До сна

Покинуть больницу незаметно не составило никакого труда, главное не ломиться как лось напропалую, а всё обдумать и выждать. Уж что-что, а ждать он в психушке научился. Ждать и притворяться. Сначала Игнат долго притворялся, будто он без сознания. Видел, вернее слышал встречу Сергея и Ольги. Потом наблюдал за ней, и когда отворялась дверь, то видел милиционера несущего вахту у его порога. Ещё он понял, что цербер этот не всегда на месте, а частенько отлучается. И судя по перешептываниям медсестер, которые заходили к Игнату для проведения медицинских процедур, то страж порядка наш оллучался не иначе как к «этой страшненькой Вальке, кто только позарится на неё...». Узнав такую важную для побега деталь, он также услышал, что «Валька сегодня будет в ночную, и кавалер не применет этим воспользоваться...». Да, зависть людская развязывает не только языки, но и некоторым открывает двери на свободу. Подслушав это и подсмотрев куда Ольга положила его вещи, заботливо привезённые из психушки, и спрятанные до момента выздоровления, или, что более вероятно, видимо до совместного путешествия за злом рода человеческого под названием ЗОЛОТО. Он спокойно стал ждать когда же она отлучится, чтобы не теряя ни минуты воспользоваться этим.

Момент представился скоро и переодевшись он сквозь пустой коридор вышмыгнул наружу. С деньгами, необходимыми на дорогу, всё оказалось ещё проще. Не нужны знакомые и друзья, надежды на которых никакой, да и как на них можно рассчитывать, если в своё время сам окружил себя теми, кто был нужен и кому был нужен сам, только из меркантильных соображений. Никакой искренности, одна выгода. Продадут и глазом не моргнут. Но славься земля русская своей широтой и добротой людей тебя населяющих. Два часа у метро с протянутой кепи, и сумма необходимая для поездки на родину у тебя в кармане. Видимо после всех своих мытарств, Игнат был так особо привлекателен, что ему из жалости давали деньги не раздумывая. Конечно отправляясь к себе в старый дом он сильно рисковал, ведь там будут в первую очередь искать. Но это было ему необходимо, так говорило его сердце, и к тому же у него была фора как минимум полсуток. Ему хватит. Может и жена с дочкой там. И Димка мог помочь. Может простил за столько лет. Ведь кроме него у Игната и друзей-то на поверку не оказалось.

Как необычно было вновь оказаться на свободе. Видеть людей и чувствовать их запахи. Они так сильно отличались от тех, которыми заполнены больницы. Он видел живые лица, а не маски. За каждым лицом читалась мысль, движение, интерес. Все куда-то шли, движение и дела. И совершенно никому до него, по сути, нет никакого дела. Надо домой, прижать их, обнять, чтобы почувствовать силы и идти дальше…

Никогда поездка на электричке не доставляла столько эмоционального потрясения и восторга. Впечатления были такие, будто только сейчас Игнат начал жить, и словно младенец всё впитывает и видит в первый раз. Впервые наблюдает проносящиеся мимо поля, леса, дачи, людей видит стоящих на перроне. Хотелось на всей скорости высунуть голову из вагона в окно, и кричать людям приветствия, махать им рукой… Эге-гей… Но он еле сдержался от крика, это можно будет сделать потом, когда с документами проблем не будет, а сейчас лучше не привлекать к себе внимание. Он съежился, будто маленький мальчик, на которого накричали и сказали «нельзя». Душа открылась, словно птица навстречу новому и светлому, но он сам запихнул её обратно. Но иначе нельзя. Как в детстве. Имея чистую и неиспорченную душу, мы учимся притворяться, закрываться, таить, лгать…

Ещё одна мысль терзала его. Как же его встретят родные. Те, кто как оказалось ему дороже и ценнее остальных. Он предполагал, что Аннушка с Леночкой сейчас живёт там. Сердце его сковывал ужас, и будто в холодный кулак сжимало всё внутри, когда он прдставлял себе, что его выгонят. Но на что иное он может рассчитывать, когда всю жизнь вёл себя, как последняя скотина. Он будет вымаливать их прощение, он сможет быть им полезен… Даже… даже если у них теперь новый папка. Он будет делать всё для того, чтобы эти два самых близких и родных ему человека, были счастливы, и искренне смогли простить его.

