Возвращение Леонида

Вернулся он к нам в больницу весной. Потрепаный, исхудавший, со впалыми щеками… Зрелище пренепреятнейшее и жалкое. Но это чувство возникало и сохранялось лишь до тех пор, пока мы не подходили и не встречались с ним глазами… В них таилось настоящее безумие и одержимость...

Он вел себя относительно спокойно и потому, несмотря на то, что он пугал всех нас одним только присутствием, его, а вернее нас, не оградили от его нахождения в общей палате. Ведь одиночные предусмотрены лишь для очевидно буйных. Он постоянно молчал, но иногда начинал что-то бубнить под нос, будто служка, читающий молитву. Иной раз его было не разобрать, но порой речь его была достаточно отчетлива. Постепенно он начал нас узнавать. И Непонятное, плескавшееся в его глазах, отступало. Но иногда оно выплескивалось наружу… В виде непонятных речей, которые были понятны лишь частично… Он что-то нашел в своих поисках за стенами, и это ЧТО-ТО полностью завладело его мыслями и разумом.

Невозможно изменить ход человеческой жизни, часики, которые внутри каждого тикают и у каждого в своем ритме. Он с этим родился. Это всё равно, что жаворонка пытаться переделать в сову. Ведь и дела наши, скорость их выполнения и быстрота мысли это лишь отражение раскручивания нашей внутренней пружины, того насколько она скручена и легко выпрямляема. Если ускоришь, то и конец раньше придет. Так зачем нужно заставлять себя переделывать внутренний биоритм, спешить, пытаться охватить всё и сразу? Так и сгоришь быстрее.

Я это к тому отвлекся, что ни к чему было Леониду во все это нос совать… Ну да не моё это дело, каждый сам должен свою жизнь прожить. А он пытался узнать то, что пока знать рано.

В общем странный он стал. И даже это слово полностью не передает того, что начинаешь испытывать, глядя на него. Совсем измаялся. Когда и как он спал, никому не было известно. То ли он стал бояться засыпать и от того бодрствовал, либо это ему стало совсем не нужным ибо он приобрел какие-то сверхъестественные дарования. Хотя последнее предположение я сделал лишь гипотетически, потому что практически видел его усталый, измученный вид. С постоянным страхом и безумием в глазах он ходил ночами, как привидение по палате. От того и нам всем не удавалось выспаться. Но иногда всё же медперсонал сжаливался над всеми нами и Леонидом в том числе, и ему вкалывали приличную дозу снотворного. В такие дни и ночи мы все отдыхали. Извините, что немного отвлекся, просто хотелось передать ту атмосферу обстановки, в которой мы пребывали в последнее время. И тот образ жизни, который окончательно доконал Леонида физически и морально. Состояние, подобное тому, что сейчас испытывал Леонид я пережил лишь однажды в своей жизни… Когда в неё только что вошел Тенга, но это совсем другая история.

Мне было интересно поговорить с ним, но я прекрасно понимал, что пока не время и стал терпеливо ждать, когда он будет готов к разговору с человеком, на человеческом языке. Ждать пришлось недолго, но разговор произошел не совсем так, как я себе его представлял...

— Игнат, — разбудил меня среди ночи чей-то голос. Лица было не разобрать из-за темноты и по причине того, что говоривший, умышленно скрывался за спинкой моей кровати. Но я узнал в ночном собеседнике Леонида. Да и он спрятался, но голос не менял, значит таился не от меня. Сначала я напрягся, решив, что это его очередной приступ, но то, что он обратился ко мне по имени, успокоило меня. Значит он в одеквате, пусть и относительном, как и все мы, здесь присутствующие.

— Игнат, — повторил он.

— Да, я уже не сплю, — только и нашелся я что ответить ему, прокручивая в голове все возможные причины, побудившие его прокрасться ко мне ночью с разговором или просьбой. О чем я не знал наверняка.

— У меня нет много времени, могут проснуться и другие, на держи, а поговорим завтра на прогулке. — Он сунул мне в руки несколько листов бумаги, — но и там говорить долго нельзя. — Он вновь остановился, будто раздумывая, — только спрячь хорошенько, это всё, что у меня есть. — И он так же неслышно скользнул в сторону своей кровати, как и приблизился ко мне.

