Break

На алгебру я опоздала. Не испытывая абсолютно никакого желания попадаться на глаза рассерженной Эмме, я решила просидеть алгебру в туалете, ну и заодно накраситься нормально. Так как я попала под дождь, аккуратно нанесенный с утра мейк, сейчас делал меня похожей на рассерженную панду. Или морскую свинку. Надев солнцезащитные очки, я быстро прошла к раздевалке и скинула пальто, переодела туфли и захлопнула шкафчик. Потом поднялась в туалет и критически посмотрела на отражение в зеркало. Достала косметичку и принялась усердно смывать\накладывать макияж. Надо отдать должное директору, она все-таки сделала ремонт в туалете. Раньше все это выглядело гораздо более печально. Большую роль сыграло и то, что директрису поймали за принятием взятки. Вот и прищемили этой грымзе хвост. А результат — отличные туалеты, шкафчики и 2 новых компьютерных класса. Тут о себе напомнил заброшенный на дно сумочки телефон. Наверняка Марк. А если бы я сейчас на алгебре сидела?.. Я вытряхнула содержимое сумки на столик и нашла гневно вибрирующую трубку.

— Why don't you answer me??? I'm woriied about you, — послышался обиженный голос моего заботливого приятеля с нетрадиционной ориентацией.

Закатив глаза, я объяснила ему, что беспокоится абсолютно не о чем, со мной все в порядке, я сейчас пойду на урок и так далее. Выслушав очередную тираду о том, что "молодая девушка не должна пренебрегать собственной безопасностью", я пожелала ему удачи, передала привет Тому, облегченно вздохнула и продолжила краситься. Когда я закончила, как раз прозвенел звонок с урока. Я постаралась не привлекать к себе внимания, и аккуратно слившись с толпой проскользнуть на перемене в класс английского, но все мои планы с треском провалились, когда осторожно и бесшумно пройдя мимо алгебры, из кабинета вышла Аня… Аня, самая главная сплетница нашей параллели, по крайней мере, была, но увидев с какой радостью она подбежала ко мне, я думаю, таковой она и осталась.

— Саша! Саша! Приехала! — заверещала Аня. — Рассказывай, как Лондон, как колледж?

Я хотела было сбежать от назойливой одноклассницы до прихода всех, но Анечка клещом вцепилась в меня и смотрела мне в глаза, вампиря энергию и выжидая ответ. Тут из кабинета вышел Саша Морозов. Я умоляюще посмотрела на него и перевела глаза на Аню. Он все понял и подойдя к Ане сзади обнял ее за талию и что-то зашептал ей на ухо. Девушка зарделась и заулыбавшись что-то ответила. В этот момент Саша одними губами сказал: "Беги!!!", и я рванула со всей силы к английскому. Через минуту меня догнал Саша и сел рядом со мной за партой.

— Ха! Оторвались! При училке не будет докапываться, — улыбнулся мой спаситель.

— Ага. Спасибо тебе, — засмеялась я.

— Да не за что, — улыбнулся Саша и медленно почесал затылок. Я пожирала его глазами, — каким же красивым он стал!

— Что ты так усиленно меня разглядываешь? — спросил парень прищурившись.

— Соскучилась, — я широко улыбнулась и обвела пальцем его пухлые горячие губы.

— Я тоже, — вздохнул он. Усмехнулся и спросил. — Хочешь после уроков сходить в нашу старую студию?

Саша Морозов.… Ох-ох-ох

Я сохла по Саше, как только увидела. Когда я перешла, прыщавый одиннадцатиклассник, назначенный завучем повел меня к нашему кабинету. Равнодушно махнув рукой, парень, посвистывая, ушел. Я, вздохнув, хотела постучать, но тут кто-то зажал мне рот рукой и, схватив за талию, увел от кабинета. Я куснула за руку этого нахального типа, и он, зашипев, отпустил меня. Я рассерженно повернулась и увидела, что этим нахальным типом был довольно симпатичный шатен с теплыми, цвета свежей травы с золотистыми крапинками глазами. Он мне очень понравился, и я как-то сразу забыла, что только что кусала его за ладонь. Он не улыбался, но его зеленые глаза насмешливо хихикали. Я снова напустила на себя лицо рассерженной морской свинки (а тогда я действительно на морскую свинку смахивала).

