Глава Первая

Я сидел на веранде и хотел себя чем-нибудь занять. Мне было приятно проводить вечера у себя за домиком, выпивая немного экзотического вина и просто наблюдая за сиянием звезд в небе. Мне казалось, что в них я вижу нечто особенное, чего не видят другие. Мне казалось, что лишь посмотрев на звезду, в жизни твоей произойдет чудо. И осознавая, что чуда не происходит, я всегда уходил далеко в мысли, пытаясь понять свою ошибку. Возможно и нету никакого такого чуда? Возможно это были проделки моего сознания, но я сразу же отказывался от этих мыслей. В такие вот вечера мне нравилось оставаться ребёнком и мыслить иначе. Я никогда не носил бороду и усы. Мне всегда нравилась гладко-выбритый подбородок, ведь я так казался моложе, чем есть. В магазине или в других местах мне выдавали восемнадцать лет, с чего я невольно смеялся, а люди лишь принимали меня за сумасшедшего. Я всегда смотрел на мир с позитивом, и не понимал людей, которые ненавидят себя и остальных. Я не был атлетического телосложения, но всегда имел силы взяться за любую физическую работу, хоть с детства отдавал предпочтения знаниям и науке. Меня звали Нил, и я учился на медицинском факультете. Ещё в детстве я хорошо учился, и уже было решено, кем я стану. Меня влекло к помощи людям или животным. Я подбирал собак и кошек, поэтому наш дом иногда походил за зоопарк. А бывало я и бездомным оказывал помощь. Мои родители к этому хорошо относились, но порой запрещали делать подобные вещи, ссылаясь на то, что эти бездомные люди могут причинить вред мне. Я увлекался скрипкой и фортепиано. Я любил спокойную и ритмичную музыку, поэтому ещё в детстве меня окружала музыку, и хоть я плохо играл на инструментах, я всё равно отдавал предпочтения именно скрипке и фортепиано. Мы жили с родителями в Вильнюсе, но сам я и мои родители были русскими. Мой отец родился в Польше, а с матерью познакомился в Новом-Орлеане, когда ещё будучи солдатом проходил учения в Америке. Когда мне исполнилось шестнадцать мой отец погиб, и нам с матерью пришлось переехать в Америку, в Новый-Орлеан где у отца ещё при жизни был собственный дом, получивший по доброй дружбе от какого-то солдата, с которым он ещё воевал в те далекие времена. После окончания школы я поступил в медицинский университет, я дал себе обещание стать врачом и помогать людям, будь это вор в законе, или кто нибудь ещё, моей целью была помощь. Но я содрогался когда знал, что некоторым врачам не удается спасти пациента и он умирает. Я учился на хирурга и знал что эта специальность одна из сложных, но я и не собирался сдаваться. После поступления я стал отдаваться учёбе. Я писал сессии, посещал лекции, делал домашнюю работу и всегда присутствовал на практике. Бывало я целую ночь проводил в больнице и у меня даже не было время позвонить маме, за которую я так волновался. У меня были хорошие друзья, которые были готовы мне помочь в трудной ситуации.

Кэт, моя лучшая подруга, жила тоже в Новом-Орлеане, на пятой авеню, почти недалеко от моей улицы. Она училась на журналиста и нередко соглашалась помогать моей матери, пока я учился или работал. Она была простой девчонкой, не делала элегантных причесок, а была длинноволосой, любила выпить сока и посмотреть сериалы. Была немного ниже меня, но это не мешало нам и мы совсем скоро забыли об этом недочёте в отношениях. Она любила разговаривать на романтические темы и любила астрономию. А ещё очень любила повеселиться, а бывали случаи, когда разыгрывала меня. Я ни чуть не злился на неё, хотя мне было и неловко. Я не верил в бога, хотя всегда это скрывал. Мне не нравилось, когда люди отстранялись от меня, узнав что я больше отдаюсь науке, чем вере и религии. Хотя я знал что вера и религия, как собака и кот. И я верил в чудо, а бывало и в настоящую любовь. Но у меня не было на неё времени, ведь постоянная учеба и присмотр за мамой тут же отгоняли другие мысли. Мой друг Карл любил со мной в свободное время посещать кафе "Лагуна-Палм". Именно там мы с ним разговаривали и пили пиво. Бывало, я должен был уезжать в больницу и оставался там до утра. Карл всё понимал и ни чуть на меня не обижался. Он был спортсменом и почти всегда проводил время в спорт зале. А бывало мы обедали с его девушкой и Кэйти в ресторане. Эти минуты были самые замечательные. Но сейчас мне двадцать восемь и на эти рестораны и кафе нету времени, разве что посидеть на веранде и выпить вина, да посмотреть на звезды.