***

Город оказался чужим и незнакомым. Со времен его детства здесь осталось разве что здание самого вокзала, который внутри и то был ему будто неизвестен. Всё изменилось. Новые стены, потолок, остались прежними только сиротливые скамеечки вдоль стены, вблизи входа-выхода. И люди, снующие вокруг как муравьи, стали больше походить на москвичей. И у них была будто масса неотложных дел. Никто не замечал, и не узнавал его. Не останавливался, как раньше перекинуться парой фраз, узнать, как живет. Он вышел на улицу, где к нему не замедлил прицепиться таксист. Игнат стряхнув его лапу с рукава, пошел по памяти домой. В надежде, что хоть расположение улиц осталось прежним. Магазины, вывески, машины, торопливые люди, телефонные разговоры на ходу прямо на улице, молодеж нагло толкающаяся толпами на тротуарах… Всё так же как в Москве, но почему он решил, что вернувшись сюда он обнаружит, что здесь всё по-старому? Как он заблуждался!.. Вернуться в такую жизнь он хотел? За этим ехал? Кому он здесь нужен? С багажом новых знаний и откровений его здесь примут? А ему что нужно самому? Он здесь ради любимых, а до остальных… Пусть живут как хотят. Он не вправе ни учить, ни осуждать.

Дойдя до искомого дома он уже приготовился постучать, но тут распахнулась дверь…

-Папка вернулся за нами!!! — И девушка кинулась Игнату на шею. Он отшатнулся не поняв что ей нужно от него.

-Боже, заяц, неужели это ты? — Он просто остолбенел от неожиданности. Рассчитывал увидеть дочурку, а его встретила взрослая (почти) девушка. Так сколько же лет его не было? Сколько времени он потерял за стенами. И что она всё это время слышала и думала о нем? Вопросов много, а времени их задать и получить ответ — мало. Но главное, что она помнит его и ждала все эти годы. Он ничего не видел, слезы сами текли из его глаз, ведь даже мечтать о таком не мог. Его девочка с ним…

-А где мама?

-Она уже, наверное, бежит сюда. Я как тебя увидела, то тетя Ксюша, скорее всего, ей уже и позвонила. Мама недалеко работает в магазине.

-Она теперь работает.

-Ну да, так Петьку же и меня кормить нужно. — Она улыбнулась счастливо и застенчиво.

-Аня, а Петька это кто? Мамин новый муж? — Игнат почувствовал, что вот и настал тот момент, которого он боялся и сейчас он услышит то, чего больше всего в жизни не хочет знать, но это нужно сразу усвоить и…

-Нет, папа, это твой старый. — Она искренне и радостно расхохоталась. — Мама сначала не хотела сообщать тебе, чтобы ты нас не вернул обратно в ту квартиру, и в ту обстановку из которой мы убежали,… Ну в общем, а потом, когда Петя родился, то мы тебе сообщили, телеграмму послали, звонили, но никакого ответа. Потом мама заболела, а когда выздоровела, то мы поехали к тебе, но ты исчез, и никто не знал куда. Мы всех спрашивали, но все говорили злые вещи про тебя. Но я всегда верила и знала, что ты нас найдешь и придешь за нами. Папка я тебя всегда любила, даже когда ты кричал и бил меня. Я боялась, но любила и верила, что ты другой и добрый по-настоящему.

-Да, чтож вы на улице то, в дом, в дом заходите. — Это первое что Игнат услышал после оцепенения, в которое он впал. На него смотрела женщина примерно его лет, немного полная, но достаточно приятная и симпатичная.

-Папа, это тетя Ксюша, мы с ней живем, с ней и дядей Димой. Он её муж.

