Путешествие в другую жизнь. Часть 1

Лена.

На перроне вокзала в нашей группе туристов стоит довольно таки колоритный персонаж. Хотя для меня — колоритный, остальные на него внимания не обращают. Молодой зеленоглазый брюнет с густым хвостом длиной чуть ниже лопаток, перехваченный резинкой. Так и хочется растрепать и запустить руку в волосы. Ну, по крайней мере, просто подёргать. Но нельзя. Неприлично. Ладно, если он в нашей группе — в последний день «случайно» дёрну. Сразу не убьёт, а мне уже будет всё равно. Меня здесь никто не знает, на их мнение мне наплевать будет к тому времени.

Вот нафиг. Он еще и в поезде в моём плацкарте оказывается. У него полка надо мной. Не жизнь, а провокация. Ладно, наберёмся терпения. Потом воздастся.

Честно говоря, такого даже я предположить не могла. Когда мы решили с соседками по купе переодеться, он тактично вышел. А потом вернулся, я уже начала застилать постель. Во-общем, меня дернули за мою любимую и лелеемую косицу, машинально дёрнувшись от боли, долбанулась с размаху затылком о верхнюю полку и, взвыв, развернулась, плюхнувшись на свою полку и потирая ушибленный затылок. Больно и обидно! Ещё и слёзы градом…

Брюнет стоял растерянный, заглядывая ко мне в лицо.

— Простите, пожалуйста! Я не думал, что так получится, не смог удержаться, она такая необычная, думал искусственная. Простите! Очень больно?

— Отомстить можно?

— Мстите.

Грех было не воспользоваться шансом. Стянула с его хвоста резинку и, запустив правую руку в волосы у корней на затылке, скользящим движением крутанула их на кисть, резко дёрнув вниз. Брюнет плюхнулся на пол на колени и еще более растерянно посмотрел на меня. Тут же отпустила и протянула руку:

— Квиты. Можно на ты. Мир?

— Мир. А как ты это сделала?!

— У меня столько раз были длинные волосы, да два младших брата, что трюков немерено знаю. Меня Лена зовут. Больше не буду дёргать, честно.

— Оскар. Я тоже постараюсь сдерживаться.

— Да обычно она под одеждой, а тут выскочила.

— Но она же правда настоящая? Не наращивала? Просто такая длинная…

— Конечно своя. Родная. До пояса. Второй год в одиночку растёт, без толпы.

Вот и познакомились. С остальными согруппниками в купе было уже проще. Более мирно. Больше никто не покушался на мою прелесть. Только смеялись над нами. Гид пришла, отдала паспорта и подтвердила информацию, что по мосту больше бегать не надо, автобусы будут ждать на площади, дала номер и описание автобуса. Оскар оказался неплохим парнем, добровольно за кипятком ходил, мусор выкидывал. Вечером я вырубилась раньше всех — вторая ночь в поездах располагала. Только международный роуминг подключила и всё.

Утром проснулась от осторожного прикосновения к щеке. Оскар сидел на корточках перед моей полкой и, прижав палец к моим губам, прошептал:

— Просыпайся. А то сейчас везде очереди начнутся. Скоро приедем. Пора собираться.

— Пасиб! — и улыбнуться в ответ. Вот счастье. За 5 минут до будильника разбудил. Умница, мальчик!

Пока ходила умываться и просыпаться, он разбудил соседей, они уже за мной в очереди были. Пришла в купе — на столике уже дымится моя чашка с кофе и лежат бутерброды для всех.

— Я тебе пораньше налил, ты же горячий не пьёшь? Вчера заметил…

— Спасибо! Шоколадку будешь? Только у меня горький, я молочный не люблю…

— Делись!

Достанется кому-то идеальный мужчина.

Хорошо быть достаточно опытным путешественником. Вещи уложены оптимально: что сразу в багажник автобуса, что с собой в салон надо взять. Компактно. Можно быстро выдвигаться к выходу. Пока Оскар помогал выходить нашим согруппницам, я влилась в молчаливую утреннюю толпу, слышен только шорох-перестук колесиков сумок и чемоданов в рассветных сумерках. Надо посмотреть, кто рядом со мной место выкупил, в раскладке какая-то особа женского пола. Кому-то повезло — я его держала с августа по апрель, а потом выяснилось — моя личная любимая попутчица поехать не сможет, половина программы насмарку. Буду импровизировать на месте. Быстрый забег по перрону и площади — наш автобус видно издалека, вот что значит хорошее описание.

Ну вот, и заняла своё место, оно станет мне почти домом на почти 2 недели. Можно обустраиваться. Сразу приготовить документы для границы. Ручку, блокнот. Плед под попу сложить, пока пусть там обитает. Перекинуть сумку для покупок на Паджере сразу в дамскую, надо будет продуктов прикупить-затариться. О, соседка подошла. Сейчас знакомиться будем.

Мда, что-то я напутала. Соседка — пепельный блондин с хвостом как у Оскара практически. Задумчиво посмотрела в окно. Оскар стоял с каким-то огненно-рыжим парнем (пышный хвост воспринимается уже как должное) и с девушкой с длинной и толстой каштановой косой-колоском. Что-то обсуждали и смеялись. Шёпот на ухо:

— Можно я пока здесь посижу?

— В смысле?

— Ольга с Кириллом хочет сесть, она должна была здесь сидеть, но со мной поменялась.

— А кто у нас Ольга и Кирилл?

— Вон та рыжая парочка.

— Меня Лена зовут.

— Я — Саша и за косу дергать не буду, Оскар предупредил, что это опасно для здоровья.

— Ни фигасе! А он не сказал, что для моего в первую очередь?! — вот молодёжь наглая пошла, меня ещё и виноватой хотят оставить. Отыграюсь ведь потом, мстительно посмотрела в окно на Оскара. Ну, только отвлеклась, этот паразит уже мой затылок щупает. Офигеть.

— У тебя даже шишки не осталось. Оскар рукопашным боем занимается и фехтованием. Ты его на колени поставила одним движением. До сих пор удивляется как.

— Показать? — и глазками хлоп-хлоп-хлоп….

— Не надо! Предпочту со стороны посмотреть.

— Жаль. Я Оскару уже обещала больше его не обижать. Мир подписала.

— Можно на Кирилле показать. Ему же ничего не обещала.

— Нормально. Подойти так и продемонстрировать. Ни за что. Да он же меня потом по полу размажет. А Ольга добавит и будет права. Я похожа на маньяка-самоубийцу?

— Нет, не похожа, мы им скажем, что изучаем новый приём, они поймут. Они тоже рукопашники, все вместе занимаемся.

За это время, пока мы перешептывались, автобус уже выехал со стоянки. Гид начала традиционную лекцию про Брест.

— Тссс! Давай не будем гиду мешать, потом продолжим, поболтаем. На границе пока будем стоять.

Можно подремать, все равно слышала уже неоднократно, зато за разговором не обратила внимания, много ли автобусов пропустили мы вперёд. Да и ладно. Что будет, то и будет. Рано приедем — заскочим в Варшаву, поздно — значит проскочим. Судьба такая.

— Соня, паспорт ищи, — шепот на ухо.

— На какой странице сказали? — не открывая глаз.

— Не сказали еще ничего.

— А зачем разбудил?

— Мы на границе уже!

— Не, мы в очереди ещё. А для особо невнимательных рукопашников показываю, — подняв правую руку, показала зажатый паспорт, один палец на визе, второй как закладка на главной.

— Профи!

— Фи! Лень — двигатель прогресса. Я сразу приготовила, как на своё место села. Лень прыгать потом и вспоминать спросонок в каком кармане сумки могла его спрятать. Ты первый раз?

— Здесь да. На самолёте летали обычно. А тут прокатиться на автобусе решили.

— Сейчас соберут паспорта, потом проштампуют и раздадут. Переезжаем к полякам и повторяем операцию. Если таможня досматривать не будет — уедем. Если будет — застрянем.

— А дальше как?

— После границы километров через 25 остановка будет на завтрак и магазин. Паджеро. Там в магазине карточкой можно рассчитаться, можно в канторе злотые прикупить. Вам с ребятами можно разделиться — кто-то пойдёт в кафешку завтрак покупать на всех, а кто-то в магазин за продуктами сходит. Я там воду в дорогу покупаю и соки. Под сиденье закинуть и на всю поездку должно хватить. Цены нормальные, потом только дороже будет.

— А ты в кафе пойдёшь?

— Нет, я молочку куплю в магазине и на улице за столиком посижу, меня Оскар завтраком накормил уже от пуза. Куда ваши девчонки смотрят? Такое золото отпустили без присмотра. У поляков молочка здесь вкусная. И сок морковный. И колбаски всякие.

— Можно я с тобой в магазин?

— Так как я могу запретить? Он же не мой. Что знаю — подскажу. Спрашивай, не стесняйся. Я когда 10 лет назад первый раз поехала, за гидом как хвостик ходила. Потеряться боялась. До сих пор удивляюсь его терпению. А в третьей поездке без роуминга осталась и самостоятельно гуляла — ничего, выжила.

— Косу покажешь? Пожалуйста.

— Зачем?!

— Оскар с утра заинтриговал. Я не буду дергать. Только посмотрю.

— Детский сад — штаны на лямках. Смотри.

— А как ты её сделала?

— Офигеть вопрос. Что значит сделала? Ты свою гриву как делал?!

— Она просто растет и всё.

— Вот сходи теперь в парикмахерскую и подстриги всё кроме одной пряди. Такая же получится. Я два года отращивала от короткой стрижки. Потом пошла и опять подстриглась. Теперь второй год стригу все короче и короче, только косу оставляю. Ниже лопаток уже отросла, до пояса. Окружающие зануды просят отстричь — не могу, жалко. Вот сейчас опрометчиво на растущей луне подстриглась, теперь опять быстро обрасту, к концу поездки опять лохматая буду.

— Не, я так не смогу. Не решусь.

— Мне как стричься надоест — тоже отращивать начну. Не впервой… Так, дитё природы, я так поняла, что с тобой не уснёшь… — и сама замерла, вот ведь сказанула, двусмысленность и пошлость полнейшая, дурдом, да еще соседи за спиной как раз перестали шушукаться и гид замолчала… Блин, даже пограничник, штампующий паспорта, оглянулся… Влипла…Стыдобища…

— Не уснёшь, точно гарантирую! — вот зачем в полный голос-то?

— Прости, пожалуйста, я нечаянно глупость так громко сказала, — шепчу в его сторону.

— Я тебе всю дорогу спать не буду давать. Чтобы оправдать твои слова. Не отвертишься от меня теперь. И не вздумай плакать, — вот зачем шептать на ухо, наклонившись так, что губами серёжку задевает?! Блин, осталось разреветься как девчонка. Всё, надеваем темные очки и морду кирпичом. И к окошку отодвинуться. Где мои наушники? Отгорожусь от всего мира. Нет меня здесь.

От границы до Паджеры ехали молча. Отвернулась к окну. Всё равно в очках не видно сплю или нет. Вот и стоянка.

— Направо туалеты, прямо — кафешка, слева — магазины.

И ушла в магазин. Надо какую-нибудь вкусняшку себе прикупить в утешение. В магазине всё-таки пришлось поднять очки, темновато в них в помещении. Оскар оттеснил за стеллаж и загородил выход спиной.

— Ты плакала? Глаза красные.

— Я лучше молчать буду. Нарвалась уже, хватит.

— Брось. Что ты как маленькая. Всё хорошо. Вы друг друга поняли, а остальных ваш разговор не касался. Пусть что хотят, то и думают. Помоги мне сок выбрать, пожалуйста.

— Набирай разные. Можно чистые, можно комбинированные. Я литровые взять хотела, но мне много. На двоих в прошлый раз нормально было. А воду беру поллитровки без газа — их потом носить с собой удобно.

— А в прошлый раз с кем была?

— Племяшку вывозила. В этом году не получилось. К сожалению.

— Выше нос. Всё в порядке. Мы тебя в обиду не дадим. Нас Ольга порвёт. Если мы тебя обидим, ей придётся Кирилла покинуть. Она нам этого не простит.

— Да я сама виновата. Язык без костей. Даже подумать не успела, как ляпнула громко.

— Мир?

— А мы воевали?!

— Значит, Сашке скажу, что может подойти? Не выгонишь?

— Не выгоню. Скажи, не могу ребёнка обидеть.

— Язва.

— Почему?

— Ну, какой он ребёнок?

— Великовозрастный. Мне уже за 40, а ему еще 25 нет, наверняка. Он мне в дети практически годиться.

— Договорились. Так и передам. Дословно. Давай донести помогу до автобуса.

— Нет, я сейчас за столиком посижу под зонтиком. Автобус всё равно закрыт ещё.

— Значит, здесь сиди. Не уходи. Я потом помогу донести. Пойду своих поищу.

АГА! Щас. Я что, маленькая? Я — взрослая самостоятельная женщина, привыкла сама за себя отвечать. Поэтому можно выдвигаться к автобусу. Там покупки бросить возле входа и спокойно послушать музыку, на солнышке погреться. Врубить в наушниках погромче и наслаждаться.

Оскар.

На эту попутчицу я обратил внимание еще на вокзале. Сочетание неоново-зеленой толстовки, такой же сумки с огненно-красной головой производило яркое впечатление. Она одна стояла в темных очках из всей группы. Странно. И даже в поезде сняла не сразу почему-то. Зато выяснилось, что она в моем купе и полка рядом — понаблюдаю. Персонаж для размышления. Понравилось, как у нее все четко разложено и организовано по сумкам-карманам-пакетам. Никаких поисков и долгих раздумий. Уважаю. Человек знает что хочет. А вот коса для меня стала полной неожиданностью… Предупредить ребят, чтобы не повторяли моих ошибок. Я знал, что Ольга захочет поменяться, но не предугадал, что сделает это еще по дороге к месту встречи с группой в Бресте и место рядом с нашей новой знакомой достанется Сашке, а не мне. Акцентировать свое внимание пересадками вроде бы поздно уже. Но может еще и повезет. Буду общаться так, не все время же мы в автобусе.

