Пункт 9.

Туманным взглядом я смотрела на печальный взгляд Джона. Он крепко держал и постоянно встряхивал меня за плечи, как тряпичную куклу стоило лишь отвести взгляд. Губы Джона что-то говорил, но я ничего не слышала. Стук моего сердца просто глушил все вокруг, оставляя меня с этими громкими ударами наедине и с образами развращенного Юкки.

Мой кот?! Нет. Юкки, он тоже больше не мой. Одна. Опять одна.

Слишком громкий звук, будто миниатюрный взрыв в самом мозге. Глушит. Не могу думать. Нет. Там нет, не одной мысли. Пусто. Звенящая пустота. Больно даже подумать, каждый потуг к мысли рождает оглушительный удар. Моё сердце решило изъять все из разума, оставляя ничто. Но даже так, я хочу ощущать боль. Не могу так жить, без этого чувства. На секунду мне показалась волна ряби. Будто кто-то наводил четкость картинке передо мной, делая её приемлемой для глаз.

Джон?! Что-то не так. Другое выражение лица. Другая мимика. Другой Джон!?

Пространство между нами сжалось в тонкую трубу и резко разгладилось, открывая новые краски. Ванная та же с перламутровым кафелем и множеством средства для кожи и тела. Та же прохладная вода, обливающая моё тело и остужавшая адскую боль в голове, но парень теребившей меня за плечи другой.

Это другой Джон Олдон. Не тот, который слишком добрый и открытый для окружающих, но в сердце и душе закрыт на все возможные замки. Другой Джон не скрывал своё сердце и позволял мне видеть его боль и мучения.

Другой Джон. Как такое возможно?! Ведь им нет смысла меняться. Я точно могу различать их. Что-то было не так и со мной. Я чувствовал резкие перемены. Будто ко мне в тело подсадили другую меня. Нет. Все наоборот. Это я в её теле. Другая Джилиан. Она перестала бороться. Не желает выиграть. Сдалась. Полагается на волю случая. Это не я. Другая моя личность. Сомнений больше нет. Что-то произошло, пока я свыкалась с болью.

И пока я привыкала к новой личности, что-то стало происходить уже совсем не понятное, выходящие за рамки понимания.

Её руки вцепились в рубашку близнеца, расстегивая на розовой ткани серые пуговицы, добираясь до теплой и загорелой кожи. Распахнув края и притянув к себе, мы впились в губы Джона, целуя жадно и страстно. Он ошеломленно замер на месте, боясь прикоснуться к ней. Не разрывая поцелуя, Джил быстро сняла с себя галстук и блузку, откидывая их в сторону. Прижавшись к теплой груди близнеца и положив его руки на талию, мы нежно целовала щеку, приближаясь к уху.

— Прошу тебя. Джон, — голос был не мой. Чужой.

Я ясно ощущала желание и боль, что копились в нас долгое время. Но так же я четко различала наши личности. Мы не разделимы и похожи во всем, но с другим взглядом на жизнь. И теперь я тоже получаю удовольствие, находясь в ней. Она позволила остаться, будто что-то показывая. Улыбаясь и печалясь за меня.

Он вздрогнул все телом и очень медленно, будто сопротивляясь чему-то, сжимал наше прохладное тело в своих руках. Дрожащими губами он запечатлел на нашем плече поцелуй, вдыхая полной грудью. Но стоило ему поднять голову и посмотреть нам в глаза, как меня и другую Джил пробила сладостная дрожь. Взгляд Джона был подобно голодному зверю, а сдерживаемая страсть делала его более диким и не прирученным.

«Просто будь моим» — это были её мысли, наполненные горем и отчаянием. Я сжалась внутри и содрогнулась от её воспоминаний наполненные страданием и горечью, что пришлось пройти моей другой личности. Слишком боль. Грызущая и невыносимая боль. И эта её единственная мысль осветила обезумивший разум, как луч света во мраке скопившемся внутри Джул.

