тут у них что ни страница,

То раздетая девица!

А одна тут так раздета...

Без колготок, без трусов...

Ну, не нахожу я слов —

Только думаю про «это».

И поклясться я готов:

Все не могут быть богаты,

И разденут демократы

Точно так всех бедняков.

Ну, не хмурь бровей, отрада.

«Это» вовсе мне не надо.

Краснодарский я бедняк,

И болтаю просто так.

Слух прошёл, об этом пишут СМИ,

Что какой-то пнутый бес,

— Чёрт его возьми! —

Угодил из ада в ближний лес

И в меня, наверное, залез.

Странное в уме брожение ощущаю с некоторых пор…

Вроде бы я жулик, мошенник и вор.

И на м-Ы-шление новое он меня подталкивает изнутри.

Вроде бы хочу я в чем-то раскаяться, а тянет на разные политические пакости…

И всю прошлую неделю, чтоб не сбиться мне

на блуд, беса изгонял как мог:

Кушал сало и чеснок, запивал все самогоном…

Ну а ты вмешалась вдруг и зажала между ног с благодатным зельем пузырек.

— Я замечу, между прочим, —

Подняла супруга очи

На румяного супруга. —

Вся беда твоя — в журнале.

Это карты мне сказали.

Не для нашего он круга.

Он по-сути — буржуазный,

А по замыслу — заразный.

Красный наш иммунитет

Мигом сводит он на нет.

Растлевающее чтиво

Не для партактива —

У нас свой менталитет

И другой приоритет.

— Это Кузя, дед кривой

И на голову хромой,

Слышь меня, моя ты радость,

Мне подсунул эту гадость

На последней парттусовке

Вроде бы для дачной подготовки.

Ишь придумал как хитро,

И в обход политбюро

Этот оборотень слизкий

Видно хочет втихаря

Снизить без того уж низкий

Рейтинг генсекретаря.

Ты права, красавица, сто крат:

С ним не оберешься срама,

И от этакого зама

Лихорадит весь партаппарат.

Понажрутся хамы "Плиски"

И конец мне прочат близкий,

Ну а сами рвутся к власти.

От такой напасти

Не избавит нас с тобой

Ни колдун и ни герой.

Стоит только оступиться,

Слышь меня, моя царица,

И меня за аморалку

Выбросят на свалку.

Нехватает нужного мне веса…

Вроде бы я легковес.

Может, положиться мне на беса?..

Может, этот самый бес

Мне добавит нужный вес?

Выброшу чеснок, чтоб тут духу не было его!

Почесал генцарь в затылке,

Пятерней ощупал зад

И на фиолетовой бутылке

Задержал тоскливый взгляд.

— Слышь меня, моя царевна,

Я расстроился душевно,

И неплохо бы опять

Мне граммулечку принять.

Верная его жена,

Видно было по всему,

И не верила ему,

И была раздражена

Нестерпимою жарой

И настырной мошкарой.

И она сказала тихо:

— Не буди, мыслитель, лихо.

Притащил ты с партактива

Отвратительное чтиво.

Скоро нравственно падешь.

И отдашь ты не за грош

Голимудовскому сэму

Всю партейную систему.

— Это, милая, ты зря

Бочку катишь на царя!

И скажу тебе: от скуки

Взял журнал паскудный в руки.

Настроение Кузьмы

В нем почувствовали мы,

Но никак не мой настрой

На советский домострой.

Мне ведь вовсе не нужны

Прелести чужой жены

И бессовестных красоток.

Я ведь в этом смысле кроток,

Вроде ангела в Эдеме

Или евнуха в гареме.

И моральный я!

И стойкий!

И кайфую я без койки!

Только влезу на трибуну

И свой нос в доклад засуну,

Как я в тот же самый час

В страшный прихожу экстаз.

Честное могу дать слово:

Я не бяка, не урод!

На трибуне у любого

Кругом голова пойдет.

Ну а блуд бывает разный,

И не только буржуазный.

От ошибки первой, влоть

До последнего порока от него — одна морока.

— Перестань ты чушь молоть

И оставь в покое плоть.

Если ты уж не орел

И твои поджилки слабы,

Чтоб ты в "Лайфе" не прочел,

Дела нет тебе до бабы.

И за ближний частокол

С дальним не смотри прицелом:

В твоем возрасте уже

Надо думать о душе,

А ты занял мысли телом.

И скажу тебе, король,

Самодельный алкоголь

И без секспорока

Сгубит имидж твой до срока.

Эта страшная отрава —

Головная боль Минздрава!

После этой речи краткой,

Успокоившись немного,

Она глянула украдкой

На КаПээСэСовского бога.

Возлежал он на боку,

Подперев рукой щеку,

И по-прежнему листал

Забугорный свой журнал …

Но его потухший взор

Выражал немой укор.

И как было не понять

Ей родного человека!

И, жалеючи генсека,

Она стала размышлять:

"Не медвежью ли услугу

Окажу сваму супругу,

Если сукиному сыну,

Попирая медицину

И советский наш закон,

Я налью на опохмелье

Отвратительное зелье

Под названьем самогон?"...

И, поставив так вопрос,

Кверху вздернула свой нос.