Да уж. Досталось человеку от нас ни за что ни про что. Сначала я в поезде отличился. Вот кто меня просил дёргать за эту косичку. Даже мозги не успел включить, рука сама потянулась. И силу не рассчитал — больно получилось. Кстати, надо будет её приёмчик освоить. Как так получилось — не успел понять. Сидел абсолютно мирный и беззащитный человечекк в слезах, одно движение руки и я на колени упал. А потом Сашка довёл до слёз. И сам же теперь стесняется подойти. Ладно, сейчас разгоню эту компашку, пусть прощения идёт просить. Заодно покупки отнесёт в автобус.

И где это чудо? Сказал сидеть и ждать. Смылась. Надо искать.

Выворачиваю из-за автобуса. Картина маслом, акварелью и мелками. Чудо с закрытыми глазами в наушниках пританцовывает, подставляя лицо и ладошки солнцу, покупки сгрузила на землю. А какой-то нехороший (не сказать бы хуже) парнишка снимает исподтишка на телефон. Махнув появившемуся Сашке на чудо, подошёл со спины к парнишке. Молча отобрал телефон и стёр.

— Вопросы есть?

— Нет.

— Ещё раз увижу — телефон случайно об стенку уроню. Понятно?

— Да.

Сашка уже опять приставал к чуду.

Лена.

Ну, нет в жизни счастья. Наслаждаешься музыкой и солнцем. И натыкаешься на чужое тело, которого никак не должно быть рядом. Потому что это у меня закрытые глаза, но так как я на месте слегка пританцовываю, то должны смотреть по сторонам те, кто движутся в пространстве. Поэтому, когда натыкаюсь неожиданно на возникшее за спиной тело да еще чьи-то губы касаются уха — вздрагиваю испуганно. Срабатывают какие-то рефлексы на уровне подкорки: правым локтем под дых, левой пяткой ударить в голеностоп, и уже на развороте ухватить левой рукой за кадык. Только после этого пришла здравая мысль открыть глаза, и утыкаюсь лицом в грудь ошарашенного сморщившегося блондина, а сама вцепилась ему в кадык. Встряхиваю головой и догадываюсь вытянуть один наушник из уха. Кадык отпустила и спрятала руку за спину — типа она не со мной.

— ЧТО?!!!

— Мне интересно стало, подо что ты так танцуешь вот и хотел послушать.

— А просто спросить нельзя?

— Я спросил. Только ты не слышишь ничего. Оскар уже зрителей тут отгонял.

— Каких зрителей?

— Да какой-то чел снимать на телефон пытался. Оскар стёр. Вот мне и стало интересно, что у тебя за музыка, что ты совсем отключилась от мира. Ещё в автобусе хотел узнать — ты там уже в кресле танцевала практически, но ты такая сердитая на выходе была, что не решился. А сейчас всё равно Оскар придёт тебя ругать, все шишки ему достанутся.

Пришлось отключить музыку. И вернуться в мир.

— А за что меня ругать?

— Он же просил тебя подождать за столиком. Зачем эти упаковки сама тащила?

— Я одна путешествую, за мной багаж некому таскать. Самостоятельная я.

— Поздно. Ты теперь с нами. Мы тебя опекать будем. И не называй меня ребёнком.

— Ногу больно? Я нечаянно, нельзя меня пугать, я совсем соображать перестаю, мозги отключаются.

— Ты где училась этому?

— Нигде. Я не умею ничего. Я даже в школе не дралась. В начальной еще были попытки наехать — сдачи всегда давала, поэтому перестали доводить.

— Идём загружаться помогу. Мне же проще всё перетащить. Не обижайся, я просто сам хочу помочь. Теперь точно к тебе никого подпускать нельзя — покалечишь и не заметишь.

— Пока только вы меня калечить и пугать пытаетесь.

— Мир?

— Мир.

— А я на наши 2 места сока купил. Под сиденья поставим, уместятся?

— Утрамбуем. Только я себе сама купила.

— Ну, ты же не бросишь ребёнка без помощи? Поможешь выпить?

— Манипулятор! — это было сказано уже в процессе утрамбовывания упаковок с водой и соком под сидения.

В автобусе выяснилось, что время позволяет нам на пару часов заехать в Варшаву. Пока группа решала, чем заняться, Саша опять стал пытать меня о моих планах. Честно призналась — планов никаких нет. Просто погулять, побродить, выпить чашечку кофе с вкусняшкой. И добавила: а те, кто в первый раз, пусть идут на экскурсию. Все равно будем пересекаться — старый город небольшой. Вроде согласился. А я не могла оторваться от вида из окон: красные маки на обочинах и в полях приводили меня в какой-то детский восторг. У нас они уничтожены подчистую…

Саша.

Теперь я понял и оценил в полной мере заинтересованность Оскара. Оставив покупки с Кириллом и Ольгой, пошел искать Лену. Заметил знак Оскара, значит с юным паппараци разберётся, нечего снимать всё подряд. Так и не понял потом, в чем была моя ошибка. Я ведь просто подошёл со спины — все равно у неё закрыты глаза, уши заткнуты — окликнул, не реагирует, пританцовывает. Я еще в автобусе заметил, заткнув уши, она отключается от мира начисто, просто, то поет беззвучно, то пританцовывает, сидя в кресле. А тут стоит и танцует на месте. Так как она двигалась, то случайно наткнулась на меня, я даже сказать ничего не успел, только наклонялся к уху заодно и послушать, что звучит в наушнике. Поэтому и пропустил пусть и ослабленный удар, чуть не перебивший от неожиданности дыхание, по голеностопу спружинил кроссовок, хорошо, что она не на шпильках — проткнула бы запросто. А вот когда она вцепилась в горло — замер и напрягся. Ударить я её не могу, а она с закрытыми глазами чудачит, вообще не контролируя ситуацию. Открыла — сразу руку от горла спрятала, кто тут детский сад еще надо уточнять! И опять глазами удивлённо-испуганно хлопает. Вот что с ней сделаешь?

Зато теперь можно будет требовать компенсации за удары. Она же не знает своих сил и моих возможностей. Заодно один наушник стрясу — вместе слушать будем, мне же интересно видеть её реакцию на музыку, понять что слушает.

До Варшавы мы слушали музыку. Вернее я слушал, а Лена еще и пританцовывала на ограниченном пространстве в ограниченной позе. Я в тихом шоке. Там такая подборка — дичайшая смесь всех времён и народов. Но удивительно органичная для неё.

Лена.

Почти до самой Варшавы слушали музыку уже вдвоём. Саша вытянул ноги в проход, я нагло расположилась у него на плече, наушники одни на двоих — не отодвинешься ососбо, вытянув ноги под свободное место рядом с гидом. Даже постаралась себя примерно вести: не отвлекаться, не танцевать… Но когда добралась до своих любимых мелодий — крышу опять сорвало. Ну никак не получается их тупо сидеть и слушать. Душа рвётся. В какой-то момент у меня из уха просто вытащили наушник. Я очнулась. И испуганно посмотрела на соседа. Его взгляд не сулил ничего хорошего. Быстро отключила телефон.

Саша.

Мы слушали музыку. Сначала у меня ничего не вызывало возражений. Потом она опять начала ерзать, приплясывая, полулёжа в кресле, облокотясь на меня. Если учесть что к тому времени её голова лежала у меня на плече и макушка щекотала ухо — это начинало заводить. А уж когда она начала отбивать ритм то постукиванием, то поглаживанием на моём бедре — готов был взвыть. Причем я прекрасно видел — она меня не воспринимает как мужчину в данный момент, если подставить спинку дивана — будет делать тоже самое. Засада. Я же так в Варшаве из автобуса выйти не смогу!

Выдернул у неё наушник, чтобы вернуть в мир. Вот точно: перенеслась из другого мира, взгляд абсолютно ничего непонимающий, глазами хлопает с немыми вопросами: кто я? Где я?

— Ты что делаешь? — смог только прошипеть.

— Что случилось?

— Я взрослый мужчина, а ты надо мной издеваешься. Зачем провоцируешь? — в ответ перепуганный взгляд. Она действительно не в курсе что произошло, дитё природы. И ещё меня ребёнком называла.

— Мы же просто музыку слушали, что там такого, всё приличное, детям можно слушать, я часто дома включаю громко.

— Музыка нормальная, но твои танцы, её сопровождающие, меня сильно провоцируют, — отодвинулась, забилась в угол к окну, — давай не будем её слушать в такой тесноте. Есть более спокойные для моего организма занятия?

— Спать?

— Да приедем уже скоро, просто смотри в окно. Договорились? Не дотрагивайся до меня какое-то время, пожалуйста. Очень прошу.

Ну вот. Зашугалась. Теперь вообще двигаться боится. Вот как с ней сидеть рядом?!

Оскар.

Интересно. Что опять у этих двоих произошло? На стоянке Сашка как-то неаккуратно подошёл к танцующему чуду и нарвался. Так и не понял, кто из них больше удивился произошедшему. Но вроде разобрались и успокоились оба. Сидели тихо и мирно, Ленку даже не видно практически было из-за спинки, потом опять у них что-то случилось, отсюда видно — расползлись на максимальное расстояние и сидят, дуются. Только бы до слёз опять не довёл. В Варшаве придётся разбираться с ними. Или рассаживать по салону. С утра общаются и уже три раза сцепились. Таланты.

Лена.

Вот у меня просто дар какой-то вляпываться. Надо что-то придумывать. Он от меня уже шарахается, бедолага. Как-то о сексуальных домогательствах не подумала ни разу. Я же старше в 2 раза, в мамы гожусь! Кто же знал, что он так воспримет. Дурдом какой-то. Пусть в Варшаве от меня отдохнёт. С ребятами погуляет, а я пойду по любимым местам прогуляюсь. Надо посмотреть, что за 8 лет тут поменялось. Вот и смылась незаметно. Сходила к колоколу, потом к Гнойно-помойной яме, вышла на площадь с Сиренкой. Спросила у гида, где можно купить цветы — говорит, нет цветочных магазинов в центре. Но мне надо! Значит, буду искать. Двинулась к Барбакану. Но не успела уйти с площади, как была поймана блондином.

Саша.

В Варшаве, пока мы слушали рассказ гида у Королевского дворца, она куда-то смылась. Вот никто не успел заметить. Вляпается куда-нибудь, с её талантами. И даже предположительно не знаем куда двинулась. Хоть на цепь сажай. Пришлось таскаться за экскурсией, больше глазея по сторонам на прохожих. Выйдя на площадь с Сиренкой, заметил вдалеке знакомую фигуру. Кинулся за ней и поймал за свободную руку.

— Куда собираешься?

— По делам, — опять растерялась.

Развернулась и пошла. Недолго думая пошел за ней. Она вошла в аптеку, я притормозил. Могла бы и сказать, что идет в аптеку, а теперь так и подмывает зайти и спросить через плечо «к чаю покупаешь?». Опачки, вышла не одна, а с фармацевтом. Полька ее куда-то повела. Может что серьезное? А я тут хихикаю.

Аптекарь показала куда-то рукой, моя автососедка поблагодарила и зашла в цветочный магазин. Вышла с красными розами.

— С кем-нибудь встречаешься здесь?

— Нет.

— Давай я тебе букет подарю? Большой и красивый.

— Зачем? — вот откуда столько удивления у женщины, стоящей с букетом в руках. Посмотрел на букет и кивнул на него. Спрятала за спину.

— Это не мне, — и краснеет. Ничего не понимаю.

— А кому?

— За Барбаканом налево вдоль стены должен быть памятник маленьким героям-антифашистам. Хотела туда положить.

Только после этого я понял что роз 2.

— Подожди, я тоже куплю цветы!

— Там гвоздик я не нашла…

Пошли к памятнику вместе, встретили ребят из группы, объяснил куда идем, они пошли за нами: гид не говорила про памятник, а ребята заинтересовались.

В итоге к памятнику потянулось полгруппы за нами следом. У маленькой фигурки в каске стояла группа иностранцев, гид что-то воодушевленно рассказывал веселящейся молодежи. Лена молча отодвинула туристов с края, подошла к мальчику и положила громадные розы у его ног, также молча развернулась и вышла из толпы. Туристы замолкли и притихли. Гид негромко что-то начал говорить, а они с уважением посмотрели в нашу сторону.

Потом мы еще немного погуляли по старым улочкам.

— Ты у колокола был?

— Нет!

— Показать?

— Конечно.

Взяла за руку и повела через толпу. Вот и самый узенький дом в Варшаве показала. За нами опять шли туристы из нашей группы. То ли боялись заблудиться, то ли решили продолжить экскурсию по нашим следам. Потихоньку пошли к месту сбора. По дороге всё-таки попробовали варшавских вафель. Лена просто ставила нас перед фактом: я буду делать то-то и то-то — кто хочет, присоединяйтесь, без уговоров и прочих заморочек. Но почему-то мысли отказаться не было ни у кого в компании. На расстоянии за нами передвигались одногруппники, повторяли действия за нами.

— У тебя уже группа подражателей образовалась.

— Почему? Где? — судя по всему, она даже внимания на них не обращала, как кошка, шла сама по себе.

Перезд. В очках невидно глаз, непонятно спит или нет. Но кино точно не смотрить. Остановились на обед. Пока мы выбирали в меню что взять, Лена быстро проскользнула вперед и что-то купила. Обнаружил ее на террасе с чашкой кофе. Не спрашивая, плюхнулся с подносиком за ее столик.

— А еда где?

— Надо йогурт с Паджеры слопать, он вкусный, но долго не хранится. Ну и кофе — это святое.

— А мясо? Суп?

— Нуу, не хочу, жарко. У меня еще колбаса лежит в сумке и яблоки. Захочу есть — не умру с голоду. Это ты молодой растущий организм, тебе мясо надо жевать, а моих жировых запасов на несколько дней хватит.

Ехидна. Послала мне воздушный поцелуй и ушла фотографировать вокруг стоянки.

Оскар пересел за мой столик.

— Ты с ней разговаривал о чем?

— Да спросил почему не ест, думал, может просто злотых нет — так я бы заплатил карточкой, предложить даже не успел, а она заявила что у неё жировые запасы и полно еды в сумке. Съела йогурт с кофе и ушла.

— Ты у гида не спрашивал, что там с расселением?