Я остался с вложенным в мои руки "сокровищем", в состоянии легкого смятения и непонимания. Когда вышел из этого подвисшего состояния, то сразу же стал лихорадочно соображать куда же лучше всего перепрятать бумаги и что, собственно говоря в них такого, ради чего нужно придерживаться таких мер предосторожности. Ещё другое мне не давало покоя, мысль о том, чего же стоило Леониду пронести сюда и сохранить эти документы. Тайник в скорости мною был придуман, бумаги спрятаны. Прочесть их, к сожалению, у меня возникла возможность не скоро. Да и наш разговор с их, пусть и временным, владельцем тоже пришелся не на следующий день, а лишь неделю спустя я получил от него записку. Потому что встречи тет-а-тет, в нашем заведении огромная редкость, обязательно кто-нибудь тусит поблизости, и Леонид в такой ситуации даже не подходил ко мне, не то, что заговорить. Изображал отчужденность. Записка была следующего содержания:

"Я разыскал вдову Карозина Евгения. Сам он уже несколько лет, как умер. В последнее время вел активную переписку и разыскивал следы и документы, подтверждающие слова деда. Жене оставил наказ, что могут придти и спросить об этом. Поэтому она меня, можно сказать, ждала. Разрешила изучать его переписку у них в доме, но если брать с собой, то не более двух писем за раз. Потом, принеся взятые письма, можно брать новые. Так и оказались у меня на руках те бумаги, которые я тебе передал. Я их не успел ей вернуть под замену на новое. Так с ними сюда и загремел, но к счастью всегда носил их с собой, не расставаясь, даже когда спал. Ты самый разумный из всех кто здесь есть, поэтому тебя и выпишут, думаю раньше. К тому же здесь, я полагаюсь и доверяю только тебе. Не в службу, а в дружбу. Верни и обменяй бумаги. Если удастся передай мне новую информацию с передачкой. Все адреса есть на письмах, которые я тебе передал."

Через несколько дней стали готовить одного из наших сопалатников на выписку и по просьбе Леонида я экстренно вернул ему документы, успев предварительно прочесть их. Видимо у него любопытство и нетерпение пересилило над осторожностью.

Не буду комментировать, просто передам смысл того, что прочел сам. Содержание остальной переписки мне не известно. Лишь одно письмо из ...

"Наверное становлюсь под старость лет сентиментальным, раз несмотря на клятвы и обещания, всё же решил все это написать и попытаться таким образом сам лучше понять и разложить по полочкам всю свою жизнь. Пишу письмами, потому что сразу все в виде мемуаров сил не хватит, да и терпения тоже, а так, по одному-двум воспоминаниям за раз— легче и удобнее и писать и читая переваривать.

Начну с того где и когда родился, пожалуй. Но не сочтите меня сразу ненормальным, а дочитайте до конца. И я, насколько смогу, попытаюсь убедить вас в своей правоте.