-Очень приятно, да мы наверно… лучше зайти...- Игнат, пребывая всё ещё в растерянности с трудом подбирал слова.

Они неспеша поднялись по ступенькам. Только сейчас Игнат ощутил дух родного дома и детства, в которое он вновь постепенно возвращается. Знакомые ступеньки, на которых они с другом детства провели немало часов, и выковыряли немало слов ножичком. А вот и они, эти надписи. Он провел рукой по краске нанесенной на перилах и под её многослойностью ощутил бугристость когда-то нацарапанных слов. Под слоем наносного, глубоко внутри ещё хранилось то, что он ищет и хочет вернуть. Самого себя. С того момента, как он начал терять контроль над собственной жизнью. Когда стал марионеткой. Он начал возвращаться в родное детство, гнездо, свитое его родителями, где он получил жизнь и тепло любимых людей. Он заново всё начнет. Он сможет.

-Ну привет, дружище, долго же мы тебя ждали, бродяга. — Игната обняло, и обхватив, буквально втащило в комнату громадное чучело в шапке. — Да ты не пугайся, это я!!! Просто пока мелких нет дома, новогодний костюм Деда Мороза примеряю. — Это был его Димка, друг и соратник, выдумщик и озорник!!! Всё такой же! Горящие глаза и масса энергии.

-Сейчас скоро Лена придет, пытать вопросами не будем, сразу видно с дороги. Ешь, мойся, ляг отдохни, к вечеру ближе заглянем за порцией рассказов. ЭЭЭХ,… — и он не ужержался, чтобы вновь не обнять Игната, да так, что ребра чуть не затрещали. После чего был беззлобно вытолкан Ксенией за дверь.

-Анюта, ты уже большая, я буду только помехой, постели отцу, он видно устал, да покорми. Молоко свежее я за столом к стене поставила в крынке.

Уже засыпая, сквозь дрёму, он слышал все эти слова, веки будто сами собой склеились. Сон, и сквозь него отдельные фразы, и чувство покоя и того, что он ДОМА со своими родными. Конец мытарствам и мучениям. Больничным койкам и врачам, процедурам против воли. Когда нельзя выйти на улицу и просто гулять, когда хочешь…

Пришла Лена, села возле него молча, он спал, не в силах даже открыть глаза, но знал, что она рядом с ним, он чувствовал близость её присутствия…

Потом все куда-то делись, и стало подниматься что-то тёмное. Приближаться, что это? Пока не ясно…

-НЕТ.

-Тихо, тихо, дорогой, это тебе опять приснилось.

Игнат вскочил, сначала не поняв где он и кто рядом. Рубашка потная облепила всё его тело, не давая дышать, сковала, он стал рвать её на себе.

-Успокойся, милый, всё будет хорошо. — Лена взяла его за руку и усадила рядом с собой, положив его голову себе на грудь. Прикосновение её теплой руки к его лбу было пожалуй самой непостижимой лаской за последнее время, о которой он только мог мечтать. Почему он раньше не любил это? Дурак!!! Чувство тепла и неги разлилось по всему его телу. Спокойствие, как в детстве, когда мама сажала его к себе на колени и обнимала. Ощущение любви и защищенности от всех напастей, которые ему, с такой опорой любящей женщины, теперь не страшны.

Из-за угла занавески выглядывали четыре глаза. Два на высоте около полутора метров, а два — ниже метра.

-Идите сюда, не бойтесь, — позвала их мать.

Они вышли из своего укрытия и направились к ним. Аня вела брата за руку, он настороженно, будто щенок, вглядывался в незнакомое лицо дяди, которого все почему-то упорно называли его папой. И почему тот не радуется, а сначала кричал, а сейчас сидит рядом с мамой и плачет, тянет к нему руки. А Петьке просто страшно и неохота вот так сразу идти к нему. Лучше к маме на коленочки, у неё сегодня лицо светится, может и конфетку даст.