Я возвращался под утро домой и мне совсем спать не хотелось. Я постоянно смотрел на кишки, на больных, нюхал лекарства и порою сам участвовал в операциях, ведь я должен был что-то написать в отчетах своему преподавателю. Выпив вино, я хотел сходить за новой бутылкой, как вдруг я услышал гудки от телефона. Правой рукой я положил пустую бутылку вина на стол, а левой потянулся в карман за телефоном. Я посмотрел на имя звонящего и определил, что это Карл.

— Привет, Карл! — мелодичным голосом произнес я его имя, чтобы немного подразнить своего товарища. Его это раздражало, а я лишний раз посмеивался.

— Опять ты за своё, Нил!

— Да, да. Так чего же ты хотел, Карл? — не мешкая временем, задал я Карлу вопрос.

— Мне нужна твоя машина. Мы едем с Сьюзи в центр за покупками, а тратить деньги на автобус или такси не хотим. — объяснил Карл.

— Конечно, берите, но только не разбейте, — ответил тем же мелодичным голосом.

— Спасибо, друг! И хватит уже, бесишь! — дружелюбным голосом попросил Карл.

— И тебе счастливо, Нил, закончил разговор и повесил трубку.

Не успев положить телефон в карман, как снова пошли гудки. Я был уверен что это Карл и снова запел в трубку

— Карл, снова ты!

— Нет, ты нужен в больнице. Приезжай.

Знакомый голос. Это была Анастасия. Медсестра нашего отдела, и по всей видимости, я должен был ехать.

Я посмотрел на часы. Был час ночи.

У меня оставалось время, и я позвонил Карлу.

— Алло, Карл. — Уже спокойным, но серьезным голосом я приветствовал товарища.

— Да, Нил, что тебе?

— Давай встретимся на Сан-Стрит. Мне нужна машина, чтобы успеть на работу, но ты будешь должен к утру её вернуть мне, — объяснил я Карлу.

— Хорошо, Нил!

Я повесил трубку и у меня оставались минуты одеться и собраться.

Я зашел в комнату, чтобы взять всё необходимое для комнаты, как вдруг услышал как мать проснулась.

— Ты куда, Нил? — спросила мать шепотом.

— На работу, мам.

— Когда вернешься? — спросила меня мама, будучи взволнованна моей спешке.

— Утром, наверно. Тебе что нибудь купить? — спросил я.

— Да, лекарств, будь добр.

— Хорошо, мам.

Собравшись, и закрыв дверь, я отправился к назначенной улице, чтобы передать машину Карлу.

Пока я ехал, меня мучила мысль, что всё когда-нибудь закончится. У меня появится семья, возможно мои дети тоже станут врачами, а может уйдут в подростковую иерархию и их ничего не будет волновать. Сын станет панком и не будет со мной разговаривать, дочь будет сидеть на диетах и смотреть ею обожаемые сериалы. Мы будем кушать все за одним столом и никто не посмотрит друг другу в глаза.

— Как у тебя в школе, сынок? — Полюбопытствую я

Но он ничего не ответит. Он лишь отблагодарит за трапезу и поднимется к себе в комнату, чтобы послушать новый альбом группы или поиграть с друзьями.

А дочь даже не спуститься поесть. Её будет устраивать и своя комната, где любимый сериал и много еды.

Всё меня это не беспокоило, а лишь то, что их не будет волновать наука или знания, а лишь всякие мелочи и подростковые проблемы, с которыми мы сталкивались однажды и столкнемся в будущем.