— Да из-за нашей болтовни она и так на нас злиться, лучше сам спроси…

До отеля мы ехали в спокойной и мирной обстановке. Лена задумчиво смотрела то в окно, то в список дополнительных экскурсий, что-то прикидывая, гид собирала деньги на экскурсии. Я решал, как быть: часть у нас оплачено в офисе, теперь я подсматривал список Лены и решал, как передать информацию ребятам.

— Ты на какие пойдешь?

— На кораблик в Париже точно не хочу, лучше по центру погуляю. Версаль и замок у меня уже оплачены, Монпарнас тоже. Ужин в Париже тоже не хочу — просто где-нибудь в не очень туристическом месте посидеть можно, а вот на обед придется сходить — там экскурсии плотно, никуда не побегаешь особо в незнакомом месте. Девочки вообще покупали продукты и устраивали пикник в парке на траве. Дополнительные заезды — поеду, небольшие городки люблю. Духи и алмазная фабрика в обязательной программе, неинтересно, но схожу для общего развития. Лучше до цветочного рынка прогуляюсь сама. Красный фонари мимо, кораблик — да, а вот в Скандинавии все буду брать.

Замечательно. Выслал Оскару номера экскурсий, на которые я пойду со своей соседкой. Захотят — пусть присоединяются. Так и доехали до отеля.

Лена.

Вечером в отеле выяснилось, что у нас номер на двоих с Ольгой. Я пошла с ключами, Ольга с сумочкой за мной, за ней Саша повёз чемодан. Войдя в номер, я сразу закинула свою сумку на первую от двери кровать и сказала, что буду спать здесь.

— Лен, у меня к тебе просьба.

— Какая?

— Можно я сегодня у Кирилла переночую?

— Конечно!

— А Саша здесь… Он хорошо себя вести будет, тише воду, ниже травы! — и умоляющий взгляд. Я растерялась, но потом вспомнила себя много лет назад, с моей попутчицей тоже ночевал совершенно посторонний мужчина и она ни разу не высказала претензии.

— Ну, ладно. Солдат ребёнка не обидит. Переживём.

Ольга радостно умчалась с сумочкой, блондин с чемоданом остался. Я удивлённо посмотрела на багаж.

— Знал, что ты Ольгу не обидишь! Я желание по твоему совету у колокола загадал.

— То есть у вас даже сомнений не было? Я настолько предсказуема?

— Что ты, просто надежда была.

Я закинула чемодан к кровати, поставила телефон на зарядку, села и начала думать: что делать дальше. Сашка молча сидел на соседней кровати у меня за спиной. Посмотрела в окно.

— Я иду гулять, хочешь — присоединяйся. Кстати, номер телефона оставь — вернусь, где тебя искать. Ключ нам один дали.

— Не оставлю. Телефон в кармане, карман на брюках, брюки на мне. Я с тобой иду. Темнеет уже, мало ли что.

Накинув толстовки, пошли на прогулку. Мы побродили вокруг отеля, деревушка маленькая, смотреть особо нечего, но быстро стемнело и пейзажи растворились во мраке.

— Домой?

— Идём. Только я в душ первая иду, ладно?

— Ты — хозяйка.

Какой наслаждение залезть в горячий душ после двух суток в поездах и автопереезда в 700 километров. Блаженство! И проблема: эта чертова краска течет с головы, белое отельное полотенце жалко, приходится вытирать голову бумажным — дожила… Заодно выяснилось: халатики в моём гардеробе не предусмотрены были. Завернулась в гостиничное полотенце, глянула в зеркало — вроде все прилично, прикрыто. Вариантов всё равно нет больше.

— Возражения не принимаются, у меня халатов никаких нет просто, поэтому топай в душ и не возмущайся!

— Да я и не возмущаюсь.

ААААА! Кровать. Нормальная большая стоящая на месте кровать, а не полка в поезде в шатающемся вагоне, где спишь в полглаза из-за болтающихся по вагону неизвестных лиц, можно спать до утра, главное будильник не забыть поставить на правильное время.

Саша.

Единственное, чего боялся — что выгонит. После сегодняшнего моего неоднократного моего рычания — не удивился бы. На удивление как-то равнодушно восприняла это предложение Ольги. Да еще эта дебильная фраза про солдата. Кто из нас ребёнок?

На прогулке Лена старательно держала дистанцию. После той моей тирады перед Варшавой, она старательно отстранялась, стараясь избегать любых телесных контактов, вздрагивая от случайных прикосновений.

После возвращения в номер, сразу ушла в душ. Потом отправила меня. Я вернулся — уже спит, свернувшись клубочком под одеялом. Так трогательно. Хочется обнять, но нельзя. Вздохнул и лег на своё место. Сон накрыл как одеялом, просто вырубил меня.

Утром проснулся и пока размышлял: пора уже в душ или нет — организм требовал сексуальной разрядки, вздыбленное одеяло об этом говорило открытым текстом, но пока терпимо. У соседки сработал будильник на телефоне. Она высунула руку, смахнула на телефоне звонок. И села, откинув одеяло, медленно потягиваясь сладко-сладко, поводя плечами и прогибая спину. Не открывая глаз. Вид обнаженного тела, напомнил о разрядке, а я смог только всхлипнуть. Судя по ошалелому взгляду и судорожному заворачиванию в одеяло — про меня начисто забыли со вчерашнего дня.

— Прости! — и кинулась в душ, схватив полотенце и не выпуская одеяло. Я зажмурился и задержал дыхание. Как встать с кровати и показаться ей с такой ярко выраженной реакцией?!

Через несколько минут, пока я еще пытался мысленно дать команду организму успокоиться, она вышла в полотенце. Молча, не поднимая глаз, подошла ко мне, взяла за руку и, отвернувшись, потянула за собой. Успел прихватить с собой шорты — прикрыться. Толкнула в сторону душа и отвернулась. Решил принять душ попрохладнее — сбросить напряжение. Из-за спины протянулась рука и добавила горячей воды. Вторая рука уже намыливала мне спину, массируя плечи. Я замер, не зная уже что ожидать. Когда она подошла ко мне — даже не почувствовал. Толи ласкала тело, толи снимала с меня напряжение. Никак не мог понять ощущения, просто расплавляясь под её руками, которые опускались всё ниже и ниже к опасному пределу. Я стоял, упираясь руками в стену, чуть склонившись, покачиваясь в ритм ласкам тела. Зажмурившись, пытался считать прыгающих баранов, чтобы отвлечься, не понимая, что делать дальше, какой реакции ждать. Поэтому её скользящее движение с перемещением передо мной просто не заметил, пропустил. Но когда почувствовал на головке её губы — вытаращился. Она стояла на одном колене, прижимаясь к моим ногам, и ласкала меня губами, захватывая всё глубже, не открывая глаз, пробегала языком по уздечке. На лице — блаженство, обхватив меня руками, она урчала от наслаждения. Мой организм, взведённый уже как курок, не выдержал и выдал залп — выйти я не успел…. Она старательно облизала все до капельки и подняла затуманенный взгляд. Схватив за плечи, притянул и прижал её к стене, впился поцелуем, на который мне ответили! Моя рука скользнула с плеча, лаская грудь и получая явный положительный ответ. Второй рукой приподнял её под попку, поднимая повыше, она обхватила меня ногами за талию, держась за мои плечи, и прижимаясь к моей груди затвердевшими сосками. Мы не прерывали глубокие поцелуи, когда я понял — можно входить. Что и попытался сделать.

— Нет! Не надо, прошу!

— ?????

Она скользнула вниз и опять обхватила губами головку, начав ласкать, помогая себе руками. Я ничего не мог понять! Чёрт! Я же чувствовал и знал, что она хочет меня и готова, что произошло? Почему такая странная реакция?

В этот раз она ласкала меня дольше, как будто растягивала удовольствие. Когда я готов был кончить и попытался выйти, она просто не отпустила, выжав всё до капельки. Потом опустилась, прижавшись головой к внутренней поверхности моего бедра. Отдышалась, потерлась макушкой и подняла на меня взгляд, облизывая губы.

— Ещё пара таких движений и он опять встанет.

— Я выхожу! Тебе еще надо будет голову сушить. Прости, что отвлекаю.

И вышла, предварительно громко чмокнув головку. Это не женщина с загадкой, а сборник ребусов! Почистила зубы, завернулась в полотенце и, прихватив одеяло и косметичку, вышла. При этом успела поднять с пола мои шорты и аккуратно повесить рядом с моим полотенцем. Пока привёл мысли, чувства и тело в более-менее порядок прошло какое-то время. Вышел в комнату — тишина.

Ленка собрала уже свои вещи на выход, оделась, накрасилась и … легла спать. Вытянулась на кровати как сытая кошка. Я подошел и, наклонясь, поцеловал в губы. Ответила. Даже руками обняла за шею, притягивая к себе, опустился рядом на кровати — сразу открыла затуманенные глаза и отпрянула, отталкивая меня.

— Лен, объясни, что происходит. Я просто понять не могу.

— Мне нельзя сейчас.

— Почему? — байка про обычные женские недомогания не пройдёт — в душе она была у меня в руках, я бы понял, если там что-то было.

— У меня организм неправильно устроен. После хорошего секса засыпаю сразу. Просто вырубаюсь. А с тобой был бы очень хороший, я чувствую, ты бы меня не разбудил. Нам на завтрак надо и ехать. Прости, пожалуйста, я что могла — сделала. У меня плохо получилось… Я старалась себя сдерживать, и то вот уснула…

— Мне было очень хорошо! Вечером будем делать хорошо тебе?

— Ты сладкий, мне и сейчас хорошо было. Поэтому и засыпаю…

Лена.

На завтрак меня притащил полусонную. Я на автопилоте вычислила свободный столик в углу и тут же туда направилась. Плюхнулась досыпать, сползла до положения полулёжа и откинулась на спинку кресла.

— Что на завтрак будешь?

— Кофе с молоком, сок любой, кроме яблочного, сыр, колбаса, бутерброд с маслом и джемом.

— Сейчас выясню что есть.

— Ага… — глазки не открываются совсем, голова как чугунок. Сейчас ехать по новой дороге, а у меня сил нет, одно желание спать…

— Оскар сказал ты горячий кофе не пьёшь, я молока побольше налил. Там колбасы нет — сосиска. Сказали — завтрак континентальный. Я на всякий случай всю порцию собрал тебе.

— Спасибо! Я сейчас сосредоточусь. У меня просто физически сил нет.

— А куда они делись?

Упс… Оскар пришёл, его голос. Вот что я ему должна сказать? Приоткрыла один глаз — точно. Саша ушел за своей порцией, а рядом уже Оскар садится.

— Что у вас опять произошло? У тебя вид — как под асфальтовый каток попала.

— Привет. Вот спасибо за комплимент с утра. Спать хочу. Соня я, а в поезде одна ехала, плохо спала. Двигаться лень. Вай-фай вчера не поймала, пароль забыла спросить. Надо было в скайп отписаться домой.

— Я тебе пароль дам после завтрака — успеешь отписаться.

— Спасибо.

— Я к вам вчера постучал вечером — тишина…

— Светло было на улице?

— Да.

— Мы гулять ходили по окрестностям. Я здесь ни разу не была.

— Не подрались?

— С кем?

— Друг с другом.

— А почему мы должны были подраться? — вступил в разговор Саша.

— Да я с утра вчера наблюдал ваши бои.

— Мммм, мы пришли к консенсусу.

— А еще к чему вы пришли?

— В смысле? Давайте лучше обмен устроим. Меняю одну сосиску на помидор.

— Ты же колбасу хотела?!

— Я не хотела. Её просто надо было съесть. А сосиску не надо. Лучше помидорку слопаю.

Ну вот. У меня в тарелке теперь обе чужие помидорки, а сосиска — одна! Симпатичный натюрмортик получился. Символический. Растерянно посмотрела на них.

— Делить?

— Да ешь сама.

— Не хочу, честно! Мой организм насилие выдерживает только в разумных пределах.

БЛЯ!!! Вот, судя по их взглядам, опять сказала что-то не то.

— Вы чего?!

— Какое насилие?

— Нельзя заставлять есть, когда не хочет. А вы о чём?

— Да так…

— Слушай, жертва организма. Ты почему майонез слизала, а яйцо не съела?

— Не знаю. Так получилось. Не тереби меня, у меня автопилот сейчас работает. Я не могу объяснить. А где Ольга с Кириллом?

— Вспомнила. Мы в столовую вошли, они тебе сразу из-за столика помахали, ты даже внимания не обратила, сразу в этот угол ушла. А они в игноре остались.

— Я спала…

Звонок. Юлькин номер. Откинулась на спинку. Закрыла глаза.

— Да.

— …..

— Да ты мой хороший!

— …..

— Я тебя тоже очень люблю!

— …..

— Потерпи немного, я скоро приеду! Подождёшь? Целую тебя!

Чувствую идиотскую улыбку на своем лице, но ничего поделать не могу. Блаженство. Открываю глаза. Напряженные взгляды.

— Что опять не так?

— Ты так ворковала… Просто секс по телефону.

— Это любимый мужчина. Его опять на любовь пробило. Мы с ним уже 4 года вместе. С самого его рождения.

— Ребёнок?!

— Племянник. А что вас удивляет? Во всяком случае, он пока не умеет врать в отличие от взрослых. Поэтому даже комплименты говорит всегда искренне. Хотя я ему в бабушки гожусь. У нас с ним сложные отношения. Вместе тесно, врозь скучно. Как взрослую он меня не воспринимает. За полтора месяца до поездки мне случайно чуть нос не сломал. Неудачно головами столкнулись. Но вроде обошлось. Всё, он меня разбудил, я готова на подвиги. Идём? Вай-фай уже не нужен, дома теперь знают что всё нормально, там его старшая сестра на прослушке была — контролировала.

Разошлись по номерам, забирать вещи. На всякий случай проверили — не оставили ли чего в номере. Саша отобрал у меня чемодан и повёз сразу 2. Сдали ключи и пошли в автобус.

— Зелёную сумку ты носишь с собой. А красная зачем в автобусе?

— Там всякая всячина, которая может неожиданно понадобиться в автобусе.

— Например?

— Дежурные шоколадки, орешки, чашка, ложка, влажные салфетки и так далее. Аккумулятор запасной. Дождевик. Сниму толстовку, тоже туда упакую. Плед на время поездки будет жить на сиденье.