-Милые мои, посидите рядом с папой. — Сказала она сквозь слезы, будто интуитивно, глубоко внутри чувствуя, что он приехал ненадолго, лишь для того, чтобы залечить свои душевные, глубоко залегшие раны. А может и вообще, в последний раз свидеться им удалось. Пусть хоть запомнят его.

Они сидели молча. Долго никто из них не мог прервать, просто не осмеливался, тишину, повисшую в комнате. Все замерли, будто готовясь с духом, перед долгим прыжком в неизвестность. Что там и кто? Кто вырвется, а кого засосёт пучина? И пути назад просто нет. Единственное что возможно это только движение. Вперёд любой ценой, остановиться — значит умереть. Пусть даже этот путь будет длиною в жизнь. Значит для этого они и родились и именно это их — миссия в развитии себя. Умом это не понимал пожалуй никто, кроме Игната, но все это чувствовали, даже маленький Петя посерьёзнел лицом. Сидели молча, держась за руки, до тех пор пока не стало постепенно стало смеркаться. Будто боясь потерять каждую драгоценную минуту, данную им на эти редкостные минуты близости. Их будто окружило совместное энергетическое поле, связало общими мыслями, идеями, чувствами. И словно замкнув в совместный кокон, помогло чувствовать другого, как себя самого. Будто взаимное проникновение в мысли и ощущения друг друга. Всё стало совместным. Такого раньше с ними не было никогда. Каждый был сам по себе. Жизнь совместная, хоть и рядом друг с другом, но не вместе.

Их сплочение прервал стук в дверь. Все вышли из оцепенения. Кокон разомкнулся. Это Дмитрий пришел, как и обещал посидеть и пообщаться с другом. Он вошел неловко, молча извиняясь, за то, что нарушил хрупкое соединение. Лена засуетилась, накрывая на стол.

-Лена, не надо, я итак засиделся, мне пора. — Игнат, будто ножом резал себя говоря эти слова. Он и по лицу жены видел, что и её больно это слышать, хотя она и была готова к такому повороту событий.

-Куда ты опять лыжи навострил? — Возмутился было Димка, но жена его так толкнула локтем в бок, что он моментально замолчал. Это было так необычно, что Ксения подняла на него руку, что он понял необычность и экстренный характер событий. — Я тебя провожу. Поговорим по дороге. — Уже вмиг посерьезнев и повзрослев сказал он. За всю жизнь, только в нем Игнат видел подобную быстроту перемен. От смеющегося мальчишки, к способному на серьезные поступки мужчине. Была в нем и основательность, вызывающая доверие.

Петька стоял в сторонке, он, не успев приобрести папку, о котором все так много говорили, вновь лишался его. Плакать? Но о чем? Он уже привык быть мужчиной в своей семье. Иногда даже командовать девчонками пытался, чем вызывал смех с их стороны. Злился, но не долго, они его любя начинали в такие минуты щекотать, и смеялись сами так заразительно, что и он не удержавшись, начинал улыбался, пытаясь подавить и не показать это им. От чего его ямочки на щеках оживали играть, как на яблочках. Сдерживаться от радости ему долго не удавалось, и он скосив глаза тоже начинал озорно хохотать вместе с ними, они падали совместно на кровать, и в возне со смехом проводили самые счастливые и радостные минуты своей неполной семьи.

Ну вот и опять, просто он останется за старшего, но когда-нибудь папа вернется и Петька станет просто ребёнком. Папа сам будет думать и заботиться о маме, и Ане, и о нем. И привезёт игрушек и подарков, и пойдет с ним на рыбалку, как с другими мальчиками ходят папки. Вон у Кольки папка каждую неделю берет его на речку, если не запьет. Вот бы и ему так же, с папкой… И перестанут его дразнить безотцовщиной и папка за него заступаться будет, а Петька станет папкой хвастаться и всем рассказывать, какой тот герой и сильный… Эти мысли так сильно расстроили его, что он несмотря на то, что мужчина, заплакал своими детскими слёзками. Подбежал к папке и схватил его, наклонившегося, за шею, обхватив своими тонкими и слабенькими ручонками так крепко, что у Игната сжалось сердце. Как он мог позволить жизни распорядиться так, что самым близким и родным не может дать то, в чем они нуждаются. Просто своё присутствие. Не видел, пропустил рождение сына. Не няньчил, ночами не вставал. Не купал, не целовал, не радовался первым его зубкам и шагам… Боже, он пропустил то, чего уже никогда не вернуть! Людей иногда вернуть можно, но не радость моментов, пережитых ими без него… Какой же он был эгоистичный дурак…

