Путешествие в другую жизнь Часть 4

Лена.

Утром я проснулась по будильнику. Дернулась выключить. Оппачки. Лежу одетая на одеяле. Рядом улыбается Вэл. И хлопает спросонок глазами лохматый Сашка, выключая будильник. Все одетые. Нахмурилась. Не помню. Как танцевала на палубе — помню, а потом как в тумане все. Виновато посмотрела на них.

— Я не помню…

— А что именно ты хочешь вспомнить?

— Все…

— Это нереально.

— Опять чудила? Тогда почему все одеты?!

— Все хорошо. Все живы и здоровы. Целы и невредимы. Успокойся. Иди умываться и на завтрак пойдем.

— Вэл?

Он по-отечески как-то поцеловал меня в лоб, прижал к себе как ребенка и спросил:

— Август?

Да, он же в августе собирался приехать… Кивнула головой подтверждая. Ушла умываться.

— Завтракать пойдете?

Вэл отрицательно покачал головой, Сашка утвердительно.

— А почему Вэл не пойдет?

— Ему в номер принесут. А мы пойдем дежурный кофе пить.

Что-то есть после вчерашнего не хочется. Но обнаруженные на раздаче лесные ягоды меняют настроение, поднимая его градус. И кофе. И спать в автобусе. Но перед этим уже традиционный прощальный поцелуй Вэлу. Спасибо, что был. А теперь на выход, в автобус и спать…

Саша.

Опять на завтрак одни ягоды. Сказала, что организм требует витамины после курения. Что требует мой организм после вчерашнего – не стал уточнять, промолчал. Оскар подошел сразу к нам за стол, но тут было плотно за столами, никак нельзя уединиться поговорить, кто-то подсел за стол.

— Все нормально?

— Да.

— Ночью?

— Все хорошо.

— Оскар…

— Да?

— Спасибо тебе…

— За что?

— За все. За терпение в первую очередь.

— Мы еще весь день будем ехать вместе.

— Я знаю… Но все равно спасибо.

 Вырубилась, как только сели в автобус.

За весь день никаких эмоций. Как каменная. Односложные ответы на вопросы и молчит. За окном ливень, а она сидит в темных очках. Непонятно спит или нет. Даже как-то не по себе…

А потом мы приехали на вокзал. Пока разгружали вещи, прощались с гидом и одногруппниками, оглянулся – её нет. Ушла, не прощаясь ни с кем. Как будто и не было…

Значит, буду тиранить Оскара и Вэла. Хоть какие-то зацепки должны остаться у нас…

Лена.

— И кто тут моих сотрудников от работы отвлекает?

— Здравствуйте! Я не отвлекаю. Вы у нас кофе пили? Пили. Вот я с ответным визитом на чашку кофе заехала.

— А почему я не в курсе про командировку? С кем работаете?

— С Викой. Только я не в командировке, в отпуске проездом. Вот приехала полюбопытничать, производство посмотреть, живьём пообщаться, товар посмотреть-потрогать. Проблемы обсудить.

— Пошли тогда в кабинет, пообщаемся за чашкой кофе. Обсудим заодно.

Иду в кабинет за хозяином фирмы. Проходим через приёмную, он на ходу бросил через плечо, ни к кому конкретно не обращаясь из стоящих в приёмной:

— 2 кофе в кабинет.

Блин, даже не спросил, какой я хочу. А не повредничаешь – субординация не позволяет.

В кабинете сразу сел в кресло директора за свой стол, мне остаётся только забросить сумку и расположиться в кресле для посетителей. С достаточно независмым видом.

— Ну, рассказывай? Стоп. Подожди. Ты же Ленка?! Шеф твой утром еще раз звонил, что ты приедешь. Только изменилась сильно, не узнал сразу. Как жизнь?

— Да так себе. Вот Вас за косу кто-нибудь пилит?

— Да кто же рискнет? Я же генеральный.

— ВОТ! А мне за мою косицу,- перекинула, вытащив из футболки, через плечо,- уже заколебали!

— Классно! Молодец! Так. Теперь давай о работе.

— О чем конкретно?

— Для начала о проблемах.

— Очень хотелось посмотреть в глаза фотографу моделей для каталога и сайта. И маркетологу, который делает такие бездарные описания. Я понимаю, что бить нельзя, но стукнуть очень хочется. Честное слово.

— А что так?

— Как можно так изуродовать хорошие вещи? У нас клиенты, глядя в каталог, шарахаются. А описания? На сайте одно, в каталоге – другое, в жизни, как выясняется – третье. Не проще ли сделать один раз нормально, чем каждый раз переделывать и трепать нервы? Я бедных менеджеров уже задёргала постоянными уточнениями. Им приходится в зал торговый бегать, то карманы считать, то ткани уточнять…

В кабинет кто-то вошёл, я даже не обернулась, сейчас, чувствую, договорюсь – обломиться моя экскурсия…

— Только менеджеров не ругайте, НА в курсе этих проблем. И мне экскурсию обещали по возможности по производству. Обещаю ничего не ломать и никому не мешать.

— Кофе с молоком без сахара, как ты любишь.

ШОК. Это по-нашему. Оборачиваюсь. Стоит Сашка и протягивает мне чашку кофе, вторую держит для себя. Оборачиваюсь к ВВ. К нему как раз подходит парнишка тоже с двумя чашками кофе.

— Пап, мы тут решили послушать. Вдруг что умное узнаем, полезное.

— Вы откуда друг друга знаете? Вплоть до вкусовых предпочтений? – ехидно спросил ВВ.

— Из отпуска, — растерянно ответила я. А что еще можно сказать?!

— Продолжайте, мы здесь в сторонке на диванчике посидим.

— Мы продолжим. А тебя каким ветром принесло? Этот оболтус на работе, понятно. А ты что здесь делаешь?

— Пап, он ко мне приехал проконсультироваться по щекотливому вопросу.

— И как? Пощекотали?

— А вот сидит инициаторша вопроса. Так что можно говорить смело. Приехал узнать и посмотреть почем у вас тут продаются каски. А то мои закупщики как-то опрометчиво закупают, по уверением Лены, по очень завышенной цене. Вот и решил промониторить и посоветоваться.

— Это вы в отпуске выясняли?

— Я счета просматривал как-то вечером, а она случайно увидела. Ну и спросила. Слово за слово, выяснилось. У неё даже прайс с собой есть. Сравнили. Теперь я разбираюсь, кого наказать.

— Ничего такого я не говорила! Сначала узнать надо, может там еще кучу сопроводиловки в строчку включили. Бывает, что так делают. А ты сразу горячку пороть начал…

— Вы чем в отпуске занимались?

— В смысле? Путешествовали. На автобусе. А что?

— Ну ладно. Ты просматривал по вечерам счета, тебе вроде как положено. А что делала вечером ты в его планшете?

— Через плечо заглядывала. Из любопытства спросила…

— Ты знаешь, что он у тебя не будет покупать?

— Конечно, знаю. Кто же ему продаст. У меня он точно ничего не купит!

— То есть, продать ему ты ничего не надеешься?

— С какой стати я ему продавать буду?! Пусть здесь берёт. На фиг он мне нужен…

— Но высказалась?

— Жаба напала. Позавидовала, как люди умеют продавать втридорога. И потом, я же не знала, что он покупает. Думала продаёт, а я так не умею…

— Сына, в следующий отпуск едешь на автобусе. Понял?

— Зачем?

— Найдёшь такое же чудо мне на работу.

— Она одна там такая была. Штучный вариант. Не отдам, — голос блондина с дивана.

— Кого не отдашь? Меня? Я тебе не вещь. За кофе спасибо, но договорённость остаётся в силе.  Поэтому не вмешивайся, когда старшие разговаривают, — главное – не оборачиваться и голос построже.

— Ух ты. Какие у вас интересные отношения, оказывается, — подал голос младший ВВ.

— У нас нет абсолютно никаких отношений. Можно я уже на экскурсию пойду? Мы же не будем сейчас каждую фотку обсуждать и каждое описание в каталоге?

— Почему бы и нет?

— Потому что у меня отпуск и я хочу экскурсии. Нет, ну, правда, отпустите?

— Вот с ними и пойдёшь тогда.

— Может Вику или Андрея лучше? С ними я давно знакома, а этих я первый раз вижу… Саш, шаг назад сделай, нависаешь за спиной, не провоцируй лучше.

— А что будет? – заинтересованные голоса хозяев фирмы, но Сашка сделал шаг назад.

— Могу слишком резко встать и головой челюсть сломаю. Нечаянно.

— Сотрудников мне не калечь.

— А он здесь работает?

— Нет.

— Значит он не сотрудник. На него просьба не распространяется.

— Александр сядь, не маячь. Лен, я тебе сына не могу одного доверить, с Сашей ты контачить не хочешь. Как экскурсию проводить?

— Так я и говорю – Вику со мной отпустите.

— А рассказывать кто будет? Кто вас туда поведёт? Думаешь, её в цеха пустят? Статус не тот.

— Значит этих двоих в нагрузку надо брать? – с тоской спросила я, подняв глаза от кофе.