— Продуманно.

— Опыт. Идём к Ольге с Кириллом. Прощение просить буду за утро.

Саша.

Притащил её на завтрак. Полный автопилот, на окружающих не реагирует. Села и тут же закрыла глаза. Мне даже жалко стало. Но без завтрака тоже нельзя. Пошел набирать ей еды, сама она не движется. Если бы знал про такую реакцию заранее — был бы аккуратнее. Пока набирал, подошёл Оскар.

— Что у вас произошло? Она же никакая сидит.

— Сам спроси. Спит она.

— Чем ночью занимались?

— Ничем, но лучше спроси у неё. Ничего говорить не буду. У нас разные взгляды на одни и те же события. Сам бы хотел узнать её версию.

Вот чудо ненормальное. Открыла глаза, посмотрела на еду. И ест практически с закрытыми глазами. Умилительно. А как мастерски уходит от вопросов, переводя стрелки. Оскар уже и забыл, о чем спрашивал. При слове «насилие» только напрягся и уставился на меня. Я-то причём тут, что он там себе решил?! Когда она начала ворковать по телефону, мы переглянулись. Она просто растеклась в кресле, улыбается и даже завидно тому мужчине. Вот я уже начал обожать эту непредсказуемую особу. Оказывается, это был разговор с ребёнком. Маленьким. Судя по взглядам — Оскар начинает меня понимать. Тут ничего угадать невозможно. На что и как среагирует.

Подошли к Ольге с Кириллом. Ленка смущенно попросила прощения за завтрак. Честно призналась, что по утрам на ходу спит, поэтому просто надо ловить за руку, если хочешь пообщаться. Милое невинное объяснение. Если бы они видели утром эту бодрячку при звонке будильника — ни в жизнь не поверили бы.

До Берлина ехали мирно. Глазели по сторонам, слушали гида. Сходили в Трептов-парке к памятнику. После автобусной экскурсии нам назначили место и время встречи. Отметили на карте. Вышли из автобуса. В Берлине свободного времени практически не было. Лена рванула в магазин, я пристроился за ней. Она меня абсолютно не замечала, двигаясь по магазину в каком-то хаотичном на мой взгляд порядке. Просто дотрагиваясь до некоторых вещей и притормаживая или проходя мимо.

— Что выбираешь?

Удивленно сфокусировала взгляд на мне. Оглянулась по сторонам, как будто уточняя, к ней я обращаюсь или нет.

— Племяшке подарки набираю по мелочи. А что?

— Времени мало остается. Давай я тебе пока очередь в кассу займу?

Недоверчиво на меня, на кассу и со вздохом:

— Если нетрудно, пожалуйста! Ты не знаешь, такс-фри с какой суммы оформляется?

— Вроде с 32 евро в Германии.

— Спасибо! Сейчас наберу.

К кассе подошла с какими-то тряпочками и кучей безделушек. Рассчиталась карточкой, подождала оформления документов. Я потянул ее пакет с покупками, хотел понести, но она фыркнула, вытащила маленький сверток из сумки, расстегнула на нем молнию и, встряхнув, получила объемный легкий рюкзачок. Закинула туда пакет, накинула на плечи.

— Я в сторону автобуса. А ты?

— Тоже. Вместе пойдем!

— Надо перекусить купить дороге.

— Там Макдональдс есть.

— Я туда не пойду, что-нибудь другое поищу, местное!

Уже зная, что в городе она впервые, мне было интересно посмотреть, как ориентируется на местности. Не глядя в розданные гидом карты, она четко шла к месту парковки. На углу остановилась и начала оглядываться.

— Потерялась?

— Нет. Я иду вон в ту пекарню. Ты выбирай сам, где будешь питаться. Тебе мяса надо?

— Договорились. Не уходи оттуда, я догоню!

Завернул к окошку и купил сосисок, попросив упаковать их с собой. Пока дошел за угол до пекарни, Лена уже выходила со стаканом и пакетиком. Встала за уличный столик. Я присоединился. В стакане фруктовый салат, из пакета вытащила плюшку. Я достал сосиски.

— Всухомятку? В пекарне чай или кофе можно купить.

— А сама?

— У меня салат сочный! И вода в автобусе.

— Почему ты всё время о себе говоришь пренебрежительно?

— Бывший муж приучил. 4 года объяснял, какая я никчемная, страшная, тупая, толстая, фригидная и так далее. К тому же ничего не умею. Ты утром убедился. Вот я и привыкла так себя воспринимать уже.

— Убил бы гада за это. Ты просто прелесть, а он был идиотом. Я с тобой рядом всего сутки и то уже понял.

Побродив еще немного и поглазев на сувенирчики, пошли к месту встречи для следующей экскурсии. Мы опять слушали музыку из её телефона через одни наушники, поэтому я обнял за плечи, вместе тихонько напевая и пританцовывая, не особо оглядываясь уже по сторонам.

Посмотрев в сторону автобуса, обнаружил практически всю группу, уставившуюся на нас. Кранты репутациям. Лена, ничуть не смущаясь, потянула меня к нашей компании. Оскар шагнул навстречу:

— Как это понимать?

— Оскар, вот послушай, я сейчас сначала включу, — протягивает свой наушник. Тому ничего не остаётся, как подойти ко мне вплотную — шнур ограниченной длины, на одного человека рассчитан. — Саш, отдай второй наушник, их всё-таки надо громко слушать, с объёмным звуком.

Пока Оскар ошарашенно слушал песню, Лена извинилась перед Ольгой с Кириллом.

— Я не могу громко включить динамик — зарядки мало осталось, до вечера не дотяну. Хотите, вечером на зарядку поставлю — можно будет послушать в номере.

— А что там?

— Да там несколько вариантов одной из моих любимых песен. Есть просто инструментал и акапелльно. Смотрите на Оскара!

Тот с закрытыми глазами в такт музыке кивал головой и что-то изображал рукой, пританцовывая на месте. Лена рассмеялась, глядя на меня.

— А ты меня ругал! Я не одна такая! — помахала тому перед лицом растопыренной рукой — никакой реакции, — говорила же, музыка делиться на хорошую и плохую. На стиль мне наплевать.

Выключила телефон. Оскар открыл глаза и удивленно посмотрел на нас.

— Ты пританцовывал, ребята смущаются.

— Слушай, я теперь понял, почему ты тогда на Паджере танцевала. Здесь же действительно получается — только ты и музыка. Ничего вокруг больше нет. Просто растворяешься в пространстве.

— Это ты одну песню прослушал еще только.

Я не выдержал.

— А почему мне давала только один наушник?

Протянула оба.

— Что включить? Ты уже много здесь слышал.

— Давай акапелльную, в прошлый раз до неё не дошли, а потом зумбу твою.

— Это не зумба моя, а газолина!

— Неважно, включай!

Интересно, почему раньше мне не попадался такой эффект? Вроде техника у меня хорошая, наушники тоже всегда выбираю навороченные. Музыки — выше крыши накачено. А всё не то оказывается. Если еще и глаза закрываешь — теряешься во времени и пространстве. В середине второй песни наушники у меня выдернули. Пока хлопал глазами, слышу хохот.

— Саш, не обижайся, но до Лены тебе всё равно как до Берлина, — хохотала Ольга.

— Даже если учесть, что мы в Берлине, — уточнил смеющийся Кирилл.

— Саш, ты тоже пританцовывал в наушниках. Но Лена бьёт рекорды: она пританцовывала, глядя на экран с двигающимся курсором, то есть ей даже звук не важен уже был, — объяснил мне Оскар. Сама виновница переполоха, понуро сжавшись, стояла, опустив голову. Я прижал к себе, обняв за плечи и показав всем кулак из-за её спины.

— Больше не дадим никому слушать тогда, злые вы! — и увёл в автобус. Пусть что хотят, то и думают.

Закинув сумки под ноги, отвернулась к окну, зажав наушники в кулаке. Расстроилась. Как только автобус тронулся с места, я положил свою руку на её кулачок, поглаживая. Повернулась ко мне:

— Меня совсем как идиотку воспринимают уже?

— Не обращай внимания, завидуют.

— Чему?

— Они не могут себе позволить вести так, как душа просит. А ты нас этому учишь. Ты не сделала ничего плохого. Успокойся. Ложись ко мне на плечо и отдыхай. Сок открыть?

— А у тебя какой остался?

— Разные. Ты как советовала, я так и набрал. 10 пачек. Какой откроем?

— Просто морковный есть?

— Сейчас достану.

— Ты во дворец пойдёшь?

— А ты?

— Не знаю, я их больше снаружи люблю смотреть, хотя раз заплатила — можно и сходить, посмотреть. Боюсь, там избыток золота для меня будет.

— Будешь закрывать глаза, а я тебя мимо проводить.

— Совсем группу в шок введём, — вот уже и улыбаться начала.

— Да мы их видим что ли? Мы сами по себе с тобой.

В этот раз на место встречи никто не опоздал, к нам присоединилась гид по Потсдаму. Поехали.

Лена смотрела по сторонам. Я косился на нее. Когда приехали во дворец Сесилиенхоф, я опять пристроился к соседке, будто случайно оказываясь все время рядом. Ребята удивленно смотрели на меня, Оскар даже сделал попытку переговорить со мной в сторонке, но я с упорством носорога сделал вид, что не вижу его жестов. Мне надо было разобраться и понять, что произошло утром и чего мне ждать вечером. Но вокруг согруппники, не поговорить. В одной из комнат она увлеклась рассматриванием книг в шкафах за стеклом, благо гида через наушники слышно хорошо. И под осуждающим взглядом Оскара, я перекрыл ей выход. Оторвавшись от созерцания, шагнула назад и натолкнулась на меня. Развернулась лицом и, не поднимая на меня глаз, сделала попытку обойти. Не пропустил. Только тогда она решила рассмотреть "препятствие". Хлопнула ресницами и вытащила один наушник из уха.

— Что случилось?

— Поговорить хотел.

— Хммм, а после экскурсии нельзя?

— Наедине, ладно?

— Почему? В смысле зачем? Кратко!

И тогда, быстро оглянувшись, я прижал ее к стене и поцеловал. Долго и с наслаждением. А как иначе, если на мой поцелуй она ответила? Отпустил, пошатнулась, облизала губы. Распахнула испуганные глаза и отшатнулась:

— Ой!

Я прижал ее к себе. Оторвался опять от губ и прошептал на ухо, но так и прижимаю к стене.

— Тсс. Все хорошо, все правильно. Успокойся!

— Ты что делаешь? Сам же сказал, что тебя не трогать… — вот зачем так дышать и облизывать губы?!

— Интересно, что он делал с тобой, обзывая фригидной? Ты же заводишься сразу!

— Не хочу о нём слышать. Остановись, прошу! Отпусти. Я тоже не каменная… — взгляд поплыл, шёпот с хрипотцой.

Сделал шаг назад и отпустил. Голову опустила, замерла, постояла и, посмотрев на меня прояснившимся взглядом, шепчет:

— Не делай так, пожалуйста. Мне трудно, я тебя не понимаю.

— А что тут непонятно? Я тебя хочу.

— Ты не можешь. Молодой и красивый, посмотри, сколько девчонок симпатичных в группе, а ты глупостями занимаешься.

— Я хочу делать глупости с тобой. Этого достаточно для объяснения? Или утром мало показалось? Ты ведь тоже меня хочешь, иначе бы не ответила на поцелуй. Твоё тело не врёт, хотя ты и пытаешься отгородиться словами.

— Утром не думала, что так далеко зайдёт. Помочь хотела тебе просто немного. Прости, пожалуйста.

— Теория «стакана воды» в действии?

— Мы психи оба? — отодвинулась и посмотрела мне в глаза.

— Нет, просто нам вместе хорошо оказалось.

— Это неправильно, я тебе в мамы гожусь.

— Кому другому говори! Тело не обманешь. Я тебя чувствую!

— Сашка! Оставь ее! — схватил меня за плечо с разьяренным шипением Оскар, резко разворачивая к себе, моя рука дернулась в ответ, а Лена рефлекторно прижалась ко мне, ища защиты, и зажмурилась, сжавшись, я тут же обнял ее, закрывая от Оскара. Мы с ним переглянулись.

— Лен! Что случилось? — спросил Оскар.

— Ты меня напугал, — прошептала, уткнувшись в мою грудь.

— Я пришел тебя от Сашки спасать.

— Не надо от меня спасать! Мы просто разговаривали. Не вмешивайся! Все хорошо. Лен, успокойся, мы больше не делаем резких движений. Открой глаза и посмотри на меня.

БЛИН! И она только что заявляла, что в мамы годится? Абсолютно беззащитный доверчивый взгляд. Оскар шагнул и положил голову мне на плечо, заглядывая ей в лицо. Посмотрев на нас, потерялась головой о меня и осторожно разжала мои руки:

— Пошли экскурсию послушаем?

Мы пошли за ней. По парку мы так и шли втроем, будто случайно. В следующем бонусном парке мы опять гуляли втроем. Обратил внимание, что Лена опять все время выходит из кадра. У нас даже соревновательный интерес проснулся: снять кадр, поаккуратнее чтобы не заметила. Молча хвастались с Оскаром друг перед другом. Ловили моменты, когда она увлечена съемкой и щелкали, догадались отключить звук на аппаратуре, чтобы не слышала щелчков.

Потом нас вывезли в центр и дали свободное время. Лена сразу пошла в сторону рыночной площади. Обошла фруктовые ряды, рассматривая прилавки, потом перешла к сумкам. К ней кинулся продавец, что-то предлагая, но она сразу отрицательно замотала головой и отошла. Я наблюдал на расстоянии за ней. Вот обошла ряд и подошла к другому отделу с сумками. Здесь продавца не было и она спокойно трогала и вертела висящие сумки. Увидев приближающегося продавца, я подошел к спутнице поближе. С улыбкой показала на заинтересовавшую ее сумку продавцу. Тот снял сумку, протянул и назвал цену. Тряхнула головой, мол, непонятно, изобразила на ладошке, будто пишет пальцем. Брюнет юго-восточноазиатской внешности написал пальцем число. Помотал головой, она написала другое. Тот затараторил что-то душещипательное, она молча улыбалась, проверяя молнии на сумке. Вздохнув, продавец написал новое число. Лена кивнула и достала кошелек. Я подошел со спины и тихонько подул на ухо. Потерлась ухом о плечо.