Родился я далеко, названия писать не буду, ни к чему это, да и рано для вас ещё. Одно замечу, не милями и континентами следует мерить это расстояние, а световыми летами. Стало быть, как вы наверное уже и сами догадались, родом я с другой планеты. Где родился и рос до семи лет в доме своих родителей, больше похожий на семейное общежитие, нежели на обособленное жилище ячейки общества. Ибо жили мы кланово-семейно, общины порой доходили до сотни родственников. Дома представляли собой нечто одиноко размещавшееся среди пустынно-равнинной местности, где иногда встречались и водоемы, больше похожие на маленькие морские оазисы, почти полностью вымершие, но не утратившие своей синей красоты и привлекательности взору любопытствующего. Здание, где я жил имело форму круга в круге. Чтобы точнее описать попробую это сравнить с колизеем, но в одной плоскости. Внутреннюю часть круга занимали жилые помещения, у каждой семьи своя дверь, которая выходила в наружний круг-коридор, вдоль которого по всему периметру тянулась стена с окошками, типо бойниц. Всё это было покрыто общей крышей. Мы ничего не строили, всё было выстроено до нас и постепенно приходило в запустение и упадок. Кто-то покидал нас и тогда его помещения занимали другие наши родственники. Не было споров и ссор. Хотя возможно мне это лишь казалось, потому что до общих собраний детей попросту не допускали. Нам было весело. Детей было много и проблемы нашего досуга решались сами собой. Так было до тех пор, пока однажды мой дядя, брат мамы, нас всех (детей 5-8, семи-восьми лет) не посадил в одну повозку запряженную эйсмагорами, и не повез на тестирование, которое должно было решить всю нашу дальнейшую судьбу, кому и кем быть… Я стал пилотом. Такие качества как моя безрассудность, живость ума и активность открыли мне путь во флот… Дома я так больше и не появился. Что с остальными моими сестрами и братьями даже не интересовался. Это тоже одно из качеств, которое необходимо было в моей дальнейшей работе и жизни. Отсутствие чувств и привязанностей. Которое распознавалось и культивировалось с раннего детства и до окончания академии. Даже на время каникул нам запрещено было встречаться с родителями. И даже мысли об этом постепенно вытеснились из моей головы. Лишь теперь, годы спустя, лежа ночами в своей старческой постели я вспоминаю и смотрю сквозь окно на звезды, в надежде, что вновь увижу мамочку и папу. Поиграю со своими сверстниками, друзьями… Но пока что, бог не дает мне этой возможности, видимо я не всё в этой жизни ещё сделал. Однако иногда во сне, он дает мне заглянуть туда, где я вырос. Не знаю память ли это моя просыпаясь выплывает и рисует то, что я видел и пережил, но тогда, не придал этому значения, то ли это душа моя ночами путешествует туда, откуда она родом… В такие ночи я осознавая, что нахожусь во сне пытаюсь уловить и запомнить все до мельчайших подробностей. Запахи, радость, чувство легкости, пейзажи и тепло и свет нашего солнца. Вижу приближение стада эйсмагоров сквозь окно-бойницу и то, как все неспешно расходятся по своим комнатам, не в страхе и испуге разбегаясь, а просто из желания не мешать… Так была построена вся наша жизнь, до моей академии. Не мешать никому жить и притворять идеи других в жизнь. Помню последний свой сон-явь, как стою во внешнем, общем коридоре и смотрю сквозь окно на море. Синее, искристое, под лучами солнца, но без растительности и животных. Но всё равно живое, живое само по себе. Солнце отражаясь от воды попадает лучами в глаза и приятно слепит, но нет желания оторваться от этого потрясающего зрелища и моргнуть, ведь тогда миг из этого будет безвозвратно потерян и что-то я уже никогда не увижу, и не смогу наверстать и восполнить… Запомнить всё и насладиться, проникнуться… Я стал жить только этими снами...

Иногда в них приходила ко мне картина того, как я служил во флоте. То, за что мне будет стыдно всю мою жизнь. И причин этого немало. Одна из них это моя дочь. Слычилось это, как и у многих служивых. Не семья и брак, а просто партнерско-физиологические отношения. Дочь, как результат этого была просто помещена в приют при академии, где с остальными такими же постигала азы наук. Мы почти не виделись, лишь случайно встретившись где-то. Да это, благодаря воспитанию в этом обществе и не было необходимостью. Она жила сама по себе, я сам по себе. А о её матери я вообще ничего не знал. Кажется она погибла, когда дочке было лет пять. Дважды лишь жизнь столкнула нас нос к носу. Первый раз это случилось на учениях. Дочь выбрала ту же специальность, что и я— пилот. Так сложилось, что я в том учебном бою её подбил, а потом отсматривая видео передаваемое с её корабля гордился отлаженностью и гармонией, которая сквозила в каждом её уверенном движении. До последнего она сражалась, как истинный воин, без тени страха и сомнения, покинув свой корабль лишь за несколько секунд до его взрыва, когда поделать уже всё равно ничего было невозможно. Но и тогда уверенность и спокойствие, с которым она неспешно, но точно и уверенно одела скафандр, взяла шлем и экономя драгоценные доли секунды без него прыгнула в шахту-переходник, уже на лету заканчивая облачать защиту. Да, доли секунды. Тогда я был горд, но не было в душе моей страха. А сейчас вспоминая это мне жутко от мысли, что я невольно мог быть причиной её смерти. Мы об этом не думали. Если погиб, значит плохой воин и не готов, а надо было лучше тренироваться. Не было места сомнениям и жалости. Такими нас сделали, так воспитали.