— Браво! Так их еще никто не обзывал. Подвожу итог: или ты сидишь с каталогом, или идёшь на экскурсию с этими вместе.

— По каталогу мы с Викой зимой делали намётки описаний, спросите у неё образцы. По фото я ничего посоветовать не могу. Я понимаю как не надо, но не могу объяснить, как правильно снимать. Значит — остаётся экскурсия, — с тоской глянула на молодняк и со вздохом, — пошли за Викой. Если вопросы возникнут, можно будет еще заглянуть?

— Конечно. Надеюсь, что возникнут.

Мы вышли из кабинета. Я направилась к Вике, ребята за мной на расстоянии, о чём-то шушукаясь.

— Викуль! Тебя отдали мне на растерзание!

— Заходи, здесь потерзаешь. Андрей поможет отбиться.

— Нет, на экскурсию со мной пойдёшь!

Удивлённая вышла в коридор, посмотрела на ребят.

— А?

— Это экскурсовод с поддержкой, ну, а чтобы гарантировать их целость и сохранность, отпустили тебя, как адекватно сдерживающий фактор.

— Так сложно?

— Ага… Сусанин, веди!

ВВ младший пошёл впереди, за ним мы с Викой, Сашка тащился за нами. Мы полазили по швейному цеху, я пыталась задавать вопросы по работе столов раскроя и еще какой-то техники. ВВ и Вика удивлённо хлопали глазами и пожимали плечами. Набрала клочков ткани – начала пытать по ним: состав, чем отличаются, как определить состав и пропитку. Ответов было немного. Сашка держался где-то позади, не влезая в разговоры. В переходе между цехами Вика рванула что-то спросить у ВВ, а меня тут же дёрнули за руку и прижали к стене. Сашка навис надо мной.

— Ты не можешь меня игнорировать.

— Почему? Назови хоть один аргумент?

— Я живой и здесь рядом. И мы оба помним про отпуск.

— Ты был предупреждён еще в начале поездки. Всё только до вокзала. Мы с тобой больше не пересекаемся.

— А судьбе угодно было иначе. Я же не знал, что ты здесь будешь. Приехал действительно по делам.

— Саш, я сейчас на работе. Не отвлекай, пожалуйста. Ты ставишь меня в дурацкое положение.

— Договорились. Значит, после экскурсии едем куда-нибудь вместе.

— Ага. До метро.

— Я отвезу тебя до метро. Заодно поговорим.

Наши сопровождающие наблюдали эту сцену со стороны. Не вмешиваясь. Хотя могли бы меня и вызволить. Я догнала Вику и подхватила под руку.

-Ты его знаешь?

— Ага. Знала бы, что он здесь, завтра бы приехала.

— Почему?

— Да одни проблемы от него. Отвлекает. Он мне в швейке затылок взглядом просверлил. Может хоть теперь отстанет. Викуль, как бы отсюда незаметно смыться?

— Никак. Пропускная система. Тебе всё равно отмечаться надо будет. А мне тебя до метро провожать.

— Да вон уже в провожатые набился. Я от него смыться и хотела…

— Смирись. Плюнь. Ты же скоро уедешь? И больше не увидишь его.

— Будешь смеяться, я по дороге в Питер тоже так думала… Ладно, пойду младшего ВВ мучить по обуви. Пусть отрабатывает экскурсию по полной программе. А потом еще папочке пожалуюсь, что сынок ни хрена не знает.

Ну и отыгралась на пацане от души. Пусть Сашке потом спасибо скажет. Блондин не выдержал первым. Начал шипеть на ухо.

— Лен, ну зачем ты над ним издеваешься?

— А что такое? Тебе надо мной можно, а мне и вопросы уже задавать нельзя?

— Зачем тебе эта информация?

— Любопытная. Интересно мне. Всегда любила разные технологии изучать. А он, как хозяин должен знать всё. Уверена, что отец знает. Вот пусть и младший учит. Ладно. Мы с Викой в торговый зал пойдём, а у вас есть шанс от меня сбежать подальше.

— Я с тобой пойду.

— Меня Вика проводит, не заблужусь.

— Да хочу посмотреть, как ты её мучить будешь.

— С какой стати я её буду мучить? Мы с ней не первый год знакомы. Договоримся. А ты лучше проводи младшего к папе, сейчас жаловаться пойдёт на мою вредность.

— Почему ты так думаешь?

— Ну, не жаловаться, а докладывать о страшных вопросах больной на всю голову клиентки…

Через 10 минут в торговый зал влетел старший ВВ с криком:

— Ленка! Пошли за мной бегом.

Развела руками, извинилась перед Викой и пошла получать нагоняй. Мы опять шли в швейный цех. Предчувствуя грозу, материла себя за дурацкое любопытство и мерзкий характер. У цеха стояли младший ВВ и Сашка.

— Где технолог?- пророкатал на весь цех, перекрывая шум машинок директор. Откуда-то вынырнула молодая девчонка.

— Так. Сейчас вот этой клиентке очень дорогой для меня, отвечаешь на все вопросы, а этот оболтус,- кивнул на сына, — ходит и внимательно слушает, запоминает. Потом проверю. Все ясно?

-Да!- растерянно сказала девушка, глядя на меня. Экскурсия началась по новой. Теперь мы уже собирали с ней коллекцию клочков ткани на образцы и подписывали их, я запоминала и уточняла характеристики, правда порой на мои вопросы ответить затруднялась даже она. Но договорились, что спишемся в аське для уточнения ряда моментов. Зато я почувствовала уважение в голосе девушке, чувствовалось что ей самой стало интересно общаться. Ребята ходили за нами по пятам и мы привлекли их к извлечению нужных рулонов ткани из больших завалов. Поблагодарив и извинившись, что отвлекла от работы, технолога, упаковала коллекцию в сумку и повернулась:

— Идем отчитываться?

Ребята кивнули и повели «под конвоем»: ВВ-юниор впереди показывал дорогу, Сашка дышал в затылок. В кабинете показала свою коллекцию, поблагодарила и отчиталась за экскурсию. Попрощалась и уточнила где подписать пропуск. Шеф сразу и подписал, с улыбкой заметив:

— Пусть Сашка проводит. А кому-то сейчас мозги тут вправлять буду.

Мы вышли из кабинета, провожаемые тоскливым взглядом младшего ВВ и насмешливым старшего.

Выйдя из корпуса, я развернулась идти к проходной, но Сашка взял меня за руку и потащил на парковку, отключив на ходу сигнализацию в машине.

Я сидела на переднем сиденье, в черных очках, бездумно скользя взглядом на картинку за окном. Какой-то кусочек мозга послал сигнал «проезжаем очередную станцию метро», но никакой инициативы не разбудил. Больше занимала коллекция тканей и информация о ней – надо было распределить-разложить по полочкам свежеполученные впечатления и знания. Даже проскользнувший под нами мост над Невой не вызвал заметного отклика. Где ехала и с кем, на чем – в данный момент просто отключилась как у меня это бывает, задумалась о рабочих моментах, забыв обо всем.

Среагировала только на знакомую башню, оглянувшись на нее, проводила взглядом цветочный зал.

— А дальше памятник Ахматовой и музей кофе,- выдала вслух всплывшую информацию.

— Да,- подтвердил спутник притормаживая. Завернул во двор под шлагбаум, услужливо взметнувшийся перед капотом машины.

— А ты куда меня привез?

— Хороший вопрос, давно ждал.

— Нет, серьезно!

— «Это Питер, детка!»

Мы сидели в машине во дворе дома-новостройки.

— Сейчас идем ко мне, подожди не перебивай! Я тебя напою-накормлю. Потом делай, что хочешь. Отвезу, куда скажешь. Договорились?

— Тут метро недалеко…

— Сначала ко мне, потом в метро.

Подумав, медленно кивнула головой.

Саша.

Я не ожидал встретить ее, подъехав к приятелю по делам. Это была не та восторженно-растерянная милая чудачка-туристка из моего автобуса, а собранная и жесткая женщина, требовательная к себе и окружающим. Только потом, во время дополнительной экскурсии, когда она общалась с технологом, я понял, чем она зацепила ВВ-старшего. Действительно, она вникала во все подробности, технологии и тут же выдавала какие-то вопросы и пожелания, одобряемые экскурсоводом. Юниору до нее еще расти и расти. А он – «будущий наследник империи» как в шутку звали его иногда. Да, такую в советницы заполучить было бы очень неплохо. Я тихонько уточнил у старшего, не знает ли он какое у нее образование, усмехнувшись, тот кому-то позвонил и, похохотав, обещал вернуть в целости и сохранности ценного кадра собеседнику, выдал мне нужную информацию.

— А у кого спрашивали?

— Так у нее брат – начальник. Держит при себе. Он звонил еще в мае, что она приедет, просил показать…- Я вспомнил, как она гневно вскинулась при моем предположении, что спит с начальником. Да уж…

— Любит она такие экскурсии… Кошка любопытная. Я ее спросил, где вчера была – в музей минералогический ходила, камешки смотреть. Другие женщины по ювелирным за ними бегают.

— Она в Этрете гальки набирала на пляже.