Сил не хватило и смелости оторвать Петьку от себя. Игнат сел, и пожертвовав, рискнув, решил ещё ненадолго задержаться, успокоить и убаюкать малыша. Всё ещё всхлипывая, тот постепенно успокаивался. Он боялся уснуть и ослабить объятия, потому что папка мог опять исчезнуть, уйти из его жизни. И если держать его крепко, то это возможно единственный способ, чтобы он был с ними. И мама, и сетренка будут только благодарны ему за такую силу и сообразительность, ведь они тоже хотят, чтобы папа остался. Петя не знал других способов, не понимал он и то, что бывают обстоятельства, изменить которые мы не в силах.

Пожертвовав драгоценным временем и дождавшись, пока сын уснул, Игнат осторожно переложил его на кроватку и вышел вслед за всеми на улицу. Вереница людей, состоящая из Димы, Ксении, Лены и Ани шла молча и удрученно. В темноте эта процессия смотрелась жутковато. Будто только что близкий им скончался и наступил траур. Несмотря на уверения Игната, что это ненадолго и он скоро вновь вернётся, но уже навсегда, никого это не воодушевляло. Все кивали, но глаза жены и дочки были затравленными, словно у бездомных собак, которых каждый прохожий может пнуть и обругать. Брошенность.

Поняв, что уверениями здесь не помочь, Игнат поцеловал своих любимых, и с Димой пошел на вокзал. Засунув руку в карман он обнаружил там тоненькую пачку денег. Это жена скудно заработав и скопив, сунула ему все сбережения. А он даже не заметил и не поблагодарил. Как же им тяжело приходится без него. И частенько наверное руки опускаются, но необходимость вырастить двух детей не даёт расслабиться и пасть духом. Сильная женщина. Хрупкая, но сильная. Вот такой парадокс.

За этими размышлениями Игнат и не заметил, как они уже дошли до вокзала.

-Ты куда путь то собираешься держать? — Дима наконец прервал тишину и мысли Игната, текущие лишь в направлении семьи.

Игната даже поразил этот вопрос. Он делал всё автоматически, не задумываясь, каждый следующий шаг и поступок сам приходил к нему с внутренним чутьем и необходимостью. А о том куда ехать и зачем он даже пока и не задумывался. Должно что-то само придти и подсказать.

-Не знаю, — честно и коротко ответил он другу детства. Если уж не ему, то кому другому можно довериться? — Не знаю что со мной. Не знаю кто я, совсем запутался. Врачи говорят, что с головой у меня что-то. Да ещё и в историю вляпался, что люди меня ищут серьёзные. Боюсь оставаться, чтобы Лене с детьми чего не сделали, т ак что если кто обо мне спрашивать будет, то говори, что не видел уже сто лет. И моим тоже накажи молчать. Сбереги их.

-Ладно, понял, не дурак. А насчет того, что ты с приветом, это ты брось. Я много лет молчал, потому что боялся, а теперь вижу что тебе туго, ещё хуже чем мне, поэтому и секрет свой расскажу, который храню уже бог знает сколько лет. Времени нет, поэтому не будем мямлить и ходить вокруг да около. Не буду спрашивать что, да как с твоей головой. Расскажу, что с моей однажды случилось.