— Что ты сделал?! Мне в кабинет нужно!

— Ну тихо, тихо. Ты ведь новенькая?

— Да. И что?

— Так вот, для особо одаренных: сейчас в кабинете проходит контрольная по алгебре, а наша «любезная» училка терпеть не может когда во время контрольной кто-нибудь заходит, будь то опоздавший ученик или директор.

— Бред, — презрительно бросила я и вновь занесла руку для стука, но проворный шатен меня остановил.

— Глупая, я же не просто так предупреждаю. Сам опоздал, теперь отсиживаюсь.

Я пристально посмотрела в его зеленущие глаза и мгновенно потонула в них. Вроде не врет. Хотя черт его знает. Ну и ладно, зато познакомимся. Словно прочитав мои мысли, одноклассник спросил:

— Тебя как зовут-то?

— Саша.

— Меня тоже, — усмехнулся он.

Кажется, вот так мы и познакомились. Следующий год мы были неразлучны. Но без задних мыслей! Мы были просто друзьями. Ну может не просто друзьями…

Саша отлично играл — и, надеюсь, играет — на гитаре и ударных. Как оказалось, этот одаренный ребенок с детства мечтал о собственной рок-группе. И — о, чудо — мечта осуществилась. Было нам тогда по 14 лет. Он также увлекался скейтами и в магазине как-то познакомился с одним парнем лет 17, и среди лонгбордов и общих интересов в музыке они нашли мечту в создании группы. Костя играл на бас-гитаре и клавишных. Подумали, подумали и решили запрячь меня на вокал. Я посопротивлялась, но потом согласилась. Костя привел с собой пару молчаливых пацанов играющих один на ударных, другой на клавишных. Основным вокалом были мы с Сашей. Группу решили назвать «Парапет». Звучит попсово, но фантазия у всех хромала. Первой проблемой было «где и на чем репетировать?». Эту проблему Саша с Костей торжественно взялись решить сами. Я улыбнулась, потрепала их за щеку и умчалась на вокал. Уровень все-таки был еще не тот… Второй проблемой была песня, точнее ее отсутствие. От этого мне уже откосить не удалось. Текст повесили на меня, сославшись на то, что типа я и так ничего не делаю. Поэта в моей душе не водилось, и я решительно не знала, что делать. Возвращаться назад и слушать, что я бесталанная овечка, которую гнать надо из группы ко всем чертям собачьим, мне тоже не прельщало. Поэтому мне пришлось с щенячьими глазками просить у Алины что-нибудь наваять. В том, что Алина умеет сочинять песни, я не сомневалась. Вы что, Алина может все и даже больше. Любимая мачеха оглядела меня критическим взглядом и пообещала подумать. Я умоляюще попросила ее думать быстрее и пересказала, то что, по моему мнению, скажет Саша, если я явлюсь с повинной. Алина захохотала и пообещала к завтрашнему дню написать текст. Я запрыгала от радости, поцеловала ее в щеку и заверила, что очень-очень люблю свою мачеху. В принципе это было правдой.

Моя мама умерла, когда мне было 8 и я ее прекрасно помню. Рената Лексина была уважаемой писательницей и красивой женщиной. Роскошные каштановые, с золотой искрой кудри были длиной до пояса, и она никогда не стесняла их резинками, заколками и прочей мишурой. Мама любила меня и всегда баловала конфетами, печеньками и игрушками. Она никогда не ругалась, но была строгой. Однажды, когда мне было 7 лет, я разбила ее любимую кружку. Меня охватила паника — я думала, что мама меня побьет, выпорет, ну или еще какие ужасы сделает. Но папа долгими зимними вечерами рассказывал мне лекции, что иногда легче сказать правду, чем искать изворотливые пути оправдания. Я пошла к маме и рассказала ей все. Она посмотрела на меня своими добрыми волоокими черными глазами и сказала:

— Любимая кружка мне не дороже любимой дочери. Но любимая дочь должна понимать, что с вещами нужно обращаться аккуратно. На первый раз я тебя не накажу. Но в следующий раз я сломаю твою гитару. В воспитательных целях.