— Саш! Не дразни!

— А как ты узнала, что это я?

— Больше никто так не сделает! Не будет незнакомый человек так делать. Я здесь не знаю никого.

— А Оскар?

Замялась и задумалась. Встряхнув головой, взяла новую сумку и повернулась ко мне:

— Может я и ошибаюсь, но он так не сделает! Пошли гулять вокруг голландцев?

И мы пошли почетный круг делать. Посмотрели домики и дворики. Зашли в кафешку, взяли кофе, пирожные и сели за столиком на улице, наслаждаясь видом и погодой. Лениво перебрасывались фразами и не заметили, как подошел Оскар.

— К вам можно присоединиться?

— Конечно! — улыбнулась Лена, освобождая место на столике. Делились впечатлениями. К автобусу пошли по другой улице. Наша спутница увидела согруппниц и нырнула за ними в магазин. Мы завернули тоже. Женщины уже что-то активно обсуждали у стендов с кремами. Моя соседка шагнула в соседний проход и пропала. Встретил ее только возле кассы. Довольная как кошка.

— Что купила?

— Пенсионеркам крема набрала, а себе очередную косметичку для путешествий!

— У тебя же есть, удобная, я вчера видел!

— А эта побольше! Для отелей...

По дороге в отель успела подремать. Сначала приткнувшись головой к окну, я не выдержал и аккуратно переложил к своему плечу. Благодарно потерлась макушкой и дремала дальше.

В Ваймаре нас поселили в новом районе. Гид на крыльце раздавала ключи, автоматическая дверь гостеприимно распахивалась, пугая туристов идущих за ключами и толпящихся на крыльце. Мы занесли вещи в номер. Угловой, в конце коридора, на балконе цветы. Лена делает контрольные фото, хмыкает, глядя на кровати: одноместная и двухспалка.

Лена.

Вынос мозга. Вот что это происходит? Как назвать по-другому? Заколебали! Хорошо птице, взмахнула крылом и «адьос, амигос!». Если до этого, конечно, крылья не обломают. А у меня такое впечатление, что здесь подобралась группа специалистов по таким обломам. Раскидала вещи по местам, села на кровать. Двуспалка. Похлопала ему по кровати, мол садись.

— Радость моя, давай сразу договоримся о правилах, — наступать второй раз на одни и те же грабли мне не хотелось, — я же правильно поняла, Ольга там зависнет надолго?

— Если ты не будешь против.

— Пока соблюдаешь правила — проблем не будет.

— Какие правила?

— Ты не трогаешь мои вещи. Вообще. Даже сумку или чемодан переставлять без моего разрешения нельзя.

— Без проблем.

— Ты не копаешься в моих вещах.

— В смысле?

— В прямом. Мои вещи неприкосновенны. Понятно?

— Да. А что, кто-то уже пытался? — пытливо смотрит в глаза.

Зажмурилась и сжала челюсти. Покусаю, доведёт ведь, покусаю.

— А как ты думаешь, откуда взялись правила? Опыт.

— Прости. Я думал это само собой разумеющееся.

— Раньше тоже так думала. Продолжим. Все, что происходит в номере, касается только нас двоих и не обсуждается за пределами номера.

— А…

— Да или нет?

— Да.

— Умница. Идем дальше. Я не твоя собственность и не смей это демонстрировать всей группе.

— Когда я это делал?!

— В Берлине. В Потстдаме во дворце.

— Прости. В Берлине я просто с тобой рядом шел!

— Ты забрал мой рюкзак с покупками.

— Я помочь хотел… А во дворце никто не заметил, мы отстали.

— Оскару об этом расскажи.

— А он причем?

— Если заметил он, значит, могли заметить и остальные.

— Он заметил только потому, что за мной следил, — ой как хмуро признаемся… У меня тут же проснулось любопытство и, не успев получить от меня щелчок по носу, выдало:

— Зачем?

— Ему не понравилось, что я ними почти не общался весь день. За тобой ушел…

— Изумительно! Значит, уже кроме нас трое в курсе как минимум получается?!

— Да нет. Просто все переживают, что я плохо себя вести буду, ты меня выгонишь, Ольга с Кириллом обломятся…

— Ладно. Надо будет с Ольгой переговорить…

— О чем?

— Второй ключ от номера чтобы просила у гида сразу.

— Зачем?

— А мы что как привязанные тут сидеть будем? Я вот сейчас гулять пойду, получится, тебе отойти нельзя?

— Так я с тобой.

— И что? Ты со мной как привязанный ходить будешь? Зачем? — смутился мальчишка.

— Ну, поздно вечером гулять одной небезопасно…

— Ласточка! Мне пятый десяток уже. Чем меня можно испугать?

— Но ты же не можешь мне запретить гулять по тем же местам?

Я тут же вспомнила Короля из «Обыкновенного чуда» и расхохоталась. На удивленный взгляд собеседника пришлось рассказать ассоциацию.

— У тебя живое воображение.

— Знаю. Сама мучаюсь от этого.

— Почему?

Я сделала медленное движение к нему и, оперевшись рукой на его бедро, потерлась головой об обнаженное плечо.

— Пошли лучше гулять? А то совсем стемнеет.

И только подняв глаза, увидела его расширенные зрачки. Упссс. Опять напортачила, мальчик же предупреждал… Быстро отодвинулась. Взяла сумку и, встав в дверях, спросила, не оборачиваясь:

— Идешь?

Судорожный вздох за спиной. Движение и осторожные руки на моих плечах, шепот губ, задевающих ухо:

— Пожалуйста, если хочешь выйти за пределы номера, не делай так больше…

Задерживаю дыхание и, резко выдохнув, вырываюсь из его рук, разворачиваясь:

— Прости! Я машинально, не подумала. Мне из-за разницы в возрасте трудно воспринимать тебя как равного мужчину.

— Это ты меня сейчас ниже плинтуса опускаешь? Мне прямо сейчас доказывать начинать?

— Почему?

— Ну, раз ты меня не воспринимаешь как мужчину… Наносишь мне моральную травму, ее надо залечить…

— Ты специально коверкаешь мою мысль или слышал только интересующую тебя часть?

— А что не так я понял?

— Ты мне не равный мужчина. Младший брат, племянник, кто угодно. Но не сексуальный объект…

— Замечательно. Ты считаешь, что я действительно не гожусь для секса?

— Я сейчас взвою и тебя покусаю! Ты сексуальный объект, но не для меня! Я старая больная женщина, за что мне такое наказание?! Все. Один-один. Постараемся следить каждый за собой и обходиться без ненужных провокаций. Саш, я, правда, не специально, прости. У меня на работе все знали о такой привычке и внимания не обращали на этот жест. Когда котенок по ногам трется, ты же не кидаешься на него. Вот и это также воспринимай. Я не пристаю, честное слово!

— А жаль, — со вздохом сказал мой спутник. — Пошли гулять! Куда пойдем?

— Налево! — и вышла из комнаты.

Саша.

Спустились по лестнице, посмотрели бижутерию в витрине на ресепшине и пошли на улицу.

— А почему налево? — не выдержал и спросил. В ответ удивленный взгляд.

— Так сейчас в горку идем, а потом уставшие с горы пойдем. Так удобнее, правда?

В логике не откажешь. Фотографировали, пока не стемнело, все подряд: цветы, деревья, мотоциклы, машины, балконы с цветами и светодиодными украшениями. Набрели на работающий супермаркет. Побродили, купили килограмм персиков, еще какую-то еду и потихоньку двинулись к отелю. Оказалось до отеля идти всего 7 минут. У входа в отель я остановил Лену, придержав за руку.

— Подожди минутку! Ты смотрела украшения на ресепшине, купить хочешь?

— Нет, мне металл не подходит такой. А почему остановил?

— Да опять "умная" дверь нервировать будет! Почему металл не подходит? По гороскопу?

Машинально взялась за правое ухо и, потеребив мочку, ответила:

— Одно ухо воспаляться начинает почему-то. И на золото так реагирует. Очень редко что подходит. А почему интересуешься?

— Хочу подарить!

— Зачем?!

— Странный вопрос. Зачем дарят подарки? Сама же племяшке набирала!

— Так она родная! А я тебе никто.

Плутовато оглянулся по сторонам и сел на скамейку, притянув соседку к себе на колени. Обнял за плечи и прошептал на ухо:

— А может это подарок за утро?

— Нет. Никаких подарков!

Как ежик. Значит, буду действовать иначе. Поднялись на лифте и пошли в номер. Там Лена начала разбирать наши покупки, отправила меня мыть персики. Вернулся: на столе уже готовы бутерброды, лежат пакетики с чаем и кофе, кипятильник. Неуверенно оглядев стол, спросила:

— Позовем Оскара?

Отрицательно помотал головой.

— Почему?

— Не хочу делиться! — пусть понимает, как хочет.

Мы пили кофе, жевали бутерброды, Лена сказала, что меня надо накормить, я не отказывался и ел. Пока я мыл чашки, она убрала запасы в сумку и приготовила одежду на завтра. Аккуратно поставив чашки, перехватил ее на пути в душ и обнял. Она сделала робкую попытку вырваться, но я уже впился в губы поцелуем. ОТВЕЧАЕТ!!! Чувствую ее разбуженное желание. Чтобы теперь не говорила словами, тело сказало за нее все само!

Отпустил. Стоит, потерянная.

— Хочешь еще?

Она отстранилась:

— Я в душ.

— Приду?

— Дай хоть 5 минут!

— Засекаю!

Через пять минут вошел: лежит в ванне и медитирует в пене. Эта женщина должна быть моей.

Скользнул к ней. Опять начал с долгого поцелуя, не давая ей опомниться. Кто-то постучал в дверь, но я прошептал, лаская её грудь:

— Нас нет, пусть все идут к чёрту. Я хочу тебя и ты мне сегодня обещала!

Это было просто сумасшествие какое-то. В этот раз ведущим был я. Она стонала и плавилась в моих руках. Я сдерживался, не входил в неё. Но потом приподнял и вошёл. Она не сопротивлялась как утром, а тут же обхватила мои бедра и подхватила ритм, обняв меня за плечи. Распустила мои волосы и перебирала их. Достигая пика, я хотел выйти из неё, но она прошептала:

— В меня, пожалуйста! Не выходи…

— Я без презерватива…

— Неважно!

Я взорвался и замер, навалившись плечами на стену за спиной. Она остановилась следом за мной. Медленно вытянула ноги и начала сползать вниз, скользя губами по шее и плечу нежными поцелуями. Опустившись на дно, благо воду успели мы выпустить, не расплескав, она продолжила скользить по моему телу, пока не сложилась комочком у моих ног, прислонившись головой к колену. Я выключил воду и притянул ее обратно. Обнял и поцеловал в висок.

— Ты как?

— Мурррр… Спасибо!

— Хочешь, отнесу в кровать?

— Не надо, можно еще немного с тобой полежу? — и опять потерлась о моё плечо головой. Я поцеловал сначала висок, потом аккуратно взял за подбородок и поцеловал в губы. Она тут же обняла меня за шею, запуская пальцы в волосы и отвечая на ласки. Этот раунд удовольствий мы провели лежа. Потом она покусывала мне мочку уха и я чувствовал её дыхание на скуле. Протянула руку и включила воду, встала надо мной и вытянулась в струнку под струями душа, замерев на некоторое время, потом начала потягиваться, прогибаться как утром. Наклонилась и поцеловала меня в лоб. Развернулась и вышла. Я встал, постоял в водяном облаке и тоже вышел. Только завернул полотенце на себе, услышал как кто-то стучит настойчиво в входную дверь. Как был мокрый и в полотенце на бедрах шагнул и приоткрыл. Там стоял Оскар.

— Ты где? Я уже приходил, звонили тебе — не отвечаешь.

— Занят был, не видно?

— Водные процедуры по часу? Давно в водоплавающие заделался?

Мы не слышали когда она подошла. Просто почувствовал её руку у себя на голом животе, скользнувшую из-за спины. Оскар ошарашено посмотрел на это явление. В это время вторая рука просто втащила его за одежду в коридорчик номера. Дверь захлопнулась. Лена скользнула передо мной и, встав на цыпочки, притянула одной рукой голову Оскара, впившись долгим поцелуем в его губы. Второй рукой продолжала держать моё полотенце, прижимая меня к своей спине.

— Ты что делаешь? Мы же не железные, — прошептал я ей, прижимаясь теснее, пусть почувствует мое желание. Так Оскар оказался прижатым к закрытым дверям. Она оторвалась от его губ и повернула голову ко мне, пробегая языком по скуле и шее, лаская и дразня, рукой продолжая ласкать ухо Оскара. Тот вообще впал в ступор. С таким мы с ним просто не сталкивались еще.

— Может, перейдём в комнату? Или так и будем на пороге стоять, — перевела затуманенный взгляд с расширенными зрачками с зеленым изумрудным ободком с одного на другого.

— А полотенце отпустишь?

БЛЯ!!! Отпустила. Своё. Оказывается, всё это время она умудрялась придерживать его локтем, замерла с вопросом в глазах:

— Что опять не так?

— Я имел в виду моё, но такой вариант тоже неплох, — развернулся и шагнул в комнату, следом зашла она, держа за ремень джинсов Оскара. Тот даже сказать ничего не мог. Я плюхнулся на большую кровать, что сейчас будет делать эта сумасшедшая, я всё равно не мог угадать, поэтому просто решил плыть по течению. Она опять начала целовать Оскара, снимая с него футболку. Я видел, что он не в силах бороться со своим желанием и с ее напором, поэтому отвечал ей, бросая на меня растерянные взгляды, помогая стащить с себя футболку и лаская при этом её грудь, не умещающуюся в ладонях. А она уже расстегивала ремень на его джинсах, я чувствовал себя лишним… Стянув с Оскара джинсы вместе с плавками, она посадила его на кровать и нависла над ним, оторвавшись от губ, начала ласкать языком соски, опускаясь всё ниже. Опрокинула его на кровать и нависла над ним.

— Саш!

— Что?

— Иди ко мне.

— Зачем?

— Пожалуйста!