Помнишь, рассказывал ты будто снились волки тебе. Всё детство они тебя преследовали ночами и спать не давали. Дескать, будто гонятся по лесу, настигают, в руку впиваются и не пускают, вырваться невозможно. Потом говорил, что сны это, а я поддакивал тебе, что да, забудь плохое быстрее, ещё подшучивал, что веришь во всякую ерунду. Так вот, Это не сон был!!! А слова мои успокоительные это лишь попытка и себя убедить в призрачности и нереальности увиденного и пережитого. Я хотел скорее забыть, но и до сих пор скинуть это не могу, висит это видение у меня перед глазами, будто только что увидел… Помнишь в детстве я у тебя частенько заигрывался допоздна и ночевать оставался?

-Ну, да, а потом перестал, я думал ты обиделся на меня или что, мне опять кошмар приснился и я наверное во сне закричал на тебя…

-Да, закричал, а я не спал, повернулся сразу же к тебе и увидел,… лучше бы не видел… — Он провел рукой по лицу, будто снимая прилипшую к моментально взмокшему лицу паутину… — В общем от тебя что-то отпрянуло и побежало прямо на меня, я сначала не понял что это, подумал собачка ваша Маркиза в дом забежала, но потом увидел Его глаза, они были разумные, а Зло светило и жило в них. Я в один миг будто проник в них и растворился в бесконечности, трудно описать это чувство охватившее меня. Одновременно и паника, и бессилие, невозможно пошевельнуться. Я даже забыл где я и кто, я был уже вне себя, вне своего тела, его глаза поглотили меня и вовлекли во что-то, затянули в бесконечность. Я будто падал в тёмную пропасть, бездну, в которой нет конца и начала, а только само падение и ощущение бессилия что-либо изменить. Чувство ненужности всего остального, кроме ничегонеделания охватило меня связав по рукам и ногам, которых я уже не ощущал, лишь тоска и безысходность, а ещё мука его, этого поглотителя, передалась мне. Это длилось миг,… пока я поймал его взгляд, секунду спустя я вновь был в своём теле. И он всё ещё нёсся на меня, смерть была в его глазах, он сожрал меня изнутри, вывернул и будто присосавшись выпил жизнь, силу, волю… И всё это за одну секунду. Страх, жуть… Это твой повторный окрик вернул меня в жизнь. Не хотел бы я вновь встретиться с ним, увидеть этот взгляд. Он не выдумка, он есть, не знаю уж кто, живой или неживь, но он реален, а иначе мы вдвоём не видели бы его одновременно. Не знаю как он проникал в твои сны, но думаю что и там он пытался сделать с тобой то же, что со мной, когда ему не удалось подкрепиться за твой счёт. Пожалуйста, убей его. Прошу об этом не только ради тебя, но и ради меня, страх перед ним до сих пор не даёт мне жить. Он будто навис над моей жизнью невидимой тенью, не давая развиваться, радоваться, любить… Я не могу спокойно спать… Жизнь моя… Да ладно, не буду больше, главное пойми, то что происходит с тобой это не плод твоей фантазии, как хотели бы убедить тебя врачи!!! Это РЕАЛЬНОСТЬ!!! Пусть и необычайная. И кроме тебя самого никто не сможет тебе в этом помочь!!! Никто за тебя не справится с Ним.

Это ещё не всё! Я всю жизнь собирал рассказы о странных людях, и о тех, кто им помогает. Так что многие меня даже двинутым считают. Ну так вот, есть такой человек, к которому съездить и поговорить нужно. Если и не поможет делом, то словом укажет что делать. Ты главное его выслушай. Чую сможет он тебе помочь. Верь мне, дружище!!!

Как тут было не поверить, если Димка и вправду всколыхнул память о том, что Игната мучило долго в детстве, пока не приняло другой вид. Вот и дальнейший путь сам очертился. Это когда против течения идешь и делаешь всё через сопротивление извне, то не твоё это, судьбою не тебе предназначено. А что твоё, то сразу по приходу на следующую станцию жизни получишь. Будто подсказку, куда и как идти дальше. Ориентирование на местности. По жизни. Главное не просмотреть, а внимать, анализировать, делать правильные выводы и запоминать.