Потом она улыбнулась и крепко-крепко меня обняла. И тогда я думала, что мама защитит меня от всего, что она всегда будет рядом. Я очень сильно жалею, что все оказалось не так. Несмотря на ум, Рената никогда не понимала технику и относилась к ней легкомысленно. Но она понимала, что водить машину ей все же придется. Папа сутками пропадал на работе, а посторонних людей она в своем доме не любила, поэтому у нас никогда не было прислуги. Мама со всем справлялась сама. В тот день перекрыли дорогу, по которой мы обычно ездили. И вечером 19 марта 2003 года, когда мы с Ренатой возвращались из школы домой, маленькая и изящная машина не вписалась в поворот и въехала в бетонную стену… Я получила сотрясение мозга и перелом ключицы, а маму сплющило вместе со всей передней частью машины. Я помню, как мы спокойно ехали, потом мама начала поворачивать и не заметила, что забыла включить поворотник. Машина съехала на обочину и на огромной скорости врезалась в бетонное ограждение. Я заплакала и закричала: «Мама!», на меня полетели брызги крови с переднего сиденья, послышался громкий пронзающий душу крик, и глаза заволокла темнота. С тех пор я еще часто слышала этот крик во сне…

Папа, когда узнал, что от его любимой жены осталась только кровавая каша, ушел в запой. Он пил очень долго, чуть не сошел с ума и меня даже хотели сдать в детский дом и лишить отца родительских прав, но тут… Появилась Алина. Она работала медсестрой в больнице, куда я регулярно ходила к невропатологу на обследование. Я почему-то очень ей понравилась. Она посмотрела в моей истории болезни причину еженедельных посещений и принялась расспрашивать меня о полученной травме. Я нехотя рассказала ей об аварии и запое папы. Алина ахнула и решительно взялась проводить меня до дома. Я согласилась, мол, сама напросилась. Как я и ожидала, когда мы пришли, папа был пьяным вдрызг и рыдал над портретом мамы, повторяя: «Рената, Рената! Неет..». Он поднял невидящий взгляд на меня и перевел на медсестру. Его глаза на миг затуманились, но потом вновь потухли.

— Алина Ильдаровна, спасибо, что проводили. Дальше я сама, — и решительно выпроводила ее из дома. Закрыла дверь на кухню и ушла делать уроки.

На следующий вечер по возвращении из школы я застала папу неожиданно трезвым и даже похожим на человека. Он собрался, причесался и заявил, что идет на работу. Я подняла бровь — на работу он не ходил уже год. Через неделю, когда я пришла от невропатолога с увязавшейся со мной Алиной домой, он стоял около плиты и что-то готовил. Готовил! Подошел ко мне, поцеловал и спросил, как мои дела в школе. Я смогла промычать в ответ лишь что-то невразумительное. Он любезно улыбнулся Алине и предложил ей остаться на чай. Медсестра, настолько же удивленная, насколько я, согласилась. Весь вечер папа шутил, улыбался, что-то рассказывал и бросал взгляды на Алину. Когда Алина ушла, я строго на него взглянула и прямо спросила:

— Ты влюбился в Алину?!

Папа потух и ответил, что да. Что Рената была ему очень дорога, а память о ней еще дороже, но он понимает, что так жить нельзя. И когда он неделю назад увидел Алину, он просто пропал. Пропал так же, как и когда увидел в первый раз маму. Я сказала ему, что я нисколько не против, и я безумно рада тому, что папа перестал пить. Он улыбнулся, засиял и через месяц они с Алиной поженились. Папа вновь работал, получил повышение, и мы снова не нуждались в деньгах. Я очень благодарна Алине, что она спасла моего отца.

Утром я проснулась с жуткой колющей болью в сердце. Странно, с этим у меня никогда не было проблем. Я разбудила Алину — она осмотрела меня, померила давление и заявила, что у меня опять нарушение нервной системы. На этот раз ударило в сердце. Звучит несколько символично. Откосить от школы мне не удалось — Алина напичкала меня таблетками, вручила к моей неописуемой радости текст с нотами и пинком под зад выгнала получать образование. По прибытии в школу меня ожидал сюрприз. Крайне неприятный. Обычно на всех уроках я сидела с Сашей. Ну, случались иногда исключения. Сейчас же на моем месте сидел крайне неприятный сюрприз в виде Мики, блондинистой красотки. На самом деле Мику зовут Малика, но это не важно. Я подняла бровь и громко кашлянула. Мика повернулась ко мне и расплылась в акульей улыбочке.