Я подошёл и встал за спиной у неё. Она тут же оторвалась от Оскара и, продолжая ласкать его член одной рукой, другой сорвала с меня полотенце и поцеловала мой стоящий, поднимая умоляющий взгляд. Потом повернулась и обхватила губами головку Оскара, рукой начала ласкать его яички, при этом призывно потерлась бёдрами о меня и начала ритмично покачиваться. Смотреть на это безобразие безучастно я не мог, опустился на колени и рывком вошёл в неё. Я задавал ритм в нашей тройке, положив руки на ее талию. Оскар сначала держал руку на её затылке, но потом раскинул руки в стороны, закрыл глаза и просто наслаждался. Кончили мы с Оскаром одновременно, это понял по тому, как он выгнулся со стоном. Я упал, прижав Ленку. Она послушно замерла. Переполз и лег рядом с Оскаром, свесив ноги с кровати, тоже рассматривая потолок. Она села на пол, прислонившись спиной и касаясь наших ног плечами.

Потерлась головой о моё колено.

— Что?

— Вы обиделись?

— На что?

— На меня. Просто вы оба надёжные какие-то, что я не устояла перед искушением попробовать хоть раз в жизни. Таких уютных в жизни не встречала. С вами спокойно и можно довериться.

— То есть ты тоже первый раз?!

— Ага.

Мы переглянулись. Развернулась и, подперев руками лицо, поставила локти между нами на кровати. Посмотрела на нас и со шкодливым видом начала медленно целовать то бедро одного, то бедро второго. Мы приподнялись на локтях, наблюдая. Вот уже и языком начала действовать, трётся головой…

— Котёнок! Ты требуешь продолжения?

— Если вы против…

Мы переглянулись с Оскаром, нет, не против. Только не знаем свои роли в её сценарии. Ага, вот потянула Оскара поближе к самому краю, следом меня. Ласкает нас обоих, целуя по очереди. Оскар уже готов, Лена садится на него верхом и оглядывается на меня. Поймала за руку и тянет к себе. И вот она уже в позе наездницы, Оскар придерживает за талию, задавая ритм, я стою между его ног перед кроватью. Она опять ласкает меня ртом, держась за мои ягодицы, мои руки лежат на ее плечах. Вспоминаю её утренние слова о реакции организма на хороший секс. Сна у неё сейчас ни в одном глазу. Значит, все удовольствия сегодня вечером достаются только нам? Надо исправлять. Чуть позже и начну. Кончили мы с Оскаром опять практически одновременно.

Положил её между нами на кровать. Повезло, что в номере кровать досталась двуспальная. Погладил ей соски — жмурится и потягивается как кошка под рукой. Тяжелые полушария так и просятся в руки. Начал смещать руку ниже — замерла. Оскар уже понял, что я перехватил инициативу, но утренний разговор я никому не пересказывал, поэтому мои действия для него тоже загадка. Я начал целовать её тело, лаская языком грудь, медленно и не спеша. Она расслабилась и поддалась на ласки, выгибаясь навстречу. Я начал спускаться ниже, толкнув Оскара и показав на лицо. Он подхватил игру и начал целовать. Когда мои поцелуи опустились ниже пупка, я увидел вцепившиеся в простынь её руки с побелевшими костяшками. Временно переключился на них, целуя каждый пальчик, она опять расслабилась. Оскар ласкал руками её грудь, закрывая рот поцелуями. От рук я перешёл сразу к коленям и начал подниматься вверх, прихватывая зубами внутреннюю поверхность бёдер, не давая вырваться. Дойдя до главного, понял — готова, горит огнём, мечется, извивается и сквозь поцелуи Оскара доносится ее стон желания. Я начал повторять всё то, что она делала со мной утром, работая языком. Мы довели её. Такого бурного оргазма я еще не видел. Пришлось навалиться всем телом, чтобы удержать. Когда она затихла, сполз и лег рядом, она тут же свернулась клубочком в позу зародыша, уперевшись головой в живот Оскара.

— Ты как?

— Пить… — хриплый шёпот умирающего. Взял с тумбочки сок и поднёс к губам, сделав буквально несколько глотков, она окончательно отрубилась. Переглянувшись с Оскаром, вышли на балкон, забрав остатки сока. Допили из пакета.

— Вы что пили?

— Сок.

— А курили?

— Ничего.

— Тогда как объяснить вот это всё? — кивнул за наши спины в комнату.

— Стихия. Так случайно получилось как-то. Сначала я её дразнил, ещё с Берлина, потом ты пришёл и всё вышло из-под контроля.

— Что это было в конце?

— Проверка. Она утром сказала, что вырубается после хорошего секса. Ты заметил, она с нами до этого ни разу не кончила, получается. Все радости нам с тобой доставались. Я уже думал, может, обманывает, но вроде утром всё подтверждалось. Вот и решил сейчас заняться только её, довести. Не соврала. Вырубилась сразу.

— А дальше?

— Представления не имею. Я не знаю, что ждать утром. Какие реакции будут. От вечера-то в шоке. Не ожидал.

— А уж я как попал… Боялся, что ты наделаешь глупостей, уж больно у тебя взгляд был необычный сегодня, ты весь день за ней как охотник ходил, даже не подошёл к нам. На звонки не отвечал, Ольга с Кириллом тоже паниковать начали.

— Как видишь — был занят. Сначала мы шалили в ванне, потом ты пришел и с шалостей перешли на хулиганство…

— А если бы пришёл Кирилл или Ольга?

— Завтра спросишь сам, даже предположить не могу, что в этой голове происходит. Но с Ольгой меняться не буду, здесь останусь. Я в коридоре, когда она с тобой целоваться начала, аж закипел от ревности, а потом успокоился. Понял, что прощу ей всё. Наверно…

— Поначалу пытался сопротивляться, но не смог…

— Зато она меня сегодня просветила: муж её фригидной называл.

— Что же там за мужчина был?! Если этот ураган — фригидная, то мы с тобой кто?

— Ладно, спать пора. Ты здесь останешься или к себе пойдёшь? Как видишь, у нас даже место есть свободное. Кстати, если есть хочешь — мы в супермаркет ходили, закупились. Могу накормить.

— Спасибо, не надо. К себе пойду. Сейчас оденусь и дверь за мной закроешь.

Мы вернулись в комнату. Оскар начал одеваться, а я переложил сжавшийся замерзший комочек головой на подушку и укрыл одеялом. Проводил Оскара и залез под тоже одеяло. Лена тут же растеклась вдоль моего тела, согреваясь, прижалась спиной.

Лена.

Утром проснулась по будильнику. Состояние — лучше бы я умерла вчера. Какие-то обрывки воспоминаний, судя по ним — крышу мне сорвало конкретно. Стыдно… И блондин в моей кровати… Потопала в душ, благо полотенце валялось возле кровати. В душе не выдержала и разревелась, оплакивая свою собственную безмозглость. Как отказали тормоза — сама понять не могла. Что со мной было — непонятно. Раньше, максимум, что я позволяла себе — раз в несколько лет напиться вдрызг в чисто женской компании, до провалов в памяти. Но что устроила вчера — ужас. И мне теперь смотреть этим ребятам в глаза. Куда деваться с подводной лодки?

Когда за шторку заглянул Сашка, я уже просто сидела, сжавшись в углу и уткнувшись в ладони.

— Тебе плохо? Где болит?

— Я — дура. Зачем я вчера всё это делала? Как я теперь с вами общаться буду? Мне стыдно…

— Маленькая, успокойся, всё нормально. Мы же никому не расскажем, что ты переживаешь? Тебе плохо было?

— Хорошо, только потом ты меня зачем-то вырубил… Это как на пьянке — сначала хорошо, потом утром плохо… Как вам в глаза теперь смотреть? Устроила фильм для взрослых… У меня так ни разу не было…

— У нас тоже. Не рыдай, глазки красные будут, Оскар мне настучит по башке, скажет, что я виноват, довёл. Пожалей мою бедную головушку… Вставай, пора умываться и на завтрак.

Саша.

Утром слышал будильник, почувствовал, как она выскользнула от меня. И пропала в ванной. Решил проверить. Она плакала в углу как побитый щенок. Что же мы вчера наделали? Оказалось, что терзания только душевные, залечим-залижем. Кто же знал, что это только начало. Вышел из ванной и наткнулся на замершее обнаженное тело перед зеркалом в прихожей.

— ЧТО ЭТО?

— Засосы?

— Кто и зачем?

Села на кровать и уставилась в пространство. По щекам опять потекли слёзы.

— Прости, пожалуйста, мы же не специально…

— То есть оба постарались? Лучше бы на словах высказали все гадости что думаете, пережила бы, а вы как заклеймили, мол, пробы некуда ставить...

— У тебя кожа очень нежная. Никаких гадостей мы не думали.

— Не думали, а делали. Посмотри на себя, я хоть один след на тебе оставила? Почему-то я всегда помнила о вашей репутации. Мне же теперь из номера не выйти будет.

— Сегодня прохладно, закутаешься. Сейчас Оскара озадачу, у него медицинское образование, пусть придумает что-нибудь, — сам уже набирал смску, чтоб пулей летел к нам в номер с аптечкой, — давай пока из одежды что-нибудь подберём тебе.

Обиженно зарылась в чемодане, тихо матерясь. Хотя могла бы и громче, действительно как-то мы погорячились-раззадорились. Через 3 минуты раздался стук в дверь, Лена посмотрела на меня настороженно, но я кивнул, что всё нормально и вышел. Открыл входную, там встревоженный Оскар.

— Что случилось? Плохо?

— От тебя надо успокоительное в лошадиной дозе, средство от засосов и если есть что-нибудь от мужской тупости — то нам на двоих по-братски поделить. Половину не помнит, психует и матерится, да еще обнаружила засосы. Назревает истерика. Так что будь готов к ответу. Пошли.

Заглянули в комнату. Она стояла задумчиво в одних джинсах и бюстгальтере, разложив кучу шмоток на кровати.

— Входите, что шушукаетесь, сволочи малолетние.

— Откуда ты знала?

— Я, конечно, ненормальная, но сам подумай, кому ты мог отправить смску и чтобы так быстро пришел гость? Сомневаюсь что Ольге или Кириллу, учитывая сложившуюся ситуацию.

— Лен, у меня гель есть от синяков и ушибов, помочь должен, давай намажем.

— А у меня сейчас выбор есть? Какого черта меня вчера вырубать надо было? Вам так плохо было?

— Наоборот хорошо, вот и решили, что тебе тоже хорошо должно быть.

— Вопросов никаких не возникло при этом?

— В смысле?

— Такой вариант, что я специально притормаживала, чтобы вас сегодня лечить не пришлось, не предусматривался вами?

— Даже не рассматривался.

— Прекрасно. Поэтому пострадавшая сегодня только я? Вам что в детстве раскрасок мало давали, что на живых людях теперь развлекаетесь? Вот и лечите сами как хотите теперь.

И повернулась к нам. Мда, вид впечатляющий. Мы погорячились явно. Сама довела, что мы головы потеряли, а теперь мы же и виноваты.

— Мажьте уже быстрее, эскулапы. Блин, говорили мне 20 лет назад надо ориентацию менять — не послушалась, дура. Вот результаты.

Намазали тонким слоем, практически сразу гель впитался. Оскар отдал мне тюбик, а сам сел у её ног и обнял за колени, прижавшись головой.

— Лен, простишь? Не злись, пожалуйста, просто от тебя крышу срывает, ничего не соображаешь…

— Вам же не по 15 лет уже, соображалка должна действовать на автопилоте, — потрепала его по голове, — не повторяйте больше таких ошибок.

Мы с Оскаром переглянулись. Вот это было обещание повторения или просто совет на будущие опыты?

— Одевайся, а то еще немного и мы будем готовы проводить работу над ошибками.

Натянула закрытую футболку, толстовку застегнула до подбородка, отложила шарф. Остальные вещи быстро упаковала в чемодан. Вот умиляют меня её сборы. С такой скоростью всё раскладывается по местам, а вечером так же быстро достаётся и никаких долгих поисков. Подозреваю, что сегодняшнее утреннее копание — просто способ сбросить нервное напряжение.

— Завтрак! Побежали! С вас апельсиновый сок сегодня. Где хотите там и ищите.

— Ты еще психовать будешь? Таблетку дать? — спросил дипломированный эскулап.

Меня одарили таким взглядом, что я быстро прикинул размеры своей надгробной плиты и зафиксировал выгравированные даты.

— А я психовала разве? Мальчики, я, конечно, расстроена, но еще пока не психую. Поверьте мне на слово. Никого не ударила, ничего не сломала, не разбила. Мирная, как тот бронепоезд. Завтракать иду. Кстати, Саш, а ты мне собираешься возвращать сумку с покупками?

— Давай вечером? Мы уже на завтрак опаздываем, потом в автобус бежать надо будет. Вы с Оскаром идите, я сейчас догоню.

Как только они вышли, вывалил все покупки и утрамбовал прямо в пакетах в свой чемодан, сложил её рюкзачок, положил на её чемодан и побежал догонять.

Лена с Оскаром о чём-то тихо переговаривались возле столов с едой. Видно, что чудо огрызалось через плечо. Я не успел подойти, как она остановилась, развернулась и притянув моего друга за ухо что-то ему прошипела. И пошла спокойная дальше, а он остался стоять как столб.

— Что у вас тут произошло?

— А? — очнулся замороженный. Встряхнул головой, — да так, спорить пытался. У неё аргументы убийственные.

— Да я заметил, как ты столбом стоял, убитый. О чем спор был?

— Да о диете. Если кратко пересказать: она набрала одних овощей и фруктов, я сказал, что надо есть не только углеводы, но и белки. А она отнекивалась.

— И? Сыр она с удовольствием ест, мясо не очень любит, я заметил. Кофе с молоком пьёт всё время. Каким аргументом она тебя убила?

— Практически одной фразой: я белки вечером набрала в достаточном количестве, с запасом.

— Бля… Уела, зараза.

Она сидела уже за столиком в углу и с усмешкой поглядывала на нас. Мы сели к ней спинами к залу. Посмотрела на Оскара:

— Рассказал? — тот, молча, кивнул.