Но самое страшное видение, которое меня посещает, это зачистка Земли перед заселением людьми. Мифические Атланты… Мы от них очистили планету за три дня. Без угрызений и сомнения, ради своих соотечественников, с промытыми агитацией мозгами… Одно не понимаю, как информация о них просочилась в основную массу людей, ведь мы стерли все следы пребывания их цивилизации. Либо кто-то из наших оказался как и я болтлив, либо информация об этом витает в энергетическом поле земли… Боль и страдание гибнущих малышей, их матерей и отцов… выплеснутое во вне… Мне пока невозможно больно и горько это вспоминать. Слишком все живо встает перед глазами, может позже осмелею и расскажу всё, и тогда бог отпустит меня к моим родным..."

Второе письмо, переданное мне Леонидом, было не менее интересным.

"Пишу вам, чтобы поделиться своими грустными наблюдениями. Может быть вам они и помогут.

Начну с того, что представлюсь. Звать-величать меня Алексеем Владимировичем Васильевым. Родился в 1876 году недалеко от крупнейшего города нашего Нивка… Рос, учился, женился, ничего нового для читателей я этим не сообщу, однако отмечу одну маленькую деталь… Что происходило всё это не здесь, а на другой планете, тут которую все называют Керван, но там у неё было другое имя.

Планета скудная и жадная на природные богатства, расставалась с ними неохотно. Зелень и живность настолько малочисленна, что постепенно мы научились перерабатывать и употреблять в пищу почву. Но ведь долго так продолжаться просто не могло. Потому что численность населения и дефицит ресурсов пропорционально росли. Вот и была разработана и создана программа 'Переселение'. Великие умы трудились, лучшие космолетчики и солдаты были задействованы. Решено было площадкой для заселения выбрать одну из ближайших к нам планет, с подходящим климатом и дружественной природой. Одно не учли — возможность иного разума, уже там обитающего. Но и с этим справились. Жестокость не в счет, когда речь идет о возможности собственной гибели.

Условно всю операцию по 'Переселению' разделили на несколько этапов. Первый состоял из разведки и зачистки от нежелательных обитателей, в нем принимали участие в основном ученые и военные. Второй этап — подготовка археологических находок для последующих жителей. Это колоссальный труд… Для чего сюда был свезен весь исторический мусор с нашей родины. То есть сначала нужно было всё подготовить на нашей родине, найти, раскопать, аккуратно погрузить, сюда доставить, здесь аккуратно захоронить и ещё всё рассчитать что и на какой уровень заложить… Так была создана видимость давней истории человеческой цивилизации и её коренного происхождения на этой планете. В этом были задействованы обычные трудяги (я попал во вторую группу прибывшую на эту планету). И мы сами создавали мир, в котором многие из нас (у кого хватит средств на это переселение) будут жить. Третья группа прибывших это строительство и подготовка идеологической стороны вопроса (религия, история, основы многих наук...). Но этот вопрос был очень щекотлив. Ведь дать много знаний — опасно в последующем для себя. Мало — обречь на возможную гибель человечество на этой планете. Поэтому решено было оставить 'смотрителей'. И всегда иметь возможность во-время прийти и подправить, либо уничтожить ненужно всплывший фрагмент правды. Хотя сейчас, зная путь и темпы собственного развития местного человечества, я вижу, что несмотря на то, что мы их заметно тормознули, в двадцатом веке, когда переселенцы уже прижились окончательно, всё же произошел глобальный скачок науки. Мы оказались бессильны и сильнейшие средства взаимного уничтожения оказались доступны НЕПОНИМАЮЩИМ. Вместо того, чтобы пустить эти знания на развитие, они стали истреблять друг друга.

При переселении имена, фамилии, года,… решили оставить прежними… Ведь всё равно это никто не поймет, и не вспомнит. Ах, да, я совсем забыл сказать, что для лучшей и быстрой акклиматизации и адаптации, так сказать, было решено, частично стереть память переселенцам, и заменить её на новые знания, удобные и полезные в их новом искусственно созданном мире.

Мы и старались, от заката до рассвета трудились не покладая рук для себя же в дальнейшем, для своих семей, которых обещали сюда к нам перевезти, когда наша работа будет закончена. Многим уже обещали хорошую работу в новой жизни.

В помощь нам даны были существа искусственные, но немного разумные. По виду они сильно напоминали людей, но были некрасивы и медлительны. Однако, как рабочая сила подходили отлично. К тому же с ними не было проблем и в плане отношения полов. Они хотя внешне и делились на мужчин и женщин (нам так удобнее и комфортнее оказалось, ведь в отдельных видах деятельности было глазу привычнее видеть женщин, а в других — мужчин), но, не имея инстинкта продолжения рода, и будучи бесплодными, они полностью отдавались работе.