Подхватив нас за бедра на руки и прижав спиной к стене вставая под прохладную воду, Джон не сдерживал себя, разрывая нижнее белье под юбкой Джил. Она закинула руки ему на шею и требовала близости, покусывая и посасывая губы близнеца. Сплетенные тела медленно сползали по стене, тяжело вдыхая между поцелуями воздух. Он усадил Джил на выступ, а сам встал на колени и проникая в разгоряченное лоно пальцами. Играя с ней, Джон не отрывал своих губ от шеи, спускаясь к груди. Освободив грудь от нежно розового белья, близнец властно ласкал сосок, то покусывая, то посасывая его. Горячие губы и слегка острые зубы, будоражили чувствительную кожу и унося в туман желания.

Ахнув от нахлынувшего удовольствия и выгнувшись ему на встречу мы больше ничего не чувствовали, кроме его горячих губ и прохладной воды, что обливала нас. Ничего не слыша, лишь сиплого его дыхания и своих стонов. Её губы что-то говорили, но что мы уже не понимали, лишь сильнее вцепились в Джона. И вот он посмотрел ей в глаза, и мы обе почувствовали его горячие тепло, проникало в нас, разливая по всему телу жар. Ранимый и страстный взгляд синих глаз смотрел на Джил, заглядывая в самую душу.

 Его взгляд увидел нас обоих. Он видел и меня и её. Точно различая нас. В какой-то момент мне показалось, что другой Джон любит её и меня. Но это наваждение длилось лишь секунду. Исчезнув и оставив нас лишь с животным желанием. Обладать её телом.

Наше тело получало жаркую страсть и удовлетворение с каждым его новым толком. Задыхаясь от нахлынувших волн экстаза, она раскрывалась для него все сильнее, чтобы Джон приник глубже и вознес нас к небесам. Уронив свою голову на плечо, его толчки стали сильными и яростными, горячие дыхание обжигало кожу, а крепкие руки не выпускали наше дрожащие тело. Её сил хватало лишь для того, чтобы прижиматься его к себе, так как мы были почти на пределе. Приподнимая его за подбородок, я поцеловала нежно и ласково, будто даря надежду. Джил никак не отреагировала. Мы взрывались, дрожа всем телом. Крепко обнимая нас, Джон вздрогнул и простонал в самые губы какие-то слова. Устало его голова упала на плечо, но ещё крепче прижимаясь к нашему телу. Они тяжело дышали и улыбались друг другу соприкасаясь лбами. Его рука потянулась к крану, меняя прохладную воду на горячую волну.

Резка боль вернулась ко мне, вызывая тошноту и черные точки в глазах перемешанные с ярким скачком окружающий картинке. И снова меня трясли за плечи, привлекая внимания к себе. Я думала, что отсутствовала примерно час, но я лишь отключилась на секунду. Снова та же ванная и те баночки с тюбиками. Но теперь я точно знала, что в своем теле, так как это был тот Джон, которого я знала. Он сейчас что-то говорил стоящему в дверях Питеру. Звуки не сразу пришли в норму из-за громкого стука сердца, что слегка барабанил в перепонках. Тело не слушалось и безвольной куклой, я осталась сидеть на кафеле под струями воды. Я пыталась не привлекать к себе внимание и внимательно расслышать все, что говорили мне уста Джона. Будто от этого зависела моя жизнь. Сначала был мерзкий скрежет и свист, но переборов режущие ухо звуки я помаленьку начала слышать их голоса. Джон перестал трясти меня за плечи и переключил на теплую воду. Отвернувшись от меня, он огорченно посмотрел на задумчивого Питера, что смотрел поверх моей головы.

— Она пересекла грань, — грустно сказал Джон и присел на ящик для грязного белья, — мы опоздали на ничтожно малое мгновение.