Я посмотрел на часы и понял, что опаздываю. Нажав на газ я ускорил машину и ехал ещё быстрее. Ночной Орлеан меня очень бодрил и в ту же минуту зачаровывал. Эти огоньки города и нескончаемый поток людей...

Они куда-то спешат, с детьми, с пожилыми, возможно дедушкой и бабушкой, и почти никогда не спят, чувствуя бодрость и прилив сил.

Этим я и любил Новый-Орлеан. Своей манящей бодростью и живописью некоторых улиц.

Вот тут я проезжал театр искусств. Почти все стены были исписаны и изрисованы. Всё было хорошо, потому что театр был закрыт давным

давно и никто не переживал за его состояние.

Я уже видел Карла со своей девушкой, ждущего с нетерпением машину, и другую улицу, на которой было здание моего отдела по оказанию помощи людям разных национальностей, расы, взглядов и отношений.

Выходя из машины, я поздоровался с друзьями и быстро поинтересовался

— Я не опоздал? Посмотрев на часы, я видел, что мне осталось ещё полчаса до начала работы.

— Нет, ты не опоздал, лихо произнес Карл, но у нас нет времени на разговоры. Тебе машина нужна утром, поэтому мы поедем.

— Отлично. Я выдал Карлу ключи и пошел спокойным и не очень быстрым шагом к больнице.

Следующие часы я провёл в больнице. Я очень многое узнал и достаточно чего сделал.

В наше отделение приходили дети со воспаленными прыщами, пожилые с болью в сердце, привозили людей с тяжелой формой эпилепсии, но это всё было повседневностью, больше всего моё сердце затронула восемнадцати летняя девушка с повышенным диабетом, которую отправили на лечение ко мне. Поскольку я уже что-то знал в той или иной сфере мне сказали, что мне нужно не только применять хирургические навыки, но и попробовать в другом. Я согласился и мне выдали свободный кабинет, чтобы лично ознакомиться с больной.

Мою пациентку звали Настя. Она была русской и ещё год назад перебралась в Америку для осуществления своих мечт.

Она сидела напротив меня и хмурила брови. Было видно её смущения и я старался быть вежливым и очень добрым.

— Добрый вечер. — скромно и приветливо я первый к ней обратился. Я заметил её волнения и старался взять инициативу в свои руки.

Она промолчала минуту, изучая взглядом меня, а потом соизволила проговорить протяжно своё имя.

— Меня зовут Настя, немного заикаясь она представилась.

— Очень хорошо, сказал я. Приятно познакомится, Настя.

Я не сводил с неё глаз и хотел дать понять, что нечего боятся. Я был молодым, но уже достаточно опытным, и хотел ей помочь.

— Что вас беспокоит, Настя?

Она то ли боялась со мной разговаривать, то ли продолжала анализировать мои слова и действия. А я то и дело улыбался ей и ожидал действий.

— Вы добрый. Я это сразу увидела. Дав замечания, она продолжила.

— Спасибо за замечание. Но вы не могли бы сказать, что вас беспокоит?

— У очень часто устаю. Бывает прихожу со школы и сразу хочется лечь на кровать и ничего не делать. Я очень сонная на уроках и меня беспокоит то, что я часто прошусь выйти. Бывает не могу из-за этого ходить на лекции. Я не вижу что пишут на доске и постоянно хочу есть.

Закончив перечень симптомов, Настя положила свои руки на колени и ждала моего ответа.

— У вас диабет, Настя, — объяснил я ей, но ничего страшного. Мы выпишем вам лекарства и вы будете чувствовать себя чуть лучше.

— Вы искренний врач — и наконец она улыбнулась.

Настя была красивой девушкой и мне это в ней нравилось. Я ей выписал лекарства и было хотел отпустить, как вдруг она потеряла сознания.

С волнением я вызвал санитаров и мы положили её на койку и её увезли в операционную, чтобы детально изучить проблему.

Ко мне подошел главный врач и хотел узнать историю случившегося.

— Всё в порядке, сэр. Мы поговорили о её проблеме, я выписал ей Актос, Глюкофаж и Галвус.

Он посмотрел на меня с удивлением и сделал замечание.

— Ты молодец, Нил. Быстро всему учишься.