По дороге домой она сидела молча. За изогнутыми стеклами очков не видно направление взгляда. Но не спит, я уже научился по дыханию угадывать. Посматривал на нее и ждал реакции на дорогу – безучастная сидит. Уже когда подъезжали к моему дому, встрепенулась возле музея. Главное затащить ее к себе, а там будет легче. Договорюсь.

Выйдя из машины, оглянулась по сторонам и протянула таким ставшим привычным жестом ладошку: «веди!». Повел. Не выпускал руку, пока не вошли в квартиру и не закрыл за нами дверь, отрезав путь к отступлению.

— Раздевайся! Сумку бросай здесь или в комнате – как хочешь. Там ванна и все остальное. Проходи!- сам скинул кроссовки и шагнул на кухню. Она замешкалась, осматриваясь.

— Можешь комп включать в комнате, я туда уже все фотографии посбрасывал, скачаешь. Планшет доставай – вайфай подключу!- крикнул из кухни. В ответ тишина. Ни шагов, ни шорохов…

Выскочил в коридор и замер удовлетворенно. Она стояла, не раздеваясь, у окна, только опустив сумку на пол. Ради этого вида из окна я и притащил ее сюда. Знал что оценит! Поэтому просто подошел и встал за спиной, сияя как начищенный самовар.

— Нравится?

— А может не понравится?

— Сейчас перекусим и гулять пойдём. Тут же Летний сад – рукой подать.

— Я знаю… Училась рядом… Можно я еще постою? Я ничего трогать не буду, просто посмотрю.

— Только чуть сдвинься – я столик поставлю и кресло передвину. Здесь сядем тогда. Или может, в другие окна тоже посмотреть хочешь?

Повернулась и машинально потерлась макушкой о мое плечо. Опять привычный и родной жест. Как же я соскучился по ней за эти дни! Стараясь не напугать, осторожно начал медленно расстегивать ей куртку. Вскинула голову, вглядываясь в мое лицо.

— Я только куртку сниму и повешу в прихожей. Если хочешь – здесь оставлю. У меня тепло, можно раздеться. Можно?

— Я сама могу.

Вытащила из сумки планшет и протянула мне, чуть замешкавшись. Сняла куртку и вместе с сумкой унесла в прихожую. Я вышел следом. Пока она мыла руки, подключил ее к своей сети и посадил на высокий табурет у окна на кухне.

— Посиди со мной, пожалуйста. Сейчас все готово уже будет, пойдем в комнату.

Сидит перед открытым планшетом и смотрит в окно.

— В сумке дежурная шоколадка есть, достанешь?

— Да тут у меня есть, угощу. Ты же всю дорогу меня подкармливала…

Пока готовил обед, поймал себя на странной мысли: у меня в квартире сидит и молчит женщина. И мне на удивление с ней комфортно. Не надо мучиться и придумывать тем для разговора, чтобы прервать тягостное молчание. Никакого напряжения, что чужой человек на моей личной территории. Как будто она всегда здесь была. Оглянулся, она сидит на подоконнике, обхватив колени и положив на них голову, и смотрит в окно. И ощущение хрупкого прозрачного кокона вокруг неё. Я понял, что хотел сказать Вэл в тот вечер в каюте. Я не буду ее трогать…

— Лен, пойдем в комнату, у меня готово все.

— Да. Сейчас…

Накрыл на столик у окна в комнате. Вернулся. Сидит.

— Лен,- начал медленно и осторожно приближаться к ней. Она с каким-то видимым напряжением оторвала взгляд от окна и повернулась ко мне. Встряхнула головой, как будто сбрасывая наваждение, соскользнула с подоконника, только успел подхватить и тут же поставил на пол.

— Остынет все, идем!

Села в кресло напротив меня. Положила себе ложку салата и замерла. Прислушалась.

— Там кто-то есть?

— Ага. Проснулся. Сейчас орать начнет. Потерпишь его присутствие?

— Чье?

— Кота. Морда любопытная, закрывать бестолку.

— Неси.

Я выпустил из спальни кота, которого закрыл сразу после прихода, воспользовавшись его здоровым дневным сном. Но не учел любознательности не в меру. Тот вылетел как рыжая торпеда, но в комнату входил уже важно помахивая хвостом, император на прогулке. Дальше случилось неожиданное: Лена соскользнула с кресла на пол и мяукнула. Кот рванул к ней, стараясь сохранить величавость. И потерся мордой об ее подставленное лицо, а она сгребла его в охапку и повалила на ковер, приземлившись рядом. Они лежали на полу в обнимку, кот подставил ей живот и она чесала его, а он натурально держал ее за шею и мурлыкал, помахивая пальмой хвоста! Мой кот, который терпеть не может посторонних! Маме пришлось ездить его кормить, потому что даже домработницу он не подпускал к себе.

— Лен, садись, поешь.

— Не хочу, я потом с тобой кофе попью. Я просто с ним поваляюсь…

— Так ложись на диван.

— Зачем? Нам и здесь хорошо. Кстати, как его зовут?

— Чингисхан. Потому что как захватчик выгнал всех из квартиры и никого не пускает. А уж гладить дать – даже мне живот не доверяет.

— Да?

Растянулась на спине, положила на себя кота кверху пузом, тот раскинул лапы, опять подставляя живот под ее руки. Пальцы бегали по его телу, то щекотя за ушами, то лаская горло, то почесывая рыжее пузо балдевшего хищника. Между прочим 16 кг веса. А она лежит с закрытыми глазами и развлекается.

— Я тоже хочу как кот!- шагнул к ним, и увидел выпущенные когти. Мой кот не пускает меня к моей женщине. Убиться!

— Лен! Отпусти его, он когти выпустил, полоснет ведь.

Открыла глаза, поймала в руки его растопырки с когтями и что-то зашептала на мохнатое ухо. Вот он уже развернулся, пытаясь лизнуть ее в лицо. Отпустила лапы, он спрыгнул и начал тереться о ее тело, шагая от колена до плеча и помахивая хвостом как флагом. Я стоял и смотрел сверху вниз.

Виновато перевела взгляд от кота на меня и медленно села. Посмотрела на стол.

— Ты не поел?

— Думаешь легко наблюдать ваши игры?

— Прости. Я опять не подумала. Просто он такой классный.

— Лучше хозяина?

— Саш, не начинай… Ему скучно, вот он и играет…

— Давай ты сейчас поешь, потом пойдем, погуляем в сторону Летнего сада. А вечером кот в твоем распоряжении.

— Мне надо домой. Мы сегодня развод мостов собирались ехать смотреть.

— Могу предложить альтернативные варианты на выбор: моя машина во дворе – провезу или можно любоваться в окно. Один мост точно видно прекрасно отсюда.

— А потом?

— Спальное место на твой выбор: хочешь диван, хочешь кровать.

— А ты?

— Без меня. Свою выдержку гарантирую. Без твоего согласия шагу не сделаю, на пароме же выдержал,- вздохнул,- а вот за Хана не поручусь уже. Сама понимаешь – удержать его будет трудно…

— Ты ешь, я сейчас спишусь и уточню…

Засела прямо на полу за планшет, ведя с кем-то переписку и улыбаясь при этом. Кот сидел рядом, внимательно глядя на экран. Читать пытался? Не отрываясь от переписки:

— А фото с поездки покажешь?

— После прогулки. Хоть салат съешь, я старался.

— Саш, я, правда, пока не хочу. Ты же знаешь, что не надо заставлять. Договорилась. До завтра я у тебя. Но просили фото Хана. Можно?

— Фоткай! Кстати, оцени мою выдержку: даже не пытался сфотографировать ваши игры на полу, хотя очень хотелось.

— Спасибо!

Через полчаса мы вышли из дома и пошли гулять по улицам в сторону центра.

— Что тебе показать?

Удивленно остановилась и посмотрела на меня.

— Ничего. Просто будем гулять, куда ноги поведут.

То есть на перекрестке она останавливалась и вертелась в разные стороны, выбирая направление. Мы шли какими-то зигзагами. Потом я понял: так охотничья собака выписывает галсы по полю, выискивая дичь. А что ищет моя подопечная?

— Ты что-то ищешь? Давай помогу сориентироваться.

— Да нет. Просто несколько лет ходила пешком, каталась на трамвае или автобусе, теперь смотрю что изменилось, хочется побольше осмотреть. Если устал – давай вернемся, или посиди на скамеечке, я до Грибоеда дойду и вернусь сюда.

— Нет уж. Вместе.

Такими зигзагами мы дошли до Дворцовой площади, обошли Зимний дворец и двинулись обратно по набережной.

— В музей кофе зайдем?

— Я там вчера была. На экскурсии.

— Но по чашке кофе выпить мы можем?

— Главное лювак не брать.

— Почему?

Страдальчески скорчила рожицу:

— Из меня никудышный гурман. Не понимаю ни сыр с плесенью, ни кофе из ж…, ой! Прости.

— Вот после этого я тоже сыр с плесенью есть не буду. Ассоциация теперь будет… Надо Оскару сказать – пусть проникнется.