Так вот именно с ними мы и строили новый мир. Создавая новую, пусть и иллюзорную жизнь. К этим созданиям мы все привыкли ещё на родине, ведь в каждом их домов обязательно обитало подобное существо. На них просто не обращали внимания и относились, как к мебели. Животных наверное и то больше любили. Ведь этих Биороботов-помощников создавали на заводах из какой-то биомассы. Вот мы и смотрели на них, как на что-то неживое и неодушевленное. Но один случай, на стройке перевернул всё мое представление о них и нашем 'гуманном' обществе в целом.

Случилось это тогда, когда зачистка планеты была уже завершена, черепки и прочее ископаемое наследие — захоронено, и только-только приступили к строительству домов, для людей, которые должны были уже вот-вот начать прибывать. Темпы скорые, техника безопасности нулевая, сроки поджимают, вот и случилось так, что завалило наших ребят в вырытом котловане. Да так завалило, что туда не пройти, не протиснуться сквозь арматуру торчащую, и уже подготовленную для строительства фундамента. Никто не рискнул, да и Помощников тогда не было под рукой, чтоб их отправить на риск этот, как назло всех на другие работы перекинули. Вот и нужно было самим выкручиваться, да спасать, иначе воздуха им там надолго и не хватит, пока наши СПЕЦовики приедут, да программу спасения разработают… В общем был в нашей бригаде Валерка-плотник, толковый мужик, и руки золотые, веселый всегда и приветливый, дурного слова от него никто никогда не слышал, добром только его знали. Работал он за пятерых, мечтал и деньги копил, чтоб жену и дочку её от первого брака сюда перевезти. Накопил уже, и билет выкупил, в первом корабле их ждал. Но вот случилась беда, и он первым вызвался помочь, полез выручать товарищей, сквозь прутья эти торчащие, и грудой наваленные бетонные блоки, которые в любой момент могли рухнуть и придавить его и всех остальных окончательно. Всё вышло почти благополучно, так мелкие ссадинки, да царапинки. Доставил им баллоны с кислородом, и все благополучно дождались спецбригаду и спасение. Но самое то страшное во всей этой истории то, что при медосмотре обнаружилось… Валерка не человек… А Помощник!!! Мы с ребятами были в шоке, ведь сколько времени и ничем не выдал себя, все его любили и относились по-человечески… Вона они какие оказывается, а мы и не знали… Нас с детства учили, что ничего не думают, не чувствуют… В общем не знаю какими неправдами он в обход медкомиссии попал сюда на заработки, но видимо очень хотел семью свою (которую с женщиной нормальной создал) спасти. Знала ли она с кем живет или и ей глаза затуманил?.. В общем закончилось все просто отвратительно и несмотря на наши ходатайства Валерку 'разложили' на ту биологическую массу, из которой он был создан. В науку тем Помощникам, которые захотят последовать его примеру и выдать себя за людей… Жене его не стерли память по пути сюда, оставили для прояснения ситуации… Уж лучше бы она ничего не помнила!!! Как же женщина убивалась… Говорила, кричала, что ни один из людей не имеет такой души, доброты и самопожертвования, которое было в нем, её муже!!! И не важно ей, кто он и из чего, для неё он не кусок мяса, а личность, Человек!!!

А как итог всего этого (забегу наперед и скажу), в помощь людям на развитие и привыкание было оставлено здесь много таких роботов-слуг. Рассчитали так, что через поколение, когда человечество будет уже крепко стоять на ногах, то и помощники все постепенно вымрут, так как они бесплодны и не дают потомства. Но было одно 'НО'. Они были не способны иметь детей друг от друга, но вот от пары созданной Человеком и Помощником рождались вполне жизнеспособные малыши. Однако этим фактом пренебрегли, ведь кто ж в здравом уме будет подобным заниматься с нелюдем… Но стертая человеческая память изменила и отношение к этому вопросу… Основная масса сейчас живущих на планете состоит именно из таких полукровок.