— Нет, — бесцветным голосом ответил Питер, — я не думаю, грань была пересечена, но скорее всего Джил поглядывает. Посмотри она не ушла полностью.

— Мне до тебя далеко. Но я вижу лишь пустую оболочку, — злобно сказал близнец. — Как мы могли проглядеть этот момент?

— Череда ошибок, одна за другой, — мрачность его голоса достигло моей души, — с той Джилиан было примерно тоже самое. Сначала никак симптомов, а потом резкий скачок и суицид.

— Да, — подтвердил Джон, — она так же стояла под душем, когда я её нашел.

— Ты тогда не смог сдержать себя, — холодно отрезал Питер, — будто тебе было мало её любви.

— Не будь таким ревнивым, тебе ведь тоже мало её любви, — устало ответил старший близнец. — Я тогда не смог контролировать себя. А, что случилось после… ты и сам знаешь.

— Она спрыгнула с крыши.

Голос Питера прорвался сквозь звук воды и моего громкого сердца, сворачиваясь тугим обручем душу. Стало тяжело дышать. Невыносимо было сделать вздох. Тело будто просило о быстрой кончине. Молило меня завершить эти страдания. Оставить их здесь и уйти на покой. Легкий и неотягощенный отдых.

Нет. Не за что. Хватит. Я не она. Не собираюсь уходить. Буду бороться.

— Но, что нам теперь делать? — вопрос Джона повис в воздухе наполненный моей болью.

— Или ждать её пробуждения, — почесал затылок Питер, — или вернуть её.

— Предлагаешь перейти грань? — задумчиво спросил близнец.

— А у тебя есть другой вариант? — сорвался младший брат. — Она сейчас почти пуста. Красивая оболочка без личности. Как ты предлагаешь объяснить это Валтору? Он с нас шкуры спустит. Эта уже шестой наш провал. Думаешь, она и дальше будет создавать себя, как ни в чем не бывало. Если мы её сейчас не вернем, я возвращаю в своё время.

— И что ты скажешь тому Джону? — крича, спросил старший близнец. — Что у тебя опять не получилось?! Что мы опять опоздали?! Её каждое новое наложение становиться заметным.

— Да я слушал, что люди помнят её предыдущую копию, — разочарованно ответил Питер, — но думают, что это другой человек.

— Это не выносимо. Сколько раз мы будим повторять?

— Пока не исправим дефект. Или пока не пробудим её до момента смерти.

— Думаешь, это так просто? — устало потер виски Джон и глубоко вздохнул.

Питер ничего не ответил, лишь тяжело опустил плечи, пряча глаза в тень от челки. Оба брата дрожали от злости и разочарования. Но я уже видела эти лица и чувствовала эти эмоции. Кто-то нашептывал мне какие-то слова. Еле различимые, будто пробиваются из толще темной воды.

«Не дай им умереть» — чужой и одновременно знакомый голос.

И тишина. Стук сердца замедлился и остановился, а потом спокойно продолжил отстукивать свой ритм. Братья встрепенулись и как по команде, приселись напротив меня возле душевой кабинке.

— Джилиан, — потребовал моего внимания Джон.

Я медленно подняла голову, перебарывая тяжесть скопившуюся во всем теле и посмотрела на братьев. Оба встревоженные, напуганные и одинокие смотрели на меня, пряча свою истинную радость и счастье.

— Ты как себя чувствуешь?

— А что случилось? — ломкий и хриплый голос, будто после болезни. Почти не мой голос.

— Эм… — не сразу смог ответить Джон.

— Это что с тобой случилось? — ему на выручку пришел Питер. — Почему не отвечала нам, когда мы тебя звали?

— И вы вломились в мою ванную? — отмахиваясь от его вопроса пристально смотря на обоих братьев, — Что не видно, чем я здесь занимаюсь?

Близнецы оторопели и в замешательстве посмотрели друг на друга. Было видно, что они терзались чем-то, но в итоге встав и повернувшись ко мне спиной, вышли поочередно из ванны.