От воды дуло, я осторожно обнял ее за плечи, вспомнив Вэла, вроде не сопротивляется. С удивлением слушал свой организм. Если в начале знакомства он жестко требовал в ее присутствии секса постоянно, воспринимая в первую очередь как сексуальный объект, то сейчас он просто радовался самому факту, что она рядом, и был счастлив даже от этой малости, боясь надеяться на большое.

Пока дошли – кафе уже закрылось и мы пошли домой. Хан встречал нас в прихожей, ластясь как котенок, хотя и котенком он особо ласковым не был. Я пошел варить кофе, Лена играть с котом. Потом мы сидели, пили кофе и смотрели на экране телевизора фото из путешествия. Запустил слайд-шоу и просто еще раз переживали все моменты… Допив кофе, она не отрываясь от экрана перебралась на диван с котом. Как я и ожидал – к Амстердаму уснула, обнимая Хана. Посмотрел на часы, укрыл ее пледом и начал изучать расписание разводки, строя маршрут. Заодно заглянул в ее планшет, списал себе ее электронку и телефон. Зашел со своего в соцсети, нашел ее там и убедился, что бывает очень редко. Достал чистую флешку и запустил копирование, отдам все фото и видео на флешке. Заодно уточнил панков из ее музыкальной подборки и поставил на скачку.

Пошарил по блогу – не нашел нужной информации. Второй раз лезть в ее планшет не решился, стыдно. Хотя очень хотелось узнать, с кем и где она собирается встречаться, чтобы знать у кого напрашиваться на встречу. Оскар стукнулся в аську, но я поставил статус «занят» и не ответил.

Сел перед диваном и погладил ее по щеке.

— Радость моя! Просыпайся, пора.

— Муррр…

— Котенок, или ты умываешься и мы едем на мосты, или раздеваешься и спишь до утра.

Вздохнула, выдохнув в шерсть коту, тот запрядал ушами с кисточками.

— Хан, если бы ты был человеком, мы бы взяли тебя с собой!

— Если бы Хан был человеком, то кто бы позволил ему так валяться с тобой на моем диване!- возмутился я.

— Ты,- улыбнулась и открыла глаза.

— Что я?

— Ты бы позволил ему валяться на диване. Он же еще ребенок!

Я смутился. Вообще-то ему уже 2 года…

— А ребенка нельзя по ночам таскать на мосты,- нашелся что ответить. И подумав, добавил:

— Он кстати уже папа в отличии от меня!

— А тебе кто мешает?- удивленно спросила, сделав круглые глаза. Вот что я должен ответить?

Усмехнулась и пошла умываться. Дежурная чашка кофе, торжественное вручение флешки и в путь. Я рулил по ночному городу, забитому машинами. Периодически останавливались и любовались с набережных.

— Поехали в Кронштадт, встречать рассвет?

— Нет,- вздрогнула странно.

— Другие пригороды? Павловск, Петергоф, Пушкин?

— Нет, домой.

— Устала?

— Ты не спал, не надо кататься, давай ты отдохнешь…

— А потом?

— Посмотрим,- уклончиво ответила она.

Дома выдал ей свою футболку и, пока она была в душе, застелил диван. Кот сидел под дверью ванной. Когда вышла, царским жестом предложил выбор: диван или кровать. Она выбрала диван и ушла сопровождаемая Ханом, который тут же забрался к ней под бок. Когда я заглянул к ним – она опять спала, уткнувшись в его макушку носом.

Утром я проснулся и лежал, улыбался в тишине. Потянулся к тумбочке – телефона нет. Вроде вчера как обычно кинул его в изголовье. Странно. Вышел из комнаты: Хан сидит у входной двери. Кинулся в комнату – Лены нет. Пробежал по квартире – ушла. Вернулся в комнату и заметил ноут, фотоаппарат и мой телефон, лежащие на столе и какой-то лист бумаги.

ПРОСТИ.

И все. На весь лист. Машинально запустил комп, пытаясь вспомнить, как оставил здесь телефон. И фотоаппарат лежал на полке. Что это значит?

Весь масштаб потери я понял только через несколько минут. Она стерла все фотки со своим изображением со всех носителей. Стерла адрес своей электронки и телефон. Почистила все следы. И это человек, который не мог открыть электронным ключом дверь в отеле! Уговаривал вслух планшет помочь открыть музыкальный файл! На которого не реагируют сенсоры на дверях и экранах! Открыл бар и оглядел запасы…

Долгий и настойчивый звонок в дверь заставил поднять голову. Хан укоризненно смотрел со спинки дивана. Пришлось тащиться и открывать. Распахнул дверь.

— Красавчик!- ошарашено произнес Оскар.

— Что надо?

— Тебя нет на работе, нет в спортзале, нет в сети. Нажрался, как скотина, что происходит? С каких пор у тебя запои?

— Какой сегодня день?

— Вторник.

— С пятницы.

— Причина хоть уважительная?

— Лена ушла.

— Я в курсе. Еще на вокзале. Вроде ты даже пережил.

— Она в пятницу ушла.

— Так. Давай голову под кран, потом все по порядку.

Пошел в душ, заодно побрился. Оскар сварил кофе и сидел в кресле, ждал меня.

— Рассказывай.

Я рассказал с самой неожиданной встречи. Поклялся шкурой предателя Хана, что не приставал, даже попыток не делал! Но она ушла. Не попрощавшись, еще фото стерла и контакты.

— То, что ты не приставал – тебе плюс. Но один жирный минус перевесил все.

— Да какой? Что опять не так?!

— Вспомни, еще в первый день она просила не фотографировать ее. Было?

— Ну, да. Всю поездку старалась из кадра выйти.

— Ты ее просьбы выполнял? Хотя и обещал не делать фото…

— Да мы же вместе с тобой ее наперегонки в кадр ловили!

— Только у меня хватило ума не показывать ей эти фото. А ты все радостно при встрече продемонстрировал. И как ты думаешь, она должна была тебе поверить после этого?

— А как она это все провернула? У нее же вечные проблемы с техникой?

— Она как-то упоминала про экстремальные ситуации – просыпаются скрытые резервы и знания. И она их плохо контролирует. Своим обманом ты поставил ее в ситуацию, которую она посчитала экстремально опасной – предательство – вот результат.

Я вспомнил французский ресторанчик и опустил голову.

— И что теперь делать?

— Сидеть тихо и не рыпаться пока. У нас остались мои фотографии, у Вэла есть адрес. Да юниора можно будет подключить если что. Вот только пить больше не надо. В одиночку.

— Я не один пил. С предателем,- мотнул головой в сторону Хана.

— Кстати, почему предателем?

— Видел бы ты, что он тут вытворял!

— Ну, о его проделках с чужой обувью и одеждой я в курсе, как ты помнишь. Сам несколько раз попадал.

— ХА! Да он от нее ни на шаг не отходил, пузо гладить подставлял, когда я подойти хотел – на меня когти выпустил! Спал с ней в обнимку! И когда она тут развлекалась, не разбудил меня!!

Оскар восхищенно уставился на кота. Тот хмуро смотрел на нас, переместившись за время разговора на подоконник.

— Кошка. Как есть кошка!

— Он кот! Кошак рыжий!

— Она кошка,- отмахнулся Оскар,- вспомни кота в Германии. Она гуляет сама по себе и делает что хочет…

— Странно, ВВ-старший назвал ее кошкой любопытной… А он откуда знает?

— Вот сам и рискни спросить. Мне здоровье дороже пока. Еда у тебя есть?

Я распахнул холодильник. Постоял, посмотрел и закрыл. Открыл еще раз. Снова закрыл. На третий раз Оскар не выдержал:

— Ты еду наколдовать решил таким способом? Давай хоть пиццу закажем.

Стоя у закрытого холодильника, я понял одну странную вещь.

— Она не ела. За все время нашей последней встречи она только кофе все время пила. Намного больше, чем обычно, но спала нормально вроде. Почти сутки без еды на кофе… Сказала что не хочет…

— Так. Входим в режим обычной жизни и ждем вестей от Вэла. Он отчитаться о поездке обещал. Дальше будем действовать по ситуации.

Эпилог.

Потянулись унылые будни. Работа раздражала, спортзал напрягал, дома маячила рыжая морда, напоминая о ней. Бесили сочувственные взгляды Ольги и Кирилла, которые готовились к свадьбе.

В середине августа отписался Вэл, что съездил и все нормально. Договорился о каникулах в Германии. Мы с Оскаром тоже можем приехать. Я, как последний идиот, поставил на комп линейку «до встречи осталось ххх дней». Хочешь насмешить Бога – расскажи ему о своих планах.

В первые дни сентября раздался звонок неожиданный от Вэла.

— Саша! Это Вэл!

— Привет! Понял. Что случилось, что не по электронке?

— Лена в коме.

— Где?!

— В коме. Я был на съемках и неделю почту не проверял. Там от неё письмо пришло. «Прости. Не получилось». Я написал – тишина. Позвонил ей – тишина. Позвонил ее брату, он и сказал. Она уже неделю лежит в коме.

— А диагноз? Что говорят?

— Ничего больше не знаю. Я вылетаю завтра туда.

— Перезвоню тебе!