Ну да я отвлекся на этот вопрос, больно уж меня задел тот поучительный, но не гуманный случай, который во многих из нас вызвал обратный эффект, не тот, на который рассчитывали творящий этот 'суд' господа. Отвлекся, но всё же вернусь к тому, с чего начал прибыв сюда, впервые ступив на почву… Когда я только прилетел и высадился, то был поражен… Зелень, животные, чистая вода… Но постепенно мы же сами все это и вырубали, строили дороги, дома, заводы… Уничтожая то, чего нам не хватало на родной планете, и к чему мы стремились затеяв перелет сюда… Но, однако, создавая и здесь, пейзаж всем нам знакомый ещё с детства, ту среду, в которой жили там у себя.

Странно это сейчас вспоминать, но тогда мы не придавали всему этому никакого значения, не обращали внимания. Считая верным и правильным окружать себя тем комфортом, к которому привыкли. И вместо того, чтобы жить и учиться у природы, мы вновь стали её переделывать и пытаться подчинить себе.

С тех пор, когда стали сюда прибывать первые корабли с переселенцами прошло уже более семидесяти лет. Их привозили в бесчувственном состоянии, по пути, в кораблях проведя вмешательство в их память и изменив разум. По прибытии их развозили по домам и укладывали, будто спящих по кроватям. Так, проснувшись, они уже жили по заранее внесенной в их мозг псевдопамяти. Первое время за ними наблюдали и исправляли возникающие проблемные моменты, требующие коррекции и перезагрузки памяти. Ведь нельзя же всё предусмотреть заранее и случаи вмешательства возникали нередко. Многие так и не оправились от подобного эксперимента с их Я. И больницы заполнились 'душевнобольными'. Иногда приходилось наблюдать странные, страшные, порой и забавные картины. Когда кто-то идет и по улице и вдруг ни с того, ни с сего начинает дико озираться… Но на эти случаи в каждом районе всегда был смотрящий. Поначалу их было много (я в том числе), ведь и работы было немало. Нам не стерли память, чтобы мы знали причину и возможные последствия наших действий. Постепенно, с каждым годом 'вспомнивших' становилось всё меньше и меньше, но и наше число (смотрящих) неукоснительно уменьшалось. Старость, естественные болезни, новая среда обитания, контингент, с которым приходилось иметь дело (ведь от них можно было ожидать всего, что угодно), к тому же гибли и от несчастных случаев… Вот так постепенно, год за годом я и остался наверное один. Хотя утверждать наверняка это не берусь, ведь аппаратура, которой я был снабжен, давно вышла из строя, из-за землетрясения. Связь со мной никто не наладил, и потому я тоже ни с кем связаться не могу. А из того, что основная база с моей родной планеты молчит и не пытается найти и выявить нас, помнящих, я делаю вывод, что мы здесь теперь одни, без присмотра извне. Предоставлены сами себе, и случись что, к нам никто не придет на помощь. Мы должны сами заботиться о себе, не ожидая чуда. Да… Возможно там, где осталась моя мама, и отказавшийся менять привычный уклад жизни, отец произошло что-то серьезное. Катастрофа, разрушившая тот наш мир. И это более глобально, чем просто выход техники из строя. Хотя я гоню эти мысли и каждый вечер, засыпая, всё ещё желаю им доброй ночи… как в детстве. Последнее время я много думаю, над тем зачем же мы всё же попытались выжить таким способом. Что сделали, для того, чтобы спасти тот свой дом, и прихожу к выводу, что прибыв сюда, мы лишь на время отсрочили свою гибель. Ведь я помню, как мы жили там, и вижу, во что всё превращается здесь… Видимо у нас это заложено не в памяти, а генетически… Разрушение… Сейчас дымят заводы, идет гонка ядерного вооружения… Люди гибнут в войнах, от разгула преступности, болезней и плохой экологии. Матери убывают и бросают своих детей… Но ведь ещё возможно хоть что-то изменить?! Думаю ДА!!! Пока есть вероятность, измениться нам самим, то будет и надежда на спасение! Иначе вырождение и гибель.

Да, как это ни грустно, но мы мало стараемся измениться, и даже, приняв решение, не стирать имен из памяти, мы сюда принесли не только их, но и название нашей родины… Земля… И какая она по счету в очереди разрушенных нами планет?"

Это то, что я прочел. Если мне будет суждено когда-нибудь вновь получить информацию, то я не премину воспользоваться такой возможностью, и изучу, не забыв рассказать об этом вам, так как считаю, что это должно подлежать огласке. Это то, что люди имеют право знать и уже сами делать выводы на будущее и решать как с этим жить.