— Обиделся? Зря. Как ты не поймёшь: я ем, что хочу и когда хочу, не умею жить по расписанию. Когда меня начинают загонять в рамки — болею или взрываюсь. Поэтому не заморачивайся. И не обижайся. Кстати, просьба о соке остаётся в силе. Нектар и напиток на замену не предлагать.

— Свежевыжатый только?

— Почему? Нет, просто 100%-ный сок хочу. Можно просто живыми апельсинами.

Больше к этой теме не возвращались. Быстро позавтракали и разбежались за вещами, опаздывать в автобус не хотелось. Она молча глянула на сложенный мной рюкзачок и закинула в свою сумку. Быстро обошла номер, проверяя, не забыли ли мы что-нибудь, и вышла, предоставив мне право опять закрывать номер. С её оперативными сборами мы пришли к автобусу в числе первых. Закинули вещи в багажник и на сиденья, отошли в сторону, поджидая остальных. Подошли Оскар, Кирилл и Ольга, пока болтали, они пытались выяснить, куда мы вчера пропали и почему не отвечал на звонки, пришлось переводить всё в шутку, про забытый в номере телефон и долгую прогулку. Оглянулся — Лены нет. Только что была рядом… Посмотрел по головам над группой — нет. Вопросительно глянул на Оскара — тот тоже пожал плечами.

— Что случилось?

— Кто видел, куда Лена делась?

— Так мы подошли, она здесь стояла, — озираться начали все.

Кто-то из группы зашел в автобус и я увидел её. Конечно, мы ищем взглядами по верхам, а она сидит у какого-то куста на корточках и протягивает к нему руку. Рванул к ней. Она тихонько мурлыкала, а из куста ей отвечали. Потом оттуда выскользнул кот с ошейником и начал тереться, подставляя голову под руку. Подошли остальные.

— Откуда ты его взяла?

— Да он под кустом сидел, красавец. Может потерялся? Надо гида попросить узнать на ресепшене. Оскар, спросишь её? Она к тебе неровно дышит, не откажет, а я кота понесу, — и взяла на руки кошака, тот тут же начал тереться об её лицо, она раздувала его шерсть и улыбалась. Ольга протянула к коту руку — тот сразу зашипел.

— Не надо, поцарапает. Он чужих не любит.

— А ты?

— Я для него сейчас как котёнок, мяукала. Он домашний, в нюансах не разбирается особо. Поэтому легко и обманула.

На ресепшене позвонили по указанному на ошейнике телефону — действительно кот пару дней назад потерялся. Гид договорилась, что мы подождём хозяев, благо живут недалеко. 5 минут — не опоздание. Хозяева — молодая пара с пацаном лет пяти примчались на машине и офигели от вида обнимающего мою подружку кота. Лена села перед мальчиком на корточки и начала что-то ласково говорить, тот кивал головой, Взяв его руку, гладила кота, показала, как чесать за ушами и шею, кот прибалдел, даже спокойно дал погладить свой живот. Гид переводила ошарашенным родителям. Чмокнув кота в нос, отдала пацану и, помахав рукой, пошла к автобусу.

— Лена! — окликнула её гид, которой родители ребёнка, что-то активно жестикулируя, говорили, показывая то на кота, то на моё чудо. Она вернулась, опустив голову.

— Я знаю, что нельзя трогать чужих животных, пусть выписывают штраф — придётся заплатить.

— Я заплачу, — шагнул к ним, загораживая свою спутницу.

— Да они наоборот тебе хотят заплатить, премию обещали тому, кто найдёт. Он какой-то жутко породистый и дорогой.

— Так я же не за премию его подбирала, просто так, — растерялась.

— Давайте сюда вашу премию, — вступил в разговор опять я, а на ухо ей прошептал — пропьём за его здоровье вместе! Я помогу…

Мужчина достал из бумажника деньги и протянул Лене, она посмотрела на меня и взяла после моего кивка, не считая, сунула в карман толстовки, поблагодарила и пошла в салон. Я отправился следом. Остальные тоже быстро загрузились и автобус тронулся. Нас ждала долина Рейна. Лена договорилась с гидом и та слегка опустила спинку свободного сиденья, приоткрыв обзор в переднее стекло.

Периодически замечал, как соседка морщится, встряхивая головой, но на вопросительный мой взгляд отмахивалась, мол, всё хорошо. Потом заметил, что засунула в рот какую-то таблетку, посмотрела на часы и отвернулась. Наклонился и тихо спросил:

— Что болит?

— Не обращай внимания, пока справляюсь.

— Оскара позвать?

— Не надо. Может, обойдётся, сама справлюсь…

— Мне хоть знать к чему готовым быть… Щас потеряешь тут сознание и что я делать буду?

— Не потеряю я ничего. Совесть с вами давно потеряла. Мёрзну я, простыла вчера где-то, наверно. Сейчас пробую анафероном перебить. Вот еще утром удивлялась, что это меня на апельсины потянуло — витамин С организм требовал, надо было с утра таблетку выпить, а с этими выяснениями отношений не поняла…

Точно. Мы её на кровати голышом оставили, когда на балкон ушли и дверь не закрыли. Потом вернулись — она как ледышка вся, аж дрожала, южное растение.

Лена вздохнула, поставила свою сумку ко мне на колени, достала из-под себя плед и развернула на коленях, завернулась в него. Забрала сумку у меня.

— Если усну — разбудишь? Мне каждые полчаса надо будет таблетку пить пока. Осталось три раза выпить.

— Спи, разбужу, — и притянул её голову к себе на плечо. Потрогал губами лоб — горячий. Надо всё-таки Оскара будет спросить про лечение. Наверняка у него что-нибудь есть. Через полчаса разбудил:

— Таблетку выпей. Скоро приедем. Может, останемся в автобусе?

— Нет, пойдём гулять — я шарф накину тонкий. Заодно может, где-нибудь кипяток встретим — лекарство выпить.

— Хочешь, я у водителей спрошу?

— Ага, сейчас кружку достану сразу на всякий случай. И лекарство.

На остановке водители дали нам кипятку из своего чайника, Лена быстро растворила какой-то пакетик, закрыла кружку и сказала:

— Я готова к походу.

— А лекарство когда пить будешь?

— По дороге, пусть завариться и немного остынет. Это же походная кружка, можно пить на ходу. Я раньше в неё глинтвейн наливала и потихоньку пила — грелась. Когда в ноябре ездила, прохладно уже было всё время.

Пока гуляли по замку, его переходам вверх-вниз, температура спала, лекарство допила до дна, оживилась.

— Ты мне фотки скинешь? Я не везде успевала фотографировать.

— Адрес дашь — скину.

— Вечером?

— Договорились, — хотя у меня планы на вечер были иные, но записать адрес много времени не займёт. Я так думал. Кто же знал, что в её бездонной сумке еще и планшет лежит всё это время. На него и предполагалась скидывать фотки, оказывается.

Мы катались на верхней палубе кораблика. Заняв столик у самого борта, мы сидели и любовались. Сверкнув глазами по сторонам, с видом матерого заговорщика сказала:

— Я хочу мяса!

Мы растерянно переглянулись.

— Там ресторан есть, можно заказать, — вспомнил Оскар.

— Пффф! У меня есть польские колбаски, хлеб и вода. А вы мне поможете их слопать, не бросите же вы меня в беде?

В итоге мы ели копченые колбаски с хлебом, запивая водой. Она сидела между нами и временами держала меня за руку, периодически зажмуриваясь и что-то шепча.

— Опять плохо?

— Да я воды боюсь, плавать не умею. Вот аутотренингом и занимаюсь, мне же ещё на паромах предстоит испытание.

— Не бойся, если что — я тебя вытащу.

— Лучше мою сумку! Там ценные вещи — терять нельзя.

— А тебя терять можно?

— По идее с перепугу должна выплыть. Тут ведь главное подальше успеть отплыть от кораблика.

— Почему?!

— Если тонуть начнёт — за собой затянет, водоворот образуется.

— Откуда такие познания?

— На моторке переворачивалась однажды. С тех пор плавать и боюсь. В бассейнах нормально, а в дикой воде — страшно.

— Вот Оскар придет сейчас с фотосессии, мы ему доверим спасение твоей сумки, а я тебя вытащу, договорились?

— Ага. А фотографии у него возьмём?

— Я скачаю.

— Позовём вечером в гости, после прогулки. Мы же пойдём гулять после заселения?

— А вот как доктор скажет — так и будет.

— Не доверяю я этому доктору. Только заикнись про температуру — сдаст на опыты сразу. СТОП. Надеюсь, ты еще не рассказал?

— Рассказал. Даже назвал лекарства, которые ты пила. Он тебя похвалил, но сказал проверять температуру, — и поцеловал в лоб.

— Блин, я себя уже покойником чувствую, заранее… Точно что-то задумал нехорошее. Скажи, что живой не сдамся. Пусть не надеется. А потом еще и в кошмарах по ночам буду приходить.

— Ты к нему приходить можешь теперь только в эротических снах. Поверь…

— Ну, эротические кошмары — это посильнее «Фауста» Гёте будет.

Подошёл Оскар.

— Вы как? Кофе будете?

— Я — буду. Латте маккьято.

— А я каппучино себе возьму.

— Пошли, вместе сходим, я три чашки не принесу.

Я начал вставать, когда почувствовал, как в моё бедро вцепилась ленкина рука. Посмотрел на неё — на лице такой панический ужас. Сел обратно.

— Оскар, ты пока сам сходи, себе принеси, я чуть позже возьму.

Уткнулась мне в плечо. Я приобнял и поцеловал в макушку.

— Прости, пожалуйста. Надо было мне утром не отказываться от успокоительного всё-таки, а двойную дозу попросить. Я по Влтаве в Праге несколько раз плавала, вроде ничего было, а здесь страшно почему-то. Лес вокруг и горы. Да еще про глубину и течение сказали…

Оскар принёс кофе себе и Лене, я попросил его никуда не уходить, пошёл взять себе. Возвращаясь, остановился. Оскар сидел за столиком напротив Лены и, держа её за руку, что-то говорил, наклонившись к ней.

— Не помешаю?

— Нет, конечно. Почему сразу не сказали?

— О чём?

— О страхе. Считаешь, не видно было, когда ты со мной собрался идти? Давай вечером займёмся этой проблемой? Думаю, что за пару-тройку вечеров решим. К парому всё нормально будет.

— Оскар, а ты кто по специальности?

— Психиатр.

— Ты мне справку дашь?

— Какую?!

— Что я — псих. Давно мечтала. Сделаю какую-нибудь гадость и честно скажу, да, я — псих и справка у меня есть…

— ЩАС!!! Вот стукну в лоб — и справка не понадобиться.

— Меня по лбу бить нельзя. Только недавно нос перестал болеть.

— А какая связь?

— Ты попытаешься стукнуть по лбу, я отдёрнусь — попадёшь по переносице. В результате опять синяки под глазами и нос болеть будет.

— Это где ты так попадала?

— Так я же говорила, племяш с горки летел, мы с ним и встретились… Ему ничего, а я в слезах и соплях.

— Не заслужила пока справку.

— А что надо сделать?

— Допивай кофе, подплываем уже. Вечером договорим.

— Угумс. Я в блокнотик запишу подробно. И по пунктам воплощать буду.

— Если не прекратишь — уроню за борт.

— Сенька Разин. Дубль два. Жаль, что я на княжну не тяну.

— Нет, я из тебя Му-му сделаю.

Молча полезла в телефон, что-то там поискала и протянула нам по наушнику. И сидит, улыбается. Так и пришлось с кораблика идти втроём в обнимку, хихикая. Я же говорил — подборка музыки у неё нечто.

Лена.

На кораблике сначала было ничего, весело, а потом стало страшно. Не могла понять — откуда-то паника накатывается волнами, просто волосы дыбом встают. А через минуту — спокойно опять. Необъяснимо. Ребята тормошили, не давали зациклиться. Спасибо. Хотя пообещали на пристани уже утопить. Пришлось музыкой подкупить. Опять переезд и гуляем по чудному городишке, такое впечатление — как в сказке время замерло. Сходили на дегустацию, даже вопреки зарокам купила домой вина, потом встретила в кафешке рулет с маком как в Чехии. Ритуальная чашка латте с приветом из Чехии. Чудный день. Красиво и спокойно… Едем во Францию. Маленькую Францию. Настоящую.

Саша.

В номер заселились быстро, разложили вещи. Поймал её на выходе из ванны, где размещала свои косметички походные, и поцеловал, прижав к стене. Отвечает так, что я готов взять её прямо здесь. Только оторвался от губ — упирается ладошками в мою грудь, отодвигая.

— Я хочу тебя, — прошептал на ухо, покусывая мочку.

— Нет, идём, погуляем, — пытается отодвинуть опять. Но я же ощущаю, как тело говорит «ДА!».

Опять начинаю целовать, обняв за талию. Изгибается, прижимаясь ко мне, но как только я останавливаюсь, опять шепчет «НЕТ!».

— Почему?

— Давай сначала сходим погулять, а потом продолжим.

— Лучше наоборот.

— Потом темно будет.

— Я сейчас тебя хочу, и ты меня хочешь, я же вижу!

— Отпусти, пожалуйста! — вырвалась и ушла в комнату. Я остался стоять, уперевшись в стену. Что это такое? Игра? Издевательство? Упрямство? То сама бросается оказывать «первую помощь», когда не просят, а когда прошу — сбегает. Потом пошёл и лёг на диванчик, разглядывая потолок. Она стояла у окна за шторой, прижавшись лбом к стеклу, подойти не решился, в таком состоянии наделаю глупостей точно. Надо немного остыть. Пришлось в душ идти, охладиться.

Выходя из душа, услышал стук и открыл дверь. Оскар.

— Ты моржуешь?

— Приходится.

— Что опять случилось?

— Да я уже ничего не понимаю. Телом говорит «да», языком говорит «нет». Поговори с ней, у меня сил уже не хватает.

Оскар вошел в комнату, тут же заглянул обратно и кинул мне карточку от номера:

— Рюкзак мой неси, быстро.

— Что случилось?

— Всё потом, бегом за рюкзаком.

Я в шортах на голое тело и в шлепках рванул к нему в номер. Хорошо, вот и занятия спортом пригодились. Вернувшись обратно, протянул Оскару рюкзак, а сам сунулся в комнату.

— Не лезь!

— Что с ней?