Созвонился с Оскаром, поставил на уши замов, сказав, что срочно уезжаю, пусть разгребают тут как хотят. Позвонил ВВ и попросил узнать подробности, если можно, у брата. Может лекарство надо, как помочь?

— Оскар! Я через час выезжаю на машине по навигатору. Билетов на самолет нет.

— Я тут все раскидал, заезжай за мной. Рулить по очереди будем, быстрей получится. Гостиницу по дороге забронируем, к родственникам сейчас сваливаться на голову не самое умное решение будет.

ВВ дал координаты брата, поставили в навигатор пока адрес его фирмы, потом разберемся. Рулили по 4 часа, вспомнив водителей из автобуса. Спали по очереди на пассажирском сиденье. Скорость старались держать стабильно «знак+19», чтобы не тратить потом сэкономленное время на разборки с ГИБДД.

По телефону договорились о встрече с ее братом возле больницы, он скинул геоточку. На стоянке курил какой-то солидный мужчина. Мы вышли, оглядываясь по сторонам, искали младшего брата нашей подруги.

— Вы от ВВ?- кивнув на номера, спросил мужчина.

— Да.

— Я брат,- протянул руку.

— Старший?!

— Младший,- вздохнул он.

— Диагноз поставили?

— Не могут определить ничего толком. Во всяком случае, нам не говорят.

— Я врач по образованию, можно я поговорю с персоналом?- вступил в разговор Оскар.

— Вы знаете, мы сейчас за любую соломинку готовы ухватиться. А откуда вы с ней знакомы?

— В поездке познакомились, потом в Питере пересеклись.

— Смотрю, веселая у нее поездка в этот раз была. Впору одну не отпускать. Вот и немец уже приезжал.

— Он прилетает сегодня. Или уже прилетел,- уточнил я.

Мы двинулись к больнице. Брат сказал, что ее положили в реанимации в платную палату. Но в моем дилетантском представлении платить надо было пребывавшему в этой палате. У кровати сидела женщина. Жена брата, мать ее любимых племянников. Тоже медик, Оскар тут же вступил в какой-то узкоспецифический медицинский диалог. А я смотрел на тень моей женщины. Потому что от нее осталась только тень.

— Вэл был в начале августа и сказал что вроде все нормально!

— Так это буквально за неделю. Она просто тает как лед. Не ест, не реагирует ни на что, пить перестала. Капельницу не могут поставить – вен нет, ушли. Пытались через зонд кормить-поить – кровотечение сразу открывается.

— Вэл предлагал ей бесплатное обследование в Германии пройти, хотел, чтобы она в августе приехала. Она отказалась.

— Она никогда не любила врачей. Сама лечилась. И диагнозы сама себе ставила обычно. Её в поликлинику не загнать было. Только стоматолога и посещала…

Позвонил Вэл. Брат пошел его встречать. Два образованных медика вышли пытать персонал. А я сел на пол у кровати и, поцеловав холодный лоб, шептал, держа безжизненную руку:

— Ленка, зараза, зачем все стерла? И почему слово не держишь? Обещала в Германию поехать, а сама теперь спрыгиваешь? Зачем ты так с нами? Кого же мы теперь опекать будем? С кем на фиордах зависнем? У тебя совесть есть? Я и так без тебя измучился. Что мне теперь делать? Хан себе места не находит. О нем подумай. Как ты можешь всех бросить и уйти? Это несправедливо! Оскар приехал, Вэл прилетел. Ты зачем нас предаешь?

Даже не заметил, как вошел Вэл. Среагировал только на протянутую для рукопожатия руку. Он заговорил на немецком. Выяснилось, что немецкий никто из нас не знает. Поэтому с нами он говорил на английском, с ней на немецком. У нас нарисовался замкнутый круг: пока нет диагноза, нельзя организовать перевозку и лечение, а диагноз здесь поставить не могут. Мы пополнили словарный запас английских и немецких ругательств, щедро сдобрив их русскими.

— Так.- Оскар посмотрел на часы и включил ноут.- Вы езжайте домой, на вас родители и дети сейчас. Мы останемся здесь. Сейчас свяжусь со своими, посмотрим, что можно придумать. Сашка юристов подключит. Можно вас попросить, купить какую-нибудь местную симку для связи с вами здесь?

Брат протянул телефон и мобильный модем. Достал листок бумаги.

— Интернет подключен, деньги на балансе. Название сети, пароль – все настроено, но можете свою технику подключить еще.

— Если деньги нужны – только скажите!

— Перед всем этим за 2 дня,- кивнул на сестру,- она сняла с карточки 13 тысяч евро и отдала мне, сказала на хранение. Откуда у нее такие деньги я не знаю. Но потрачу на лечение.

— Точно! Это же мои деньги на Мастер-карде! И за кота…

— Вернуть?- растерянно спросил брат.

— Да нет, я у нее косу купил! Ленка, зараза, ты мне еще косу должна!

— Ты прямо сейчас отрезать будешь?- прошипел Оскар.

— Если это выведет ее из комы – да!- твердо ответил я, показывая скрещенные за спиной пальцы.- Могу, что угодно пообещать, лишь бы вытащить ее!

Оскар как-то странно посмотрел на меня. Потом на Вэла. Заговорил на английском.

— На пароме она нас обманула. Вот так же. Мы не видели ее руки за спиной, когда она нам давала обещание… Но при этом она мастерски обходилась со словами. Она очень трепетно относилась к сказанному. Вспомни Вэл, я сделал ошибку в переводе, добавил отсебятину и она, не зная языка, сразу почувствовала фальшь и потребовала точный перевод. Помните обещание, которое она с нас взяла?

— Не спасать, если будем тонуть?

— Нет. Дословно: если что-нибудь случится, не спасать меня. Даже попыток делать. Мы решили, что она про паром и расслабились. А сейчас я понял – вот про эту ситуацию она и говорила. И никто не догадался скрестить пальцы. Пусть это и по-детски.

— Так она в этот момент руки на столе держала с открытыми ладонями, а мы машинально по сложившейся уже привычке отзеркалили ее позу. Это же НЛП чистой воды! Манипуляция!

— Хуже. Это у нее на уровне интуиции и рефлексов. Она даже не осознавала этого. То есть не специально делала, не задумываясь.

— И что теперь делать?

— Не знаю. Еще ее фраза, когда Вэл ей курить не давал. «Если не хочет жить – не надо ему мешать! Просто не надо мешать. Ни о чем больше я никого не прошу.»

Мы сидели и смотрели на тело, лежащее на кровати закутанным в одеяло. Вэл приподнял ей ноги, сел и положил их себе на колени, откинувшись к стене. Оскар вышел из палаты, вернулся с чайником и чашками.

— Саш, чайник поставь. Идея есть бредовая.

И опять вышел. Я налил воду из крана и поставил чайник, пожав плечами на вопросительный взгляд Вэла. Оскар вернулся с тазиком холодной воды и губкой.

— Слабонервным просьба удалиться. Я сейчас ее мыть буду. Проверить надо, может и вытащим. Саш, может, пойдешь сестренок на посту поочаровываешь, ванну бы.

— Да не до них сейчас.

— Полностью согласен. Но идеальный вариант – затолкать ее в ванну. Мне тут еще звонки сделать надо. Вэл не знает язык. Или ты идешь, или наши шансы падают.

Я вышел. Девочки, хихикая, предложили душ и потереть спинку, но я стряс с них ванну без сопровождения. Мне дали ключи и предупредили, чтобы аккуратно, сантехника там старая еще. Вернулся в палату, Вэл с Оскаром склонились над обнаженным телом и что-то внимательно рассматривают.

— Ключ от ванны.

— Молодец. Набирай воду, пробуй локтем, чтобы не горячая была, как для ребенка. Где-то до половины. Ничего только не сыпь и не лей кроме воды. Просто вода нужна.

— А что делаете?

— Я витамины из капсулы на кожу вылил. Впитываются. Раз не пьет – будет кожей впитывать. Давай, действуй, я ее принесу. Вэл, на всякий случай, иди с Сашей, потом придешь, когда готово будет, дорогу покажешь.

Эскулап-экспериментатор остался, а мы пошли искать ванну. Критически оглядев старую чугунную посудину, я ушел к девчонкам за химией – вымыть. Похихикали, но показали подсобку, все выдали. По-моему, им самим было любопытно, чем все закончится. Быстро по максимуму отмыли ванну, начали набирать воду. Вэл локтем пробовал воду, регулируя кран и тщательно размешивая рукой. На мой взгляд ответил.

— Саша, у меня четверо детей. Опыт. Несите.

Оскар оправил меня на добычу чистой простыни – завернуть потом мокрое тело, а сам понес в одеяле в ванну. Девочки уже ждали меня с простынкой – сами догадались, что понадобится, умнички. Когда зашли – Вэл курил у открытой форточки. Увидев нас, кинулся тушить сигарету, виновато бросая взгляды на Лену. У той затрепетали ноздри, втягивая воздух. Может нам и показалось, но даже голова дернулась в сторону окна.

— Есть реакция. Не та как я ожидал, но хоть на что-то реагирует!- зашептал Оскар, прижимая ее к себе.