— Сашенька, извини, но теперь здесь буду сидеть я.

— С какой это радости? — прищурилась я. Перевела взгляд на Сашу. — Очередная шалава, не так ли? Замечательно.

— Ой, ну только не надо вот этого. Мика будет теперь петь в нашей группе, — спокойно произнес «лучший друг». — Вместо тебя естественно.

Я не смогла выговорить не слова и с подступающими к горлу слезами убежала за последнюю парту. Эта кашолка будет петь вместо меня в группе?! Да у нее же ни слуха, ни голоса! Снова я должна страдать из-за него. Снова. Сколько сучек, которых «обрабатывал» этот кобель я уже пережила? Каждый раз они были единственными и уж точно последними и через день все, как одна оказывались шлюхами и блядями, хотя были ими изначально. Все, с меня хватит! Посе школы я, усиленно избегая Сашу, пошла в свою вокальную студию. Точнее, хотела пойти, но меня перехватил Паша, наш клавишник.

— Ну и куда ты так целеустремленно направляешься? — он поднял бровь.

— В вокальную студию, — огрызнулась я.

— Ясно, этот придурок мне все рассказал про «сладкоголосую» идиотку, которую он поставит на бэк. И про то, что ты его ненавидишь, он тоже рассказал. Ну как же, как же, Саша все простит, ведь она и так смотрит в рот этому кобелю, не так ли?

— Отвали, — закричала я, вырываясь из его стальных пальцев.

— Криком не поможешь. И то, что тебе хреново, тебя тоже не оправдывает. Если надо будет, мы с Костей и Даней уйдем из группы. Ты все равно поешь гораздо лучше него. Написала текст?

Я шмыгнув, кивнула и протянула ему текст и ноты. Паша с интересом посмотрел, что-то напел и улыбнулся мне.

— Неплохо, неплохо. Ну чтож, пойдем ко мне, Линка тебя кроличьей едой накормит, — усмехнулся клавишник.

— Чем-чем? — переспросила я.

— Брокколи и цветная капуста, приготовленная на пару и приправленная какими-то загадочными травами, мюсли и обезжиренное молоко. Аппетитно звучит? — подмигнул Паша.

— Слюнки текут, — засмеялась я. — А Лина это твоя сестра?

— Девушка, — поправил он меня.

— Ясно. — Так у него еще и девушка есть.

До дома мы шли в молчании. Пашиной обителью оказался новый девятиэтажный дом. Жили они на седьмом этаже. Дверь открыла невысокая пухленькая девушка лет семнадцати с каштановыми локонами до плеч и раскосыми зелеными глазами. Она улыбнулась мне, поцеловала Пашу (для этого ему пришлось изрядно наклониться — роста он был немалого) и убежала по направлению к кухне.

— Красавица она у меня, правда? — с сияющими глазами спросил Паша.

— Ага, — улыбнулась я. Лина и вправду была довольно симпатичной. Но красота у нее была особенная, идущая изнутри и согревающая окружающих.

Мы прошли в комнату, и Паша буквально побежал к синтезатору.

— Давай напой, я сыграю.

— Хорошо, — согласилась я и стала петь, заглядывая в ноты.

«Солнце, рядом ты Я же знаю, ты же рядом. И проходят дни Ты в них лучшая награда.

Солнца не достать Оно цепляется за небо, Чтобы не упасть. Наверно.

А зимою летят снежинки, как в первый раз, Закрывая солнце от нас.

Зима… Снегом падает, Зима… Нас не радует Зима… Солнца не достать. И больше нет тепла.

Зима… Как по адресу Зима… Вновь по областям Зима… И часами я Жду твоего звонка

Подними глаза. Подними глаза на небо. Я же знаю, там. Когда-то были где-то

Были мы с тобой. Спали под открытым небом, Вспоминая прошедшее лето.

Двое влюбленных не щурясь, смотрели на солнце, Веря, что лето вернется».

На середине песни зашла Лина и с интересом стала нас слушать. Когда я закончила, она спросила:

— А откуда у тебя текст и ноты песни моей мамы и ее подруги Алины?