Он немного погодя положил руку мне на плечо и сказал, что я могу быть свободен, но покидать отдел не могу.

Пока я сидел на тахте и размышлял, ко мне подошла незнакомая женщина с туберкулезом.

— Доктор, у меня частые боли в голове, и я не могу спать нормально, вечно бодрая.

— У вас бессонница, объяснил я старушке. Я прописал ей лекарства и отправил домой.

Но меня больше беспокоила Настя. Её быстрая потеря сознания меня озадачила, и я надеялся, что она не впала в кому, как это бывает при случаях с диабетом.

Я обеспокоенный, увидев как врач возвращался с операционной, остановил его чтобы узнать.

— Что случилось с девушкой, потерявшей сознание?

— Всё в порядке, ответил он. Она лежит и уже очнулась.

И потом он

ушел.

Мне было разрешено отправиться к ней, что я и сделал.

Я зашел в кабинет и увидел её спящей. Мне понравилось ей счастливое лицо, полное амбициями и новыми желаниями на каждый день. Она была худой, но не такой, какими бывают анорексики. У неё были тонкие ручки и тоже длинные волосы. Почему то я вспомнил Кэйти. Интересно, как она?

Я вышел из палаты, чтобы позвонить Кэйти.

Оператор сообщил, что абонент не берёт связь и что я могу оставить сообщение. Видимо Кэйти спала, а я сбрендил что позвонил ей в такую рань.

— Кэйти, привет. Это я, Нил. Надеюсь с тобой всё в порядке? Я на работе. Надеюсь всё в порядке, перезвони.

Я положил мобильный в карман халата и вернулся в палату.

Настя была в белой блузке и серых спортивных штанах. У неё были белые длинные волосы. Длинные, но не сильно, ресницы, и красивая кожа.

Она проснулась, и узнав меня, лучезарно улыбнулась.

— О, это вы, доктор, сонным голосом сказала Настя.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил я, чтобы узнать её состояние.

— Всё хорошо, правда я хочу есть и меня немного клонит в сон.

Я улыбнулся и ничего не ответив, простоял так минут пять.

— Почему вы молчите? Я плохо выгляжу?

Я очнулся и понял, что нужно что-то ответить, чтобы не испортить впечатление и не испортить настроение своей пациентке.

— О, вы хорошо выглядите.

— Где вы живете, Настя?

Она сначала колебалась в ответе, но потом ответила, нежным и спокойным голосом.

— Во Французском квартале, на пятой улице.

— Вы живете в красивом квартале — сделал комплимент и улыбнулся.

— Да, но там много туристов и они шумят, смеясь сквозь ответ пояснила Настя.

Мы смеялись вместе. Нам было действительно смешно, и мне бы хотелось с ней встретится, но я боялся что мне этого не позволит ситуация, в которой я нахожусь.

Я сказал, что скоро вернусь, и пошел к врачу чтобы узнать, когда отпустят мою пациентку.

— Сегодня и отпустим, в семь утра. А что?

— Всё в порядке. Я хотел бы ей это сказать лично.

Врач разрешив мне это сделать, сказал чтобы я его не беспокоил, и сам отправился на выполнение этой миссии.

— Где вы были? — поинтересовалась у меня уставшая пациентка.

— У главврача. Вас выписывают сегодня утром. И по случаю мы можем пообедать в ресторане, если вы не против.

— Вы приглашаете меня на свидание? — улыбнувшись, спросила Настя.

— Нет, вы что. Это так, чтобы познакомится и узнать хорошо друг друга, а вдруг мне снова придется застать вас в положении пациентки? — смеясь спросил я.

Настя, сильно захохотав, кинула в мою сторону подушку.

— Как вы смеете, доктор! Поддержав меня хохотом, засмеялась же сама.

Я убрал подушку и посмотрел на часы.

Пора было выписывать Настю, и я ей сказал, что она может собираться. Сам же переоделся и распрощался со всеми врачами.

Мы вышли с ней из здания, а на улице было тепло и морской ветер дул прямо в лицо, но это не мешало нам заняться надуманным.

Я набрал номер Карла и хотел узнать, когда он приедет, но мобильник не отвечал.