Долго прощаться не стали. Просто крепко пожали руки. Это было больше слов.

***

На этот раз поездка не принесла Игнату столько удовольствия от чувства свободы. Мысли постоянно вертелись и возвращались к семье, к тому, что он только сегодня приобрел сына и уже опять покинул его. Думал и о том, что сказал Дмитрий на пощание. Что будет с ним, как встретит его тот, к кому он едет без приглашения,… Много мыслей под стук колес… Чух, чух, чух… Постепенно всё это стало смаривать его и Игнат погружаясь в дрёму вдруг четко осознал, что он совершенно один на Земле. А вокруг него пустые, бездушные биороботы. Которые при его приближении оживают и создают видимость жизни, но когда он сворачивает за угол, то сразу же гаснут обесточенные, в ожидании следующего его приближения. Но если езко обернуться, то возможно и получится поймать момент их безвольного бездействия. А родные? Кто они? Наверное они всё же живые, только их, пожалуй, ему и дали реальных, чтобы закрыть глаза на остальное, то что творится вокруг…

Игната разбудила кондуктор, которая выгоняла таких же замешкавшихся или заснувших пассажиров из вагона Электрички.

-Дальше не едем, конечная, в депо...- Кричала она противным, визгливым голосом.

Игнат не стал спорить, а просто вышел. Свою станцию он, разумеется, проспал и теперь в темноте не рискнул возвращаться обратно пешком. А электрички уже явно не ходили. Эта была последняя. Он решил провести остаток ночи на вокзале. Так что утром даже будет возможность подкрепиться в буфете. А то идти неизвестно к кому голодным… Неизвестно как его ещё встретят, а то может и обратно сразу придется топать.

Вокзал оказался как вокзал. Ничем не примечателен. Да и попал сюда Игнат не специально с целью изучения привокзальной жизни разных городов и городишек нашей необъятной… Так что после незамысловатых гигиенических процедур он приспокойненько заснул на лавочке, свернувшись клубочком. Проснулся уже ближе к утру, от пристального взгляда Милиционера, наблюдающего за ним из другого конца зала. Игнат решил не лезть на рожон и очень оперативно собравшись, оказался за пределами помещения. От чего страж порядка вздохнул явно с облегчением. Незнакомец избывил его от решения дилеммы, которая стояла перед ним. Потому что с одной стороны — геройства были не в его характере, а с другой стороны он обязан был проверить подозрительного незнакомца, тем самым подвергнув себя опасности. И напарник, как назло засел в туалете… А так, нет пассажира, и нет проблемы. Пусть дугие головы ломают кто, зачем и куда…

Уже почти рассвело и поэтому Игнат, не дожидаясь первой электички, по рельсам пошел на нужную ему станцию. Она была соседней и он не переживал о легкости и скорости пути. Приятно в хорошую погоду вот так гуляя идти и думать о своем. Так можно идти-идти… Главное во-время слышать приближение поездов и прочего пыхтящее-маслящего транспорта, передвигающегося по рельсам…

Шел Игнат по рельсам, и было ему хорошо от вольности такой и ветерка свежего. И от простора этого было так хорошо и просторно, что руки, будто крылья у птицы сами разлетались в стороны, словно помогая ему идти. Вот так и шел он широко размахивая руками, как однажды в детстве. Было это давно, так давно, что не помнил он сколько лет ему было, ничего другого не помнил, а только этот момент врезался в его память. Шли они вот так, рядышком с мамой. Вела она его из детского сада, куда неизвестно, но Игнату думалось, что домой. Идет он рядом с ней и так ему хорошо, что руки вот так же широко-щироко раскидывает и машет ими вперёд-назад, вперед-назад… Тепло, на нём любимый костюмчик из синих брючек и синенькой безрукавочки с желтенькими цыплятами, хотя нет, наверное это всё же были утята… Забавный такой костюмчик. Всё вокруг хорошо и мама, и весна, и любимый его костюмчик, и то что из детского уже ушли, и впереди вечер с родителями и любимыми игрушками, конфет купили по дороге… Идет, радостно, вольно, солнечно… Смотрит на стену, тень вместе с ним машет, они будто два солдата маршируют. Руки в плечевых суставах ходят, а ниже всё расслаблено… Интересно, новое для него ощущение…

