Глава 11

Я слышу какое-то приглушённое рычание. Нечто приближается к двери. Моё сердце не выдержит этого! Оно там, у двери!!

Медленно, скрипя ржавыми петлями, дверь отворяется, чёртова дверь! А кошки, что сидят справа… дверь прошла сквозь них!

На порог входит нечто огромное и волосатое, пушистое. Глаза этого существа внимательные и бескрайне выразительные, они смотрят на меня. Моё сердце пронзает ужас, я… я не могу больше...

Морда этого существа расплывчата, я не могу разглядеть его очертания, как будто это существо заполняет всю комнату, таясь во мраке. А может быть, мрак и есть это самое существо?!

Оно вплыло в комнату вдоль сидящих кошек, кажется, я могу разглядеть его. В его тёмных лапах, столь тихо и величественно ступающих по деревянному полу, чувствуется огромная сила.

Эти кошки… они… призвали его? Я не могу пошевелиться!

Монстр сделал два больших и, осмелюсь сказать, грациозных прыжка, и оказался на кровати рядом со мной. Тьма по-прежнему милосердно скрывает черты его мощного, но пушистого тела. Глаза...

Они снисходительно сверлят меня своим призрачным светом. Я вижу… что это такое?

Неужели в комнату вползла змея?! Но… я не могу отвести глаз от этого монстра, размытого во мраке, однако, так же я не могу понять, что заполняет комнату.

Что-то змееподобное извивается на полу, но мне кажется, это не змея.

Во-первых, таких длинных змей не бывает. Во-вторых, оно пушистое… Оно заполнило комнату и уже оплетает стены, а силуэт существа, что сидит рядом со мной продолжает смотреть на меня.

Но вот он подплыл ближе. Я пытаюсь дёрнуться, но что-то держит меня, что-то оплело меня. Оно крепкое, но мягкое. Существо изрыгает пронзительный рёв, похожий на кошачий, и кидается на меня из тьмы с раскрытой пастью. Я узнал его силуэт, милосердный Бог, как такое возможно?! Моё сердце! Это был он...»

Вот и всё, помимо последней фразы, что нам удалось узнать у этого бедняги. Его потрясение стало самым главным предметом обсуждения в лечебнице, однако мне сразу было ясно, что его история не могла быть выдумкой на фоне постепенного умопомрачения, как считают многие из врачей.

Всё что произойдёт дальше уже невозможно предотвратить. Я уже не смею рассчитывать на то, что всё изменится в лучшую сторону само собой, а потому собрав осколки своей мужественности, я отвожу заслонку, что бы увидеть Джеймса.

Вот он, я вижу его силуэт во мраке. Он не шевелится и не пытается вскочить от щелчка затвора смотрового окна. Видны только ноги, но, кажется, он жив.

Мои руки предательски трясутся, пока я подыскиваю нужный ключ. И хотя я знаю, что это бесполезно, я всё же несколько раз пытаюсь включить свет в палате 312б. Никакого толка. Похоже, небольшой перепад напряжения вывел из строя освещение целого этажа, совершенно ни к стати.

Наконец, я нашёл нужный ключ и вставил его в замочную скважину. Я пытался сделать это тихо, но не смог. Одновременно я пристально наблюдал за поведением больного, но никаких изменений в его положении я не заметил.

Я медленно отворил дверь и посветил во тьму. Моя лампа почти не рассеивала тот сумрак, что был в палате, я сделал несколько шагов вперёд.

Как странно было наблюдать, что свет не может пробиться дальше, как будто тьма сгустилась тут и сопротивлялась свету масляной лампы.

Я делал ещё несколько шагов вперёд и направил револьвер на слабо дышащее тело. Тишина и смрад кошачьей мочи слишком настойчиво давали о себе знать.

Я хотел заговорить с больным, но не смог. Мне отчаянно захотелось увидеть его лицо, и я сделал ещё несколько шагов вперёд.