— Вэл, придется тебе курить тебе по расписанию теперь,- радостно озвучил я посетившую всех идею.

— Быстро вспоминаем, что она любит, желательно с ярким вкусом и запахом.

— Кофе!

— Мороженое шоколадное! Ягоды лесные.

— Сейчас водные процедуры,- опуская тело в воду,- потом звонок брату, пусть закинет или скажет где тут поблизости купить можно, Сашка сгоняет. Чайник у нас есть – кофе молотый заваривать будем понемногу для аромата. Только не вздумай ароматизатор брать – только натуральный кофе. Не надо самый дорогой, нам нужен просто аромат. Можно даже в зернах немного взять  и давать ей понюхать. Мороженым губы мазать, ягоды ложкой размять и как пюре на губы тоже мазать. Ну, хоть что-то должно выстрелить.

Он обтирал тело, лежащее в воде, губкой. Белая фарфоровая кукла. Но, когда тело начало сползать вниз и Вэл подхватил ее за голову, ноздри опять затрепетали, вдыхая запах сигарет с руки. Немец медленно провел перед носом рукой, в которой до этого держал сигарету, — явно тянется за ним. Я не выдержал и позвонил ее брату:

— Нам надо срочно кофе молотый, мороженое шоколадное и лесные ягоды. Пусть и замороженные!

-?

Оскар мокрой рукой выхватил у меня трубку, прошипев «ИДИОТ!»

— Прости его, это он от радости. Она реагирует на запах сигарет. Хотим попробовать кофе, мороженое и ягоды. Скажи где тут можно купить, мы сгоняем.

-…

— Ладно, ждем.

Мы принесли Лену в палату минут через 20, завернутой в простынь. Пусть в мокрой лежит, просто сквозняк не будем устраивать и все. Тут и брат перезвонил, уточняя у Оскара что-то. Через 15 минут он входил с большим пакетом в палату. Вэл опять сидел на кровати, положив ее ноги на свои колени, и держал ее руку ладошкой вверх: Оскар капнул из капсулы витамины, пусть впитываются в распаренную кожу. Мы пересказали подробнее все события.

— Только жене моей про курение не говорите. Она не одобрит. Медик.

— Я тоже медик, спортсмен и теоретически не одобряю. Но сейчас сам готов закурить,- взъерошил ежик волос лежащей женщины.

— Оскар,- вспомнил я,- она все вещи всегда на ощупь проверяла. Говорила, что тактильщица и ей надо потрогать предмет. Что еще можно придумать?

Высыпал несколько зернышек кофе ей на вторую ладонь и сжал в кулак, придерживая его в своей руке.

— Она гальки из Нормандии привезла. Набирала на пляже.

— Не знаю, но чемоданы были неподъемные. Сейчас у дочери спрошу.

Отошел с телефоном, переговорил.

— Сейчас дочка слетает и принесет несколько штук к нам, завтра привезу.

— Сердце океана! Пусть возьмет сердце океана.

Брат удивленно посмотрел на Вэла, но тот уже набирал номер. Говорил на немецком, медленно и четко.

— Она знает про этот камень, привезет! Саша, может, мы сами с тобой сгоняем сейчас на машине и привезем, а ребята здесь побудут пока?

Брат внимательно посмотрел на нас и кивнул головой. Поставил точку в навигаторе и забил номер дочери в местный телефон для связи. Кратко сориентировал меня, как быстрее добраться. Мы вышли… Когда подъезжали – набрал номер и представился.

— Я знаю, папа предупредил, я вас на фото видела у тети.

Девочка объяснила нам четко дорогу по знакам. У ворот стояло длинноногое создание в футболке «Рамштайн» и чуть видневшихся из-под нее шорт. К груди прижимала пакет.

— Здравствуйте!- неуверенно сказала она, но когда вышел Вэл, кинулась к нему. Он прижал ее к себе и, поцеловав в лоб, зашептал на немецком. Посмотрел на мой напряженный взгляд и перешел на английский.

— Мы ее будем вытаскивать, не плачь! Договоренность остается в силе. Приедешь зимой на каникулах с мамой или папой. Что-нибудь придумаем. Там моя дочь тебе написать должна, твой адрес ей дал. Поучишь ее языку?

Я шагнул к ним и взял девочку за подбородок. Посмотрел в серо-голубые глаза с припухшими красными веками.

— Не смей реветь! Она хочет, чтобы ты увидела и Германию, и Норвегию. Значит, мы должны исполнить ее желание. Ты сильная и она тебя очень любит. Присматривай за бабушкой с дедушкой.

— Меня к ней не берут.

— Правильно. Давай я тебе буду отчитываться в мыло? Но только не плакать! Договорились? Я тебе сейчас дам денег, тихонько положишь их лениным родителям и ничего не говори, что это от нас. Ладно?

Кивнула. Из-под ворот на нас смотрела маленькая собака, следя за нашими движениями.

— Мы поехали кормить ее мороженым. А ты пиши письма, буду читать ей вслух.

— Мама говорила, что она не слышит...

— Нас услышит! Вон Вэл курил, так она сразу почувствовала…

— У нее в сумке сигареты есть…

— Неси!

Ребенок метнулся в калитку. Принесла начатую пачку и отдала Вэлу.

— А почему не мне?

— Она сказала, что вы не курите.

— А еще что она рассказала?

— Красавчик и спортсмен. Женская мечта.

— Хм. А про Вэла?

— Он Вэл для нас. Просто Вэл. Друг.

— Вот узнаю эту заразу. Меня даже в список друзей не внесли!

— Она хорошая!

— Знаю. Поэтому все здесь и собрались. Ладно, мы поехали, будь умницей. Я сейчас приеду – стукнусь в контакт, ты там есть?

— Да. А как я узнаю, что это вы?

— Можно на ты, не такой уж я и взрослый. Там фото мое. Вот визитка – можешь проверить и сама зайти.

Мы рванули обратно. Заодно забрал сумки наши с Оскаром из машины – до гостиницы мы так и не доедем никак.

— А у нас новость!- встретили нас Оскар с братом.

— Какая?

— Я курил, она не реагирует совсем. Но мороженое слизывает с губ.

Мы нахмурились. Вэл посмотрел на окно, на Лену, на брата.

— Вы часто при ней курили?

— Нет, вообще не курил.

— А сигареты какие?

— Не такие крепкие как у нее. Я как-то стрельнул – она говорит «ой, у меня слабенькие!» — ага, аж повело от этих слабых!

— Мы привезли ее сигареты.

Вэл закурил у окна, затянулся и выпустил дым в сторону кровати. Мы явственно увидели движение головы в сторону запаха.

— Так. Смотрите какая пачка, надо будет купить таких же. Не уверен, что мои здесь есть. Она реагирует пока только на знакомые запахи!

— А вот список лекарств и деньги, надо купить будет как можно быстрее.

— У нас сашины деньги есть, он же вчера отдал.

— Эти пусть лежат. Вам еще дочь в Германию и Норвегию везти.

— Зачем?!

— Мы Лене обещали, что она увидит. Слово надо держать. Так что решайте сами, на кого визы оформлять, хоть всей семьей можно. Проживание и питание за наш счет. Это не обсуждается. Билеты тоже можем сделать.

— Мужики, подождите. Я взрослый человек в состоянии сам обеспечить свою семью…

— Это ты своей сестрице потом объяснишь. Когда достучимся.

— Ничего не понимаю. Она никогда не брала чужих денег,- нахмурился брат.- даже когда без работы сидела, не просила ни у кого. В долг свои легко давала, могла просто подарить, но сама не брала!

— Так она и сейчас не брала. Просто поспорила и выиграла.

— А евро с карточки?

— Это она мне проиграла.

— Так тогда я их отдать должен!

— Нет. Я спросил, за сколько она может продать свою косицу, она лихо заломила несусветную для себя сумму в 10 тысяч евро. Я перечислил. Ей ничего не говорил – Вэл был в курсе. Да еще я ей за консультацию должен был. ВВ не рассказывал? Она мне мимоходом сдала мой отдел закупок весь. Как выяснилось. Ими СБ потом занималась. Всех на хрен уволить пришлось.

— Узнаю сестренку. Язык без костей, говорит, не думая о последствиях…

— Нет. Она посмотрела счет, спросила, почему такая цена и понеслось. Она выдвигала разные версии, пытаясь найти им хоть какое-то оправдание. Сначала решила, что это мы продаем… Я ей сразу предложил премию, она отказалась категорически.

— И в этом вся она. Я ее поэтому к себе и забрал. А то будет благотворительностью заниматься. Из всех моих знакомых, она единственный экземпляр, которого начальство вызывало для того, чтобы сообщить о персональном повышении зарплаты. Сама ни за что не попросит, но обязанностей на себя навешает… Лошадка ломовая, рабочая…

— Вы проверяете почту и соцстраницы дочери?

— Изредка. В основном объясняем возможные последствия поступков. Мы и за оценки особо не ругаем. Ей тетя очень доходчиво всегда объясняла, где и что может пригодиться. А что?- нахмурился.