Ну, не то, чтоб загордилась,

А скорее… спохватилась:

"Если существует спрос,

То на это есть причина.

Как бы не страдала медицина —

Выбивают клинья клином,

И ни чем-нибудь другим.

Алкоголь необходим

Для больного организма,

Как обжоре — клизма.

С пьянством шутки плохи!

И любые выпивохи,

Принимая алкоголь,

Лечат головную боль.

От нее, от этой боли,

Все спасенье — в алкоголе.

Не железная я леди,

И я даже не из меди...

Не из медиомоста,

А сама я простота».

***

Радость жизни струйкой тонкой

Льется в кружку не спеша.

До чего же с самогонкой

Жизнь на даче хороша!..

— Вот,

— она ему сказала, —

Отвлекись ты от журнала.

Вот… наперекор Минздраву

И партейному уставу

Налила тебе отраву

Из простого состраданья.

Пей свой самогон вонючий,

Раз уж ты тут так канючил…

Сокращая расстоянье

Между жизнью и мечтой,

Между кружкой и собой,

Предложением и спросом,

Он повел над кружкой носом...

Аромат сивушных масел

Мутной жидкости не красил.

Содрагаясь изнутри,

Словно мощным пылесосом,

В две широкие ноздри

Засосал своим он носом

Дух балдежный самогона,

Что у нас был вне закона.

И, почувствовав истому,

Он примерился к объему

Строго выверенным глазом,

Затаил дыхание...

и вот

Опрокинул кружку разом

В широко открытый рот…

Вздрогнул.

Крякнул.

И слеза

Набежала на глаза.

Отдышавшись и заев

Алкогольное изделие,

Он решил без промедления

Усмирить царицин гнев:

— Как бы баб не раздевали,

Но не стоят амозонки

За забором и в журнале

Кружки нашей самогонки.

Я, конечно, извиняюсь.

Если надо — я раскаюсь.

Только, честно говоря,

Ты цепляешь все же зря

Самодельный алкоголь.

Вот, пожалуйста, изволь —

Мнение авторитета,

И не я придумал это.

— "Самогон универсален, —

Говорил товарищ Сталин. —

Самогон как инструмент —

Непременный элемент

Всех партийных чисток

От особенно речистых.

Когда к пьянству есть привычка,

Он — надежная отмычка,

И откроет он сердца

Дурака и мудреца.

Вот как он универсален», —

Пояснял товарищ Сталин,

Выбивая свою трубку

О подметку сапога.

И смотрел при этом зорко,

Куда падает махорка...

У кого краснеют уши...

И прикидывал в уме,

Гнить кому пора в тюрьме,

Ну а чьи покуда души

Для душевного признания

Отпустить на покояние.

Слышь меня, моя отрада?

Стать курильщиком мне надо!

Обрету я твердость взгляда,

Заодно — и силу воли.

Заведу себе я юбку...

Ну не дергайся, голубка.

К черту мне другая юбка,

Я по горло сыт тобой,

И, клянусь я головой,

На уме держал я трубку.

Это — чертов частокол…

Ум за разум и зашел.

А на девок за забором

Я смотрю туманным взором,

Ну как вроде на меню.

И не виноваты девки эти,

Что сижу я на диете,

И старательно храню

Верность узам и цепям,

Как советовал Карл нам.

Говоришь, пора проспаться?

Дорогая, ты — о чем?

Корчу из себя паяца...

Языком — как помелом...

А вот это ты уж зря

Бочку катишь на царя!

Если бы не мой язык

Был бы я простой мужик.

Не такой, кто щи лаптей

Сызмальства хлебать привык.

Орденам не зная счета

Я висел бы много лет

Аж у входа в сельсовет

На доске почета.

Видишь, был бы я каков!

По-колхозному велик,

Между передовиков

Главный их передовик.

Ты была бы не царица,

А моя передовица.

На запятках сеялки со мной

Ты тряслась бы каждою весной...

Лучше сразу удавиться?..

Что ж, моя передовица

И очей моих отрада,

Возмущаться тут не надо.

Там, в колхозе, что ни день —

Заработай трудодень.

Так что в петлю не спеши.

И скажу тебе, как другу:

На какие бы шиши

Содержала ты прислугу?

Трудодни дают натурой.

Нет и нет, не возражай —

Платят так за урожай!

Да и не была ты дурой,

Если, так сказать, без слез

Бросила родной колхоз...

И наперекор судьбе

Я женился на тебе.

А на девок за забором

Я смотрю потухшим взором...

Вроде как бы на меню.

И не виноваты девки эти,

Что сижу я на диете

И не подхожу к плетню.

— Ты, как выпьешь, про колхоз

Мне тут мелешь всякий вздор!

А хочу я на Форос!

Мне осточертел забор!

Надоело Подмосковье,

За забором жизнь коровья,

Наша душная жара,

С комарами вечера.

И заметить я должна:

Там, в Форосе, ежегодно

Отдыхает кто угодно —

Только не твоя жена!

Продолжая возмущаться вслух,

Она мягкой частью тела

Мужа своего задела.

Но генсек уже потух:

Был он нем и был он глух.

И пошла к воде царица,

Не за тем, чтобы напиться,

А немного освежиться.

************************

Продолжение следует.