-Ты чего размахался? Чо разбаловался? Ну ка веди себя как все, нормально иди…

Это какая-то бабулька сделала ему замечание. Зачем, за что? Что он ей плохого сделал, чем помешала ей радость и счастье его? Он одернулся. Настроение радости ушло вместе с этими вольными движениями. Вроде и солнышко по-прежнему светило и костюмчик любимый, и конфеты ждали. А бабулька прошла мимо и забыла о сказанном…

Память эта не омрачила теперешнюю радость Игната. Потому что он научился копить и ограждать свою внутреннюю комфортность и радость. Охранять от чужих посягательств. Она внутри и никому кроме близких не предназначается. Шел так Игнат и вдруг петь начал. Никогда раньше не пел, а тут, на тебе. Душа русская, воля вольная, степь широкая, жизнь ключом бьёт.

Пес привязался, рыжий, большой, лохматый. Бежит, не лает, не кусает, просто бежит. Куда и зачем? Видно просто и ему компания нужна, несмотря на то, что животное. Всякому нужен друг, вот и он от тоски привязался к первому встречному. Вдвоем веселее бродить, виляя хвостом (руками), брехать на всех (здороваться или просто кивать).

До станции, от которой следовало идти к деревне, в которую направлялся Игнат, было уже рукой подать. Он собрал по дороге целую охапку цветов. Были там разные по цвету и запаху, но все они пахли солнцем. Вплелись в букет и травинки полыни с волосками ковыля. Было просто невозможно пройти мимо колышушегося сухого и безводного океана ковыля, который под дуновениями ветра склонял голову и шевелился. А когда его много, то это выглядело, словно волны катят. Накатывают одна за другой.

Собрал бездумно, просто потому что захотелось. Подумалось, что жене никогда таких цветов не дарил, а зря, только они и были настоящими. И букет получился с душой, второго такого не сыскать в целом свете.

Так, медленно, но верно, они с псом Булькой дошли сначала до станции, а потом, расспросив местных, узнали и то, куда их дальнейший путь лежит. Оказалось, что совсем недалеко: «КилОметров пять, аль шесть, не более будет, не не более, отец Василий оттуда пешим ходит сюды, а коли пешим, то стало быть не более шести километров...». Его рассуждения прервал лай чудо-пса, на который мой собеседник откликнулся с теплотой дешеной и полез в пакет за провизией, видимо более Игната зная толк в том, что нужно для поддержания хорошего настроения у пса. Шесть километров,… километров… А что такое несколько километров для двух молодых и свободных, которым море по колено? Вот только Булька стал проявлять признаки неудовольствия своим компаньоном, то бишь Игнатом и выказывать явное непослушание и нежелание продолжать начатый совместно путь. Видимо цель его знакомства с Игнатом была не столь чиста и идейна. И вот результат — соратник по утренней прогулке решил предпочесть нового друга. В лице указчика дороги он приобрел нового идейного вдохновителя, к тому же тот не замедлил с ним поделиться своим утренним ломтем вареной колбасы. Всё, выбор окончателен и он не в пользу Игната. Смирившись и порадовавшись за то, что его попутчик нашел то, что искал, Федоров отправился дальше. Ему нужно было не просто найти тот дом, в котором жил тот, кто возможно сможет понять и помочь, но и самому разобраться кто перед ним. Доверять всем Игнат перестал. С Тенгой он привык держать ухо востро и не клевать на всё, что другие преподносят за чистую монету. Но он искренне надеялся на то, что в этот раз человек окажется дельный. И путь проделанный им, будет не зря.