— Я пообещал ей из больницы писать. А она должна писать про себя и племянника – я вслух буду читать Лене. Предупредил на всякий случай, чтобы не было скандала, откуда у нее в контактах взрослый мужчина.

— Можете мне писать – моя почта у вас есть.

— Можно. Но ребенок рыдает, вы ее глаза видели? Ей тяжелее. У нее сейчас все рушится, самый сложный возраст… Надо вытягивать. Пусть Оскар с ней пообщается.

— Почему?

— Я – психиатр, психологию понимаю. И потом, постороннему человеку открыться легче. Эффект случайного попутчика.

— Черт, зарапортовался совсем. Вас же в гостиницу надо устроить! Замотался совсем.

Мы переглянулись, кивнули на свои сумки в углу комнаты.

— Мы тут договорились уже про другую платную палату. Завтра с утра переезжаем с Леной. На этом же этаже. Она все время с нами будет, под присмотром. Там холодильник и микроволновка есть, душ и ванну мы нашли. Не переживай. Надо будет – договоримся, оформят как пациентов.

За разговором мы отвлеклись от нашей больной. Среагировали на тяжелый вздох. Вэл сидел на краю кровати, положив ей на живот «сердце океана», и, оперевшись на локти, шептал ей на немецком что-то на ухо с усмешкой. После второго вздоха победно улыбнулся.

— Вэл, что происходит?

— Она в пролете. Это был не океан, а только небольшой пролив. Это раз. Она не видела ни заката, ни восхода. Это два. Так что незачет! Условие не выполнено!

Брат владел языком плохо, поэтому я быстро перевел ему речь Вэла. Он посмотрел на нас, как на сумасшедших.

— О чем это речь?

— Да это из фильма одного. Не обращай внимания. Мы сейчас за каждую ниточку дергать будем, проверять якоречки, на что реагирует, а Оскар плести паутину из них, чтобы вытащить…

— Слушайте. Но она не знает языков!

— Мы тоже так думали. Она просто говорить не хочет или не может. Но понимает практически все, хотя требовала все время перевод с английского. О чем говорила с Вэлом на немецком – нам не переводили. Заговорщики. Подозреваю и французов она понимала примерно. Она просто впитывала языки как будто. То есть приезжаем в отель, если включит телевизор, может несколько минут сидеть с закрытыми глазами и просто слушать.

— В отеле?- уточнил брат. Я вздохнул и почесал затылок.

— Мы с ней жили в одном номере.

— Ты жил с ней? Зачем?

— Слушай. У вас это семейный коронный вопрос?! Она на пароме тоже его задавала в последнюю ночь. Нет у меня ответа.

— Я видел твою машину, у тебя своя фирма, судя по всему не маленькая- если есть целый отдел закупок, ты можешь просто так выкинуть 10 тысяч евро, внешностью не обижен, молодой. Что у вас с ней общего?! Она же во всем, что не касается работы, как клоун в цирке, абсолютно ни от мира сего!

— Не смей так говорить о моей женщине!- вскочил я. Оскар скользнул между нами и раздвинул руками.

— Брейк! Успокоились. Для тебя она просто сестра. Привычная и домашняя. Ты знаешь ее давно, привык, глаз замылен, как женщину ее не воспринимаешь. И ты не видишь то, что видим и чувствуем мы. Вэл пообщался с ней на берегу от силы полчаса и поехал через всю страну за ней на машине. Саша, я правильно рассказываю?

Я кивнул и сел, обхватив голову. Поднял взгляд: стоящий у окна брат ошарашено обводил нас всех взглядом.

— Вы хотите сказать…

— Да. Она наша любимая женщина. Поэтому мы все здесь.

— Знал, что сестра чудить любит, но чтобы до такой степени… Такой гарем собрать…

— Это случайно вышло. Кстати, замуж она категорически выходить отказывается.

— Да она никогда и не собиралась, насколько я помню. Сходила один раз для очистки совести, промаялась и развелась. Мы только вздохнули с облегчением.

— Почему?

— Ну, представь себе, жар-птицу заперли в тесную клетку. Она тогда и вес набрала, поплыла и за собой совсем следить перестала: мешковатая одежда, без косметики. Такая обыденная стала, серая, тоскливая, взгляд потухший. Кто ее до этого знал – просто в шок впадали…

— Ветер в клетке…

— Что?

— Она мне сказала как-то: ветер в клетке не удержишь…

Посмотрел на соседнюю кровать. Вэл увлеченно что-то рисовал то пальцем, то маленьким камешком на руке Лены. Покрывая рисунком руку от кончиков пальцев до локтя. Еще и приговаривал что-то при этом.

— Вэл, что делаешь?

— Сказку рассказываю, как дочерям сочинял.

— А можешь потом на французском с ней поговорить?

— Зачем?

— Тебе же не сложно, проверить хочу очередной бред.

Пожав плечами, перешел на французский. Женщина вроде как, вздрогнув, нахмурилась, обозначилась еле заметная складка на лбу.

— Итальянский?

— Я плохо знаю, совсем немного.

— Это неважно, нам не репортаж писать!

Заговорил, складка разгладилась.

— Испанский?

Вэл огорченно развел руками.

— У меня на телефоне есть песня, у Лены скачивал, сейчас найду!- вспомнил я. Пролистал. Включил.  Практически никакой реакции. Зато следующей песней были ее панки. Такое впечатление, что «ушки на макушке» у этой кошки шевельнулись в сторону звука.

— Значит так. Надо ее планшет или телефон найти. Там у нее музыка любимая и включать все подряд. А то я не все скачать успел…

— Привезу! Я тогда поехал за лекарствами, в холодильнике вам пакет с едой, разогреть сегодня найдете где? Завтра домашнего привезу, но сразу предупреждаю, горячего не получится – пока всех утром развезу, остынет.

— Как говорит твоя сестра, есть надо, когда хочется, не надо насиловать организм.

— Вижу я результат этих разговоров.

— Это результат других разговоров. Давай, до завтра.

— Тетушка хотела завтра приехать, подежурить.

— Пожилая?

— Да они у нас все уже в возрасте.

— Лучше не надо. Будет рыдать как над покойником. Попроси не приезжать, придумай что-нибудь… Мы все сами сделаем. У меня опыт ухаживания за лежачими родственниками есть. И не делай такие глаза. Ее обнаженным телом нас точно не испугаешь. Она сейчас как кукла фарфоровая. Мы ее уже купали. Все нормально.

Ушел, покачивая головой. Да уж. Сдали мы ее родственникам. Может дальше, конечно, не расскажет…

— Вэл, иди в душ, ужинать и спать. Будем пока по очереди дежурить ночью. Сейчас Саша посидит, я пока поработаю, потом будем меняться. Завтра будет 2 свободных кровати – можно будет спать двоим.

После ужина Вэл лег спать, Оскар засел за комп, а я с планшетом на кровати, положив ноги Лены на свои колени как немец. Одной рукой возился в планшете, другой держал кисть женщины, перебирая ее пальцы, щекоча ладонь и запястье, пытаясь добиться хоть какой-нибудь реакции, иногда мне казалось что есть ответ и тогда я уже специально повторял жест, нет, тишина… Потом Оскар капнул ей на запястье витамины и я держал руку неподвижно, пока не впиталось все. Потянулись часы ожидания. Иногда нам казалось, что все сдвинулось с мертвой точки, но потом опять откат назад… На третью ночь я проснулся, услышав произнесенное вслух свое имя. Приподнял голову. Вэл сидел на кровати, наклонившись над Леной что-то говорил опять на немецком. Делая странные паузы в монологе. До меня дошло – еле слышные ответы. ОНА ОТВЕЧАЛА!!!

Меня просто подкинуло на кровати. Плюхнулся на колени у ее кровати возле головы. Вэл сиял как самовар. Она лежит с закрытыми глазами, видно как бьется пульс на виске, кожа совсем прозрачная, под глазами синие запавшие круги. Положил голову на ее подушку и поймал губами мочку уха. Вздогнула!

— Что говорит?- деловито спросил подошедший Оскар.

— Пока только да и нет!- отчитался Вэл.

— Лен, родная, открой глаза, пожалуйста!

-Нет.

— Почему?

— Саш, вот что она должна тебе ответить из двух вариантов? Да или нет? Опять давишь. Не задавай сложные вопросы!

— Мороженое будешь?

— Нет.

— Ягоды?

— Да.

Кинулся к холодильнику, достал и начал растирать в пюре размороженные ягоды. Осторожно намазал на губы. Облизывает! Оскар куда-то умчался и притащил ампулу. Вылил в пюре и тщательно перемешал. Намазали губы. Лизнула и сморщилась. Кислятина. Оскар недоуменно облизал ложку. Посмотрел на нас и предложил попробовать нам. Сладко.

— Я раствор глюкозы добавил.

— Только натуральный продукт проходит нашу госприемку,- констатировал я. Размяли новую порцию – облизывает. Стук в дверь.

— Да! Входите!

— Она правда очнулась?- просунула голову новенькая медсестра.

— Даже говорит да или нет. Но глаза не открывает. Заходи, посмотри сама!

Мы хвастались как мать ребенком.