— Ты знал, что она курит? — достал аптечку из своего рюкзака, быстро перебирая лекарства.

— При мне ни разу не курила, а мы практически 24 часа в сутки вместе.

— Пока ты моржевал, она полпачки, наверно, скурила. Крепких. В окно приспособилась. Простуженная ведь!

— Зачем?!

— Не знаю. Щас в чувство приведу, потом буду выяснять. Быстро сделай чай сладкий ей.

Вот уже 10 минут я стоял в прихожей. Оскар, завернув её в одеяло, посадил на колени и о чем-то тихо переговаривался, обняв за плечи и периодически целуя в лоб. Я не выдержал и шагнул, уткнувшись в показанный Оскаром кулак и тут же жест «молчать!», протянул чашку с чаем. Она сидела, положив голову ему на плечо. Я вернулся, сел на пороге и прислушался к её обессиленному шёпоту.

— Зачем он так со мной? Ему игра, а мне потом больно будет. Я не могу, не хочу терпеть. Он меня цепляет крючочками, а потом рвать по живому будет?

— А курила зачем?

— Мне так лучше думается, отвлекает.

— Поэтому задумалась и столько выкурила?

— Я не считала…

— У тебя отравление никотином.

— Нет. У меня защитная реакция такая. Я просто перестаю реагировать на всё, как в транс вхожу. Удобно. Никаких внешних раздражителей. Тишина и покой. А ты меня выдернул зачем-то.

— Видела бы себя со стороны…

— Зато как объект для секса уже никто не воспринимает, удобно.

— Поэтому и накурилась? Настолько не хочешь секса с ним? Что он опять натворил? — и грозный взгляд в мою сторону.

— Секс хочу. Но не могу я по приказу его. Мне с ним хорошо, конечно, но я хочу и вокруг что-то увидеть, раз вырвалась в отпуск. У меня тоже есть какие-то свои мысли и желания. А ему всё равно, наплевать, он как в кокон меня обволакивает и диктует свои условия, я просто теряю себя, растворяюсь. Как будто кожу потом снимает, сопротивляться трудно… Страшно.

— Он о тебе заботится, а тебе страшно?

— Я боюсь слишком привыкнуть к нему за 10 дней. Потом расставание как предательство будет восприниматься. Не хочу…

— А ты можешь не думать о будущем, а просто расслабиться и наслаждаться тем, что есть сейчас?

— Не знаю. Напиться бы и отключиться… О! Мне же деньги сегодня дали, Саша сказал пропьём. Щас поищу, — и полезла в карман, открывая молнию на нём. Достала и мы, молча, все уставились:

— Эттто что? Так ведь не бывает! Они же не настоящие? Это шутка была? — и испуганно заглядывает в глаза Оскара, переводит ошарашенный взгляд на меня. Мы сами такие же сидим. Она держит в руках 3 тысячи евро. Беру в руки купюры и проверяю — настоящие.

— Настоящие. — Протягиваю обратно — отшатывается.

— Мне за эти деньги год работать надо. Это же был кот. Просто кот.

— Зато теперь можешь отложить их на фиорды. Ты же хотела в Норвегию, помнишь, рассказывала.

— Это неправильно как-то. Так не бывает. Не должно быть.

— Успокойся. Будем считать это подарком судьбы, ладно? Сейчас собираемся, идём гулять, пока совсем не стемнело. Идём, умоешься. И проветривать тебя поведём.

Я опять протянул ей деньги.

— Саш, пусть у тебя побудут, пожалуйста! — ну как устоять против такого жалобного взгляда… Кивнул и пошёл одеваться. Они встали следом. Лена, скинув на кровать одеяло, взяла сумку и пошла умываться, а Оскар пересел в кресло — ждать нас.

— Что мне теперь делать?

— Не дави на неё. Ты же видишь — она боится. Дай ей возможность привыкнуть. Она птица вольная, а ты спеленать пытаешься. Не пугай. Обжигалась — теперь шарахается. С чего началось сегодня?

— Ну, я предлагал сначала секс, потом гулять, она в обратном порядке…

— В итоге выходит всё равно как она предлагала, только ты рискуешь остаться сегодня без секса. Не мог уступить? Зачем нарывался?

Вышла умытая, накрашенная и настороженная. С влажной головой. Накинула куртку, намотала тюрбан из шарфа.

— Я готова.

— Вперёд, на выход.

Облазили все окрестности вокруг отеля в городке. Оскар предлагал поискать еще убежавших котов, но мы отказались. Уже в темноте, возвращаясь в отель, Оскар повернул к себе Лену и, взяв лицо в ладони, посмотрел в глаза:

— Ты как? С тобой посидеть?

— Не знаю…

— Саша не будет приставать, он обещал. Но и ты постарайся не провоцировать, ладно?

— Да я угадать не могу, что на него как провокация подействует! Пусть они мои берлинские покупки отдаст тогда.

— Сейчас в номер вернётесь и отдаст. Будь умницей, пожалуйста, — и поцеловал в лоб. Убью гада!

В номер она шла за мной, на расстоянии. Как только пришли, сняла куртку, шарф, толстовку и, не глядя на меня, сказала:

— Отдай покупки.

Я вытащил из пакета и кинул ей на кровать. Взяла, не разворачивая, сунула в свой чемодан, взяла оттуда что-то и ушла в душ. Я лёг, вытянувшись на кровати. Скоро от моего взгляда на потолке будет дыра. Черная. Обугленная. Вышла из душа в футболке, размер — одеяло. Не найдёшь её там. Вообще фигуры нет. Никакой. Не выдержал и рывком опрокинул её на кровать, прижав телом сверху и зажав ей рот рукой.

— Не вздумай реветь, я только спросить хочу. Ты натянула футболку чудовищного размера. Думаешь под ней спрятаться? ПОЧЕМУ???? У тебя нормальная фигура, кто тебе вдолбил в голову все эти гадости про тебя? — и убрал руку со рта. Она настороженно смотрела в глаза. Потом отвела взгляд и облизнула губы.

— Эта тебя провоцировать не будет.

— Знаешь, что меня всё-таки радует? Я тебя прекрасно видел без футболки и спрятаться ты от меня не сможешь теперь, я знаю какая ты на самом деле. Значит, хоть что-то общее у нас есть. И остаётся надежда растопить твой лёд, снегурочка огненная. А размер футболки тут совершенно не причём, — и с наслаждением поцеловал, чувствуя твердеющие соски под футболкой, прижатые моим телом. Дождался робкого ответа, оторвался:

— Спокойной ночи! — и ушёл в душ. Охлаждаться. Когда вернулся — она уже спала, свернувшись под одеялом клубочком в углу кровати. Вздохнул и вспомнил своё обещание. Лёг, повернувшись спиной.

Под утро проснулся, окно не закрыли — холодно. Под одеялом лежит, робко прижавшись спиной к моей спине, Ленка. Тихонечко развернул — прильнула, обвила руками и ногами, уткнулась носом в мою грудь. Ну вот, вдвоем теплее. С такой-то грелкой. Интересно, что утром скажет опять… Обнял и уснул дальше.

По звонку своего будильника, она дернулась, но я объятия не разжал, глаза не открыл. Поёрзала. Блин, вот об этом я не подумал. Как она реагировать будет — мне было интересно посмотреть, а про свою утреннюю реакцию забыл. Вздохнул и открыл глаза.

— Доброе утро!

— Доброе, ты меня отпустишь?

— Конечно. А ты быстро вернёшься?

— Зачем?

— Охлаждаться пойду, провокаторша. Не помогает твоя футболка.

Как она умеет краснеть моментально — просто прелесть и спрятала лицо, уткнувшись ко мне в плечо. Подышала, подумала, лизнула.

— Приходи, помогу… Это не футболка виновата, я ночью замёрзла и к тебе полезла греться.

— Потом опять рыдать будешь и ругаться?

— Не буду. Получается, я тебя сама спровоцировала. Идём в душ, а то опоздаем на завтрак…

Красота. Меня еще и уговаривает. Обожаю её такую. Даже вчерашнее готов простить. Разжал руки, умчалась. Я потянулся. Сегодня нас ждал Париж. Хочет пикник в парке — устрою. В городе я ориентируюсь — выгуляю сам, без группы. Хорошо, что она отказалась от дегустаций и кораблика. Покажу ей свой город. Закрыл окно и пошёл в душ. Тихо вошёл и замер: первый раз видел её косу распущенной, Лена только собиралась её заплетать, стоя под струями воды и пританцовывая, делила на пряди и начала плести мелкую косу, периодически заново разделяя пряди, чтобы не запутались.

— Не стой там, заходи.

— Откуда ты знаешь, что я вошёл?

— Взгляд почувствовала. Коса путаться начала, сквозняк пробежал — повернулась ко мне — глаза закрыты под дождиком. Облизнулась:

— Идёшь или передумал?

Я шагнул под струи к ней. Счастье моё мокрое…

На завтраке Оскар не выдержал и, пока набирали еду, спросил:

— Помирились?

— Ага. Так заметно?

— Так она сидит как сытая кошка, жмурится. Кто первый начал?

— Случайно получилось. Вчера окно не закрыли, забыли, она ночью замерзла и сонная приползла греться. Мне нельзя было проявлять инициативу — я же тебе обещал… На всякий случай сейчас порошок свой выпьет, а то опять затемпературит.

— Давай вечером попробуем немного побороться со страхом? Давить не будем, просто поговорим с ней.

— Париж хотел ей показать. Пойдёшь с нами? Она этот город обозвала потерянным временем. Я с таким не сталкивался. Ты же знаешь, все наши всегда рвались в Париж «увидеть и умереть», ни одна правда не умерла как обещала… А Лена вздыхает о Праге, Чешском Крумлове и немецких городках. Грезит о Нормандии и негатив к Парижу. Даже объяснить не может почему. Вот и хотел поводить. Мы на дегустации и кораблики всё равно не идём. Может получиться пикник в парке устроить. Сегодня просто погуляем, завтра с утра в замок, потом у нас вроде свободное время будет — самим в отель можно приехать. Есть настроение?

— Да вас разве можно без присмотра надолго оставлять? Поругаетесь запросто. С вами пойду гулять. Надеюсь, не помешаю.

— Брось. Должен же среди нас быть хоть один разумный человек…

— Знаешь, что хотел проверить давно? Вот когда она сидит с таким блаженным видом, какая музыка в наушниках играет?

— Так в чем дело? Пошли и спросим. Не стукнет сразу — раз вид мирный.

Удовлетворили любопытство на свою голову. Разрыв шаблона. Она с таким счастливым умилительным видом слушала «Зверя» рамштайновского. Милая песенка с клипом 18+ и элементами садо-мазо...

Лена.

Сегодня у нас переезд в мегаполис по имени Париж. Можно в балетках бегать, кроссовки снять, браслетик на ногу прицепить. Уже соскучилась по нему. А пока наслаждаться маленькой чудной Францией, проезжая через провинциальные городки. Просто любоваться пейзажами, не задумываясь ни о чём. Саша с Оскаром довольно долго общались, пока набирали завтрак. Даже любопытство начало просыпаться, но спросить не решилась. Захотят — сами расскажут, поэтому просто врубила музыку и наслаждалась. Интересно, как быстро я привыкла, что Саша приносит сам на завтрак по своему выбору, но и мои пристрастия учитывает: сыр, кофе и фрукты с выпечкой — постоянно на столе. Надо будет для разнообразия самой сходить на экскурсию к столам — вдруг там что-то вкусное есть, а я мимо проеду… Хотя мне нравится: я занимаю столик и сижу охраняю рюкзак. Подозреваю, что рюкзак он специально носит — чтобы я не бегала, а сидела на месте. Оскар приходит без рюкзака… С другой стороны — я же не знаю что там лежит, планшет вроде видела и фотик большой, зеркалка. Вчера вырубилась, а он вроде еще сидел… Чем-то же занимался.

ООООО! Завтрак несут — наговорились. Пока дождёшься — слюной изойдёшь.

— Что слушаешь?

— «Рамштайн», сейчас «Зверь» играет, хочешь? — протянула наушник. Вот зачем такие лица делать? Не нравится, скажи «нет, спасибо» и всё… — Что не так опять?

— Ты сидела с таким видом, который точно не ассоциировался с Рамами…

— Пора привыкнуть уже. Нормальное явление, хобби у меня с детства шаблоны рвать — не люблю рамки и монотонность — угнетают.

— Поэтому и Париж не любишь?

— Не знаю. Честно говоря, и от Вены не в восторге. Красивая, но чужая, помпезная. Вот Прага — как домой приезжаешь, мой город. В Таллинне когда-то так было. Хотя в Праге тоже многое изменилось за 10 лет… Сказку делают былью, но становиться хуже, приземлённей как-то… В этом отношении маленькие городки меньше меняются, лицо сохраняют, уют… Как будто по истории шагаешь. В Чешском Крумлове ночевали, вечером туристов нет — так хорошо гулять было. Вчера на Рейне очень понравилось. Позавидовала байкерам. Свободные птицы…

— Саша тебе хочет свой Париж показать. Не возражаешь?

— Нет, конечно! Одной страшновато. Хоть и считается что отель в центре, но пешком не дойдёшь в одиночку. Я точно заблужусь, а языков не знаю…

— Втроём будем гулять. Обувь выбирай для долгих прогулок.

— Так я в тур только такую и брала. Опыт есть. Я практичная, предпочитаю комфорт в ущерб красоте.

— Да просто смотрю, наши в группе уже каблуки напялили.

— Ну, если людям нравится. У меня в одном туре девочка сказала, что ей без каблука по статусу не положено ходить. Я постеснялась про её статус спросить…

— Пора, закругляемся. Лен, вечером ничего не планируй, ты мне нужна будешь, ладно?

— Как скажешь, — и вопросительный взгляд на Сашку, тот плечами пожимает и молчит. Странно.

Оскар.

Мне понравился сегодня вид этой кошки. Разве что не мурлычет, сидит. Такой диапазон настроений, резкая перемена. Быстро оклемалась. Я ожидал худшего. Такое впечатление, что я больше переживал за неё, чем она сама. Пофигистка. Надо будет её заняться, покопаться в голове. Хорошо, Сашка с собой позвал, можно будет понаблюдать за ней поплотнее.