Паша ахнул. В его глазах заплясали веселые искорки.

— Так все-таки не сама? Только не говори, что стащила их где-то.

Я вздохнула.

— Алина моя мачеха. Я попросила ее написать текст, а она утром дала мне это.

— Ясно. Просто было интересно. Ну, раз дала Алина, то все в порядке, — протянула девушка. — Кстати ужин готов.

Как и обещал Паша, Лина кормила нас «кроличьей едой». Уже привыкший парень спокойно жевал капусту и без возражений съел мюсли и даже выпил обезжиренное молоко. На моей памяти он ел только чипсы и пил только «Фанту». Я же, тоже большой любитель натуральной еды с аппетитом все съела, включая опять-таки обезжиренный йогурт с ягодами. Потом мы с Пашей снова ушли в комнату, а Лина, прихватив с собой большую тарелку с лесными ягодами, напевая, пошла в спальню писать статью.

Я сидела, обхватив руками колени, и ждала, когда Паша достаточно поколдует над музыкой. Он микшировал что-то в своей «супер-пупер офигенной программе», о которой он мог рассказывать часами. Вдруг Пашин телефон зазвенел. Он посмотрел на дисплей, нахмурился и ушел в спальню. Я была на сто процентов уверена, что это Саша. Обычно клавишник никогда не выходил из комнаты, чтобы поговорить по телефону и продолжал что-то делать одной рукой. Стены в квартире были тонкие, и я, взяв со стола Пашину пустую кружку, приложила ее к стене и стала слушать.

— Да, она у меня. Да. Да, я все ей рассказал. Слушай ты, малолетний эгоистичный ****к! Не говори мне, что ты ничего не понимал, ты прекрасно все понимал, и знал, что Сашка настолько преданна тебе, что все простит, не так ли? И не отрицай! Которая эта Мика по счету, а? Нет, ты сюда не приедешь. Я сказал, ты сюда не приедешь! Только попробуй приехать, голову оторву, понял? И я не шучу, — тут он бросил трубку. — Зайка, ну что мне теперь делать? Этот идиот же не остановится. Сашка его простит, а потом он снова будет с какой-нибудь дурой.

— Успокойся, мать-Тереза, — засмеялась Лина. — Саша тоже не идиотка. А теперь иди и заканчивай с музыкой, а потом отвези девочку домой.

Послышался звук поцелуя. Поняв, что сейчас Паша пойдет обратно, я быстро поставила кружку на место и придала лицу скучающее выражение.

— Даня звонил, — улыбнулся клавишник. — Ну что, закончили? Собирайся, я отвезу тебя домой.

Домой мы приехали к девяти. Я молча прошла в свою комнату, взяла гитару и стала наигрывать ноты. Вошла Алина.

— Ты, конечно, можешь мне ничего не говорить, но мне крайне интересно, почему ты сегодня приехала, во-первых, не с Сашей, а во-вторых, так поздно.

— Я ведь могу тебе ничего не говорить? — не поднимая глаз, спросила я.

— Ясно, — покачала головой мачеха и вышла из комнаты.

Завибрировал телефон. Саша. Я сбросила и выключила телефон. Через пять минут снова зашла Алина и протянула мне трубку своего телефона.

— Алло.

— Саш, это я.

— Я уже поняла, — грустно усмехнулась я, и хотела было положить трубку, но тут:

— Саш, я тебя люблю!

А вот это уже интересно.

— Любишь, значит.

— Да.

— Врешь.

— Почему ты так думаешь?

— Потому что ты врешь, — и положила трубку.

Через полчаса в комнату зашел папа и молча, протянул уже свой телефон.

— Алло.

— Саша, прости меня, пожалуйста!

— Это опять ты?

— Да, это опять я.

— И куда ты позвонишь в следующий раз? Раздобудешь номер телефона горничной?

— Если надо будет, то да.

— Валяй.

Больше звонков не последовало. Я приняла душ и легла спать. Утром я первым делом открыла окно и выпустила туда всех комаров, которые искусали все, до чего могли добраться. Посвистывая, я умылась, не спеша позавтракала и уехала в школу.

Мики на моем месте не было. Я усмехнулась, прошла мимо парты и села, как и вчера на последнюю. Саши не было.

Не было его весь день.