— А как вы ей уколы делали?

— Любя. Нежно. В разные места. Иначе сразу синяки остаются. От ваших процедур еще не прошли.

— А ванна зачем нужна?

— Она пить не может. Воду пока кожей впитывает.

Медсестра смотрела на нас офигевшими глазами.

— Мы так никогда не делаем…

— Для вас она просто рядовая больная. Одна из многих. Для нас – единственная и неповторимая,- я поцеловал свое сокровище в макушку,- все, все спать, я дежурю!

Разогнав всех, я сдвинул женщину и в наглую лег рядом с ней, обняв рукой. Шептал на ухо, как мне плохо без неё, как скучает Хан и ищет ее, ждет у дверей. Шептал про встречу с племянницей и с братом. В итоге утром меня Оскар обнаружил меня дремлящего, обнимающего Лену, прижимая к себе. Она спала, я чувствовал по дыханию и боялся пошевелиться, сделав страшные глаза другу.

— Сашка, скотина лохматая, маньяк, только попробуй что-нибудь ей случайно сломать! Покалечу!- прошипел он в ответ, хмурясь,- для нее сейчас любая травма смерти подобна…

В состоянии эйфории мы позвонили брату, он примчался. Завотделением любовался нашими достигнутыми результатами, как собственными. Пусть только «да» и «нет», но она с нами говорила!

А поздно вечером началось отрезвление. Было дежурство Оскара, когда он услышал шепот. Шикнув на нас, наклонился к самым ее губам.

— Отпусти…

Вскочил с кровати, поправил-проверил одеяло – вроде все нормально. Мы, затаив дыхание, подобрались поближе. Стояли на коленях возле кровати, не дотрагиваясь до нее.

— Лен,- осторожно позвал я.

— Отпустите…- прохрипела.

— Лен, мы даже не дотрагиваемся, честно!

— Отпустите, больно…- мы с ужасом смотрели на капли крови, потекшие из уголка рта.

— Сашка! Сестру! Врача сюда!

Её выгнуло дугой, Оскар схватил голову, пытаясь разжать сведенные судорогой челюсти, я метнулся в коридор, а Вэл нажал красную кнопку вызова персонала.

Когда примчался врач, выгнутая дугой от боли Лена только хрипела, Оскару все-таки удалось разжать челюсти и засунуть туда ложку и удерживать ее там, повернув голову на бок, но из горла с клекотом вылетали сгустки крови. Сестра, получив указания, развернулась и помчалась в процедурную.

— Внутривенное надо?- спросил Оскар у врача, продолжая зажимать голову. Тот кивнул.

— Вэл, Саша, ищите вену, хоть какую-нибудь!

Скинув одеяло с бьющегося тела, мы начали поиск не успевших уйти. На белом фарфоре не было голубых прожилок…

— Шея и висок – все что есть…

— Колем в висок,- скомандовал Оскар, врач с уважением посмотрел на него и опять, молча, кивнул медсестре,- Сашка держи голову крепко, но не раздави! Вэл, зафиксируй тело. Как хочешь, но чтобы не двигалась! Сама сможешь?

Медсестра попятилась. Вэл придавил Лену своим весом, шепча на немецком, кажется даже ругаясь…

— Давай сюда!

 Не прошло и минуты, как Оскар начал вводить лекарство, разговаривая с Леной почему-то на английском. Потом так и не смог объяснить причину… Судороги затихали, клекет в груди смолк. Тело обессилено распласталось, Вэл встал, стирая пот со лба. Вопросительно посмотрел на нас. На врача. Медсестра собирала хлопья крови на анализ. Я протирал лицо пациентки влажной салфеткой, повернув голову набок – из прокушенной губы еще шла кровь…

— Наркотик? На сколько хватит?

— Да… Думаю часов восемь у вас есть до следующего приступа. Пойду документы оформлять…

— До этого такого не было?

— Нет…

— Что-то идет не так. Посоветуюсь с ребятами!- и сел за комп. Вэл курил, отвернувшись у окна. Потом опять сел у нее в ногах. Я продолжал сидеть на полу, положив голову на ее подушку. Прошел час. Опять судорожный вздох и хрип. Мы подскочили.

— Отпустите…

— Лена, девочка моя, как помочь? Где больно?

— Отпустите…

Давно я не слышал, как материться Оскар. Он стоял возле стола белый как полотно.

— Что?

— Вспомните паром и наше обещание. Вот и все,- обесиленно опустился за стол, захлопнув крышку ноута. Вэл не выдержал:

— Объясни!

— Помните, она взяла с нас обещание не спасать? Вот она и напоминает об этом сейчас. Получается пока она была в коме – она не чувствовала боли и тихо спокойно умирала. Мы вытащили ее из комы, но теперь она чувствует боль. Вы видели. Знаете же, как она умеет переносить боль, молча и никому не показывая. Вспомните тот ожог на руке, он же точечный, глубокий. И можете представить какая эта боль сейчас. Наркотика, рассчитанного на 8 часов, хватило с трудом на полтора…

Взял телефон со стола и вышел из палаты. Мы смотрели на пятна крови на подушке – белье мы не меняли, чтобы не тревожить отключившуюся измученную женщину. Пытаясь спасти, мы только убивали ее… Мой планшет пискнул, сообщая о полученной почте. Открыл. Пришло очередное письмо от ее племяшки. Она старательно описывала все свои подростковые новости, проделки младшего брата, напоминала про места, которые тетя обещала ей показать, спрашивала, обрадованная предыдущими новостями, когда можно будет увидеться. Как я должен написать ребенку правду?!

Опять положил голову на ее подушку. Не выдержал и осторожно дотронулся до ее губ. Сухие. Достал мороженое и аккуратно намазал. Не облизывает. Просто впитывается влага и все. Вспомнил как поил ее в поездке неоднократно, как цыпленка. Набрал в рот воды и по глоточку начал вливать в рот. Вроде пытается глотать. Остановился набрать следующую порцию.

— Саш…

— Да, моя хорошая, я здесь.

— Позови ребят.

— Вэл, найди Оскара, срочно!

Тот умчался, громко крича Оскара, плевать на ночь. Прибежали вместе, следом за ними влетел врач с шприцом наперевес.

— Что случилось?

— Отпустите меня, вы обещали…

— Как?!

— Просто… разрешите уйти… Очень больно… Я не могу…

— Да иди куда хочешь! Что я теперь твоей племяшке скажу?!

— Правду…

— Саш, не ори. Лен, хочешь уйти – иди. Я не буду больше тебя спасать, я все понял. Прости нас.

Перевел Вэлу. Тот подошел, сказал что-то по-немецки и поцеловал ее в лоб. Заостренные до этого черты лица разгладились как будто. Медсестра, стоявшая в дверях, с рыданиями выбежала. Врач спросил, опуская шприц:

— Вот это сейчас что было?

— Мы только что дали ей разрешение умереть…

— Просто словом?

— Да. И вытаскивали до этого в основном словами…

— Это невозможно!

Мы переглянулись.

— С этой женщиной возможно все.

К утру она была опять в коме. Брату мы объясняли ситуацию утром в присутствии врача как свидетеля. Я лежал, прижав ее к себе и мне было на всех наплевать. Я согревал ее губы своим дыханием, ловя ее слабые выдохи. Когда их не стало, я просто сел возле кровати и держал холодную руку, не обращая внимания на слезы.

Мы переселились в отель все втроем. Помогали с организацией похорон, заказали памятник. Оскар в основном разговаривал с племяшкой и лениными родителями, выводя их из ступора. Она сгорела меньше чем за 2 недели. Все были в шоке… Оскар сразу договорился с братом, чтобы сделали полное подробное вскрытие и сам на нем присутствовал. Результаты повергли нас в шок. С таким букетом не живут. Ну как она, имея такие стадии каталась с нами по Европе? И дойти до такого состояния за 2 недели тоже нельзя. Значит все, что она говорила нам на пароме, было правдой? С молчаливого согласия окружающих я забрал себе «сердце океана». Косу отрезал еще в больнице. Перед тем, как ее увезли от нас в морг.

Я еще дома в Питере видел поздравление ее с днем рождения в блоге. И тоже тогда поздравил. Обратил внимание – именинница не отвечает, но уже знал, что она иногда пропадает из эфира, еще дружно позлословили на эту тему, мол опять до Парижу укатила. На девятый день после похорон, я выложил фотографию могильной плиты и попросил у всех прощения за то, что она тогда не ответила на поздравления. Обрушился шквал комментариев. Основной вопрос был один: почему не попросили помощи, деньгами или лекарствами?! Пришлось объяснять, что проблема – в отсутствии какого-либо диагноза и отпущенного судьбой времени, остальное мы бы достали без проблем, связи, чтобы вывезти за границу в клинику, деньги были. Пусть те, кто встречался с ней в Питере, скажут – выглядела она смертельно больной? Хоть какие-то малейшие признаки?! Вот тото и оно…

Так закончилось самое сумасшедшее лето в моей жизни… «Сердце океана» у меня на столе и коса на стене над столом – вот и все, что от нее осталось на память. Если не считать всех скопированных фотографий с ее домашнего компа…