— Прошу не задерживайся, — вполоборота сказал Питер, — есть серьезный разговор.

Закрыв дверь и оставив меня одну под теплой водой я не сразу пришла к осознанию, того что случилось. Слишком дико. Слишком непонятно. Вроде очевидные факты, но полнейший хаос. Опять становиться тяжело дышать и больно думать. Я уже чувствую возвращающуюся боль, но отмахнувшись от разбора этого месива, как боль тут же уходит.

Опираясь дрожащей рукой об стену, я поднимала свинцовое тело с кафеля, подставляя лицо под струю воды, что смывала катавшиеся по лицу слезы. Я плакала из-за смерти другой моей личности. Скрипя зубами, сдерживала рвущиеся крики, шедшие из самой души. Ещё минуту постояв вот так, я принимала для себя важные решения и обдумывала свои действия.

Сняв одежду, я все-таки смогла успокоиться и принять душ для поддержания своей легенды. Выйдя из ванны в халате и вытирая волосы на сухо, меня встретили пара настороженных глаз. Близнецы, сложа руки на груди, сидели за маленьким столиком посередине спальни. Молча. Ожидая моих слов. Тучное молчание, будто прилипало ко мне и постепенно оседала прозрачной пленкой на коже, вызывая раздражение у каждой клеточки усталого тела.

— Ну и о чем вы так хотели поговорить, — раздраженно спросила я, открывая шкаф с вещами, — что вломились ко мне в ванную?

Брошенные слова за плечо ещё долго разливались в воздухе скопившегося между нами, пока мои руки перебирали стопки вещей. Я не могла смотреть им в глаза и знать, что эти два родных и любимых человека могут скрывать от меня правду. Где глубоко в подсознании мне уже дана была правда, представленная без прикрас и налетной фальши. Жестокая правда, что сейчас только и ждет момента вырваться наружу и поглотить мой измученный разум. Очернить сознание и приврать в пустое ничто.

— С тобой все хорошо? — скромный вопрос врезался мне в спину, поднимая мои переживания на поверхность.

— Да. Со мной все в порядке, — ответила я, уходя с кипой вещей за ширму, что стояла в дальнем углу комнаты.

— Тогда купание в одежде это?...

— Это мои тараканы в голове, — быстро ответила, надевая одежду и обдумывая дальнейшие ответы и вопросы. — А зачем вы вломились ко мне ванную?

— Ты не отвечала, — просто ответил Питер.

— Ты со мной разговариваешь? — высунувшись из-за ширмы, изумленно спросила я.

— Как ты себя чувствуешь? — вмешался Джон, задавая свой вопрос и выручая Питера.

— Я превосходно себя чувствую, — скрывая опять за ширму ответила я, пряча лицо, — Да что с вами, откуда столько заботы к моей персоне? У вас зимнее обострение внимания к сестре?

Колкие слова слетали с моих губ, когда сердце готово было выпрыгнуть из груди. Повисло напряженное ожидание, которое разорвала песня на моем телефоне. Пойдя к столу, я посмотрела на экран айфона, звонил Юкки. Я неожиданно оторопела и не смогла сразу сообразить, но тяжело выдохнув, ответила. Сайто узнавал мои планы на вечер, хоть мы и договорили встретиться на выходных, но он попросил о небольшой прогулке в кофе. Искоса посмотрев на братьев, я ответила положительно. Он радостно объявил, что будет через несколько минут. Отключившись, я положила телефон на стол и подошла к окну, распахивая створки настежь впуская прохладный воздух, что обдал мою шею до легких мурашек. Вдыхая полной грудью, я почувствовала приближение одного из братьев. Джон облокотился на край рамы, пристально смотря на меня.

— Ты ведь нас слышала? — неожиданный вопрос прошелся по моей коже.

— Я вернусь поздно, — сказала я, быстро выходя из комнаты, — не ждите меня.